CC BY
53
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2008 Экономика Вып. 8(24)
Теоретико-методологические вопросы
разработки стратегий социально-
экономического развития России
В.В. Прокин
Пермский государственный технический университет
В статье рассматриваются методологические и теоретические вопросы разработки стратегий социально-экономического развития России. Определяются методологические принципы использования экономической теории к стратегическому планированию национального развития. Подчеркивается и доказывается необходимость политико-экономического подхода к разработке и оценке стратегий развития. Определяются критерии её внутренней и внешней непротиворечивости и оптимальности.
1. Методологические аспекты проблемы
Теория стратегического развития может обсуждаться в разных смысловых аспектах. Во-первых, как теория стратегий развития общества (теория реформ). Во-вторых, как теория развития в результате или вопреки реализации стратегии.
Теория стратегий относится к классу нормативных теорий, теория объективного развития - к классу позитивных теорий. Однако если предметом выступает развитие экономики или общества в целом в результате реализации стратегических реформ того или иного качества, то налицо необходимость интеграции нормативного и позитивного подходов.
В рамках нормативной теории стратегий выделяются такие области исследований, как стратегические цели и средства их реализации. Имеются два основных способа определения понятия «стратегия». В широком смысле в стратегию включают и цели, и средства их реализации. В узком смысле -только средства и способы достижения поставленных целей.
Методологически важно определить функции (задачи) теории стратегического развития. Вероятно, она должна и может выполнять стандартный пакет функций любой экономической теории в виде описания, измерения, моделирования (объяснения), оценки (анализа), прогнозирования,
проектирования. Можно согласиться с точкой зрения о том, что «важнейшей задачей экономической науки выступает повышение аналитической точности принимаемых
управленческих решений, оценки
результативности экономической политики" [1]. Другими задачами экономической науки выступают «объяснение общественного устройства, её целесообразной формы», а также формирование теорий социально-
экономической эффективности, развития и экономической политики [1]. Применительно к теории стратегического развития эти задачи формулируются как функции:
- разработки и рекомендации стратегий развития;
оценки, сравнительного анализа предлагаемых наукой и практикой стратегий;
прогноза степени реализации и эффективности предлагаемых или
реализованных стратегий.
Следующим фундаментальным
методологическим вопросом является выбор того или иного направления экономической теории в качестве теории стратегического развития. В первую очередь, имеется в виду выбор между основным течением («мейнстримом») и альтернативными направлениями современной экономической теории. Решение этого вопроса осложняется наличием множества направлений теоретико-экономических исследований как внутри «мейнстрима», так и вовне его [2]. Это множественность теоретических моделей экономики порождает тезис о кризисе экономической теории [3], [4] и, одновременно, стимул к интеграции различных теоретических отображений экономики [5].
Проблему интеграции экономических теорий необходимо представлять и решать не только синхронно, в статике, но и диахронно, в исторической динамике, учитывая процесс включения предшествующих парадигм экономического мышления в последующие как их диалектические составляющие. Современные исследования выявляют следующие стадии научного осмысления экономического роста:
- классические теории, описывающие факторы и функциональные зависимости его параметров;
синергетические теории,
анализирующие эволюционные факторы, синергические и холические эффекты;
гуманистические теории
человекоориентированного экономического роста, определяемого ценностными
предпочтениями данного общества [6].
Последняя парадигма экономического роста включает в себя предыдущие, но дополняет их положением о том, что «конечным продуктом экономического роста выступает общество во всем многообразии его жизнедеятельности, а конкретной формой реализации - богатство условий развития личности, создания условий, в которых человек мог бы раскрыть и использовать свой креативный потенциал...» [7].
Гуманистическая парадигма
стратегического развития экономики и всего общества должна, по нашему мнению, синтезировать неоклассические и
альтернативные теории экономического поведения и развития, включая посткейнсианство, неорикардианство, марксизм и институционализм [8].
В данной работе хотелось бы особо подчеркнуть необходимость использования политико-экономической парадигмы для построения теории стратегического развития общества. Дилемма «экономике или политическая экономия» является предметом дискуссионного обсуждения среди российских экономистов . Представляется, что эти парадигмы отображения экономики дополняют друг друга по своему предмету и методу. Если политическая экономия, изучая
воспроизводство общественного богатства и классовой структуры общества, в большей степени способна по своему предмету и методологии моделировать стратегические основания и цели общества, то экономике, ориентированная на проблемы рационального распределения ограниченных ресурсов, экономического равновесия и роста, в большей мере подходит для моделирования технологий и механизмов реализации стратегических целей, используя развитый аппарат эконометрики.
С другой стороны, традиционная политико-экономическая парадигма должна дополняться парадигмой «новой политической экономии», которая специально изучает политические институты и механизмы принятия экономических решений, отражая интересы избирателей, групп давления, властных структур (теория общественного выбора Дж. Бьюкенена и др.). Мы согласны с мнением, что «у экономистов-теоретиков как традиционного, так и математического направлений есть все основания для соглашения в рамках «новой политической экономии», хотя взаимное непонимание еще долго будет оставаться причиной возникновения различных псевдопроблем» [9].
Политэкономическая матрица
мышления экономики позволяет, во-первых, использовать в качестве основания модель «политико-экономического человека»,
нагруженного специфическими позициями, интересами, ролями, правами и обязанностями, наконец, стратегиями поведения в данной социально-экономической национальной или интернациональной системе. Во-вторых, представить стратегии общественного развития как стратегии воспроизводства основных политико-экономических игроков, социальных классов и групп, стратегии их дивергенции или интеграции, конкуренции или партнерства. Причем классовая или кластерная парадигмы стратегического развития могут и должны дополняться парадигмой холизма, то есть целостного воспроизводства и развития данного общества (регионального, национального, интернационального, глобального).
2. Теоретический анализ и
проектирование стратегий развития российского общества
Необходимость разработок стратегии общенационального развития общепризнанна. В постсоветский период она была реализована в концепциях долгосрочного развития России Президента, в правительственных программах социально-экономического развития
Российской Федерации на долгосрочную перспективу, в опубликованных научных монографиях [10]. Кроме того, разрабатываются стратегии развития макрорегионов и регионов России [11], [12].
Понятие «стратегия развития» социально-экономического объекта синтезирует научное представление о целях развития, возможностях выбора путей и средств их достижения из множества существующих альтернатив, механизмах реализации принимаемых решений. Стратегия -целенаправленное регулирующее воздействие на рыночную экономику и социум, поскольку
они не являются полностью
саморегулирующимися системами.
Предметом теоретической оценки должны выступать стратегии развития страны до настоящего момента и стратегии ее будущего развития, которые необходимо разрабатывать и реализовывать с учетом накопленного исторического опыта, как позитивного, так и негативного.
С начала 90-х гг. всё развитие постсоветской России определялось проведением в жизнь пакета радикальных либеральных реформ, включая приватизацию, деплановизацию экономики, либерализацию цен внутреннего и внешнего рынков, монетизацию социальных услуг и льгот. Политико-экономическое измерение либеральной стратегии реформаторов российского общества ясно показывает, что она является стратегией первоначального накопления нового российского капитала и формирования системы институтов рыночного капитализма. На эту стратегическую цель работают все реформы отношений собственности, права,
предпринимательства, труда, распределения доходов, государственного и местного управления.
На настоящий момент можно говорить о достаточно высокой степени реализации генеральной цели стратегии капитализации России. Господствующее положение в ее экономике занимает не общественная (государственная), а частная или смешанная форма собственности. По численности занятых и по объемам инвестиций в основной капитал на долю частных или смешанных предприятий приходится соответственно 63 и 76%. По данным исследований Института социально-экономических проблем народонаселения РАН 15% численности всего населения аккумулируют в своей собственности около 85% всех сбережений, 57% денежных доходов, 92% доходов от собственности и 96% всех средств, расходуемых на покупку иностранной валюты.
Основными политико-экономическими игроками новороссийского капитализма выступают:
- новый класс крупных собственников воспроизводственных активов предприятий и рентного дохода (инсайдеры и аутсайдеры);
новый класс топ-менеджеров акционированных предприятий, выведенных из-под общественного контроля и юридической ответственности, в том числе, на предприятиях с преобладанием государственной
собственности;
- новый класс наемных работников, отчужденных в ходе интенсивной и полулегитимной приватизации от
общественных средств производства и подвергающийся жесткой эксплуатации в виде изъятия не только прибавочного, но и части необходимого продукта со стороны капитализированных собственников и топ-менеджеров.
Степень такой эксплуатации наемного труда в современной России определяется крайне низкой долей заработной платы в ВВП, в сравнении с экономически развитыми странами. Так, по производительности труда сегодняшняя Россия отстает от США в 5-6 раз, а по заработной плате в 10-12 раз. Поэтому нельзя не согласиться с тезисом академика Д.С. Львова о том, что важнейшей задачей является удвоение или даже утроение средней заработной платы, размера пенсий и пособий. «При этом такое увеличение следует рассматривать не как результат удвоения ВВП, а как необходимое его условие, поскольку речь идет о восстановлении экономически обусловленного и социально справедливого соотношения между уровнем производительности общественного труда и величиной заработной платы» [10].
Еще одним стратегическим игроком в политико-экономической игре современной России выступает «полуприватизированное государство» в лице государственных чиновников, облагающих коррупционным налогом как класс предпринимателей, так и класс наемных работников с помощью крайне завышенного налога на добавленную стоимость и единого социального налога.
Наконец, важнейшим источником нетрудового дохода новых собственников, топ-менеджеров и топ-чиновников, в современной России является нелегитимно
приватизированный рентный доход от природных ресурсов, конституционно принадлежащих всему обществу.
Политико-экономическая оценка
либерально-реформистской стратегии 90-х гг. и последующего периода показывает, что ее негативные социально-экономические эффекты в виде относительного и абсолютного обнищания большинства населения в большинстве регионов и отраслей национального хозяйства, гипердифференциации доходов, деградации производственных фондов и трудовых ресурсов, депопуляции, «утечки капиталов и умов», значительно перевешивают ее позитивные эффекты, включая расширение экономической свободы труда и предпринимательства, сбалансирование рыночного спроса и предложения, интегрирование в мировые рынки.
С начала нового века в России наблюдается переход из этапа выхода из системного трансформационного кризиса 90-х
гг., во многом обусловленного реализацией стратегии «шоковой терапии», к этапу системного развития. В связи с этим общество нуждается в разработке новой стратегии развития - стратегии «российского экономического чуда». Обсуждение такой стратегии в основном идет в формате сложившейся в результате трансформационного перехода модели политико-экономической системы. Предложения о радикальной замене такой модели в настоящее время в России остаются на периферии общественного сознания и общественной практики.
В определении набора конечных стратегических целей социально-
экономического развития России имеется большая степень согласия. В качестве таких целей чаще всего ставятся:
- обеспечение высокого качества жизни;
создание современных
демократических институтов и развитого гражданского общества;
- выдвижение России в одного из лидеров экономического и социального развития в мировом сообществе.
В качестве основных стратегических условий и инструментов реализации этих целей чаще всего отмечаются следующие:
эффективная социальная и промышленная политика;
развитие человеческого,
интеллектуального и социального капиталов;
- социализация экономического роста;
- ориентация на развитие внутреннего
рынка;
отказ от сырьевой ориентации экспорта, его реструктуризация в сторону наукоемких товаров и услуг;
- развитие инновационной экономики;
- радикальная реформа заработной платы и доходов населения;
новая налоговая реформа, стимулирующая экономическое и социальное развитие;
- национализация природной ренты в рамках модели управления национальным имуществом;
развитие цивилизованной
конкуренции;
эффективное системное
взаимодействие бизнеса, государства и общества;
развитие института социального партнерства труда и капитала.
Представленная на заседании Госсовета в феврале 2008 г. президентская стратегия социально-экономического развития России до 2020 г. по сути является политическим решением о переводе российской экономики с инерционного энерго-сырьевого на
инновационный путь развития. Реализация этой стратегии должна основываться на Концепции социально-экономического развития страны, разработанной Правительством, исходя из этого решения.
Смысл заявленной президентом стратегии вполне соответствует объективным требованиям повышения
конкурентоспособности российской экономики и конституционным целям социального государства. Эта стратегия исходит из содержательных задач развития экономики на основе НТП, кардинального повышения ее эффективности и социальной
ориентированности. Возникает надежда, что, получив правильные ориентиры,
государственная машина и деловое сообщество смогут повернуть, наконец, экономику страны на инновационный путь развития, вывести ее на траекторию быстрого и устойчивого роста на передовой технологической основе.
В новой президентской стратегии определены основные ориентиры социально-экономического развития России до 2020 г.: возвращение России в число мировых технологических лидеров, четырехкратное повышение производительности труда в основных секторах российской экономики, увеличение доли среднего класса до 60-70% населения, сокращение смертности в полтора раза и увеличение средней продолжительности жизни населения до 75 лет. При этом важно «сконцентрировать усилия на решении трех ключевых проблем: создании равных возможностей для людей, формировании мотивации к инновационному поведению и радикальному повышению эффективности экономики, прежде всего на основе роста производительности труда».
Следует заметить, что в отличие от прошлых стратегий, исходивших из наивного представления о чудодейственности механизмов рыночной самоорганизации, нынешнюю стратегию отличает трезвое понимание сложного положения российской экономики, теряющей конкурентоспособность и стремительно опускающейся на сырьевую периферию мирового рынка, лишаясь внутреннего потенциала самостоятельного развития. Несмотря на решение задач удвоения ВВП за последнее десятилетие, констатируется тупиковость инерционного энергосырьевого сценария развития, низводящего Россию до роли сырьевого придатка мировой экономики.
И, в соответствии с рекомендациями науки, определяются приоритеты
государственной политики: инвестиции в человеческий капитал, подъем образования, науки, здравоохранения, построение национальной инновационной системы,
развитие наших естественных преимуществ и модернизация экономики, развитие ее новых конкурентоспособных секторов в
высокотехнологических сферах экономики знаний, реконструкция и расширение производственной, социальной и финансовой инфраструктуры.
Для перевода страны на инновационный путь развития ставится задача кардинального повышения инновационной и инвестиционной активности, доведение уровня накопления до 30% от ВВП, перехода к стандартам развитых стран в сфере бюджетной политики. Это означает, что уровень финансирования образования должен достичь 7% от ВВП, здравоохранения - 6%, науки - 3%. Иными словами, расходы государства на эти отрасли должны быть удвоены.
Таким образом, впервые за все постсоветские годы государство решилось взять стратегическую инициативу в свои руки. Вплоть до последнего времени эта инициатива находилась в руках международных финансовых организаций, экспортеров сырья, транснациональных корпораций, естественных и неестественных монополий, а также организованной преступности. Эти субъекты навязывали стране свои стратегии, комбинации, которых породили порочные круги институциональных ловушек, в которых оказалась стремительно деградирующая российская экономика. Развитие последних лет шло по инерции этих стратегий, а относительно благополучные макроэкономические показатели достигались не столько благодаря, сколько вопреки политике государства, которая до позапрошлого года характеризовалась безыдейностью и безынициативностью, следовала псевдолиберальным рецептам международных финансовых организаций.
Да и сегодня макроэкономическая политика государства формируется на основе догм Вашингтонского консенсуса, а попытки запустить институты развития,
простимулировать инвестиционную и инновационную активность, решить перезревшие социальные проблемы остаются недостаточными для преодоления сложившихся тенденций деградации. Без адекватных усилий в ближайшие годы со стороны государства объявленная Стратегия останется благим пожеланием, и принятое политическое решение о переходе на инновационный путь развития вовсе не означает его автоматического выполнения. Ключевым вопросом является технология перехода с инерционного на инновационный путь развития.
В настоящее время предложены три стратегии модернизации российской экономики, обеспечивающие такой переход:
1. Стратегия «проектной модернизации», опирающаяся, в первую очередь, на методы и инструменты стимулирования экономического роста, капитализацию сравнительных преимуществ российской экономики, инвестирования, в том числе государственных средств, в конкурентоспособные проекты, доходы от которых необходимо направить на обеспечение технологической модернизации основной массы обрабатывающих отраслей [13].
2. Стратегия «институциональной модернизации», ориентирующая на институциональные реформы (улучшение государственного управления и судебной системы, устранение административных барьеров, устранение коррупции и т.д.) [14].
3. Стратегия «интерактивной модернизации», сочетающей, по мнению автора, преимущества двух других [15]. Данная стратегия предполагает сценарий «догоняющего развития» с использованием позитивного опыта быстроразвивающихся стран (Японии, «азиатских тигров», Ирландии и др.), «преимущество в отсталости» - возможность заимствования уже созданных развитыми странами институтов, методов управления, технологий производства. Институты заимствования - важная часть системы интерактивного управления ростом. Ключевыми инструментами данной стратегии являются:
межсекторная, межвременная и межрегиональная координации при решении масштабного перевооружения всех отраслей;
- координация заимствования новых технологий;
- координация деятельности институтов развития;
- укрепление гражданского общества, вовлечение общественных организаций в процесс формирования стратегий;
- создание системы интерактивного управления ростом (СИУР).
Отмеченные выше стратегии модернизации, так или иначе, нацелены на решение задачи технологии перехода от инерционного сценария развития страны к инновационному. Однако общим и существенным недостатком политической президентской стратегии и стратегии модернизации является, на наш взгляд, слабая политико-экономическая проработка
стратегических целей и стратегических средств российского вектора развития. Прежде всего, их осмысление в аспекте модернизации отношений собственности, распределения труда, капитала и доходов между основными классами российского общества.
Предметом политико-экономического анализа и оценки здесь должны быть, на наш
взгляд, в первую очередь, (1) генеральная цель национального развития («национальная идея», «миссия» и т.д.); (2) система основных стратегических целей и задач, реализующих в своей совокупности и согласованности генеральный вектор стратегического развития страны; (3) стратегические возможности и угрозы (риски) внешней мировой и внутренней национальной среды.
Генеральная цель стратегии 2020 определена в терминах «лидерские позиции в экономике, социальном развитии и безопасности страны», «качественное изменение жизни и страны», «формирование инновационного общества». Представляется, что в такой формулировке национального вектора развития не хватает самого главного -политико-экономической модели России - 2020. Какой формационный тип общества предлагается строить? С каким проектом социетальной трансформации и модернизации идентифицируется президентская стратегия, с левым или правым? Что такое будет представлять собой Россия - 2020, а затем Россия - 2032? Капитализм с «социалистическим лицом» (Европейский союз) или социализм с «капиталистическим лицом» (современный Китай) или что-то третье?
По всем признакам стратегия реализует все же правый проект с элементами левизны, поскольку базируется на условиях неприкосновенности частной собственности, частного предпринимательства, частно государственного партнерства. На фоне современного финансово-экономического и цивилизационного кризиса мирового капитализма ориентация на занятие одной из лидерских позиций в его системе («вверх по лестнице ведущей вниз») выглядит не очень убедительной. Необходимо рассмотрение всех стратегических альтернатив формационного и цивилизационного дальнейшего
модернизирования России. В том числе самого оптимального из возможных вариантов левого проекта [17].
Согласованность_основных
стратегических целей проекта - 2020 представляется одним из основных условий его реализации. Ключевой является проблема согласования «левых» и «правых» стратегических целей, поскольку они ориентированы на развитие разных социетальных типов общества:
коллективистского реально демократического (левые цели) или частно-корпоративного с институтами формальной демократии (правые цели). Государство как институт власти, в конечном счете, реализуя эти цели, также должно сделать свой выбор между
альтернативами «левого» и «правого» государства.
На практике это коренное политико-экономическое противоречие реализуется в расхождении декларируемых социально ориентированных целей (инвестирование в человеческий капитал, образование, здравоохранение, науку, жилищное
строительство, культуру и другие креативные отрасли) и реальной политики правительства (монетизация льгот; сокращение
государственного финансирования
гуманитарного, в том числе экономического, образования, медицины, учреждений культуры; инвестирование стабилизационного фонда страны в иностранные ценные бумаги, а не в реальный сектор российской экономики и социальные отрасли).
Стратегические_благоприятные
возможности и угрозы (риски) проекта - 2020 требуют применения развернутого 8\¥ОТ-анализа. В качестве одного из ключевых рисков в системе внутренней среды и внутреннего потенциала России необходимо подчеркнуть отсутствие стратегического консенсуса между основными участниками общенационального проекта - 2020. В крайне социально-дифференцированном и поляризованном российском обществе основные социетальные субъекты - государство, бизнес (капитал), работники (наемный труд), гражданское общество (население) - неизбежно имеют существенное несовпадение своих
стратегических целей и средств их реализации. Это расхождение стратегий имеет место по социально-экономической вертикали и горизонтали как между социетальными субъектами, так и внутри каждого субъекта, в общенациональном, отраслевых и региональных аспектах.
Так, исследования фиксируют существенные несовпадения стратегических позиций, интересов и планов: крупного, среднего и малого бизнеса; территорий -доноров и территорий, дотируемых из централизованных бюджетов; ресурсодобывающих и ресурсоперерабатывающих отраслей; столиц и периферии.
Стратегия каждого субъекта учитывает стратегии других субъектов на стадиях ее разработки, реализации и коррекции. Так, на ввод в действие новой стратегии президента и его правительства все остальные субъекты (бизнес, работники с их профсоюзами, гражданское общество с их представителем -законодательной властью) будут реагировать коррекцией своих стратегий эффективного поведения. И здесь неизбежны огромные стратегические трансакционные издержки, связанные с необходимостью координации
поведения основных стратегических игроков в формате предложенной государственной стратегии развития страны.
В целях минимизации таких издержек и повышения коэффициента реализации общегосударственной стратегии необходим: учет стратегических интересов всех субъектов (объектов) социально-экономического развития; характера их воздействия на реализацию того или иного стратегического сценария; возможности образования коалиции этих субъектов за данную стратегию развития нации. В этом смысле представляет научный и практический интерес новый методологический подход к построению стратегии развития страны, разработанный группой СИГМА [18]. Авторы этого научно-исследовательского проекта выделяют четыре базовые стратегии развития страны («Инерция», «Рантье», «Мобилизация», «Модернизация»), Среди инновационных стратегий отдается
предпочтение стратегии модернизации институциональных механизмов, которые отвечают за инновационную и инвестиционную активность, на основе широкого развития частного предпринимательства, конкурентной хозяйственной среды.
Другой вариант инновационной стратегии «Мобилизация» определяется авторами как масштабное перераспределение ресурсов государством и их концентрации на приоритетных направлениях (инфраструктура, энергетика, высокотехнологичное
машиностроение, нанотехнологии и т.п.). Этот вариант критикуется за активизацию вмешательства государства в экономику, в том числе административными методами, развитие госсектора в виде государственных корпораций и государственно-частного партнерства [18]. Определенные основания для таких опасений есть, однако, представляется, что, во-первых, сформулированная президентская стратегия -2020 представляет собой симбиоз стратегии мобилизации и модернизации, во-вторых, все основные цели этой стратегии не могут быть реализованы без активной государственной инвестиционной и структурной политики во всех сферах жизнедеятельности развития российского общества инновационного и социализированного типа.
Проблема согласования стратегий множества субъектов социально-экономической системы может изучаться на разных уровнях социо-экономического анализа. Впервые анализ групп интересов в экономике был представлен в работах М.Олсона, который анализировал ситуацию противоречия стратегии производства коллективных благ коллективного
(общественного) субъекта и стратегии рационального индивида (homo economicus),
для которого выгодно потребление этих благ, но не участие в их производстве («проблема безбилетника») [19].
На уровне фирмы проблема координации стратегий поведения
определяется, в том числе, в виде стратегий оппортунистического поведения в системе принципал - агент (собственник - менеджер; менеджер - работник). Факторами усиления оппортунизма выступают, во-первых, рост сложности высокоспециализированного труда, основанного на обладании уникальными навыками и знаниями, что позволяет таким специалистам в большей мере реализовывать свои контрстратегии вне зоны контроля менеджеров. Во-вторых, менеджеры приватизированных фирм, выйдя из-под контроля государственных и профсоюзных организаций, значительно чаще идут на нарушение коллективных договоров и трудовых прав [20].
Проблема согласования стратегий на социетальном уровне - это проблема классового консенсуса основных политико-экономических игроков данной общественно-экономической формации. Стратегические цели и средства «труда» и «капитала» противоположны по определению. Совпадение интересов этих двух классов в формах собственности на обобществленные средства производства и в формах общественного труда может быть только временным, локальным и тактическим, например, в форме социального партнерства. Однако диалектическая спираль истории постоянно увеличивает расхождение стратегий «капитала» и «труда» как в национальном, так и в мировом масштабе. Это стратегическое противоречие в перспективе может разрешиться только переходом в посткапитализм, синтезирующим его развитые стороны в постиндустриальные формы
социализированного капитала, поставленного на службу освобожденного труда.
3. Вместо заключения
К наиболее дискуссионным вопросам разработки стратегий социально-
экономического развития необходимо отнести:
- определение субъектов стратегий;
- определение объектов стратегий;
- формулировку системы стратегических целей развития общества;
- разработку системы стратегических средств и способов реализации конечных целей общественного развития;
- моделирование различных параметров стратегии развития во взаимосвязи ее основных элементов: субъекты - цели - средства и способы реализации целей, включая параметры внутреннего совершенства стратегии и
параметры ее внешней результативности и эффективности.
Определение субъектов стратегии возможно на разных основаниях. В исследовательском проекте «СИГМА» таким основанием выделен «интерес». Субъектами стратегического поведения определены «группы интересов», под которыми понимается «совокупность агентов, которые
характеризуются совпадением экономических интересов (возможно ситуативным), при этом, на агентов воздействуют избирательные стимулы к производству совместного (коллективного) блага...» [21]. Авторы оперируют большими группами интересов на трех уровнях агрегирования:
- «аналитические» группы (высокий уровень);
- «статистические» группы (средний уровень);
- «реальные» группы (низкий уровень)
[22].
Данные группы могут образовывать коалицию, либо вырабатывая свою общую коалиционную стратегию развития, либо поддерживая метастратегию национального развития, формулируемую таким метасубъектом как федеральный властный центр в лице Президента и его Правительства.
Заслуживают поддержки следующие рекомендации по учету «групп интересов» в процессе разработки и реализации национальных стратегий:
- включение «групп интересов» в методику подготовки программ развития;
предусмотрение компенсационных платежей тем группам, чье положение может ухудшаться при реализации данной программы развития;
- модернизация должна оказываться в фокусе интересов максимального количества общественных групп, поскольку реализация модернизационной стратегии максимизирует их частные выгоды [21, с. 96].
Конкретные расчеты исследователей проекта «СИГМА» определили следующую структуру «аналитических» групп интересов, входящих в коалицию поддержки стратегии «модернизация» по уровню коэффициента вхождения группы в коалицию [22]:
Интеллектуальная элита - 18,4 Высокодоходные - (20%) -17,0 Крупный бизнес - 16,8 Малый бизнес - 14,4 Федеральная власть - 14,2 Среднедоходные - (40%) - 14,0 Региональный бизнес - 12,2 Богатые регионы - 11,8 Политический класс - 11,6 Бедные-(20%)- 11,6
По нашему мнению, представленная структура «групп интересов» как субъектов собственных стратегий и поддержки общенациональной стратегии развития имеет два методологических недостатка. Во-первых, типология групп имеет несколько оснований (степень интеллектуальности, доходности, социальный масштаб, основная сфера деятельности). Такой типологический плюрализм не позволяет определить доминантный структурообразующий признак коалиции. Во-вторых, многие «группы интересов» по объему своего социально-экономического содержания перекрывают друг друга. Так, в группу «высокодоходные» входят представители групп «крупный бизнес», «региональный бизнес» (регионов - доноров), «федеральная власть». Группа «политический класс» по своему объему перекрывается группой «федеральная власть».
С нашей точки зрения, более рациональным является политико-
экономическое структурирование «групп интересов» с выделением таких основных субъектов стратегического развития:
- крупный капитал (бизнес);
- мелкие предприниматели и самозанятые;
- наемные работники;
топ-менеджеры предприятий крупного бизнеса;
- властные структуры федерального
центра;
- региональная и местная власть;
- незанятое население.
Определение объектов стратегий
развития имеет два принципиальных подхода: социальной сегментации (по отраслям, регионам, социальным группам) и социетальный (холический), при котором объектом стратегического прогноза и управления выступает все общество как целостный социо-экономико-культурный
организм. Оба подхода предполагают друг друга, но второй (холический) подход должен доминировать. Именно он акцентирует взаимодействие всех «групп интересов» (правительства, работодателей, профсоюзов, ассоциаций потребителей). Целостный системный подход к объекту стратегического планирования требует и технология национального развития. Как отмечает В. Полтерович, «специфика догоняющего развития состоит в том, что стране требуется масштабная модернизация практически всех отраслей промышленности и секторов народного хозяйства. В связи с этим возникают задачи координации инвестиций в разные отрасли. С такими задачами рынок если и справится, то крайне медленно» [16, с. 23-24].
Определение стратегических целей и средств также альтернативно, как и определение объекта стратегии. Структура целей и средств может и должна формулироваться применительно к каждому социально-экономическому субъекту («группе интересов»), но одновременно относительно стратегического метасубъекта - всего общества.
Моделирование параметров стратегии общенационального социально-экономического развития в аспекте ее внутренней оптимизации, в первую очередь, предполагает определение критерия стратегического согласия (консенсуса) всех политико-экономических игроков. В качестве первого приближения к решению этой сложной задачи нами предлагается критерий согласованности стратегических целей и стратегических средств всех субъектов общенационального развития. Степень согласованности стратегических интересов определяется коэффициентом стратегического согласия
Ксс = Ксц * Ксс (1).
Коэффициент согласия стратегических целей политико-экономических субъектов определяется по формуле
Ксц = X СЦ / X СЦ + НСЦ (2).
Коэффициент согласия стратегических целей всех субъектов определяется собственно как
Ксс = X СС / X СС + НСС (3), где
СЦ - согласованные цели, общие для всех субъектов (группы бизнеса, наемного труда, незанятого населения, власти);
НСЦ - несогласованные цели;
СС - согласованные средства, общие для всех субъектов;
НСС - несогласованные средства.
Общим критерием социально-экономической эффективности
общенациональной стратегии развития является критерий Парето - улучшения, дополненный критериями социальной справедливости и социальной солидарности всех «групп интересов» как субъектов и объектов стратегического управления социально-экономическим воспроизводством.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Сухарев О. С. Простота и сложность экономических теории / О. С. Сухарев // Журн. эконом, теории. 2007. №4. С.55-57
2. Либман А. Современная экономическая теория: основные тенденции / А. Либман // Вопросы экономики. 2007. №3
3. Полтерович В.М. Кризис экономической теории / В.М. Полтерович //
Экономическая наука современной России. 1998. Вып. 1. №1.
4. Тамбовцев А. О кризисе в экономической науке / А. Тамбовцев // Экономический вестник Ростовского университета. 2003. Т.1. №3
5. Прокин В.В. Проблема интеграции в экономической теории / В.В. Прокин // Вестник Пермского государственного технического университета. Социально-экономические науки. 2007. №6 (15). С.3-20
6. Киршин И. А. Эволюция методологических парадигм теорий экономического роста / И. А. Киршин // Журн. эконом, теории. 2007. №4. С.78, 87.
7. Теория капитала и экономического роста / под ред. С. С. Дзарасова. М.: Изд-во МГУ. 2004. С.49
8. Экономическая теория: исторические корни, современное состояние и перспективы развития // Вестник Московского университета. Сер.6. Экономика. 2005. №2. С.121-137
9. Татаркин А.И. Политическая экономия и economics: особенное и общее / А.И. Татаркин, В.Л. Берсенев // Журн. эконом, теории. 2006. №4. С. 13
10. Путь в XXI в. Стратегические проблемы и перспективы российской экономики / под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 1999.
11. Россия - 2015: оптимистический сценарий / под ред. Л.И. Абалкина. М.: ММВБ, 1999; Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке. М.: Экономика. 2002 и др.
12. Стратегии макрорегионов России: методологические подходы, приоритеты и пути реализации / под ред. А.Г. Гранберга. М.: Наука, 2004.
13. Российское экономическое чудо: сделаем сами: Прогноз развития экономики России до 2020 г. М.: Деловая литература. С. 120-122
14. May В. Экономическая политика 2007 года: успехи и риски / В. May // Вопросы экономики. 2008. №2; Коалиции для будущего. Стратегии развития России. Коллектив экономистов «СИГМА». М.: Промышленник России. 2007.
15. Полтерович В. Стратегии модернизации, институты и коалиции / В. Полтерович // Вопросы экономики. 2008. №4. С.4-24
16. Бузгалин A.B. Ренессанс социализма / A.B. Бузгалин. М.: Едиториал УРСС, 2003. С.497-508
17. Вопросы экономики. 2008. №1. С.58, 76-79.
18. Olson М. The Logik of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups /
М. Olson. Cambridge: Harvard University Press. 1971
19. Попов E.B. Оппортунизм экономических агентов/ E.B. Попов, В. Jl. Симонова. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН. 2007. С.64-74
20. Тамбовцев В. Субъекты модернизации: воздействие групп интересов на стратегии развития / В. Тамбовцев, А. Вереведа //Вопросы экономики. 2008. №1. С.87-88.
21. Аузан А. Коалиции за модернизацию: Анализ возможности возникновения / А. Аузан, А. Золотов // Вопросы экономики. 2008. №1. С.97-107
THEORETICAL AND METHODOLOGICAL ASPECTS OF TREATMENT OF STRATEGY OF SOCIAL-ECONOMICAL DEVELOPMENT OF RUSSIA
V.V. Prokin
In published article theoretical and methodological aspects of treatment of strategy of social-economical development of Russia are proving. The methodological principles of strategical planning of national development is shown.
