CC BY
58
УДК 316
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2014. Вып. 1
Д. В. Миронов
ТЕОРИЯ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ М. М. КОВАЛЕВСКОГО В КОНТЕКСТЕ ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ*
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
Теория демократизации М. Ковалевского рассматривается в статье как возможный инструмент формирования площадки для диалога между государством и гражданским обществом. Показывается, как личная и общественная позиция социолога-теоретика может повлиять на социально-политический климат в обществе. При этом отмечается, что наилучшим путем установления демократических институтов в обществе является поступательное их внедрение на основе конкретного исторического опыта. Основным условием развития диалога между государством и обществом определяется просветительская деятельность, развитие институтов местного самоуправления, формирование социальных движений на локальном уровне. Библиогр. 17 назв.
Ключевые слова: М. Ковалевский, теория демократизации, государство, гражданское общество, демократические институты, исторический опыт, поступательное внедрение, эволюционизм, историко-сравнительный метод.
THE THEORY OF DEMOCRATIZATION BY M. M. KOVALEVSKY IN THE CONTEXT OF DIALOGUE BETWEEN STATE AND CIVIL SOCIETY IN MODERN RUSSIA
D. V. Mironov
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
The theory of democratization by Maxim Kovalevsky is considered in this article as an instrument to form an area for state-civil society dialogue. The main idea of the article is to show how the personal point of view and social activity of sociologist can influence the social and political climate in the country. The author emphasizes Kovalevsky's position about the optimal way to establish democratic institutions in society. It consists in the onward adoption of these institutions on the base of the specific historic experience. Educational activities, development of local self-government institutions, formation of social movements on the local level are determined as principal conditions to progress the state-civil society dialogue. Refs 17.
Keywords: M. Kovalevsky, theory of democratization, state, civil society, democratic institution, historic experience, onward adoption, evolutionism, historical and comparative method.
Теория демократизации в научном наследии М. М. Ковалевского представлена в виде комплекса идей, взглядов, представлений, цель которых состояла в объяснении логики формирования демократических институтов общества. Основная идея заключалась в том, что такие институты не создаются однажды, чтобы потом оставаться неизменными, законсервированными в рамках какого-либо общества, напротив, Ковалевский считал, что под воздействием различных социальных факторов они видоизменялись, эволюционировали вместе с обществом. Задача социолога в таком случае состоит в обнаружении проблемных моментов в развитии социального института, в данном случае демократических институтов, чтобы затем предложить свои пути нормализации развития общества.
Всякая теория не возникает без весомых для того оснований, и сам процесс познания протекает под влиянием мотивации и интереса субъекта познания. Это
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований «Верификация теории демократизации М. М. Ковалевского: к проблеме понимания политического процесса в современной России» № 13-03-00487.
обстоятельство является краеугольным камнем в понимании того, что собой представляет та или иная теория, для чего она была создана, каким целям она может послужить, может ли она претендовать на статус универсальной и т. д. Основания теории могут определяться либо сугубо личными мотивами и интересами автора, или, напротив, преимущественно социальными интересами, а автор благодаря своей активной социальной позиции является всего лишь их проводником. Есть и такие теории, основания которых зиждутся на совмещении обоих этих типов сразу, от того степень их верификации и эвристичности становится гораздо выше, чем у теорий с вышеупомянутыми основаниями. Такие теории вызывают повышенный интерес, как со стороны научного сообщества, так и со стороны общественности, что немаловажно.
Основания научного творчества Ковалевского, на наш взгляд, соотносятся с третьим типом, от того его наследие до сих пор при должном его прочтении и понимании остается актуальным и в начале XXI в. Теория демократизации не является теорией в строгом смысле слова, поскольку Ковалевский не стремился в данном случае к строгим научным обобщениям, построению особых логических схем объяснения изучаемого социального явления, формированию особого понятийного аппарата. В некотором смысле теории демократизации еще предстоит стать теорией и в широком смысле слова благодаря начавшимся исследованиям современных социологов и политологов по обобщению комплекса идей, представлений и взглядов Ковалевского по проблемам демократического развития общества.
Тем не менее, речь идет все же о теории демократизации, поскольку научные изыскания Ковалевского, их результаты и выводы имплицитно подразумевали ее наличие. Какие же цели преследовал Ковалевский при обращении к вопросу становления демократических институтов в европейских странах, анализу теорий социально-философского наследия по этой проблеме? Без ответа на этот вопрос вряд ли можно будет понять логику научного творчества самого Ковалевского, а также сформировать логику обобщения его наследия современными исследователями. Попытаемся разобраться с этим вопросом в рамках данной статьи, с тем, чтобы понять, можно ли применить теорию демократизации Ковалевского при объяснении состояния демократических институтов в современной России, обратившись к частному вопросу соотношения государства и гражданского общества, к развитию диалога между ними.
Определив Ковалевского как ученого, который в своем научном творчестве руководствуется как личными, так и общественными интересами, перейдем к разработке вопроса, какие интересы собственно являются личными, а какие общественными, а для этого необходимо обратить внимание на некоторые вехи его биографии.
Успешно завершив обучение в Харьковском университете, Ковалевский после непродолжительной работы там же продолжил свое образование в европейских университетах. Основной научный интерес оформился еще в годы студенчества: государственное право западноевропейских государств, история правовых институтов. Этот интерес стал отправной точкой и социологических изысканий Ковалевского, логическим завершением которых стала генетическая социология, фактически ставшая российской версией эволюционистской социальной антропологии. Главным лейтмотивом и правовых, и исторических, и социологических исследований Кова-
левского являлась социальная эволюция, поступательное развитие общественных институтов с учетом культурно-исторического контекста.
Самым плодотворным с научной точки зрения периодом для Ковалевского стало время работы в Московском университете в 1877-1887 гг. Именно в это время им написаны основные труды [1-6], обозначившие его методологические и теоретические предпочтения: позитивистская методология, эволюционизм и историко-сравнительный метод как основной инструмент извлечения эмпирических данных. В этот период начинает деятельно проявляться его интерес к социально-политической жизни общества: в 1879 г. Ковалевский участвовал в работе Первого земского съезда, проходившего в Москве.
После московского периода последовал заграничный. В этот период научная позиция Ковалевского стала узнаваемой не только в России, но и в Европе: приглашения для чтения лекций в ведущие европейские университеты, публикации на иностранных языках, окончательный поворот в сторону социологии и признание его научных заслуг социологическим сообществом. Кульминацией этого периода стало открытие им в 1901 г. Русской Высшей школы общественных наук. Это обстоятельство, на наш взгляд, стало поворотным в жизни Ковалевского, поворотным оно стало и в деле институционализации российской социологии, однако ошибочно полагать, что сама эта школа и есть первое российское социологическое академическое учреждение, поскольку фактически она являлась частью французской Свободной Высшей школы общественных наук, хотя и обладала автономией.
Завершающий период жизни Ковалевского (1905-1916 гг.), который можно обозначить как петербургский-петроградский, в большей степени можно охарактеризовать как период активного политического участия Ковалевского в жизни страны: член Первой Государственной Думы, член Государственного совета, учредитель партии. Академическая и преподавательская деятельность продолжалась, но она уже потеряла свой былой блеск, фактически к этому времени было уже сказано все, и для теории и методологии социологии этот период не представляет никакого интереса за исключением выхода, как оказалось впоследствии итоговой и, пожалуй, самой известной работы Ковалевского «Социология» [7]. Однако этот период имеет огромное значение для понимания его политической позиции и позиции «ученого-в-мире».
Жизненный путь Ковалевского был интересным во всех отношениях, он смог себя вполне реализовать во всех сферах, которые были ему интересны, будь то научная деятельность или политическая. Он смог воспитать плеяду талантливы ученых социологов, которые в дальнейшем смогли повлиять на развитие ее теории и практики, здесь достаточно упомянуть имя Питирима Сорокина. Современное российское социологическое сообщество воспринимает его как основоположника научной социологии в России. Все эти моменты — не просто факты из его биографии, они являются ключом к пониманию его теории и практической деятельности, поскольку личность ученого нельзя оставлять в тени его научных достижений, как это часто делается в работах по истории социологии. Тогда станет понятно, почему имя Ковалевского до сих пор на устах, а других даже более именитых его современников никто уже не вспоминает.
Совмещая в своем научном творчестве личный и общественный интерес, Ковалевский делал науку не ради самой науки, а с намерением этой своей научной деятельностью оказывать влияние на социально-политический климат в обществе.
Именно поэтому теория демократизации не оформилась по строгим научным канонам, а создавалась стихийно, под влиянием происходящих в российском обществе событий. Фактически его рассуждения на тему установления и развития демократических институтов стали летописью эпохи, в которой остался запечатленным дух времени. Именно эта историческая аутентичность, подлинность материала привлекает внимание современного исследователя, который, среди прочего, просто обязан понять и донести до остальных главную идею, которой Ковалевский руководствовался в своем научном творчестве: ученый своей активной позицией может повлиять на ход событий, ученый может и должен контролировать процесс распространения своих идей, социолог должен быть с миром, а не воспарять над ним.
Сфера личного интереса изначально ограничивалась у Ковалевского научными изысканиями. Выбранная им тематика, государственное право и история развития правовых институтов, а через них проблематика установления и сохранения социального порядка в обществе, находились в центре внимания социальных наук того периода, что побудило к глубоким научным изысканиям, а главное — вселило уверенность в необходимости выполняемой работы для общества. Именно эта уверенность позволила Ковалевскому избежать «дурной компании» утопистов, социалистов, анархистов и других «прогрессивных» групп, которые знали, что будет, но не понимали, что есть сейчас, и почему все так сложилось. Хотя в начале своего творческого пути у него проявлялись склонности к такого рода социальным учениям, с которыми, кстати, он был достаточно глубоко знаком, однако выбор был сделан не в их пользу. Скорее всего, он понимал, что любая крайняя позиция ведет в итоге к духовной изоляции и исключению из мейнстримовской науки, что, конечно же, не входило в его планы.
Ученый, а тем более социолог, может принести пользу обществу, только балансируя между крайностями. Это довольно сложная позиция, поскольку куда легче впасть в одну из этих крайностей, чем разбираться с двумя правдами одновременно. Сложно еще и потому, что социолог — это еще и личность со своими интересами, разного рода предпочтениями и мотивами, которой нужно решить, в какой части спектра социальных отношений нужно поместить свои весы, чтобы определиться с природой тех крайностей, между которыми этот конкретный социолог призван наладить диалог. Когда такой выбор сделан, личное в научном творчестве переплетается с общественным.
У Ковалевского этот выбор случился в его московский период. Тогда ему стало понятно, что маргинальная революционная деятельность не дает ощутимых плодов, потому что революционеры хотят получить все, не приложив к этому никаких усилий, но и научная деятельность сама по себе ничего не изменит, если она осуществляется ради собственного воспроизводства: занятие историей правовых учений и государственного устройства само по себе уже могло казаться тихой гаванью, где можно было переждать бури пореформенной России. Однако Ковалевский сделал ставку на просвещение студенчества, поскольку считал, что изменения не могут быть скоропалительными, а должны подготавливаться путем внедрения нового видения социального устройства и организации социального порядка в умы молодого поколения.
Такая работа на перспективу очень сложна сама по себе, и результат ее не совсем очевиден. Случай с Русской Высшей школой общественных наук является тому сви-
детельством. Ковалевский, находясь за рубежом, глубоко сопереживал всему тому, что происходило в России, он по-прежнему хотел влиять на происходящие там события. Но как это сделать на расстоянии? Писать статьи на злобу дня и выступать с лекциями перед иностранной аудиторией, обличая пороки российского государства, не было его стилем, хотя были и статьи, и выступления, но совсем другого плана и цель их была иной1. Необходимо было сформировать группу конструктивно настроенных единомышленников, которые бы не ограничились простым отрицанием существующего в России порядка, а напротив, погрузились бы в кропотливую работу по выстраиванию нового типа отношений между государством и обществом. Нужно было донести идею о том, что государство и общество — это вовсе не противоположности, чуждые друг другу, а обреченные на сотрудничество части одного целого, страны, ради которой и необходим диалог. Таким образом, преподавание социологии и других социальных наук было лишь средством и в какой-то мере прикрытием для далеко идущих целей.
В том, что этот замысел не удалось осуществить вполне, не было вины самого Ковалевского или его единомышленников. Эта беда русской интеллигенции, которая изначально собравшись для решения какой-то вполне конкретной и очевидной задачи, при том вполне осознавая масштаб и важность этой задачи для общества в целом, быстро начинает поляризоваться, разделяться на фракции преимущественно по политическому, партийному признаку, в итоге ни на йоту не приблизившись к искомому результату.
Тем не менее, пусть школа и просуществовала всего четыре года, она может стать примером того, как можно мобилизовать лучшие умы страны для решения конкретной задачи вовлечения молодого поколения в социально-политическую жизнь страны, не прибегая к обязывающей иностранной помощи. Просветительская деятельность на благо общества, государства, страны в целом в современной России кажется совершенно невероятным феноменом, но именно она является площадкой, на которой можно начать построение диалога между государством и гражданским обществом.
Актуальность теории демократизации Ковалевского в нынешнее время, исходя из всего вышесказанного, не требует дополнительного обоснования. Ковалевский был деятельным ученым, хорошо понимавшим, куда движется общество и какие ожидания имеются в обществе касаемо наметившихся тогда социально-политических изменений. В настоящее время, к сожалению, в социальных науках в России нет фигуры такого масштаба и авторитета как Ковалевский. На наш взгляд, именно такие люди, трезво оценивающие ситуацию в обществе на базе фундаментальных научных знаний, могут оказывать существенное влияние на весь спектр социальных отношений в еще неопределившемся со своими приоритетами обществе. Отсюда
1 Например, в своей работе «La crise russe. Notes et impressions d'témoin», изданной в Париже в 1906 г., он пытался донести до зарубежной общественности свое понимание причин и возможных последствий революции 1905 г., и, сделав это с присущей ему научной основательностью и честностью, он предоставил возможность публике самой решать, на чьей стороне правда. Это не научный труд, но написан он ученым-в-мире, который ожидал от него не сиюминутную выгоду для себя, а некую общественную пользу. В России эта работа осталась практически не замеченной. Сейчас же кажется не бесполезным вновь к ней вернуться, чтобы стать очевидцем тех событий и, главное, понять, какую все-таки роль должна играть интеллигенция и ученый-социолог, в частности, в переломные для страны времена.
возник соблазн обратиться к личности Ковалевского и его наследию. Кроме того, как отмечают многие исследователи по социологии политики, ситуация в России конца XIX — начала ХХ в. во многих сферах жизни общества, особенно в политической, напоминает сегодняшнюю Россию [см., напр.: 8].
В рамках теории демократизации Ковалевского можно выделить несколько основных идей (их фактически можно определить как условия, необходимые для успешного становления демократических институтов в обществе), которые так или иначе перекликаются с современными процессами демократизации:
1) всестороннее развитие участия граждан в жизни общества и государства;
2) культивирование самоопределяющейся личности, что возможно только при активном участии государства, которое призвано оберегать эту личность для своего же блага;
3) развитие просветительской деятельности, в том числе совершенствование существующих институтов образования;
4) развитие институтов местного самоуправления, земства;
5) условное разграничение прав и обязанностей между государством и гражданским обществом, возложение на государство обязательств по проведению социальной политики, учитывающей интересы различных слоев общества;
6) формирование социальных движений.
Некоторые аспекты процесса демократизации, актуальные для России начала ХХ в., теперь кажутся хотя бы уже на формальном уровне не столь злободневными, например, вопрос об имущественном цензе при разработке выборного законодательства, вопросы о принятии конституции, о независимости судебной власти — все они в современной России на официальном уровне и законодательно решены. Тем не менее, нужно отметить, что в противостоянии некоторых групп гражданских активистов и государства постоянно встречается тема независимости судебной власти, также несколько видоизмененным присутствует и вопрос об имущественном цензе для участия в выборах, который, как считается, укоренен в практике выдвижения кандидатов в депутаты некоторых партий в современной России.
Следуя логике рассуждений Ковалевского о том, как общество может стать демократическим путем постепенных преобразований с использованием своих внутренних ресурсов, можно прийти к выводу, что это возможно только в тесном взаимодействии государства и общества. Само понятие гражданского общества применительно к ситуации в России Ковалевским практически не используется. И надо признать, что семантически оно лучше характеризовало новые национальные государства Европы, в которых произошла коренная смена парадигмы участия человека в жизни общества и государства. Теперь человек — это не подданный монарха, не объект политики, исходящей от государственных институтов, теперь человек становится гражданином, наделенным правами и обязанностями вне зависимости от своего социального положения, он становится субъектом политики, благодаря своему участию в выборах законодательной и исполнительной власти. Такие кардинальные перемены не произошли в одночасье, и Ковалевский, используя историко-сравни-тельный метод, показывал это в своих работах, посвященных становлению институтов демократического государства [9-15]. Таким образом, эти на первый взгляд историко-социологические работы могут предстать в совершенно ином свете и для современного читателя: это не просто историческая ретроспектива, а скорее предо-
стережение от скоропалительных решений в выстраивании нового типа отношений между государством и обществом по заимствованным лекалам.
В современных политологических исследованиях процессов демократизации навязчиво распространяется одна точка зрения относительно условий установления демократического режима в обществах, где ранее отмечались тоталитарные или автократические режимы правления. В основном она сводится к тому, что стабильного установления демократических институтов можно ожидать только в условиях рыночной экономики, при отсутствии значительного социально-классового расслоения, но при наличии многопартийной системы и активного политического участия граждан. Данная модель считается фактически универсальной, подходящей для любого общества на этапе перехода к демократическому режиму. Концептуальное обоснование этой модели происходило в лоне англо-саксонской социально-политической мысли, в рамках которой и гражданское общество как таковое возможно при устоявшемся институте частной собственности. Как кажется, в современной России именно эта точка зрения нашла широкое распространение, а вместе с ней утвердилось представление о том, что автоматически сформировалось и гражданское общество, способное вести диалог с государством.
Ковалевский предостерегал своих современников от таких грубых переносов атрибутов социально-политической культуры, сформировавшихся в рамках одного общества, в другое, где такая культура изначально существовала на совершенно иных основаниях. Характерен здесь пример Англии, где выстраивание демократического общества, по мнению Ковалевского, началось с принятия Великой хартии вольностей в 1215 г., «которая может считаться чуть ли не первым актом, обеспечивавшим личную свободу от всякого правительственного произвола» [16, с. 191]. Но одновременно с этим он отмечал, что демократические свободы нельзя установить директивным путем, они должны стать неотъемлемой частью культурно-исторического багажа общества, превратиться в своего рода традицию. Традиции же, особенно в рамках социальной и политической сферы, не формируются идеологами, социологами, философами и прочими книжными людьми, они вбирают в себя все перипетии политической и социальной истории общества в обозримый период.
Эта позиция оказалась не услышанной тогда, и по всем признакам она не принимается во внимание и сейчас. Ковалевский бы согласился с тем, что для излечения от социальных и политических неурядиц такой огромной многонациональной и многоконфессиональной страны как Россия нельзя выписывать рецепты, которые больше подходят «камерным» европейским республикам. Российское общество должно само решить, какие ингредиенты добавлять в этот исцеляющий отвар, откуда их брать и кто должен непосредственно заниматься процессом лечения. Достигнуть консенсуса в таком непростом деле достаточно сложно, учитывая результаты предыдущих попыток, поэтому необходимость диалога между государством и гражданским обществом становится очевидной для всех.
В последнее время в обществе наблюдается некоторая политическая апатия, политический абсентеизм, который в итоге был засвидетельствован в ходе единого дня голосования в России 8 сентября 2013 г. Является ли это признаком того, что диалог между государством и обществом сведен к минимуму или совсем прекратился? В рамках данной статьи вряд ли возможно найти на него вопрос, однако в ее завершении можно определиться с тем, кто конкретно участвует в этом диалоге. Понятия,
используемые в словосочетании «диалог между государством и гражданским обществом», слишком многое за собой скрывают и, соответственно, в различных социальных группах обладают разными коннотациями.
В одной из своих статей Ковалевский задался вопросом, каким образом из простого обывателя можно сделать гражданина [17]. Этот вопрос не лишен смысла и сейчас, ответ один — привить культуру политического (гражданского) участия, что возможно в том числе через просветительскую деятельность. Отсюда получается, что как тогда, так и сейчас существует проблема формирования культуры быть гражданином, который должен понимать какую роль он играет в рамках государства и в рамках гражданского общества, иметь представление, где они пересекаются. Ведь реальный диалог разворачивается не между этими абстрактными социологическими категориями, воплощенными в социальной реальности посредством соответствующих институтов, реальный диалог происходит между конкретными группами людей, представляющими интересы бюрократических структур, партий, бизнес-сообщества, интеллигенции, профсоюзов и др. Именно эти группы определяют повестку обсуждаемых тем в рамках данного диалога. Причем необходимо также понимать, что соотнесение этих групп с той или иной стороной, то есть с государством или гражданским обществом, сугубо ситуативно и зависит от преследуемых ими целей.
Это обстоятельство и должны иметь в виду социологи, занимающиеся разработкой данной проблематики. Государство — это не только чиновники и властные структуры разных уровней, это еще и те граждане, которых условно можно обозначить государственниками, разделяющими по идеологическим, политическим или каким-то иным причинам позицию государства, а гражданское общество — это далеко не все, не вошедшие в предыдущую категорию и ратующие за расширение спектра социальных, политических, экономических, культурных отношений, нерегулируемых государством, делая это в рамках НКО или стихийных групп, но это еще и критики существующего социально-политического устройства, недовольные всех мастей. И то, что объединяет всех этих людей, так это наличие у них оформившейся гражданской позиции.
Аполитичные и асоциальные и в этом смысле антигражданские настроения, распространенные в современном российском обществе и есть главное препятствие для выстраивания плодотворного диалога между государством и обществом. Источником этих настроений может быть как деятельность самого государства, так и деятельность отдельных групп гражданских активистов, которых зачастую и рассматривают в качестве воплощения гражданского общества.
Намеченные Ковалевским условия протекания процесса демократизации, о которых упоминалось здесь выше, не потеряли своей актуальности и сейчас. Получается, что спустя век Россия снова вступила на этот путь, хотя и при несколько изменившихся внешних обстоятельствах. Формально не существует угроз для развития демократических институтов. В новейшей истории России государство, которое многие считали и считают до сих пор противником демократических свобод, в свое время стало фактически инициатором их распространения. По-другому быть и не могло в условиях быстрых перемен во всех сферах жизни общества. Иными словами, чтобы стать рыночным государством, нужно было быстро создать рынок и самое главное — класс собственников, чтобы соответствовать декларируемому
статусу демократического государства, нужно было создавать демократические институты, в том числе и институты гражданского общества. Все это происходило беспочвенно, искусственно, вызвав в итоге отторжение даже у тех, кто изначально приветствовал наметившиеся изменения в социально-политическом климате страны.
Эта искусственность и постоянные попытки примерить на себя, в данном случае, западные демократические наряды не искоренены и сейчас. Теория демократизации Ковалевского представляет собой концептуальную альтернативу понимания того, как процесс демократизации может протекать в условиях российской действительности, с учетом социального, политического, экономического, культурного и исторического контекстов развития российского государства и общества.
В заключение хотелось бы отметить, что развитие полноценного диалога между государством и гражданским обществом в России сегодня возможно только при условии полноценного развития местного самоуправления, распространении социальных движений локального уровня, понимающих чаяния местных сообществ. Именно эти местные сообщества, объединенные интересом развития своего региона, города, села, и должны стать основной группой, олицетворяющей собой гражданское общество в России, именно их гражданские инициативы могут стать толчком в преображении страны в целом. Как нам кажется, сейчас уже совершенно не продуктивно апеллировать к среднему классу как к проводнику интересов гражданского общества, поскольку в свете происходящих сейчас трансформаций социальной структуры общества средний класс теряет свои прежние очертания. Социология, к сожалению, не успевает вполне отобразить эти изменения на своем концептуальном уровне. Но ясно одно: сейчас на арену выходят новые игроки, а значит, могут появиться и новые теории, задача которых будет состоять в объяснении новой логики формирования социального пространства. Однако необходимо понимать, что созидание нового возможно только на прочном фундаменте опыта предыдущих поколений.
Литература
1. Ковалевский М. М. Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения. М., 1879. 6+VII+235 с.
2. Ковалевский М. М. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права. М., 1880. 72 с.
3. Ковалевский М. М. История государственного права. М., 1883. 336 с.
4. Ковалевский М. М. Государственное право европейских держав. М., 1884. 384 с.
5. Ковалевский М. М. Первобытное право. 1886. Вып. I: Род. 168 с. Вып. II: Семья. 171 с.
6. Ковалевский М. М. Современный обычай и древний закон. Обычное право у осетин в истори-ко-сравнительной перспективе. М., 1886. Т. I — УП+340 с.; Т. II — 410 с.
7. Ковалевский М. М. Социология: в 2 т. СПб., 1910. Т. I — К+300 е.; Т. II — 296 с.
8. Савин С. Д. Теория демократизации М. М. Ковалевского в контексте современного политического развития России // «Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история»: материалы XXVII международной заочной научно-практической конференции (12 августа 2013 г.). иЯЬ http://sibae.info/2009-07-01-10-21-16/9860 (дата обращения: 23.09.2013).
9. Ковалевский М. М. История американской конституции. М., 1890. 150 с.
10. Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии. Т. НИ. М., 1895. Т. I — 658 е.; Т. II — 570 е.; Т. III — 352 е.
11. Ковалевский М. М. Краткий обзор экономической эволюции и ее деление на периоды. СПб., 1899. 28 с.
12. Ковалевский М. М. К истории всеобщего избирательного права // Пифферун О. Европейские избирательные системы: парламентские, провинциальные и муниципальные. СПб., 1905. С. 334-361.
13. Ковалевский М. М. Учение о личных правах // Русская мысль. 1905. № 4. С. 97-125.
14. Ковалевский М. М. Происхождение всенародного голосования // Всемирный вестник. 1905. № 5. С. 3-25.
15. Ковалевский М. М. Очерки по истории политических учреждений в России. СПб., 1908. 243 с.
16. Ковалевский М. М. Учение о личных правах // Опыт русского либерализма. Антология. М.: Канон, 1997. С. 168-215.
17. Ковалевский М. М. Как обратить обывателя в гражданина? // Русские ведомости. 1906. № 292.
Статья поступила в редакцию 25 октября 2013 г.
Контактная информация
Миронов Денис Викторович — кандидат социологических наук, доцент; [email protected] Mironov Denis V. — Candidate of Sociology, Associate Professor; [email protected]
