CC BY
82
обыденным сознанием и значительное расширение терминологического наполнения непрофессиональной коммуникации в области компьютерных технологий в настоящее время.
Список литературы
1. Берлин А. Первая встреча с компьютером. 2004. URL: http://www.lvov.0catch.com/proza/com-puter.html.
2. Большой энциклопедический словарь / под ред. А. М. Прохорова. М. ; СПб., 200і.
3. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002.
4. Лингвистические детективы. URL: http:// lingvodet.ru/.
5. Лутовинова, О. В. Языковая картина виртуального мира. Проблема концептуализации // Вопр. когнитивной лингвистики. 2009. № 3. С. 21-29.
6. Национальный корпус русского языка. URL : http://ruscorpora.ru.
7. Новодранова, В. Ф. Когнитивная карта науки // Международный конгресс по когнитивной лингвистике : сб. материалов. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2006. С. 69-70.
8. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М. : Рус. яз., 1981.
9. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М. : Рус. яз., 1987.
10. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М. : Рус. яз., 1995.
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239). Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 19-21.
Т. В. Дроздова
ТЕРМИН В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА И В КОММУНИКАТИВНОМ КОНТЕКСТЕ
Статья посвящена проблеме репрезентации термином различных типов знания в системе языка и коммуникации. Особое внимание уделяется параметру терминологичности языковой единицы с позиций теории категоризации в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы знания.
Ключевые слова: термин, коммуникативный контекст, профессиональная коммуникация, тип знания.
Профессиональная коммуникация в широком смысле, в том числе и научная, традиционно характеризуется использованием особого «кода» — терминологической лексики, незнание которой делает полноценное общение представителей соответствующей профессиональной области практически невозможным.
За термином (в данном случае мы не делаем различия между термином и номеном) стоит либо особый объект, либо специальное понятие, либо особая интерпретация известных объектов и понятий с точки зрения какой-либо профессиональной/научной точки зрения. Именно факт связи термина с особой (экспертной, профессиональной) областью деятельности и/или знания, как можно полагать, позволяет одним исследователям декларировать отличие термина от других единиц национального языка, определяя прототипические свойства термина и основания объединения таких единиц в соответствующие терминосистемы (например, [1. С. 474; 11. С. 14] и др.). Другие же лингвисты не менее обоснованно утверждают, что в роли термина может
выступать любое знаменательное слово, выполняющее особую функцию (функцию называния какого-либо предмета мысли) [3. С. 220-221], что нивелирует различие между терминами и другими знаками естественного языка.
Нетрудно заметить, что и первый и второй указанные подходы к термину в первую очередь рассматривают положение знаков системе языка. В то же время анализ структурно-семантических характеристик лексических единиц в различных типах дискурса и текста, а также обращение к пониманию содержания самих этих сложно организованных произведений речемыслительной деятельности свидетельствует о том, что: а) одни и те же языковые знаки могут употребляться в различных типах дискурса, реферируя во всех случаях к одному и тому же объекту или понятию; б) определенная моносемантичная или полисемантичная единица языка (через какой-либо из ее ЛСВ) может функционировать и как термин и как нетермин в одном и том же профессиональном дискурсе или тексте; в) единицы, изначально создаваемые как термины определен-
ной области деятельности, в разных более узких (или частных) профессиональных контекстах не всегда активизируют одни и те же смыслы, а в непрофессиональных контекстах утрачивают полноценную связь с концептосферой специальной области. Это свидетельствует о том, что в отдельных контекстах своего употребления определенная единица языка, в том числе позиционируемая как термин, может представлять, во-первых, различные типы знания, а во-вторых, репрезентировать разный объем информации. (Заметим, что отдельным вопросом стоит употребление терминов конкретных школ и направлений науки в контекстах иных направлений этой же научной сферы, уместности/неуместности этих единиц в таких контекстах и т. п. (см., например [5]).)
Возникающий, таким образом, вопрос об оценке лексики на основе параметра термино-логичности/нетерминологичности оказывается связан не только с общей проблемой «слово в языке и речи», но и с рассматриваемой в когнитивной лингвистике проблемой категорий в языке и ее частным проявлением — проблемой категоризации лексики (см. [7]). Решение данного вопроса мы усматриваем в обращении к положениям когнитивно-дискурсивной парадигмы лингвистического знания, учитывая при этом предлагаемый в рамках философии познания (когнитивной философии) принцип дополнительности, который применяется при определении критериев истинности знания в рамках ре-левантностной парадигмы.
Суть данного принципа заключается в том, что «парадигмальная информация прежде всего должна быть релевантной, и только тогда она может оцениваться в терминах истинности. < . > Вместе с тем, нерелевантное в одной системе отсчета может оказаться релевантным в другой системе отсчета, в другой парадигме. < ..> Понимаемые таким образом релевантность/не-релевантность становятся конститутивными признаками парадигмы, конституируют сам принцип дополнительности. Дополнительность понимается как объектное единство, которое онтологически предполагает взаимодополнение предметной информации и вместе с тем взаимоисключение по истинностным параметрам. Дополнительность связывает нерелевантные друг для друга информационные параметры, каждый из которых в рамках своей парадигмы является релевантным
и, следовательно, истинностным» [9. С. 9].
Так, можно полагать, что в рамках терминоведения релевантной будет информация о термине
как языковом знаке, характеризующемся особым значением: его этимологии, языковой и понятийной структуре, типологии терминов, парадигматических отношениях внутри определенных тер-миносистем и т. п. (см., например [12. С. 230]), дополнительной будет считаться информация о возможности функционирования термина в различных контекстах и репрезентации им разных типов и объемов знания.
В то же время с позиций когнитивно-дискурсивной парадигмы значительная часть указанной выше информации будет учитываться при анализе лексических единиц как дополнительная, а релевантными будут извлекаемые из семантики и структуры знака сведения о том, с какими типами знания связана эта языковая единица, как эти знания были получены, какие форматы их хранения стоят за ее содержанием и какие «кванты смысла» репрезентирует эта единица в контексте, поскольку в фокусе внимания данной парадигмы находятся «такие две функции языка, как когнитивная и коммуникативная» [8. С. 12], постоянно взаимодействующие и согласующиеся друг с другом. Из этого следует, что и внутри самой этой парадигмы когнитивные и дискурсивные свойства языкового знака также оказываются связанными отношениями дополнительности в зависимости от того, какой из этих аспектов фокусируется исследователем, а интегрированное знание о каждом из этих свойств позволит установить возможность наличия у лексических единиц терминологического статуса в системе языка и определить, реализуется ли этот статус в конкретном коммуникативном контексте, а возможно, и то, с какой степенью полноты осуществляется эта реализация.
Контекст при этом следует рассматривать как многоплановое понятие. Так, например, Л. В. Правикова, чье мнение мы разделяем, понимает под контекстом «когнитивный конструкт, который представляет набор представлений человека о мире в определенном времени и месте и включает логическую, энциклопедическую и лексическую информацию» [10. С. 137]. При этом логическая информация определяется указанным автором как логические правила вывода, позволяющие делать рассуждения и умозаключения, энциклопедическая — как информация о встроенных в контекст объектах, событиях и их свойствах, а лексическая — как лексические правила, позволяющие интерпретировать высказывания в естественном языке [10. С. 137]. Заметим, что более точным, исходя из составляющих такого контекста, будет,
по-видимому, его обозначение как когнитивнокоммуникативного.
В устной и письменной коммуникации знаменательная лексическая единица выступает как поли-функциональный знак, в первую очередь реализующий номинативную, репрезентирующую и ориентирующую функции (об ориентирующей функции терминов см. [4. С. 82]). Именно контекст, как нам представляется, служит своеобразным «магнитом», который «вытягивает» из стоящего за конкретным знаком содержания понятия (или из значения языковой единицы) определенные смыслы, репрезентируемые этим знаком при каждом его словоупотреблении. Понимание же этих смыслов, как известно, зависит от таких факторов, как наличие «предзна-ния» (термин Е. С. Кубряковой) или сходство/несходство баз знаний участников коммуникации. Эти факторы особенно важно учитывать, определяя возможный уровень адекватности понимания и интерпретации информации адресатом коммуникативного сообщения, особенно если общение происходит между специалистом и неспециалистом. Укажем, что, интерпретация значения неизвестных слов/терминов неспециалистом на самом высоком уровне абстракции (понятий «предмет», «признак», «действие»), по-видимому, все же возможна.
Возвращаясь к проблеме определения термина и категоризации лексики (терминологическая vs нетерминологическая), мы делаем вывод, что в каждом направлении лингвистики, изучающем термин в рамках конкретной парадигмы знания, определение, содержащее релевантную с позиции данной парадигмы информацию о таком знаке языка, может рассматриваться как истинностное на определенный момент развития данной парадигмы. С позиций же когнитивно-дискурсивной парадигмы категории терминологической/нетерминологической лексики представляются категориями когнитивно-функциональными, релятивными, не только не имеющими жестких границ, но и взаимопересекающимися, характеризующимися сложной структурной организацией и соотносящимися с совокупностью различных типов знаний [6]. Детальный анализ и описание таких категорий, скорее всего, следует осуществлять на когнитивно-матричной основе (см. [2]).
Термином же, исходя из сказанного выше, оказывается языковой знак, фиксирующий в своей дефиниции специальные смыслы, входящий, как правило, в состав одного из профессиональных подъязыков литературного национального языка, репрезентирующий в коммуникативном контексте, в единстве с другими единицами этого подъязыка, содержание обозначаемого им поня-
тия и выполняющий ориентирующую функцию относительно профессиональной картины мира, реферируя при этом к когнитивным структурам хранения как экстралингвистического, так и лингвистического знания.
Список литературы
1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов. М. : Сов. энциклопедия, 1966.
2. Болдырев, Н. Н. Принципы и методы когнитивных исследований языка // Принципы и методы когнитивных исследований языка : сб. науч. тр. Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2008. С. 11-29.
3. Винокур, Г. О. О некоторых явлениях словообразования в русской технической терминологии (1939) // Татаринов, В. А. История отечественного терминоведения. Классики терминоведения: очерк и хрестоматия. М. : Моск. Лицей, 1994. С. 218-284.
4. Голованова, Е. И. Категория профессионального деятеля: Формирование. Развитие. Статус в языке. 2-е изд., испр. и доп. М. : Элпис, 2008. 304 с.
5. Демьянков, В. З. «Интеллектуальная революция», «поворот» и «волна» как факторы изменения категоризации в языке науки // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Типы категорий в языке : сб. науч. тр. М. : Ин-т языкознания РАН ; Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2010. С. 26-44.
6. Дроздова, Т. В. О когнитивно-функциональных основаниях категоризации лексических единиц // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Типы категорий в языке : сб. науч. тр. М. : Ин-т языкознания РАН ; Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2010. С. 171-180.
7. Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Типы категорий в языке : сб. науч. тр. М. : Ин-т языкознания РАН ; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2010.
8. Кубрякова, Е. С. Об актуальных значениях теории словообразования (на рубеже веков) // Материалы междунар. конф., посвященной науч. наследию проф. М. Д. Степановой и его дальнейшему развитию. К 100-летию со дня рождения. М. : Изд-во МГЛУ, 2001. С. 11-18.
9. Лазарев, В. В. Философия познания и линг-вофилософия: парадигмальный подход. Пятигорск: ПГЛУ, 2006.
10. Правикова, Л. В. Современная теория дискурса: когнитивно-фреймовый и аргументатив-ный подходы. Пятигорск: ПГЛУ, 2004.
11. Суперанская, А. В. Общая терминология: Вопросы теории / А. В. Суперанская, Н. В. Подольская, Н. В. Васильева. М. : Наука, 1989.
12. Татаринов, В. А. Общее терминоведение : энциклопедический словарь. М. : Моск. Лицей, 2006.
