CC BY
54
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Шитиков П.М., аспирант, преподаватель, Тобольская православная духовная семинария, г. Тобольск, Россия
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА БИБЛЕЙСКОЙ МЕТАФОРЫ
Метафора представляет собой наиболее продуктивное орудие кодировки первичного смысла, позволяя описывать и исследовать реалии таким образом, какой прежде никогда не использовался. Эта способность делает ее идеальной для описания трансцендентных реалий. Качественные различия между земными и небесными категориями очевидны, в то же время говорить о божественном мы можем только в земных терминах, используя земные категории и ассоциации. В этой связи возникает проблема передачи содержания и экспрессии метафоры в переводе (Священное Писание христиан Новый Завет записан на греческом диалекте койне, поэтому обычный читатель имеет дело исключительно с переводом). В статье предлагается проследить, как решается данный вопрос в теории и практике библейского перевода. В качестве материала избраны англоязычные переводы Библии как наиболее распространенные.
Теоретические подходы к изучению метафоры. Специфика метафор, связанных с религиозными реалиями, является предметом изучения целого направления западной когнитивистики. В работах П. Рикера, Д. Трэйси, М. Соскайса развивается мысль, что религиозный язык является системой метафор, основанной на совокупности образов, которая служит организационным принципом познания трансцендентного
[1]. Авторы данного направления сходятся во мнении, что религиозная метафора не может рассматриваться в рамках ставшего классическим субституционального подхода (метафора как сравнение). Критике подвергаются и теоретические установки Дэвидсона, который утверждает, что метафора опирается исключительно на обычное значение слов и предложений [2]. По мысли Л. Эру-сарда, такие теории применительно к религиозной метафоре могут лишь привести к ошибочному, безграмотному и прозаичному конкретизированию метафорического образа [3]. Учитывая специфическую природу самого языка религии акцент исследования должен сместиться с чисто риторических на эвристические возможности метафоры. Еще Аристотель отметил, что метафоры заключают в себе загадку и являются единственным средством языка, способным выразить «невыразимое» [4].
Этот принцип лег в основу современного подхода к изучению метафоры, ориентированного на ее когнитивные качества. А. Ричардс отстаивает мнение, что «метафора - это всепроницающий принцип языка» и что «даже в строгом языке точных наук мы можем обойтись без нее только с большим трудом» [5]. Того же мнения придерживается и Сэлли МакФэйг, главный теоретик «метафорической теологии». По мысли автора, в «языке поэзии всегда используется метафора, поскольку поэты говорят о небанальных темах - морали, любви, страхе, радости». По этой же причине глубоко метафоричен и религиозный язык. «Неудивительно, что наиболее
(-\
Метафора представляет собой наиболее продуктивное орудие кодировки первичного смысла, позволяя описывать и исследовать реалии таким образом, какой прежде никогда не использовался.
№ 4 (12) АПРЕЛЬ 2011
Метафоры заключают в себе загадку и являются единственным средством языка, способным выразить «невыразимое».
характерные формы проповеди Иисуса - притчи - могут быть представлены в форме метафор» [6]. Автор утверждает, что «метафора является способом мышления» и необходима «для взаимопонимания людей», что, в свою очередь, делает метафорический метод в богословии не просто допустимым, но единственно возможным.
Теория перевода метафор. В тесной связи с вопросом о природе метафоры стоит вопрос о возможности ее отражения в переводе. Если метафора представлена как стилистический прием, полезный, но не необходимый в коммуникации, то перевод заключается в передаче ее смысла любым удобным способом [7]. Цель переводчика состоит в передаче смысла оригинала в максимально близкой читателю форме. Данный подход характерен для представителей школы Ю. Найды, для которого текст лишь транспорт, который доставляет сообщение из одного места (автор) в другое (читатель). Значение метафор в разных языках не совпадает, и порой передача смысла означает принципиальный отказ от передачи формы [8]. Соавтор Ю. Найды Я. де Вард утверждает, что устранение в переводе метафоры приводит лишь к ослаблению экспрессивности текста, что может быть компенсировано произвольным введением метафоры там, где ее в оригинале нет [9]. Внесение в перевод новых, актуальных для современного мира ассоциаций считается основным принципом функциональной эквивалентности.
Тем временем, в переводческой науке сформулирован «закон сохранения метафоры», который сводится к тому, чтобы переводчик стремился находить естественные лексические сочетания в языке-реципиенте, чтобы эти сочетания не казались чуждыми для носителей языка-реципиента, но и не вносили в смысл метафоры новых ассоциаций. Авторитетный практик перевода П. Ньюмарк призывает прилагать максимальные усилия для сохранения формы метафоры в переводе [10]. Важным представляется замечание М.М. Морозова, который указывал на необходимость «стремиться к тому, чтобы элементы метафоры, воссоздаваемой в переводе, были связаны между собой не только в переносном, но и в прямом смысле» [11]. При таком подходе к анализу перевода метафор появляется возможность найти метафорические эквиваленты в различных культурах, а кроме того, выделить фрагменты картин мира, структурируемые при помощи различных метафорических моделей.
Практика перевода библейских метафор. Как рассмотренные принципы перевода метафоры реализуются на практике, можно проследить на примере метафорического концепта «грех есть долг», представленного в известной молитве «Отче наш». Два автора-евангелиста Матфей и Лука приводят эту молитву в разных редакциях:
Mt. (Тех^ Receptus)
каП Пфе^ Пц^ тП ПфеЛ^цата □ ц^, каП ПцеП^ Пф^кацеу тоП^ Пфейетац Пц^
В редакции Луки раскрывается метафора, основанная на сопоставлении греха и долга, как вещей разного порядка. Слово
□ фейгща о/вйвта означает долг, обязанность,
□ царт1а атагИа в классическом греческом
Lk. (Тех^ Receptus)
каП Пфе^ ПцПу тП£ Пцарпа^ □ цПу, каП уПр аПтог Пфюцеу яа\аП Пфейота Пц^
означает ошибку, неправильный поступок. Вариант Матфея отражает еврейский контекст метафоры: арамейское соответствие слову «грех», ППЗПК НоЪа, буквально означает «(денежный) долг». Таким образом, к классическому пониманию греха как ошибки добавляется новый, несвойственный ему прежде смысл. В христианской традиции грех пред-
/■-\
Внесение в перевод новых, актуальных для современного мира ассоциаций считается основным
принципом функциональной эквивалентности. V___У
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ставляется долгом человечества перед Богом. Этот концепт лежит в основе догмата об искуплении воплощенным Логосом греха прародителей Адама и Евы.
Mt. (King James Version)
And forgive us our debts, as we forgive our debtors.
В традиционных англоязычных переводах связи между частями метафоры сохраняются без потери прямого и образного смысла оригинала:
Lk. (King James Version)
And forgive us our sins; for we also forgive every one that is indebted to us.
Идиоматические переводы XX века ставят задачу воссоздания контекста, будучи ориентированы на читателя, а не на букву оригинала:
Mt. (Good News Translation)
Forgive us the wrongs we have done, as we forgive the wrongs that others have done to us.
Данный перевод, подготовленный при деятельном участии Ю. Найды, был издан в 1976 году под названием Today's English Version и выдержал несколько изданий. Очевидно, что в паре «sins-who does us wrong» грех истолкован в классическом значении, причем связь с еврейским контекстом уничтожена. На наш взгляд, такое решение приводит к утрате значительных пластов смысла. Политематические связи, объединенные в метафоре, сводятся в переводе к одному или нескольким значениям, определенным библейской комиссией или комментатором. Эвристические способности метафоры порой оказываются неучтенными при переводе, в результате чего страдает не только эстетическая, но и содержательная часть переводимого текста.
Таким образом, лишь когнитивный подход позволяет учитывать специфику религиозных метафор, встречающихся в Библии. Упрощенное отношение к метафоре находит непосредственное отражение в теории и практике перевода, что, в свою очередь, приводит к негативным результатам. Важно учитывать, что европейская культура испытала значительное влияние христианского мировоззрения, так что определенные концепты могут рассматриваться как корневые метафоры современного общества, вне зависимости от конфессиональной принадлежности человека. Перевод классических
'-N
Текст лишь транспорт, который доставляет сообщение из одного места (автор) в другое (читатель).
Lk. (Good News Translation)
Forgive us our sins, for we forgive everyone who does us wrong.
произведении христианства должен производиться с учетом данной специфики, в связи с чем ориентация на современного читателя представляется не всегда оправданной. {
1. Ricoeur P. The specificity of religious language. // Se-meia: An experimental journal for biblical criticism. 1975. № 1. Pp. 107-145; Tracy D. Metaphor and religion: The test case of Christian texts. // Critical inquiry. 1978. V. 5 (1). Pp.91-106; Soskice M.J. Metaphor and religious language. Oxford: Clarendon Press, 1987.
2. Дэвидсон Д. Что означают метафоры. // Теория метафоры. М., 1990. С. 173-193.
3. Errusard L. From salt to Salt: cognitive metaphor and religious language. // Cuadernos de Filologia Inglesa. 1997. P. 199.
4. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. М.: Мысль, 1984. Т. 4. С. 670.
5. Ричардс А.А. Философия риторики. // Теория метафоры. М., 1990. C. 46.
6. McFague S. Models of God. Theology for an Ecological. Philadelphia: Fortress Press, 1987. P. 15.
7. Бикман Дж., Келлоу Дж. Не искажая Слова Божия. Принципы перевода и семантического анализа Библии. СПб: Издательство «Ноах», 1994, С. 163-165.
8. Nida E.A. Toward a science of translation. Brill, Leiden, 1982. P. 4.
9. DeWaard J. Biblical metaphors and their translation. // The Bible translator. 1974. V. 25 (1). P. 116.
10. Newmark P. Approach to translation. Oxford: Pergamon press, 2001. P. 84-85.
11. Морозов М.М. Контекст и роль детали в контексте. // Мосты. 2007. №1 (13). С. 29.
