CC BY
36
YÄK 316:115 ББК 60.5.+87.21
Ï.A. AMÁAPOBA
TEOPETИKO-METOAOЛOГИЧECKИE OCHOBbl ИCCЛEAOBAHИЯ TEMПOPAЛЬHЫX CTPATEmÉ ПOBEAEHИЯ COUИAЛЬHЫX OÀÙHOCTEÉ
P.A. AMBAROVA
THEORETICAL-METHODOLOGICAL BASES OF TEMPORAL BEHAVIOUR RESEARCH OF SOCIAL COMMUNITIES
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ
в рамках проекта № 14-03-00072 «Нелинейная динамика социального времени в зеркале темпоральных стратегий поведения городских социальных общностей»
В статье рассматриваются положения различных теорий социального поведения, обладающие теоретико-методологическим потенциалом для исследования темпоральных стратегий поведения социальных общностей. Показана значимость неклассических теорий в формировании представлений о смысловых, символических структурах, диспозициях, управляющих темпоральным поведением социальных субъектов. Представлены возможности рассмотрения темпоральных стратегий поведения с позиций интегративной социологии, а также теорий и концепций, формирующих методологию анализа нелинейных темпоральных явлений и процессов.
The article concerns the problem of the different theories of social behavior having some theoretical-methodological potential for research the temporal behaviour strategies of social communities. The importance of non-classical theories in the formation of the conceptual, symbolic structures, dispositions governing temporal behavior strategies of social subjects is shown. The alternative of the temporal behaviour strategies is presented from the perspective of integrative sociology, as well as from the perspective of theories and concepts that form the methodology of analysis of nonlinear temporal phenomena and processes.
Ключевые слова: темпоральные стратегии поведения, нелинейная динамика социального времени, социальные общности.
Key words: temporal behavior strategies, non-linear dynamics of social time, social communities.
Теоретико-методологическим основанием исследования темпоральных стратегий поведения служат социологические теории и концепции, посвя-щённые различным аспектам социального поведения и действия - их структуре, диспозиционным механизмам, последствиям и т. д.
В зарубежной и отечественной социологии сложились различные подходы к исследованию социального поведения, в том числе и в отношении его стратегической модели. Идейной основой поведенческих концепций стала теория социального действия М. Вебера. Практически все социологи последующих поколений апеллировали к ней как классическому образцу анализа и типологии социального поведения. В нашем исследовании темпоральных стратегий поведения мы обратимся к той части социологического наследия и современным теориям и концепциям, которые позволяют осмыслить временные аспекты поведения. При этом мы исходим из двух посылок: во-первых,
рассматриваемые временные характеристики представляют собой факторы образования и дифференциации социальных общностей; во-вторых, они определяют стратегическую направленность поведения, маркируют границы, целевые ориентиры и конфигурацию действий представителей той или иной социальной общности.
Большое значение для разработки обозначенной проблемы, на наш взгляд, имеет неклассическая социология, в частности, такие её парадигмы, как символический интеракционизм, феноменология, теория социального обмена и социального конструирования. Все они, помимо философских оснований, имеют связи с социальной психологией и из неё берут свои ключевые идеи и положения.
В рамках парадигмы символического интеракционизма инструментом исследования социальной реальности становится анализ и расшифровка символических структур, конструируемых людьми во взаимодействии. Социальное время, в силу своей физической невидимости и нематериальности, может быть отнесено к абстрактным объектам, и особым образом определяется акторами через систему символов и значений [18, с. 261]. Дж. Ритцер замечает: «...акторы символически могут выходить за пределы времени, пространства и даже собственной личности. С помощью использования символов они могут вообразить, что представляла собой жизнь в прошлом или какова она может оказаться в будущем» [18, с. 262].
Используя методологию символического интеракционизма, темпоральные стратегии поведения можно рассматривать как результат и способ социального взаимодействия социальных субъектов на основе конструирования символов, их значений и смыслов, касающихся темпоральных аспектов социальных действий. Агенты сами формируют символическое содержание темпоральных характеристик взаимодействия. Его адекватная расшифровка или, напротив, непонимание определяют результаты и эффективность взаимодействия. Опоздание и пунктуальность, неспешность и своевременность, время визита, количество приглашений и напоминаний о них, желание выполнять работу или принимать пищу совместно (вспомним исследование повседневных взаимодействий Э. Гоффмана) и т. д. не просто обозначают хронологические границы или точки социальных контактов и действий. Они являются свидетельством допустимого и недопустимого в отношении другого субъекта, проявления уважения к нему, признания его авторитета, ориентации на темпоральные особенности другого и значимость синхронизации собственной деятельности с его деятельностью.
Все эти темпоральные условия, взаимно определяемые субъектами взаимодействия, есть ничто иное «как приспособление к другому в рамках социального процесса» (Дж. Мид) [11, с. 199]. Время ожидания приглашения на разговор или ответа на запрос, как правило, символизирует статус ожидающего (чем ниже социальный статус, тем дольше ожидание). Намеренное отдаление девушкой момента её появления на свидании и покорное ожидание её возлюбленного - не случайность, а устойчивый, повторяющийся элемент ритуала ухаживания, который постепенно исчезает из практики их взаимодействия по мере укрепления отношений.
Темпоральные стратегии поведения складываются в символических полях, формирующихся вокруг важнейших социальных структур и объектов. В своей работе «Социология: Биографический подход» П. и Б. Бергер показывают в качестве важнейших темпоральных объектов старость, смерть и болезнь, которые приобретают особые символы и смыслы в американском обществе [5, с. 353-364]. Различные социальные субъекты формируют свои темпоральные стратегии поведения в зависимости от понимания этих символов и отношения к ним. Так, большинство американцев придерживаются стратегии избегания старости, смерти и болезни, как в прямом, так и переносном смысле, старясь продлить физическую, духовную, профессиональную активность, здоровье, социальную востребованность, а также ограничивая
свои контакты с престарелыми, умирающими и больными людьми. Американское общество стремится создавать и поддерживать институциональные структуры и организации, деятельность которых связана с так называемым «пограничным» опытом - уходом за смертельно больными, умирающими, умершими. Данная практика объединяет людей в определённые социальные общности медиков, социальных работников, волонтёров, представителей религиозных общностей.
Основатель феноменологии А. Шюц рассматривал переживание особым образом времени в качестве элемента когнитивного стиля, конституирующего тот или иной «жизненный мир» [12, с. 288]. В описании разных «жизненных миров» (повседневности, мира фантазии, игры, научной теории) он отмечал различия временной перспективы. Для повседневности это необратимое, стандартное, трудовое время. Для фантазии это может быть остановившееся и обратимое вспять время. Соответственно, пребывание в том или ином «жизненном мире» предполагает не только особое состояние сознания, ту или иную форму личностной вовлечённости в этот «мир», способы взаимодействия с другими, но и переживания особой формы времени и выстраивание в соответствии с ним всего социального опыта [12, с. 288-289], в том числе и темпоральных стратегий. Примером эмпирической реализации данного методологического видения темпорального самоопределения и самоощущения может служить работа Ю.М. Беспаловой, в которой целая глава отводится исследованию переживания социального времени и конституирования на этой основе «жизненного мира» и жизненных стратегий одной из сибирских семей [6, с. 241-249].
Исходя из главной посылки парадигмы обмена - рассматривать стремление человека к обмену различными благами как фундаментальное основание его жизни [11, с. 215] - мы можем интерпретировать темпоральные стратегии поведения как способ деятельности, осуществляемый через темпоральные механизмы и посредством обмена темпоральными благами. При этом время может быть основным ресурсом, который обменивается на иные блага и ценности, а может играть вспомогательную роль (например, отсроченный во времени обмен, обмен в долг), т. е. является одним из условий обмена.
Американские психологи Дж. Тибо и Х. Келли применили в анализе социального обмена понятия вознаграждения и издержек. Они полагали, что агенты взаимодействия получают дополнительные выгоды, если минимизируют свои издержки при обеспечении максимального вознаграждения другого человека [11, с. 216]. Данное положение соответствует обмену с использованием темпоральных ресурсов, особенно если речь идёт о современной социальной реальности, характеризующейся нарастанием нелинейности. Время как ресурс имеет свои особенности: его нельзя растянуть, накопить, но между тем время можно использовать нелинейно, осуществляя, например, несколько совмещаемых действий в единицу времени, осуществляя тем самым несимметричный обмен, минимизируя потери драгоценного ресурса при соблюдении всех условий обмена.
Цели использования времени в процессах социального обмена могут быть связаны со спецификой функционирования социального субъекта - приобретением материальных благ, денег, опыта, возможности достичь определённых моральных целей и состояний и т. д. К. Леви-Стросс придерживался той точки зрения, что обмен между людьми носит символический характер и порой имеет чисто моральный смысл (в отличие от Дж. Хоманса, который полагал, что в основе обмена лежат личные интересы человека). Так, например, выросшие дети вместо усиленной заботы о родителях могут «отплатить» им, посвятив себя воспитанию своих детей [16, с. 404].
Основатель теории социального обмена Дж. Хоманс при разработке её аксиом вводит в объяснительную схему наряду с понятиями деятельности и взаимодействия психические состояния и чувства [11, с. 217]. Он опериру-
ет понятиями пресыщения, удовлетворённости и агрессии, которые возникают при обмене: первое чувство связано с привыканием к вознаграждению, которое получает индивид, второе чувство возникает в результате обмена с ожидаемым результатом (или с результатом, превышающим ожидания), третье чувство сопровождает асимметричный обмен [19, с. 127-128]. Для исследования темпоральных стратегий поведения это положение является методологически важным, поскольку в их структуре мы можем выделить эмоциональный компонент и исследовать спектр и особенности социальных эмоций, связанных с темпоральными аспектами обмена.
При анализе темпоральных стратегий поведения с позиций парадигмы обмена возникает два вопроса: 1) чем детерминировано соотношение времени и тех ресурсов, на которые оно обменивается, какова при этом степень свободы субъектов взаимодействия; 2) можно ли перенести анализ темпоральных стратегий поведения с микроуровня (повседневного межличностного взаимодействия) на мезо- и макроуровень (например, на уровень социальных структур, групп и общностей).
Ответом на первый вопрос служит введение в теорию обмена идеи ценностно-нормативной регуляции, согласно которой содержание и форма социального обмена определяются нормативными ожиданиями и запросами тех социальных групп и общностей, чьи представители вступают в отношения обмена. Утвердительно ответить на второй вопрос позволяют работы последователей Дж. Хоманса, Питера Блау. Американский исследователь показывает, что основные положения теории социального обмена «работают» в анализе поведения социальных групп и общностей, приобретая ещё большую социологичность, чем у Дж. Хоманса [11, с. 220-221]. Такой же вывод содержится в работах других представителей парадигмы обмена - Р. Эмерсона [23] и К. Кук [22].
Р. Эмерсон разрабатывает понятие сети обмена, подразумевая под ним взаимосвязанные и взаимообусловленные отношения. Взаимосвязь обменных отношений может быть положительной (когда один обменный процесс положительно влияет на другой) или отрицательной (когда один обмен препятствует другому, делает его невыгодным) [18, с. 337]. Экстраполируя этот тезис на темпоральные стратегии поведения, можно выявлять явные и латентные, положительные и негативные последствия темпорального обмена. Например, время, потраченное на получение образования как стратегически важного ресурса, может быть сопряжено с упущенной выгодой (получение дохода в обмен на то же само время) или сокращением времени на отдых либо общение с друзьями.
Таким образом, представители неклассической (микросоциологической) парадигмы, напрямую никогда не исследовавшие темпоральные стратегии поведения, затрагивали темпоральные аспекты поведения, реализуемого на микроуровне. В их поле зрения оказались смысловые структуры социального действия, которые определяют его направленность, эмоциональное переживание, связь с внутренним миром социальных субъектов. Темпоральные стратегии поведения, являясь разновидностью жизненных стратегий, на индивидуальном уровне формируются и реализуются в соответствии с закономерностями, выявленными Дж. Хомансом, А. Шюцем, П. Бергером и др.
Изучение эволюции социологических представлений о социальном поведении позволяет говорить о том, что их развитие двигалось в направлении от микроуровня к мезо- и макроуровням. Для нас важно было установить момент, когда возникает необходимость и возможность переноса микросоциологических идей, в том числе и в отношении темпоральных аспектов поведения, на уровень социальной общности. И это происходит в работах Дж. Хоманса, причём особенно чётко - в работах поздних представителей теории социального обмена. В рамках интегративной парадигмы проблема противопоставления индивидуального поведения и поведения социаль-
ной общности снимается, что даёт возможность экстраполяции теоретико-методологического опыта исследования структуры, источников, механизмов формирования темпоральных стратегий поведения с индивидуального плана на общностный.
Одна из интегративных теорий - теория структурации Э. Гидденса позволяет рассмотреть темпоральные стратегии поведения как рекурсивные, т. е. регулярно повторяющиеся социальные практики, формирующие определённые социальные структуры и сознание людей. Подход Гидденса к анализу социального агента чрезвычайно продуктивен для рассмотрения социальных субъектов - носителей темпоральных стратегий поведения. В модели социального агента Гидденс выделяет три уровня: мотивацию действия, его рационализацию и рефлексивный мониторинг действия [8, с. 41-44]. Принимая данную модель социального агента, мы можем выделять в темпоральных стратегиях поведения: 1) мотивационную составляющую, связанную с влиянием темпоральных установок, потребностей и ценностей [1]; 2) сознательное (рациональное), регулярное поддерживание условий и оснований для воспроизводства необходимых форм использования времени и разворачивания действий во времени; 3) оценку эффективности выбранной стратегии в целом и её отдельных элементов для достижения индивидуальных целей, а также оценку её соответствия темпоральным особенностям других субъектов (индивидов или групп), различных социальных структур.
К анализу темпоральных стратегий поведения и их роли в функционировании социальных общностей применимо понятие структуральных свойств - одного из центральных понятий в теории структурации. Э. Гидденс отмечает: «.в контексте социального анализа структура существует в виде структурирующих свойств социальных систем, благодаря которым в них обеспечивается «связность» времени и пространства, свойств, способствующих воспроизводству более или менее одинаковых социальных практик во времени и пространстве, что придаёт им «систематическую» форму» [8, с. 59]. Темпоральные стратегии поведения, рассматриваемые как особые поведенческие системы, обладают такими структуральными свойствами - это свойства или характеристики данной поведенческой системы, которые позволяют в её границах воспроизводить определённые действия с временными ресурсами или определённые взаимодействия в их темпоральном аспекте, делать их «систематическими», устойчивыми. Гидденс отмечает, что глубоко укоренившиеся структуральные свойства (он называет их структуральными принципами) участвуют в воспроизводстве социальных общностей [8, с. 60]. Мы считаем это замечание важным, поскольку оно проясняет значимость специфических темпоральных структур и темпоральных поведенческих систем, обеспечивающих функционирование и сохранение социальных общностей. Рекурсивность1 основных элементов темпоральных стратегий поведения (действий, взаимодействий, актуализации темпоральных потребностей и мотивов и т. д.) позволяет сохранить и возобновить темпоральные условия осуществления основных видов деятельности, характерных для той или иной общности. Например, темпоральными основаниями и условиями предпринимательской деятельности являются постоянство практики стратегического планирования, прогнозирования будущего, предполагающие постоянный «бег с опережением» настоящего времени. Названные элементы темпоральной стратегии поведения, постоянно повторяющиеся, структурируют в целом деятельность, образ жизни и мышления предпринимателей и бизнесменов как особой социально-профессиональной группы, создают определённые нормативные рамки их существования, являются непременными условиями достижения разделяемых представителями данной общности ценностей успеха, инновационности, современности.
1 Рекурсивность - ещё одно важное понятие теории структурации, означающее возвратность, регулярную повторяемость социальных практик.
Необходимо заметить, что структура темпоральных стратегий поведения видится нам в двух планах: субъективном и объективном. С одной стороны, поведенческие стратегии формируются на основе диспозиционных механизмов, имеющих субъективную природу. С другой стороны, они проявляются в объективных формах (действиях, образе жизни и т. д.), репрезентирующих их внутреннее субъективное содержание. В стремлении объединить эти два плана в методологии исследования темпоральных стратегий поведения мы опираемся на теорию, появившуюся в истории социологии как раз на стыке объективизма и субъективизма и имеющую интегративный характер. Речь идет о теории социального пространства П. Бурдье.
П. Бурдье структурирует социальную реальность дважды: первый раз, когда выстраивает её через объективные социальные отношения, опред-меченные в распределениях ресурсов; второй раз - через субъективные представления агентов об этих отношениях [20, с. 33]. Сущность времени как феномена социальной реальности раскрывается во взаимосвязи объективного и субъективного. Этот же принцип лежит в основе понимания его влияния на эмоциональное состояние, социальное самочувствие и поведение людей.
Безусловно, теория социального пространства П. Бурдье прямо не включает в себя рассмотрение темпоральных структур и факторов, однако общая логика построения объяснительной схемы показывает возможность такого анализа. Кроме того, научная биография ученого свидетельствует о его интересе к проблемам социального времени. Это исследование структур восприятия и ощущения времени алжирских крестьян, эмигрировавших во Францию [20, с. 20-21] и антропологическое исследование организации пространственно-временных структур кабильского дома [20, с. 21].
Социальное пространство и социальное время функционируют нераздельно. В контексте теории П. Бурдье время можно рассматривать как особый вид ресурса, как важнейший элемент социального капитала той или иной социальной общности. Наряду с другими видами капитала и их элементами время структурирует социальное пространство через распределение его между социальными агентами. При этом темпоральные стратегии поведения, формируемые социальными общностями, представляют собой способ освоения данного социального ресурса и способ формирования социальных полей. Именно через принадлежность времени социальным общностям и распределение его как элемента социального капитала между ними формируются поля науки, политики, экономики, религии и т. д. О поле науки П. Бурдье пишет так: «Одним из факторов, определяющих самые явные социальные различия в научных карьерах..., является дар предвосхищения тенденций, который, как замечают, всюду тесно связан с высоким социальным происхождением и хорошим образованием и который позволяет завладеть в нужный момент выгодными темами, хорошими местами публикаций. и т. д. Это чувство игры есть в первую очередь чувство истории игры и чувство будущего игры» [7, с. 57].
Рассуждая о научном капитале, французский социолог говорит о двух его разновидностях, имеющих разные темпоральные характеристики. Первая разновидность - «чистый» научный капитал, приобретаемый вкладом в прогресс науки, накапливаемый медленно в ходе обучения, научных исследований и сотрудничества [7, с. 66]. Вторая разновидность - «институциональный» научный капитал, образуемый посредством стратегий, общей характеристикой которых является расход времени на участие в различных научных мероприятиях и учреждениях. Как разновидность бюрократического институциональный научный капитал накапливается и транслируется достаточно быстро [7, с. 66]. Таким образом, обладание различными видами научного капитала (или обладание обоими видами научного капитала в той или иной пропорции) продуцирует различные темпоральные стратегии поведения внутри научного сообщества.
Другие причины различий между формируемыми и реализуемыми темпоральными стратегиями поведения внутри социальной общности позволяют раскрыть понятие габитуса, трактуемое как интериоризованные диспозиции и складывающиеся на этой основе постоянные, устойчивые во времени способы поведения. По мнению П. Бурдье, агенты развивают свои стратегии в пределах имеющихся у них диспозиций. Те агенты, чьи диспозиции сформировались вне рассматриваемого поля, «рискуют всегда отставать, быть оттеснёнными или неуместными, чувствовать себя не в своей тарелке, оказаться не с той стороны и не в то время, со всеми вытекающими отсюда последствиями» [7, с. 58]. Основные категории и принципы социоанализа П. Бурдье позволяют реализовать особый подход в исследовании темпоральных стратегий поведения, согласно которому:
1. Темпоральные стратегии поведения выступают специфическим видом социальных практик, связывающих социальное время и социальное пространство и репрезентирующих эту взаимосвязанность в объективных поведенческих актах и субъективных установках их носителей.
2. Основным субъектом темпоральных стратегий поведения становятся социальные общности, деятельность которых разворачивается в социальных полях и предполагает использование ресурсов социального времени как инструмента властного доминирования, конструирования силовой напряжённости поля.
3. Различия между темпоральными стратегиями поведения детерминированы различиями позиций, которые занимают социальные агенты внутри конкретного социального поля или которые определяются отношениями конкурирующих полей в социальном пространстве. Различия между темпоральными стратегиями обусловлены также различиями между постоянными диспозициями, которые формируются в процессе пребывания в данных позициях и получения определённого социального опыта.
Для понимания процессов формирования и распространения различных типов темпоральных стратегий поведения значимы некоторые положения другой теории, сложившейся в рамках интегративной парадигмы - теории культурной травмы П. Штомпки. С её помощью мы можем выдвинуть и обосновать гипотезу о малочисленности носителей конструктивных и активных темпоральных стратегий поведения. На наш взгляд, такая ситуация характерна для всех обществ (в том числе и для современного российского общества), остро испытывающих (или испытавших) негативные последствия травмирующих культурных и социальных изменений.
По мнению П. Штомпки, большая часть общества или социальной общности, испытавшая культурную травму, формирует и реализует пассивные стратегии поведения. Это своеобразная форма адаптации к травмирующим событиям. При этом социальные изменения интерпретируются как травмирующие в зависимости от «значений, закодированных в культуре конкретной общности (общества)» [21, с. 9]. Травмирующее воздействие могут оказывать различные типы социокультурных изменений: перемещение в иную культурную среду, обновление образа жизни под влиянием новых технологий, смена политического режима и т. д. Травмой польский исследователь считает также асинхронность развития различных сегментов культуры, которая переживается людьми как проблема, болезнь [21, с. 13].
Пассивные, неконструктивные стратегии поведения, как мы полагаем, и темпоральные стратегии поведения возникают не во всех социальных общностях, а только в тех, которые особенно болезненно восприимчивы к культурным изменениям или не имеют ресурсов адаптации к ним. В связи с этим можно привести следующие слова П. Штомпки: «Не все группы общества равно восприимчивы к культурным травмам и способны выражать это. Скорее, у каждой травмы есть центральные группы, глубоко переживающие и воспринимающие её, и периферийные группы, для которых она - несущественна, маргинальна. У разных групп дифференцирован и доступ к фонду
культурных моделей интерпретации, используемому для описания событий как травм. Влияние одних и тех же потенциально травматических событий (ситуаций) может быть качественно противоположным для различных групп. Для одних оно деструктивно, разрушительно, для вторых полезно и желанно, третьи его игнорируют. .Иными словами, некоторые группы вследствие структурного и культурного положения более восприимчивы к травме, обладают более высокой способностью истолкования и выражения травмы, другим не хватает навыков. Некоторые группы располагает средствами совлада-ния с травмой, борьбы с ней и её преодоления, другие могут не иметь таких средств [21, с. 13-14].
Рассуждая о факторах, определяющих способность социальной общности адаптироваться к последствиям культурной травмы, П. Штомпка выходит на проблему социального и культурного капитала общности, в том числе такого, как образование.
В представленных теориях и концепциях их авторы, несмотря на разность подходов, все же достаточно традиционно рассматривают поведенческие структуры, определяемые фактором времени. Современная же социальная реальность приобретает новые черты и качества, особенно заметным из которых становится нелинейность. Темпоральные стратегии поведения в условиях нелинейной социальной реальности и нелинейного социального времени требуют иных теоретико-методологических оснований. Об этом, в частности, свидетельствует мнение украинской исследовательницы Л.Д. Бев-зенко: «С точки зрения нелинейных моделей совсем под иным углом могут быть увидены многие парадоксальные факты на уровне социального поведения индивида. Соотношение стихийных и сознательных элементов в системе социального действия всегда было актуальной проблемой социологии и социальной психологии. Стихийность, неосознанность деятельностных проявлений плохо вписывались в модернистские объяснительные конструкции, в те модели личностных трансформаций, которые утвердились в западной культуре со времен Просвещения и предполагали, в соответствии с той же прогрессивистской схемой, де-мифологизацию, расколдовывание сознания, растущую роль рационального, логического мышления в процессах выстраивания поведенческих стратегий. Современная практика говорит о неоправданности подобных ожиданий и требует иных теоретических объяснительных конструкций» [4, с. 111-112].
Нелинейные явления и процессы получили особые масштабы в современном обществе, в связи с чем их проблематика была актуализирована в различных научных парадигмах. Нелинейность получила не просто своё особое толкование, но и оценку - положительную или отрицательную - в зависимости от влияния на состояние и перспективы развития общества.
Идея нелинейности и множественности как фундаментальных характеристик всего сущего лежит в основе синергетики, интегративный потенциал которой (в плане сближения естественно-научного и социогуманитар-ного знания, а также системного и поведенческого подходов в социологии) отмечают практически все её сторонники [3, 4, 10]. Кроме того, синергетика даёт интеллектуальные ресурсы для социального управления, поскольку по праву может быть названа философией надежды, «ибо её задача - не предсказывать бесконечные кризисы, которые пройдут, а указывать конструктивные способы, как их избежать» [9, с. 8]. Эти причины в совокупности с повышенным вниманием синергетики к темпоральным аспектам сложных систем дают возможность применения синергетической методологии в исследованиях темпоральных стратегий поведения социальных общностей.
Исследование нелинейности сегодня приобретает перспективы и статус магистральной проблематики благодаря сближению методологии естественных наук (прежде всего синергетики) и постмодернизма, которые рассматривают как конгруэнтные [14]. Одним из самых ярких воплощений идеи нелинейности в постмодернизме стали работы З. Баумана, в названиях кото-
рых уже отражено понимание британским социологом нелинейности: «Культура текучей современности» («Культура в текучем современном мире», «Culture in a Liquid Modern World»), «Текучее время: жизнь в эпоху неопределённости» («Liquid Times: Living in an Age of Uncertainty», 2007), «Текучая современность» («Liquid Modernity»), «Текучая любовь» («Liquid Love»), «Текучие страхи» («Liquid Fears»).
С позиций концепции Баумана, линейность связана с жёсткостью социального порядка, социальных структур и форм, препятствующей их доминированию и развитию в соответствии с вызовами современности. Нелинейность же означает движение (мгновенное, лёгкое, «жизнерадостное»), неопределённость и непредсказуемость, гибкость и одноразовость.
Нелинейность включает в себя множество характеристик, среди которых мы особо выделяем следующие:
Многовариантность и альтернативность путей развития системы, обусловленные её сложностью и многоэлементностью, версификация или ветвление перспективных траекторий развития [15].
Уникальность процессов и явлений, разворачивание и существование нелинейных процессов и явлений в нерегулярных формах.
Вероятностность, невозможность предсказания будущего системы, исходя из её сегодняшнего состояния.
Неочевидность определённой части нелинейных процессов и состояний, их существование в скрытом, латентном виде.
Гибкость нелинейных явлений и процессов благодаря отсутствию привычных рамок и факторов сдерживания и стабилизации.
Мгновенность и неожиданность изменений, в том числе превращения хаоса в организованный порядок и наоборот.
Таким образом, методологические основы исследования нелинейности междисциплинарны и представляют собой достаточно широкий спектр теорий и концепций естественнонаучного и социогуманитарного плана. В то же время исследовательское поле по изучению нелинейных темпоральных стратегий поведения пока ещё не сложилось, несмотря на актуализацию проблемы социального времени и его новых динамических свойств, а также влияния на различные аспекты социальной жизни. Можно отметить пока «пунктирную» траекторию развития данного направления в российском со-циогуманитарном знании.
Исследователи затрагивают отдельные временные аспекты поведения социальных субъектов в рамках анализа таких проблем, как «образование в нелинейном обществе» [13], международные отношения в нелинейном обществе [2], «презумпции нелинейности» в социоисторическом развитии общества [3] и др.
Темпоральные стратегии косвенно затрагиваются в исследованиях, посвящённых «очевидным» проблемам нелинейного общества, в то время как социальное время и его влияние на поведение социальных субъектов остаётся во многом латентным явлением. Так, например, В.А. Колесников и О.А. Полюшкевич, рассматривая формы развития высшего образования в многовариантной системе нелинейного общества, отмечают: «Чтобы управлять будущим, нужно держаться за настоящее. Те, кто крепко держится за настоящее, расширяет свои знания и возможности сейчас, тот в будущем может рассчитывать на успешность в делах и личном развитии. Те же, кто живёт прошлым, упуская множество возможностей в настоящем, вполне возможно, что не найдут для себя приемлемого места в будущем. Получение образования, знаний, нового опыта сегодня - это залог прыжка с более высокой планки завтра. Но при этом не следует забывать о существующих проблемных полях современной системы образования, которые могут не дать уверенности в своих перспективах в будущем, для тех, кто его получает сегодня» [13].
Обозначенные теоретико-методологические ориентиры теорий и концепций, описывающих нелинейность, можно экстраполировать на темпоральные стратегии поведения с тем, чтобы раскрыть их новые типы и конфигурации.
Новые темпоральные стратегии поведения, соответствующие особенностям нелинейного общества, характеризуются тем, что в них содержится не одна линия поведения, а совокупность нескольких линий, зачастую имеющих разнонаправленный характер. Эти линии поведения соответственно формируются и поддерживаются различными структурами индивидуального и группового сознания. Особенностью темпорального поведения становится гибкое и быстрое переключение между этими линиями. Многообразию вызовов внешней социальной реальности соответствует многообразие диспо-зиционных комплексов (целей, установок, интересов и т. д.), лежащих в основе способов освоения социального времени социальными субъектами. Например, в деловой жизни реализуется один комплекс установок на темпоральное поведение, связанный с высокими скоростями, ориентацией на будущее, опережение и т.д. В семейной жизни реализуется другой комплекс, связанный с неспешностью, традициями, устойчивостью к изменениям.
Отличительной чертой темпоральных стратегий становится принципиальная установка на постоянное обновление траекторий поведения, способствующих решению тех или иных жизненных и профессиональных проблем, достижению целей и т. д. В отношении использования временных ресурсов это проявляется в поиске новых способов их оптимизации, конвертации в другие виды ресурсов, поиске новых форм временной организации жизни в различных областях - в быту, на работе, в сфере досуга.
Кроме того, обозначенная установка способствует развитию новых темпоральных навыков, например, гибкого и быстрого переключения с одного вида деятельности на другой, поддерживание в поле зрения сразу нескольких объектов или процессов, умения видеть развитие этих процессов и объектов во времени и управлять им. Эта установка, реализующаяся в поиске принципиально нового темпорального порядка и организации с учётом особенностей динамики социального времени современного общества, соответствует такому принципу функционирования нелинейных систем, как непредсказуемость развития и невозможность воспроизвести поведение в соответствии с начальными условиями и параметрами.
В соответствии с логикой нелинейного мышления в поведении и деятельности социального субъекта время становится так называемым управляющим параметром, манипулирование которым приводит к серьёзным и глубоким изменениям в жизни самого субъекта и его окружения [17]. Нелинейная динамика социального времени позволяет произвольно «играть» этим фактором - сжимать и растягивать его, ускорять и замедлять, дробить его или формировать единый временной континуум, синхронизировать или десинхронизировать, делать более напряжённым. При этом линейность и нелинейность не исключают, а дополняют друг друга. Линейно организованное время может быть одной из линий или траекторий темпоральной стратегии поведения, не доминирующей и единственной, а одной из нескольких возможных.
В соответствии с выше обозначенными принципами методологии нелинейного анализа, темпоральные стратегии поведения можно рассматривать как способ перевода социального объекта (системы, ситуации, индивида, группы и т. д.) с одной траектории развития на другую за счёт изменения свойств социального времени методом «иглоукалывания реальности» (выражение С. Курдюмова). Этот метод, описываемый известной метафорой «эффект бабочки», предполагает выстраивание такой линии поведения, когда манипулирование временем происходит в точно определённые моменты и с чётко рассчитанной силой, способной произвести нужные изменения в социальном субъекте или его окружении и закрепить ситуацию или систему в подходящем аттракторе.
Обозначенные научные подходы, безусловно, только рамочно задают направления дальнейшего теоретического и эмпирического исследования темпоральных стратегий поведения многообразных социальных общностей. Отдельной проработки требует определение эмпирических показателей той или иной темпоральной стратегии поведения и изучение тех социальных общностей, которые её продуцируют и транслируют в социальной среде.
Литература
1. Амбарова, П.А. Темпоральные стратегии поведения [Текст] / П.А. Амбаро-ва // Известия УрФУ. Сер. 1, Проблемы образования, науки и культуры. -2014. - № 2.
2. Арзуманян, Р.В. Метафора нелинейности в социальных системах [Текст] / Р.В. Арзуманян // 21 Век. - 2004. - № 2 (4). - С. 123-153.
3. Ахиезер, А.С. Критические пороги социальных систем [Текст] / А.С. Ахи-езер, Г.П. Гольц // Общественные науки и современность. - 1992. - № 1. -С. 45-56.
4. Бевзенко, Л.Д. Социальная самоорганизация. Синергетическая парадигма: возможности социальных интерпретаций [Текст] / Л.Д. Бевзенко. - Киев : Институт социологии НАН Украины, 2002. - 437 с.
5. Бергер, П. Социология: Биографический подход // Личностно ориентированная социология [Текст] / П. Бергер, Б. Бергер. - М. : Академический Проект, 2004. - 608 с.
6. Беспалова, Ю.М. Обращение к себе: повседневная жизнь западносибирской семьи глазами социолога [Текст] / Ю.М. Беспалова. - Тюмень : Мандр и Ка, 2014. - 472 с.
7. Бурдье, П. Клиническая социология поля науки [Текст] / П. Бурдье // Соци-оанализ Пьера Бурдье. - СПб. : Алетейя, 2001. - 286 с.
8. Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации [Текст] / Э. Гидденс. - М. : Академический Проект, 2005. - 528 с.
9. Гребенюк, Е.Н. Синергетический подход в гуманитарном исследовании [Текст] / Е.Н. Гребенюк. - Астрахань : Астраханский ун-т, 2011. - 98 с.
10. Добронравова, И. Динамический хаос в социуме как среда социальной самоорганизации [Текст] / И. Добронравова, Л. Финкель // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2005. - № 1. - С. 168-180.
11. Зборовский, Г.Е. Теоретическая социология XX - начала XXI века [Текст] / Г.Е. Зборовский. - Екатеринбург : Гуманитарный ун-т, 2007. - 364 с.
12. История теоретической социологии : в 4 т. [Текст] / отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. - М. : Канон, 1997. - Т. 3. - 448 с.
13. Колесников, В.А. Высшее образование в нелинейном обществе [Электронный ресурс] / В.А. Колесников, О.А. Полюшкевич // Современные исследования социальных проблем. - 2012. - № 12 (20). - Режим доступа : www.sisp. nkras.ru.
14. Можейко, М.А. Язык и творчество. Постмодернизм в лингвистике [Текст] / М.А. Можейко // Известия Смоленского госуниверситета. - 2008. - № 1. -С. 58-68.
15. Можейко, М.А. Теория нелинейных динамик [Электронный ресурс] / М.А. Можейко // Энциклопедия постмодернизма. - Режим доступа : http:// enc-dic.com/postmodern/Nelinenh-dinamik-teorija-255.html.
16. История социологии в Западной Европе и США [Текст] / отв. ред. Г.В. Осипов. - М. : НОРМА - ИНФРА-М, 2001. - 576 с.
17. Пьянкова, С.Д. Нелинейность развития как психологический феномен и литературный мотив [Электронный ресурс] / С.Д. Пьянкова // Психологические исследования. - 2009. - № 1 (3). - Режим доступа : http://psystudy.ru/ index. php/num/2009n1-3/57-pyankova 3.html.
18. Ритцер, Дж. Современные социологические теории [Текст] / Дж. Ритцер. -СПб. : Питер, 2002. - 688 с.
19. Фотев, Г. Хоманс: теория социального обмена [Текст] / Г. Фотев // Современная американская социология. - М. : Изд-во МГУ, 1994. - 296 с.
20. Шматко, Н.А. Горизонты социоанализа [Текст] / Н.А. Шматко // Социоана-лиз П. Бурдье. - СПб. : Алетейя, 2011. - 286 с.
21. Штомпка, П. Социальное изменение как травма [Текст] / П. Штомпка // Со-циол. исслед. - 2001. - № 1. - С. 6-16.
22. Cooc, K. Two Approaches to Social Structure: Exchange Theory and Network Analisis [Text] / K. Cooc // Annual Rewiew of Sociology. - 1992. - № 18. - Pp. 109127.
23. Emerson, R. Exchange Theory. Party I.: A Psychological Basis for Social Exchange [Text] / R. Emerson // Sociological Theories in Progress. - Vol. 2. - Boston : Houghton Mifflin, 1972. - Pp. 38-57.
