CC BY
42
УДК 159.923.2
Бондаренко-Глазунова Анфиса Игоревна
аспирантка кафедры психологии личности и общей психологии Кубанского государственного университета тел.: (928) 236-01-02
ВЫМЫШЛЕННОЕ «Я» КАК ОТРАЖЕНИЕ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОРИЕНТАЦИЙ ЛИЧНОСТИ
В статье рассматривается психологический феномен вымышленного «Я» личности. Представлены результаты пилотажного исследования, которые показывают, что внутренний мир человека, его ценностно-смысловые ориентации имеют свое отражение в вымышленных рассказах о себе, как особом воображаемом пространстве личности.
Ключевые слова: вымышленное «Я», ценностно-
смысловые ориентации, самосознание, бытие личности, экзистенциально-феноменологическое исследование.
Bondarenko-Glazunova Anfisa Igorevna
Postgraduate Student of the Department of Personality Psychology and General Psychology of Kuban State University tel.: (928) 236-01-02
FICTITIOUS SELF AS A REFLECTION OF PERSONAL VALUE-SENSE ORIENTATION
The article considers the psychological phenomenon of "fictitious Self" of a personality. The results of pilot research have been presented. They have shown that the inner world of a person, his or her value-sense orientations find their own reflection in fictitious stories about themselves as a specific imaginative personality space.
Key words: fictitious self, value-sense orientation, selfawareness, personal existence, existential-phenomenological study.
В последние десятилетия психологическая наука все больше интегрирует в себя методологию гуманитарных наук. Критерии научности пересматриваются, осмысливаются новые идеалы научности. Конечно, качественные методы - это не новое изобретение, вместе с тем в академическом сообществе не угасают споры на счет научной значимости результатов качественных исследований (Семенова, Страусс, Корбин, Улановский).
Наиболее важным аспектом психологического исследования личности в феноменологическом ключе является изучение ее субъективных переживаний.
О проблеме исследования психологии личности блестяще сказал Л.С. Выготский: «Человека забыли...» [1, с. 15]. С этим утверждением перекликается высказывание М. Мамардашвили: «Человеческое предназначение: стать Человеком» [2, с. 82].
Отношение к этой проблематике сегодня меняется. Психология начинает интенсивно осваивать наследие (и мировое, и отечественное) философии, религиозной философии; все больше приветствуется опыт работы с субъективным миром человека в консультационной практике.
Гуманистический подход к человеку и его развитию, предполагает, что живой реальный человек не сводится к совокупности психических и физиологических функций, а существует как уникальное «Я», как интегральное единство телесного, душевного и духовного опыта. И в этом ключе сложно отрицать вымышленную сторону человеческой природы.
Феномен построения «легенд о себе» (Е.Е. Сапогова) встречается у вполне здоровых, реализованных профессионально, склонных к рефлексии взрослых людей со скрытыми внутренними конфликтами [3]. С помощью «легенд о себе», вымышленных историй личность дополняет свои смыслы, расширяет границы собственного «Я».
Кроме того, «придуманные жизни» становятся эмоциональной основой своеобразной самотера-пии, интуитивно используемой взрослыми людьми [4].
Рефлексирующая личность ищет смыслы своей жизни на протяжении всего своего пути. Именно в смыслах человек воплощает свою сущность. Личность способна интегрировать прошлое, настоящее и будущее.
Вспомним слова С.Л. Рубинштейна о задачах психологической науки. «Задача психологии - изучать психику, сознание и самосознание личности, но суть дела заключается в том, чтобы она изучала их именно как психику и сознание “реальных живых индивидов” в их реальной обусловленности» [5]. Но что является реальностью личностного конструкта? В каком пространственном поле она реализует свои жизненные задачи, желания?
В научный обиход понятие личностного пространства вошло в два первые десятилетия ХХ в. Введение этого понятия связывают с именем немецкого социолога Г. Зиммеля. Почти в тот же период данное понятие появляется в работах К. Левина [6].
К. Левин определяет личность как дифференцированную целостность, которая включает в качестве значимой части ее личностное пространство. И важной проблематикой здесь выступает понима-
ние границ психологического пространства. Несомненно, личность развивается в контактировании с другими, но вместе с тем, стремится сохранить и собственную целостность. Только подобная балансировка обеспечивает ее гармоничное развитие.
З.И. Рябикина выделяет следующие пространства бытия, в которых развивается личность [7]:
- пространство деятельности;
- пространство организмичности;
- пространство социальной реальности;
- феноменологическое пространство.
В работе Ю.Б. Шлыковой размещены результаты исследования, задачей которого было выявить, в рамках каких из пространств реализуются автобиографические события людей в большей степени. Выяснились интересные особенности: автобиографии в меньшей степени представлены ор-ганизмическим пространством, кроме того, «преобладание того или иного пространства в тексте имеет слабую связь с “возрастом” воспоминания», то есть пространство, преобладающее в описании детства, остается ведущим и при описании более поздних воспоминаний» [8, с. 153].
Итак, мы видим, что личность конструирует свое бытие в бытийно-временном пространстве, выходя за пределы объективной реальности. И развитие личности - это всегда расширение ее бытийности.
Соответственно, личность стремится к обретению смысла жизни, к реализации всех своих потенций. Но в этом стремлении, разумеется, не обходится без личностных противоречий, внутренних столкновений одних мотивов с другими.
Как известно декларируемые человеком ценности и его реальные устремления очень часто расходятся. Об этом наглядно говорят результаты работ с методом «репертуарных решеток» Дж. Келли (метод изучения индивидуально-личностных конструктов, опосредующих восприятие и самовосприя-тие при анализе личностного смысла понятий).
Перейдем к рассмотрению психологического феномена «смысла» в жизни человека. Неоспоримо то, что личность всегда живет в ситуации выбора. Соответственно, осуществляя этот выбор, она выбирает то, в чем видит для себя смысл.
Вместе с тем, следует обратить свое внимание на различную трактовку этого понятия, в зависимости от психологических школ, где оно используется.
Как известно, одним из первых кто ввел в научный оборот эту понятийную конструкцию, был З. Фрейд. Однако впоследствии этой дефиницией ученый не пользовался. Логика отказа ясна: поведение человека Фрейд трактует как детерминанту инстинктивной природы человека, и тогда смысл - это всего лишь прикрытие, за которым прячутся истинные мотивы человека. Отец психоанализа безапелляционно указывает на то, что только инстинкты являются «конечной причиной любой активности».
В дальнейшем, в результате пересмотра психодинамического направления, подобная точка зрения на личность претерпела существенные изменения.
Уникальный вклад в развитие понимания смысловой сферы человека, внес австрийский психиатр и психолог В. Франкл. Смысл ученый представляет главной жизненной задачей личности. Ученый критикует теории гомеостаза, утверждая, что эти теории изображают человека как закрытую систему и приводит в своей работе исследования Гольдштейна, который на материалах изучения мозговой патологии утверждает, что стремление к гомеостазу является не характеристикой нормального организма, а признаком патологии, и что лишь при заболеваниях организм стремится любым путем избежать напряжения [9].
В психологии отечественной школы проблематика смысла не менее объемно представлена такими учеными как А.Н. Леонтьев, Д.А. Леонтьев, Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн и др.
Вспомним Д.А. Леонтьева, который постулировал следующее: «смысловые образования не существуют изолированно, а образуют единую систему. Между частями этого целого возможны конфликтные отношения, но, тем не менее, все они «сообщаются» друг с другом через ведущие смысловые структуры, образующие ядро личности [10]. На основании этого мы можем сделать вывод, что смыслы детерминируют личность.
Таким образом, мы можем резюмировать то, что ценности и смыслы представляют собой функциональное и онтологическое единство.
Важным для нас также является понятие «Я - концепция». Оно зародилось в русле экзистенциально-феноменологического подхода в середине XX в. Если обобщить все имеющиеся представления об этом психологическом феномене, то получается следующее: «Я-концепция» - это то, какой является личность для окружающих и то, какой она сама воспринимает себя в контексте ее жизненных обстоятельств, ее деятельности. «Я-концепция» формируется у человека в процессе ее жизненного пути, поэтому это явление представляет собой динамическую структуру.
«Я - концепция», видится нами, как проявление самосознания личности. Самосознание же
представляет собой единство процесса самопознания, в какой бы форме оно ни выступало и на каком бы уровне ни осуществлялось, и определенной системы оценок и переживаний, включенных в этот процесс.
Вымышленное «Я», на наш взгляд, является неотъемлемой частью творческого потенциала человека и способом самопознания.
Целью нашего пилотажного исследования являлся психологический анализ феномена вымышленного «Я», который отражает ценностно-смысловую сферу личности.
Задачи, которые мы ставили перед собой:
- Раскрыть практическую значимость вымышленных историй, как смысловых конструктов для развития личности, для расширения ее бытийного пространства;
- Посмотреть как с помощью индивидуальных дискурсов, названными «Вымышленным Я» или «Я - фантазиями» в консультационной практике можно актуализировать возможности личности.
- Выявить, какие ценностно-смысловые сферы личности отражает «Вымышленное Я» человека.
Гипотезой нашего исследования являлись предположения о том, что:
Вымышленная история отражает ценностно-смысловую сферу личности.
«Вымышленное Я» является не только психологическим защитным механизмом личности.
Развитие высшего уровня системы ценностных-смысловых ориентаций личности возможно с помощью экстернализации «Вымышленного Я».
Теоретико-методологической основой исследования явились базовые принципы отечественной психологии: детерминизма, системности, концептуальные положения теории гуманистической психологии.
Ключевую роль в смыслообразующем процессе личности на взгляд отечественного ученого М.М. Бахтина играет диалог. Для него «Быть - значит, общаться диалогически» [11, с. 294]. Ученый считает, что общение с другими через текст предполагает микродиалог в большом времени культуры.
В исследовании приняло участие 27 человек. На его первом этапе респондентам был задан вопрос, используют ли они в своих личностных смысловых конструктах вымышленное «Я». Только 6 человек подтвердили наличие данного феномена в их бытийном пространстве. Выборку составили люди различной гендерной идентичности. Возраст от 23 - 72 лет. Все респонденты - мужчины и женщины имеют высшее образование. Мы выбрали «удобный» тип выборки, в связи с тем, что наше исследование имеет феноменологические основания.
Мы рассмотрели все нарративы, но основной акцент сделали на анализе одного случая. Мы использовали этот метод, для того чтобы описать феномен уникальности жизненного пути отдельно взятого человека, избегая формальности обобщений.
Однако, для того чтобы сделать попытку через вымышленное «Я», через диалог обнаружить личностные смыслы человека, необходимо разобраться, какими же вообще могут быть индивидуальные жизненные смыслы? Эту задачу мы решили выполнить, используя данные исследовательской работы Ю.Б. Шлыковой [12]. Автор выявляет три типа автобиографии, личности которых имеют различные ценностно-смысловые ориентации. Несмотря на то, что автор типологии работает с понятием автобиографии, мы считаем целесообразным проведение параллели между вымышленной историей и автобиографией.
Итак, представим типы автобиографий (с включением примеров нарративов с вымышленным «Я», которые мы сооотнесли с различными нижеприведенными типами автобиографий):
1. «Деятельностный» тип автобиографии. Связан с преобладанием в текстах событий, реализующихся в пространстве деятельности личности, связанных с достижениями и неудачами в учебной и творческой деятельности («И вот я окончила институт с отличием, меня оставляют работать в Саратове. Замуж пока не вышла, на работе провожу очень много времени, зарекомендовала себя отличным криминалистом»).
2. «Социальный» тип автобиографии. В данном типе события разворачиваются преимущественно в пространстве событий среды, социальной реальности, связан с межличностными отношениями в малых группах или отношении к обществу в целом («Мужчины забегают во двор и кричат, что они террористы и берут нас в заложники. У меня в этот момент просыпаются патриотические чувства, тем более я всегда хотела работать в милиции, и в моей голове начинается мозговой штурм, как всех освободить»).
3. «Экзистенциально - чувственный» тип автобиографии. События, представленные в текстах данного типа связаны с поиском личностью смысла жизни, своего места в жизни, с мировоззрениями и мироощущением личности («Я вижу себя в сценическом платье или в балетной пачке, красиво тянущей носочек и делающей руками «волны», как это делает балерина в «Умирающем лебеде» Сен-Санса. Мне кажется, что именно это движение определяет талантливость танцовщицы»).
Соотнесения данных нарративов с классификацией Ю.Б. Шлыковой представляется нам прак-
тически значимым, поскольку в диссертационной работе автор давала рекомендации, каким образом в консультационной практике можно, полагаясь на типы текстов, работать с клиентами.
И все же обратимся к анализу отдельного случая. Приведем отрывок из нарратива респондента М. (это женщина, ей 27 лет, имеет высшее образование, работает в образовательной сфере, коммуникативные способности на высоком уровне, замужем).
Закрывая глаза, я вдруг понимаю, что оказалась на берегу лазурного моря, позади меня горы, подо мной теплые, гладкие камни, надо мной бесконечное чистое небо, в этой точке я ощущаю себя песчинкой, частью этого бесконечного пространства, я чувствую теплоту и энергию земли, что таится в ее недрах, я слышу ее голос, я вижу ее нутро, у меня нет мыслей, я не существую.
Пробуя анализировать этот текст, мы обращались к фрагментам интервью с исследуемой, которое, на наш взгляд, способствовало лучшему прояснению смысловых единиц, имеющихся в данном нарративе.
Как нам видится, в тексте исследуемой воспроизводится ее внутренний диалог. В начале рассказа М. говорит о том, что «способна владеть миром, миром своей вселенной, той самой вселенной». Она подчеркивает, что начало ее субстанции «настолько древнее, ему миллионы лет». Она рассуждает о даре, который по каким-то, неведомым ей причинам, она пока не может принять. В беседе она раскрывает причину этой невозможности.
И.: ну а все-таки, если соспоставить твое виртуальное путешествие и твои события в реальном моменте, то как тебе удается перескакивать из одной реальности в другую?
Р.: у меня такой момент наступает, сильной какой-то усталости, истощенности, и какой-то, знаешь, - безнадеги. И в этой безнадежной пустоте я начинаю, ну как тебе сказать, копаться от чего она, к чему она; ну и получаются такие вот истории в голове, а иногда эти фантазии я переношу на бумагу.
И.: Ну, смотри, у тебя довольно успешно, на мой взгляд, сложилась судьба, ну - в некотором смысле. Профессиональном, семейном. Твой вымышленный мир совпадает с твоей реальностью социальной?
Р.: Нет. Абсолютно (раздраженно). Взять, допустим, относительный материальный достаток, какие-то вещи статусные, все это - нет. Нет, это не то, о чем я мечтала, чего хочу сейчас.
Отдельно хочется остановиться на детских воспоминаниях М. Она призналась, что помимо устойчивого образа писательницы, который она все время воспроизводит в своих фантазиях, существует еще один, глубоко спрятанный в ее сознании. Это желание быть художницей.
Еще значимой деталью в творчестве М. является «манящее одиночество». На наш взгляд, этот феномен содержит в себе несколько функций:
- одиночество как ресурс. В беседе с М. выяснилось, что роль «собранной интеллектуалки в костюме» принадлежит ее старшей сестре, с которой в детстве у них часто возникали конфликты на почве соперничества за любовь родителей, признание окружающих, распределения материальных вещей. На наш взгляд, в своих фантазиях М. приобретает аутентичность, она «сбрасывает маски», ей больше не надо подражать старшей сестре, она в своем вымышленном мире есть та, кем она является на самом деле. Она решает в своих фантазиях проблему идентичности.
- одиночество как защита.
Работая в интервью с вымышленным «Я» исследуемой М., мы неоднократно выходили на тему любви в ее жизни.
И.: а вот если сейчас вернуться к твоей фантазии о том, что ты писательница, вот прямо здесь и сейчас. О чем ты пишешь?
Р.: а может, я и пишу об этой детской любви, может это и есть желание выразить эту любовь через бумагу, увидеть ее хотя бы на бумаге, потому что когда я начинаю ее чувствовать, это самая моя большая трагедия - я не могу это объяснить, я просто знаю это. Там такая боль. Все.
И.: а в реальном мире, что любви мешает?
Р.: а взрослые не любят друг друга.
И.: да любят же, ну, я знаю!
Р.: а вот у меня такое представление. И вроде бы тоже знаю, что любят, но всплывает про «не любят». Взрослые не любят друг друга. Хотя, сели вернуться туда (пауза)...
И.: куда вернуться?
Р.: ну, может, в этот мир детства. Ну, через эти свои фантазии (пауза). есть у меня такое ощущение, что мне надо вернуться туда и там полюбить, понимаешь, почувствовать взаимную любовь, только пережив это я смогу повзрослеть.
В заключение краткого анализа данного случая отметим следующее: путь каждой личности уникален и неповторим, путь личности экзистенциально-чувственного типа (именно к нему мы отнесли личность М.) поэтичен и многогранен. Это череда внутренних конфликтов, боли, самораскрытия, бесконечных поисков себя.
Важно отметить, что через несколько дней после проведенного интервью М. призналась, что не смогла заснуть после нашей беседы, чувствовала дискомфорт, проявляющийся головной болью, «ломотой в теле». Но самое главное, что утром, ее, как она выразилась, «озарило». «Я вдруг осознала, что уже давно хочу сменить место жительства, расширить свои профессиональные границы. Я всегда была привязана к социальному, к тому, что скажут, что подумают. Но после нашего разговора, после всех этих признаний, я вдруг почувствовала такую уверенность в себе. Появилась какая-то легкость. Не знаю, что будет дальше, но у меня ощущение такое, будто я больше узнала о себе».
Основные результаты нашего экзистенциально-феноменологического исследования позволяют сформулировать следующие идеи:
Вымышленное «Я» является отражением ценностно-смысловой сферы личности.
Определенному типу нарратива соответствует свой набор устойчивых ценностно-смысловых ориентаций.
Работа с вымышленным «Я» способствует самораскрытию личности.
Проведенное исследование показывает, что внутренний мир человека, его ценностносмысловые ориентации имеют свое отражение в вымышленных рассказах о себе, как особом воображаемом пространстве личности. Ценностно-смысловой ориентацией нашей исследуемой оказалось стремление познать себя, осознать, какое место в ее внутреннем мире отведено чувству любви, определить границы своего «спасительного» одиночества. И, как мы наглядно показали в данном исследовании, проникнуть во внутренний мир личности посредством «безучастного нейтрального анализа» невозможно, лишь общение человека с человеком может способствовать его свободному раскрытию.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. ВыготскийЛ.С. Психология искусства. Ростов н/Д, 1998.
2. Мамардашвили М. Эстетика мышления. М., 2000.
3. Сапогова Е.Е. «Легенды о себе»: к проблеме интерпретации личностных мифологем взрослых в психологическом консультировании // Психологическая служба. 2003. № 2.
4. Там же.
5. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976.
6. Левин К. Динамическая психология: Избранные труды. М., 2001.
7. Рябикина З.И. Личность и «пространства» ее бытия // Психологические проблемы самореализации личности. Краснодар, 1998. Вып. 3.
8. Психология личности и ее бытия: теория, исследования, практика / под ред. З.И. Рябикиной, А.Н. Кимберга, С.Д. Некрасова. Краснодар, 2005.
9. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
10. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М., 1999.
11. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.
12. Шлыкова Ю.Б. Переживание личностью смысла бытия и тип автобиографического текста: дис. ... канд. психол. наук. Краснодар, 2006.
