CC BY
33
Трапш Н.А. Теоретико-методологическая концепция А.С. Лаппо-Данилевского: опыт эволюционной реконструкции. Ростов н/Дону, 2006. 159 с.
Имя русского историка Александра Сергеевича Лаппо-Данилевского (1863 - 1919) безусловно принадлежит к числу самых блистательных в отечественной культуре конца XIX - начала ХХ вв. Между тем, его труды долгое время, почти 70 (!) лет (с 1923 по 1990 г.), не переиздавались, и даже выпускники исторических факультетов университетов, говорю об этом по собственному опыту, знали творчество выдающегося русского ученого лишь понаслышке, из историографических курсов и пособий. Обязательным «общим местом» последних было стремление, во-первых, прямолинейно рассматривать научную позицию ученого с социально-классовой точки зрения, а во-вторых, оценивать идеи и труды историка по степени их «близости» к марксизму (поэтому исследователям позитивистского толка в советской историографии давалась в целом более положительная характеристика, чем ученым, придерживавшимся неокантианской методологии). Сейчас, читая статью в «Советской исторической энциклопедии», иронически воспринимаешь определение А.С. Лаппо-Данилевского в качестве «одного из идеологов крупной русской буржуазии» (не меньше оснований было назвать историка, учитывая его дворянское происхождение, «идеологом исторически обреченного российского дворянства»!). Но, поскольку «крупная русская буржуазия» в эпоху так называемого империализма стала уже «реакционным» классом, то (еще одно «общее место» советской историографической литературы!) и ее идеологи не могли, естественно, привнести в науку чего-то важного, тем более, как принято было говорить, «прогрессивного».
С начала 90-х гг. стали не только переиздаваться некоторые работы А.С. Лаппо-Данилевского (правда, его основной труд «Методология истории» был переиздан лишь в 2006 г., т.е. практически одновременно с выходом в свет рецензируемой монографии), но и начался форменный «исследовательский бум», выразившийся в публикации целого ряда статей и даже отдельной книги (А.В. Малинов и С.Н. Погодин «Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ», Санкт-Петербург, 2001 г.), посвященных знаменитому некогда ученому. К анализу его творческого наследия в последнее время обращались такие известные специалисты, как А.И. Клибанов, В.П. Корзун, О.М. Меду-шевская, А.Н. Нечухрин, С.П. Рамазанов, М.Ф. Румянцева, О.В.Синицын, С.О. Шмидт и др. Но даже на фоне появившихся многочисленных исследований не «затерялась» недавно вышедшая монография доцента исторического факультета Ростовского (ныне - Южного федерального) университета Н.А. Трапша.
В этой работе автор справедливо отмечает, что, несмотря на значительный по объему массив научной литературы о творчестве А.С. Лаппо-Данилевского, «до настоящего времени не была осуществлена специальная реконструкция эволюционного развития теоретико-методологической концепции российского ученого, а потому именно указанной проблеме и посвящается пред-
лагаемое исследование» (с. 10). При этом Н.А. Трапш подчеркивает «сознательное ограничение предметного поля исследовательской практики» опубликованными трудами А.С. Лаппо-Данилевского, так как именно они, по мнению автора книги, наиболее полно свидетельствуют об объективных результатах научного поиска ученого. Спора нет: публикации действительно большей частью позволяют судить, к чему пришел исследователь, являясь своего рода квинтэссенцией научной деятельности. Но ведь история исторической мысли нас интересует не только с точки зрения достигнутых свершений, но и как процесс их поиска, включая даже заблуждения и, если угодно, «тупики мысли» исследователей. Думается, что на следующем этапе своей работы Н.А. Трапш мог бы обратиться не только к анализу эпистолярных материалов и неизданных произведений А.С. Лаппо-Данилевского, о чем он сам говорит (с. 10), но и к изучению всей «творческой лаборатории» этого ученого, в том числе по материалам Петербургского Архива РАН.
Структура монографии Н.А. Трапша отличается исключительной стройностью и полностью подчинена достижению намеченной цели - эволюционной реконструкции теоретико-методологической концепции А.С. Лаппо-Данилевского. В первом разделе («Творческий поиск молодого ученого») автор анализирует «социокультурные аспекты генезиса научного мировоззрения» ученого. Он отмечает специфические черты личности будущего знаменитого историка: прежде всего «созерцательное восприятие окружающей действительности, выражавшееся в отсутствии реального интереса к политическим проблемам, а также серьезного увлечения революционными идеями» (с. 24) и одновременно «глубокий и всесторонний интерес к сложному феномену религиозного сознания, который привлекал его неизменным стремлением к абсолютной истине» (с. 25). Не эти ли черты личности и мировоззрения А.С. Лаппо-Данилевского «отталкивали» от него марксистских историков? Анализируя его конкретно-исторические («Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований», «Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II», и др.) и теоретико-историографические («Основные принципы социологической доктрины О.Конта», и др.) исследования, Н.А. Трапш убедительно показывает, какое влияние оказали труды представителей «государственной школы» на молодого А.С. Лаппо-Данилевского и как он «преодолевал» некоторые их идеи. На трансформацию взглядов русского ученого большое воздействие оказал «первый позитивизм» и особенно труды французского мыслителя О. Конта с его «принципом эволюции», причем, как пишет в своей работе Н.А. Трапш, апологетические характеристики научного наследия О. Конта сочетаются у А.С. Лаппо-Данилевского с критическим рассмотрением его социологической доктрины.
Центральное место в рецензируемой книге второй раздел занимает анализ важнейшего сочинения А.С. Лап-
по-Данилевского «Методология истории». Вполне обоснованно он начинается с главы, посвященной проблеме соотношения идей так называемой Баденской школы неокантианства (в частности, В. Виндельбанда и Г. Рик-керта) и теоретико-методологических взглядов русского ученого. Это принципиально важно, поскольку в предшествующей историографической литературе А.С. Лап-по-Данилевского нередко однозначно называли «представителем русской школы неокантианства». Последовательно рассматривая принципы и структуру теории исторического познания, а также аксиологические идеи его «Методологии истории», Н.А. Трапш отвергает мысль «об изначальной тождественности соответствующих теоретических идей Лаппо-Данилевского с известной историософской и методологической концепцией Ба-денской школы» (с. 83). В частности речь идет о понимании В. Виндельбандом и Г. Риккертом двух познавательных стратегий, реализуемых в естественных науках с помощью номотетического подхода, а в науках о духе -идиографического. По мнению А.С. Лаппо-Данилев-ского, оба этих подхода вполне могут «сосуществовать» и успешно применяться (в зависимости от целей исследования) как в науках о природе, так и в науках о культуре. Н.А. Трапш аргументированно доказывает, что теоретическая система «Методологии истории» учитывает не только достижения философов Баденской школы, но и идеи многих других зарубежных (О. Конта, Д.С. Милля, В. Вундта, В. Дильтея, Г. Зиммеля, даже -К. Маркса, и др.) и отечественных мыслителей, являясь при этом совершенно самостоятельной и оригинальной конструкцией.
В третьем разделе книги («Методологические идеи в исследовательской практике») Н.А. Трапш рассматривает культурологические работы А.С. Лаппо-Дани-левского. Здесь особенно привлекает сопоставление автором исследовательских подходов к изучению русской культуры таких выдающихся современников, как Ключевский, Милюков и Лаппо-Данилевский. Как отмечает Н.А. Трапш, «В.О. Ключевский и П.Н. Милюков придавали особое значение последовательному изучению качественной трансформации государственных и общественных институтов»; при этом «эволюционное развитие русской культуры рассматривалось как естественное следствие всеобъемлющих изменений в социально-экономической и политической жизни рассматриваемого общества» (с. 113). Такой подход, как отмечает автор, в значительной мере был адаптирован «к специфическим особенностям советской историографии». Напротив, Лаппо-Данилевский, используя известные положения философии истории Гегеля, а так-
же идеи неокантианцев, полагал, что «прогрессивное изменение духовных приоритетов отдельного социума определяет реальные особенности его дальнейшего развития» (с. 116). Он придавал ключевое значение «постепенному утверждению основополагающей идеи о приоритетном характере индивидуальной и коллективной свободы, которая рассматривается русским историком в качестве абсолютной ценности» (с. 117). Не потому ли, добавлю от себя, его идеи оказались востребованы российским обществом тогда, когда само оно освободилось от пут тоталитаризма? Значительный интерес представляют и наблюдения Н.А. Трапша по поводу интерпретации А.С. Лаппо-Данилевским политических и правовых идей, распространенных в русском обществе XVII - XVIII вв. Поскольку эта эпоха оценивалась русским историком как «переломная», многие соображения замечательного ученого звучат неподдельно актуально и для современного российского общества. Как отмечает Н.А. Трапш, «интересным представляется также принципиальное замечание Лап-по-Данилевского о том, что рассматриваемая концепция «Москва - третий Рим» пользовалась большей популярностью, нежели реальные проекты последовательного реформирования политической системы, предложенные известным мыслителем XVI в. И. Пересветовым» (с. 127). Н.А. Трапш в последней главе останавливается и на трактовке Лаппо-Данилевским таких вопросов, как роль малороссийских мыслителей в распространении европейской (латинской) образованности, как соотношение идейных установок интеллектуальной элиты российского общества и традиционного народного мировоззрения, и т.п.
Думается, что задачи, поставленные автором рецензируемой книги, последовательно, логично и вполне аргументированно им решены. В качестве пожелания хотелось бы высказать следующее соображение. В подзаголовок своей книги Н.А. Трапш вынес слова «опыт эволюционной реконструкции». Действительно, истоки и эволюция теоретико-методологической концепции А.С. Лаппо-Данилевского в монографии рассмотрены едва ли не исчерпывающим образом. Теперь надо идти дальше. Мне, как читателю (и как преподавателю курса историографии всеобщей истории), было бы интересно познакомиться с тем, как соотносится теоретическая система А.С. Лаппо-Данилевского с концепциями его выдающихся зарубежных (например, феноменологией Э. Гуссерля) и отечественных (скажем, с идеями А.И. Введенского и И.И. Лапшина) современников. Возможно, мы узнаем об этом из следующей монографии Н.А. Трапша?
В.С. Савчук
