Термин как метод юридической техники Текст научной статьи по специальности «Право»

Необходимо учитывать, что содержание всякого понятия есть не что иное, как отражаемый им объект, его наиболее существенные характеристики и признаки. В отличие от понятия, термин представляет собой знак понятия, его символ. Подобная формальность термина ведет к тому, что он не жестко привязан к понятию, а может быть соотнесен с различными понятиями. Одно и то же понятие может обозначаться разными терминами. Как полагает Н. П. Карагодина, «термин может оставаться прежним, в то время как обозначаемое им понятие с течением времени может претерпеть те или иные изменения, порой довольно существенные» [1].

Поэтому необходимо определение термина, которое имеет целью уточнение его юридического содержания в нормативно-правовом акте. Такие определения в условиях многозначности терминов в обыденном словоупотреблении гарантируют от ошибок в практике правоприменения и правотворчества.

В своих научных исследованиях И. Л. Брауде специально останавливается на проблеме правовых дефиниций. Интересно и то, что он называет их правовыми уточнениями, в частности, замечая: «Существуют широко распространенные понятия, которыми закон может оперировать без их правового уточнения» [2].

Относительно необходимости и количества дефиниций в нормативном правовом акте ученый предлагает следующее решение: широко распространенные и устоявшиеся в правовой науке и юридической практике понятия освобождают от необходимости давать в законе или подзаконном акте их определения [2, с. 66, 67]. Автор справедливо полагал, что сами по себе данные дефиниции достаточно ясны и понятны и не требуют формулирования их признаков в законе: «Другие понятия, как бы общеупотребительны они ни были, требуют их определения в законе, например, местожительство, добросовестность и др.» [3].

При этом достаточно верное заключение делает Д. П. Горский: «Процессы образования научных понятий следует отличать от процессов их развития и способов определения, к которым мы прибегаем на каждом историческом этапе развития наук, в состав которых входят эти понятия» [4, с. 174]. Таким образом, очевидно, что «...интенсивность и насыщеность в изменении и развитии определения зависит в одном случае от исторического развития явления и предмета, а в другом, когда речь идет о науке, - от качества и интенсивности научно-исследовательской деятельности. Как представляется, в праве имеет место и то, и другое» [5].

Взаимосвязь юридических понятий и терминов выражается в невозможности систематизации терминов без анализа понятий, их структуры и совокупности признаков, на основе которых дается определение. Функциональная терминология, эффективно применяемая в праве, невозможна без ясных определений юридических понятий [6, с. 19]. В. В. Виноградов достаточно точно выражает данную ситуацию, указывая, что «.попытки упорядочивания терминов без предварительного анализа понятий, которые ими выражаются, остаются безрезультатными» [7, с. 8].

Действительно, ведь значение определений было отмечено еще на заре современной науки, когда Декарт говорил: «Определяйте значение слов, и вы избавите свет от половины его заблуждений». Умение давать корректные дефиниции терминов (дефинитивные нормы) является важной составляющей правовой культуры и правового сознания и, соответственно, становится фактором эффективности правотворчества, что в конечном итоге сказывается и на укреплении законности. По сути дела, дефиниции должны охватывать всю совокупность юридических терминов, ведь они играют решающую роль в правовом регулировании. То есть, следует подчеркнуть, что нормативные дефиниции представляют собой особого рода нормы, которые в механизме правового регулирования участвуют в виде общих основ и организационных предпосылок.

Существует два способа определения терминов. Один сводится к казуистическому способу и представляет собой перечисление признаков соответствующего понятия. Другой способ -абстрактный и состоит в обобщении, которое посредством ссылки на ближайший род должно охватить всю совокупность признаков понятия. По этому поводу Ю. А. Тихомиров отмечал: «Условно к дефинициям можно причислить предписания, в которых определения понятия осуществляются законодателем путем описания элементов, составляющих его объем» [8, с. 26].

Поэтому необходимо обратить внимание на то, что задача терминологической унификации всегда актуальна для правовой системы, поскольку посредством решения этой задачи правовые нормы

органически вплетаются в законодательство. При этом общим правилом является принцип, согласно которому правовая дефиниция не может противоречить уже существующим в законодательстве дефинициям. Особый случай представляют собой межотраслевые коллизии. Здесь «...решающим обстоятельством выступает сфера правового регулирования: если речь идет о правоотношениях, нормы-дефиниции определенной отрасли права, которые обладают безусловным преимуществом и приоритетом перед нормами-дефинициями иных отраслей права, то вопрос решается в пользу приоритетной отрасли права» [9].

При этом нам близка и понятна позиция, высказанная С. К. Магомедовым об унификации правовых терминов: «Нормативные определения призваны обеспечить смысловую полноту содержания правовых норм, исключить двусмысленность в их толковании и тем самым сориентировать правоустановителя на единообразное употребление терминологии в пределах определенной правовой системы. Необходимо добиваться, чтобы при определении каждого юридического понятия, его терминировании выбирались лишь те признаки, которые отражают реальную (а не мнимую) действительность, являются существенными, выражающими сущностную специфику данного явления» [10].

При этом И. Л. Брауде предлагает совершенно разумное решение проблемы дефиниций в текстах нормативных правовых актов: понятия, устоявшиеся и общеизвестные, не требуют нормативной правовой расшифровки, и наоборот: понятия, не имеющие устойчивых дефиниций, спорные и неоднозначные в практической жизни, предполагают «правовое уточнение» [3].

Данный прием юридической техники в принципе предпочтительней, поскольку перечни усложняют законодательный текст нормативного правового акта и, помимо этого, делают возможным пробелы и упущения в нормативно-правовых актах.

Однако, как отмечает Н. П. Карагодина, «.от дефиниции через перечень не всегда можно отказаться. Применение того или иного приема юридической техники обычно зависит от содержания термина и его характера. Нередко эти способы могут сочетаться, взаимно дополняя друг друга» [1].

В то же время, необходимо указать на то, что существуют разные приемы дефинирования, которые используются в процессе построения законодательства. В частности, дефиниция может выглядеть как развернутая характеристика термина, может даваться в скобках либо без скобок, с употребление связки «то есть», присутствовать как абзац в той или иной статье или пункте, также как представлять самостоятельную статью. Существуют и такие дефиниции, которые указывают на перечень действий, состояний, фактов в качестве нормативного указания. Такие дефиниции называются косвенными [6, с. 130].

Таким образом, роль и значение легальных дефиниций нельзя переоценить. Они исключают противоречия в толковании понятий, завершают регулятивную и охранительную составляющие правовых норм, правовых конструкций, посредством чего устраняются пробелы, унифицируется понимание и реализация права. Главная же функциональная нагрузка легальных дефиниций состоит в достижении правовой определенности [9].

В целом дефинирование происходит в социокультурной среде, что позволило В. М. Баранову рассматривать их в качестве социально-культурного явления, обеспечивающего стабилизацию права. По его мнению, существует более двадцати качественно отличающихся законодательных дефиниций [12, с. 26-27].

Исходя из этого, А. В. Демин предлагает следующий перечень правил:

1) при наличии легального определения понятия в законодательстве применяются нормы-дефиниции;

2) при отсутствии соответствующего определения в законодательстве субсидиарно применяются нормы-дефиниции определенных отраслей права;

3) при полном отсутствии легального определения понятия или термина смысл понятия устанавливается посредством общепринятых в юридической доктрине и практике правил толкования

[9].

Правила дефинирования, учитывая их природу, которая не может быть сведена лишь к юридической, охватывают и принципы логики, и принципы лингвистики, и правила юридической техники. В контексте юриспруденции правила дефинирования основаны на принципах

экономичности, краткости и лаконичности, применение которых обеспечивает ясность и краткость изложения нормативно-правового акта, отсутствие нагромождений в его тексте. То есть, «законодательная мысль должна быть выражена максимально ограниченным числом фраз и терминов» [6, с. 26].

Как считают Т. В. Губаева и А. С. Пиголкин, нормативные дефиниции необходимы при условии, что:

1) понятие создано путем переосмысления общеупотребительного слова или с использованием нетрадиционной лексики (редких, специальных или иностранных слов, в том числе юридических терминов);

2) понятие оформлено с помощью слов, которые слишком часто употребляются в обычной речи и вызывают множественные смысловые ассоциации;

3) с учетом целей нормативного правового акта данное понятие специфично;

4) понятие по-разному трактуется юридической наукой и практикой [13, с. 280].

По мнению М. Б. Костровой, этот перечень должен быть дополнен, так как определение терминов необходимо и в иных случаях:

- термин обозначает объекты, отношения, процессы или явления, которые раньше не находили отражения в законодательстве;

- термин без дополнительного пояснения представляется недостаточно понятным;

- термин имеет два и более значения;

- термин является техническим или специально-юридическим;

- правовое понятие формируется из слов, позволяющих неоднозначно истолковывать его смысл [14, с. 82].

Из этого ясно, что легальные дефиниции необходимы тогда, когда существует возможность вариативности интерпретации используемых в процессе законотворчества терминов или отсутствует практика применения такой правовой нормы, которая содержит неясный признак [14, с. 82].

При этом правотворческий процесс должен основываться на принципе, получившем в философии название «лезвие Оккама». Согласно данному принципу, если в этом отсутствует необходимость, не нужно формировать новые понятия (умножать сущности). Очевидно, что любой теоретический анализ преследует цель разложения некоего изучаемого объекта на множество элементов, перечень которых может быть очень длинным. Между тем, следует учитывать и то обстоятельство, что в юридической сфере такой анализ охватывает лишь нормативно закрепленные элементы [11].

Важное правило заключается и в краткости нормы-дефиниции. Лаконичность нормы, очевидно, является предпосылкой и ее ясности и непротиворечивости, что, в свою очередь, способствует и лингвистической корректности ее изложения, также как и смысловой завершенности, тому, что в ее содержании должны отражаться лишь юридически значимые наиболее существенные признаки социальных явлений.

Литература

1. Карагодина Н. П. Пути преодоления проблемы использования оценочных понятий при конструировании норм о компенсации морального вреда // Налоги. 2010. № 24.

2. Брауде И. Л. Очерки законодательной техники. М., 1958.

3. Власенко Н. А., Рахманина Т. Н., Рафалюк Е. Е. Теоретико-правовое наследие И. Л. Брауде // Журнал российского права. 2010. № 10.

4. Горский Д. П. Определение. М., 1974.

5. Стародубцев А. В. Понятие и природа собственных судебных дефиниций // Журнал российского права. 2010. № 6.

6. Язык закона / под ред. А. С. Пиголкина. М., 1990.

7. Вопросы терминологии. М., 1961.

8. Законодательная техника / под ред. Ю. А. Тихомирова. М., 2000.

9. Демин А. В. Основные правила формирования налогово-правовых дефиниций // Журнал российского права. 2011. № 4.

10. Магомедов С. К. Унификация нормативной правовой терминологии и единое правовое пространство России // Журнал российского права. 2004. № 3.

11. Працко Г. С. Порядок общества: классические философские концепции. Саратов, 2003.

12. Баранов В. М. Законодательная дефиниция как общеправовой феномен // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: материалы Международного круглого стола (Черновцы, 21-23 сентября 2006 г.) / под ред. В. М. Баранова и др. Н. Новгород, 2007.

13. Губаева Т. В., Пиголкин А. С. Лингвистические правила законодательной техники // Проблемы юридической техники: сб. ст. / под ред. В. М. Баранова. Н. Новгород, 2000.

14. Кострова М. Б. Дефинирование понятий и терминов, используемых в УК РФ // Журнал российского права. 2003. № 12.