CC BY
90gs4 проблемы теории права ^d
DOI: 10.24412/2076-1503-2022-3-54-59 ЭРИАШВИЛИ Нодари Дарчоевич,
NIION: 2018-0076-3/22-509 доктор экономических наук,
MOSURED: 77/27-023-2022-3-708 кандидат юридических наук,
кандидат исторических наук, профессор, профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя,
e-mail: professor60@mail.ru
ИВАНОВА Юлия Александровна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры «Правовое обеспечение национальной безопасности» Российского технологического университета - МИРЭА,
e-mail: julia-ivanova-77@yandex.ru
РАДЧЕНКО Татьяна Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры «Правовое обеспечение национальной безопасности» Российского технологического университета - МИРЭА,
e-mail: radchenko.tv@mail.ru
ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОГО КОНТРАКТА В ГЛОБАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ
Аннотация. Теория социального контракта закладывает основу исторически значимой концепции законности существования государственной власти, основанной на согласии подданных. Теория исходит из постулата о так называемом «естественном состоянии» человека вне рамок упорядоченного общества. Сторонники теории социального контракта пытаются объяснить, почему человеку выгодно добровольно поступиться полной свободой ради преимуществ жизни при политической повестке.
Ключевые слова: теория социального контракта, государственная власть, государство, общество.
ERIASHVILI Nodari Darchoevich,
doctor of economics, PhD in Law, candidate of historical, professor, professor of the department of civil and labor law, civil process of Kikot Moscow University of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation
IVANOVA Yulia Aleksandrovna,
PhD in Law, Associate Professor, Associate Professor of the Department «Cybersecurity and digital transformations» of the Russian Technological University - MIREA
RADCHENKO Tatiana Viktorovna,
PhD in Law, associate Professor of the Department "Cybersecurity and digital transformations" of the Russian technological University - MIREA
SOCIAL CONTRACT THEORY IN A GLOBAL CONTEXT
Annotation. The theory of the social contract lays the foundation for the historically important concept that legitimate state power should be based on the consent of subjects. The theory proceeds from considerations about the so-called «natural state» of man outside the framework of an orderly
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
society. Proponents of the social contract theory try to explain why it is advantageous for a person to voluntarily sacrifice complete freedom for the sake of the advantages of life with a political agenda. Key words: theory of social contract, state power, state, society.
Социальный контракт был введен философами - основоположниками современной системы права - Г. Гро-цием, Т. Гоббсом, С. Пуфендорфом и Дж. Локком, как объяснение двух вещей: исторического происхождения суверенной власти и морального происхождения принципов, которые делают суверенную власть справедливой или законной. Она часто ассоциируется с либеральной традицией в политической теории, поскольку предполагает фундаментальную свободу и равенство всех тех, кто вступает в политическое соглашение, и связанные с этим права, вытекающие из принципов базовой свободы и равенства. Исходя из этой отправной точки, часто концептуализируемой через метафору «состояния природы», теория социального контракта развивает учет политической легитимности, основанный на идее, что, естественно, свободные и равные люди не имеют права осуществлять власть друг над другом, кроме как в соответствии с принципом взаимного согласия.
Социальный контракт фиксирует консенсус, иногда построенный на явном согласии, иногда на молчаливом согласии, а иногда он действует как гипотетический отчет о том, на что партнеры должны согласиться, если они эффективно рассуждают. Ж.-Ж. Руссо предпринял попытку консенсуса гипотетического отчета с идеей «общей воли» (где партнеры достигают консенсуса, отдавая предпочтение своим коллективным интересам над их конкретными заинтересованностями) и «воли всех» (где конкретные интересы партнеров объединяются без учета коллективных интересов).
Далее Дж. Роулз продолжил развивать аргумент Руссо, сформулировав аналогичную позицию о так называемой «завесе невежества» (за которой партнеры выводят принципы справедливости без какого-либо знания социального, политического или экономического статуса, который они могут занимать в обществе, которое они представляют). И для Руссо, и для Роулза эти концепции выступают не как эмпирические объяснения того, как люди рассуждают, а как нормативные объяснения того, как они должны рассуждать.
Теория социального контракта вытекает из принципа базовой свободы и равенства, но генеалогия идеи возникает как альтернатива критике доминирующей теории политической легитимности в средневековой Европе.
До работ Т. Гоббса, Г. Гроция и Дж. Локка преобладающий взгляд на политическую легитим-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
ность опирался на патриархальную власть отцов над своими детьми, восходящую к власти, дарованной Богом Адаму. Когда Адам умер, его старший потомок унаследовал его власть по первородству. По мере рождения последующих поколений власть продолжала передаваться, таким образом, от каждого главы семьи к его старшему потомку. В конце концов народы разделились и были сформированы нации, но вся власть продолжала исходить от Бога, и принцип первородства оставался стандартом, по которому суверенная власть могла считаться законной. Это объяснение суверенной власти было сформулировано наиболее четко Р. Филмером в его Патриархе, опубликованном уже после его смерти в 1680 г. Для Филмера основная предпосылка теории общественного договора, в первоначальности идеи свободы и равенства человека от рождения.
Согласно Филмеру, политические отношения и обязательства вытекают из исторических и семейных отношений и обычаев. Локк взял этот аргумент непосредственно в первом трактате своих двух Трактатов о правительстве, опубликованном в 1689 г. Во второй половине текста Локк описал альтернативу библейскому, фильмеров-скому объяснению политической легитимности. По модели Локка и моделям других теоретиков общественного договора индивиды извлекаются из социально-исторических ограничений, которые подчеркивал Филмер, и помещаются в искусственную конструкцию, обычно называемую «состоянием природы». Исходя из этой отправной точки, теория социального контракта утверждает принцип согласия вместо первородства, как основу политической легитимности.
Существует два основных элемента социального контракта. Первый - начальная предпо-литическая ситуация, называемая современными философами «состоянием природы», и «исходная позиция» Роулза, наиболее значительного современного представителя теории социального контракта. В этой исходной ситуации все индивиды равны, все они расположены симметрично относительно друг друга, и все они имеют некоторый стимул покинуть исходную ситуацию в пользу некоторого относительного преимущества, полученного при вступлении в гражданское общество. Второй элемент - нормативная характеристика сторон договора. Стороны описываются как мотивированные личными интересами, поскольку они согласятся на контракт только в том случае, если они почувствуют, что они выиграют от социального взаимодействия; обеспокоенные благососто-
янием других, хотя бы потому, что они признают, что преимущества, которые они ожидают получить от социального контракта, будут обусловлены их готовностью гарантировать те же преимущества своим коллегам и рациональные или разумные в отношении того, как они понимают свои собственные интересы, интересы других и справедливые или моральные принципы, которые должны управлять их преследованием этих интересов.
Теория социального контракта имеет эмпирическое измерение и нормативное измерение. Эмпирическое измерение, которое будет называться вопросом «Происхождения», предлагает исторический отчет о происхождении государства. Нормативное измерение теории общественного договора - это учет принципов справедливости, которые делают государство легитимным. В рамках нормативного измерения теории социального контракта полезно различать два более конкретных вопроса, обычно рассматриваемых в теории социального контракта: - каковы принципы справедливости, которые связывают граждан в их отношениях друг с другом; - при каких условиях государство может законно выступать в качестве окончательного арбитра в отношениях между гражданами.
В теории социального контракта ответы на оба этих вопроса строятся на согласии, применяемом сначала к принципам справедливости, которые управляют в обществе, а затем к созданию суверенного или государства, наделенного законными полномочиями принуждения.
В то время, как теория общественного договора обосновывается, прежде всего в работах Т. Гоббса и Дж. Локка, как повествование о происхождении и легитимности государства, в своих работах Ж-Ж. Руссо, И. Кант, Дж. Роулз обратились к общественному договору с точки зрения теории международных отношений. В этих работах государства заменяют граждан в качестве сторон социального контракта. Компонент справедливости теории социального контракта может быть полезен при осмыслении терминов международных договоров, таких как Женевская конвенция об обращении с военнопленными (в которой государства взаимно соглашаются на гуманное обращение с заключенными) или Декларация прав человека ООН (в которой государства обязуются работать над реализацией различных прав человека). Легитимная составляющая теории общественного договора может быть использована для оправдания отчуждения власти Международному уголовному суду или даже самой ООН.
Социальный контракт предлагает привлекательное оправдание политической власти,
поскольку он примиряет власть государства со свободой и равенством каждого члена. По этой причине некоторые задаются вопросом, можно ли обобщить социальный контракт за пределы отношений между гражданами одного государства на отношения между государствами. Руссо утверждает, что государства, как и индивиды, имеют стимул вступать в договорные отношения, когда «нет общего и постоянного правила оценки» претензий, предъявляемых друг к другу. Руссо называет этот договор конфедерацией, в которой каждая сторона отказывается от любого стремления к завоеванию в обмен на гарантию того, что она не будет атакована ни одной из договаривающихся сторон: «для держав Европы хорошо отказаться от того, чего они хотят, чтобы обеспечить то, чем они владеют».
Для Канта государства расположены друг к другу как «моральные личности», которые «живут с другим государством и в оппозиции к нему в состоянии естественной свободы, которая сама по себе является условием постоянной войны». Это почти идеально отражает основополагающий отчет о состоянии природы, представленный Гоббсом. И точно так же, как разум заставляет индивидов в естественном состоянии Гоббса образовывать некоторый тип союза по социальному договору, так и государства стимулируются покинуть свое естественное состояние и вступить в своего рода союз государств, который он описывает, как «юридическое положение дел, то есть состояние распределительной юридической справедливости».
Точный характер этого союза государств оставался открытым вопросом для Канта. Акт договаривающихся происходит последовательно, в двух случаях: во-первых, как договор между, связывает возбуждение суверенная власть и законы, по которым она может осуществляться законно, а во-вторых, как договор между государствами о возбуждении аналогичный набор принципов и аналогичная суверенную власть, на этот раз в виде «федерации свободных государств» [1].
Руссо в конечном счете скептически относился к шансам эмпирической реализации конфедерации, которую он себе представлял. Кант также признавал, что государства неохотно уступят суверенную власть мировой республике, но он был более оптимистичен в том, что с течением времени настойчивое применение моральных рассуждений в итоге «сделает концепцию права эффективной».
В 1971 г. Дж. Роулз вызвал новый интерес к социальному контракту в связи с публикацией Теории справедливости. Позже он распространил
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
модель, разработанную в Теории справедливости, на международную арену в праве народов. Роулз использует модель социального контракта, которую он называет «справедливостью» во внутреннем контексте и «правом народов» на международной арене. Отчет Ролза является чисто нормативным и не претендует на то, чтобы быть точным описательным отчетом о том, как нации фактически взаимодействуют друг с другом. Он описывает свой аргумент как «идеальную теорию» в погоне за «реалистической утопией».
В версии социального контракта Роулза партнеры начинают с «первоначальной позиции», в которой они, как предполагается, рассуждают за «завесой невежества», что означает, что они не знают, каков будет их относительный социальный статус в обществе, которое они гипотетически составляют. Концепция завесы невежества дает Роулзу инструмент для теоретизации принципов справедливости в контексте равенства. Придя к принципам справедливости во внутреннем контексте, Роулз продолжает представлять исходную позицию второго этапа, сторонами которой являются «представители разных наций, которые должны совместно выбирать фундаментальные принципы для рассмотрения конфликтующих претензий между государствами». Они знают, что представляют нации, «каждая из которых живет в нормальных условиях человеческой жизни», но они ничего не знают о конкретных обстоятельствах своей собственной нации, ее «мощи и силе по сравнению с другими нациями». На этом втором этапе, как и на первом, стороны контракта не знают своего относительного статуса, чтобы заключить в единое то, что Роулз называет «случайностями и предубеждениями исторической судьбы».
Роулз принимает в качестве условия договора то, что государства будут придерживаться в той или иной степени основных принципов справедливости. «Государства вне закона», как называет их Роулз в «Праве народов», которые не придерживаются принципов справедливости внутри страны, не будут участниками права народов. Тем не менее, Роулз предусматривает государства, которые не соответствуют либеральным принципам, сформулированным в Теории справедливости, но это не может считаться тираническими или диктаторскими режимами. Роулз называет эти общества «достойными» и освобождает место для их включения в право народов на том основании, что исключительное право народов само по себе не будет уважать принцип либерализма терпимости к инакомыслию, на разумные перспективы.
На национальном уровне теория социального контракта, пожалуй, наиболее подвержена
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
критике в отношении вопроса о происхождении. Поскольку ни один живой человек никогда не испытывал начальной ситуации, подобной состоянию природы или исходному положению, есть веские основания скептически относиться к состоянию природы, как к буквальному объяснению происхождения суверенной власти. Это возражение, наиболее заметно связанное с Д. Юмом, гласит, что исходная ситуация теории социального контракта может быть разумно вызвана только как гипотетическая ситуация, как мысленный эксперимент, который устанавливает контекст, в котором стороны соглашения скорее всего будут действовать рационально или разумно. Именно в этом ключе Г. Гегель характеризовал общественный договор, как вытекающий из принципа (чистой мысли), который он отличал от исторических условий, в которых развивалось государство и его законы. Как было создано государство, утверждал Гегель, не имеет ничего общего с философией.
Одной из поразительных особенностей отношений между государствами в отличие от отношений между партнерами внутри государства является степень, в которой они происходят в контексте, который, по-видимому, более похож на метафору состояния природы. Хотя, как мы увидим, проблемы, связанные с теорией социального контракта в вопросах справедливости и легитимности, только усугубляются распространением теории социального контракта на международный контекст, международный контекст действительно имеет некоторые преимущества по отношению к вопросу о происхождении в целом и к возражению Юма, в частности. До установления международных законов или договоров государства располагались по отношению друг к другу двумя способами, которые отражают локковское или гоббсов-ское состояние природы. Во-первых, нет власти, которая стоит выше сторон любого предполагаемого договора или международного соглашения. Во-вторых, принятие такого соглашения осуществляется на основе согласия заинтересованных сторон, а не молчаливое согласие на то, что Локк был вынужден прибегать в ответ на существующие проблемы, «каждый человек, имеющий какие-либо владение или пользование какой-либо части доминионов любого правительства, награждает тем самым дать свое молчаливое согласие, и как далеко вперед обязан повиноваться законам этого правительства».
В то время как международная арена лучше подходит для теории социального контракта в отношении вопроса о происхождении, она создает особые проблемы в отношении вопросов справедливости и законности. В частности, международное пространство нарушает основную предпо-
сылку теории общественного договора о том, что индивиды, как выразился Локк, «беспорядочно рожденные для всех одинаковых преимуществ природы и использования одних и тех же способностей, должны быть равны друг другу». Аргументы социального контракта в пользу справедливости и легитимности предполагают, что стороны контракта будут относительно одинаково и симметрично расположены по отношению друг к другу. Именно это ограничение гарантирует, что основные принципы, лежащие в основе контракта, будут разумными, справедливыми, симметричными и т.д. Точно так же именно это ограничение гарантирует, что любая власть, уполномоченная в силу контракта, будет осуществлять свою власть без пользы или ущерба [2].
Эта проблема особенно остро стоит на международном уровне вследствие огромных различий между государствами, особенно в отношении их относительного богатства и власти. Однако многие критики теории социального контракта утверждают, что проблема возникает и на внутреннем уровне. Особенно примечательны те, кто спорит с феминистской точки зрения или с точки зрения критической расовой теории (например, Ч. Миллс «Расовый контракт»). Эти критики утверждают, что расистские или патриархальные предположения встроены в претензии теории социального контракта в отношении природы рациональности или основных принципов справедливости.
Более ранние критики социального контракта, такие как Руссо и К. Маркс, высказывали озабоченность по поводу предположений о равенстве и взаимности, которые придают социальному контракту его привлекательность. Руссо первоначально называл социальный контракт «богатым, обманывающим бедных» (хотя позже он сформулировал свою собственную эгалитарную версию). Маркс описывает ее, как часть идеологии капитализма, используемую для легитимации продолжающейся эксплуатации рабочего класса буржуазией. Поскольку предположение о равенстве настолько проблематично на международном уровне, попытка применить теорию социального контракта к этой арене служит дальнейшему освещению критики, такой как Руссо и Маркс, которые подчеркивают, как мораль контракта подрывается, когда агенты распределяются неравномерно и симметрично.
Проблема асимметрии становится особенно острой на международном уровне, где существует и на протяжении большей части зарегистрированной истории существует огромное расхождение во власти между сторонами любого предполагаемого права народов. Ролз избегает этой проблемы, начиная с предположения о грубом равен-
стве сторон к исходной позиции второго уровня, предположение, которое, конечно, весьма сомнительно, особенно в нынешнем геополитическом контексте, когда одно государство оказывает огромную власть над большинством, если не над всеми другими.
Помимо проблемы неравенства существуют и другие препятствия для использования государств в качестве доверенных лиц моральных личностей в процессе принятия международного социального контракта. Например, многие государства не придерживаются фундаментальных моральных принципов в отношении того, как они относятся к своему народу.
Если тиранические режимы плохо обращаются со своими гражданами или не могут или не хотят одинаково представлять всех своих граждан дома, маловероятно, что они будут нести нормы справедливости и взаимности в международные отношения.
Наконец, существует проблема высокой степени взаимозависимости, которая характеризует и даже конституирует нации задолго до того, как они вступают в дискуссию о международных законах или договорах. Когда Роулз, например, представляет себе начальную ситуацию вступления наций в переговоры, он делает предположение, что предлагаемое общество наций будет «закрытой системой, изолированной от других обществ». Исторические альянсы, неформальные отношения, наряду с более формальными организациями, такими как ЕС, ОПЕК и АСЕАН, опровергают предположение о том, что нации мира могут рассматриваться, как автономные агенты [3].
Точно так же, как Руссо отвергал традиционные теории общественного договора только для того, чтобы позже предложить свои собственные, так и современные философы, такие как М. Нуссбаум, Т. Погге и Ч. Бейц, представили качественно иную версию международного общественного договора, которая, по их мнению, преодолевает некоторые проблемы этого договора, сформулированные Руссо, Кантом и Ролзом.
Принципиальное отличие этого альтернативного подхода к международному социальному контракту заключается в характере сторон контракта. В то время как для Руссо, Канта и Ролза сторонами международного социального контракта были бы государства или народы, для Нуссбаума, Погге и Бейца теория социального контракта имеет наибольший смысл на международном уровне, когда стороны социального контракта представляются отдельными людьми. Только если представить себе в этих терминах, утверждают эти авторы, социальный контракт
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
будет истолкован так, чтобы соответствовать основным либеральным принципам справедливости. В связи с этим, двухэтапная модель, предпочитаемая Роулзом, заменяется единственной исходной позицией, в которой отдельные люди заключают контракт на ряд прав человека, которые не ограничены случайностями какой-либо конкретной концепции государства.
Этот подход преодолевает проблему асимметрии, гарантируя, что любой перспективный режим международного правосудия не восстановит иерархии, существующие между государствами в статус-кво. Недостатком этого подхода является то, что он резко отличается от современной практики, в которой национальные государства доминируют в международной политике. Действительно, вполне возможно, что этот альтернативный международный социальный контракт потребует полного переосмысления государства и соответствующего рассмотрения альтернативных способов социальной организации.
Однако, несмотря на эти трудности, социальный контракт остается наиболее жизнеспособным инструментом политических теоретиков для концептуализации принципов глобальной справедливости.
Список литературы:
[1] Пиголкин А.С. Теория государства и права. - М., 2006.
[2] Мальцев Г.В. Нравственные основания права. - М., 2008.
[3] Лазарев В.В. Общая теория права и государства. - М.: Юрист, 1994.
Spisok literatury:
[1] Pigolkin A.S. Teoriya gosudarstva i prava. -M., 2006.
[2] Mal'cev G.V. Nravstvennye osnovaniya prava. - M., 2008.
[3] Lazarev V.V. Obshchaya teoriya prava i gosudarstva. - M.: Yurist, 1994.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
