CC BY
149
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПЕРЕХОДА К СОЦИАЛЬНО-ИННОВАЦИОННОЙ ПЛАНОМЕРНОЙ ЭКОНОМИКЕ (Часть 1)
Л.С. Бляхман ,
главный научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного университета, доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ
Н.Ф. Газизуллин,
главный редактор журнала «Проблемы современной экономики», профессор Санкт-Петербургского государственного экономического университета, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки Республики Татарстан
Зарубежные и российские ученые еще в конце ХХ века обосновали необходимость перехода от индустриальной к конвергенционной социально-инновационной экономике. Однако системный кризис не привел к ожидаемой трансформации. Во многих странах по-прежнему господствует рентно-долговая экономика, а в России ее темпы сокращались из-за неэффективности государственной политики монополизма офшорных конгломератов, отсутствия должной планомерности, устаревших критериев и методов инвестирования.
Ключевые слова: социально-инновационная экономика, конвенционная, общественно-договорная политика, интеграция инвестиций и радикальных нововведений, инновационный спрос и предложение, инновационная система
УДК 330.34 ББК 65.01; 65.013; 65.9(3)
Введение. Теорию постиндустриальной инновационной экономики разработали А. Тоффлер, М. Кастельс, Д. Белл, П. Друкер, Дж. Гелбрейт, Ф. Янсен и другие зарубежные и российские экономисты. Создана концепция инновационной системы и цикла, система показателей инновационного процесса, обоснованы пути инновационного преобразования российской экономики. Однако, в отличие от ряда зарубежных стран, технологическое отставание России не сокращалось, а в ряде секторов выросло. Как показал анализ, это связано с неэффективностью государственной политики, монополизмом офшорных конгломератов и локальных хозяйственных структур, противодействующих справедливой конкуренции, низким уровне планомерности общественного развития и развития интеллектуального капитала. В статье рассматривается три основных вопроса: 1) социально-инновационная экономика и ее характерные черты; 2) природа и причины контринновационного характера российской экономической системы; 3) методологические принципы формирования социально-инновационной экономики.
Инновационная экономика и ее характерные черты
Инновационная экономика отличается, прежде всего, особой ролью информации — невещественного товара, производство и обращение которого не подчиняется традиционным законам рынка. При его продаже владельцы не утрачивают право собственности, если это не оговорено специальным соглашением. Информацию производят не только коммерческие, но и некоммерческие организации, государство, домохозяйства, она не уничтожается в процессе потребления. Ее стоимость зависит не от общественно-необходимых затрат, а от оценки потребителями новизны и эффекта использования, который определяется не только качеством информации, но и организацией ее освоения, уровня маркетинга и менеджмента. В особой защите нуждается коммерческая и государственная © ПСЭ, 2014
тайна, персональные данные. Глобальная информационная инфраструктура, в т.ч. Интернет, требуют громадных инвестиций и не могут находиться в частной собственности.
Ограничения использования информации постепенно преодолеваются, а издержки тиражирования снижаются. Главным источником добавленной стоимости становится не только наемный труд, природа и капитал, но, прежде всего, инновации, вложения в нематериальные активы, включая образование и здравоохранение, интеллектуальный капитал.
Информация — общественное благо, обладающее большим внешним эффектом (экстерналиями) — разностью между выгодами от использования блага и его покупной ценой, а также прямыми издержками на производство. Наряду с индивидуальными предпочтениями в инновационной экономике в первую очередь учитываются интересы общества, создание опекаемых благ, в т.ч. инноваций, производство и потребление которых не вписывается в традиционную систему рыночных отношений и требует регулярной финансовой помощи государства1. Инфраструктура материализует общественное знание и процесс обобществления производства, она должна предоставлять услуги на льготных условиях, на немонопольной основе, хотя частные фирмы стараются уклониться от платы за них («стратегия безбилетника»).
К. Маркс считал законы развития общества универсальными и действующими «с железной необходимостью» независимо от воли и сознания людей. Неоклассическая теория также считает законы экономики универсальными, а НТП — внешним (экзогенным) фактором экономического роста. Современная эволюционная теория рассматривает НТП как внутренне присущий системе (эндогенный) фактор. Одни фирмы разрабатывают и осваивают инновации, определяющие неравновесное развитие экономики, а другие стараются использовать или копировать их, сохраняя место на рынке за счет снижения издержек и искусственно созданной монополии. Резкое увеличение многообразия видов продукции (более 15-20 млн) и
7
а
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
технологий расширяет свободу выбора при дефиците надежной и достоверной информации. Это требует разработки новых критериев и индикаторов устойчивого развития, сохраняющего и увеличивающего не только физический, но также интеллектуальный и экологический капитал.
Переход к шестому технологическому укладу, саморазвивающейся интеллектуальной системе, основанной на совмещении нано-, биоинженерных, физико-химических, информационных и когнитивных (управление поведением людей) технологий, позволяет воздействовать не только на внешнюю форму (кристаллическую решетку), но и на глубинную структуру средств труда на атомно-молекулярном и генно-клеточном уровне. Робототехнические системы (РТК) и трехмерные принтеры освобождают рабочих от монотонных операций по непосредственному воздействию на предмет труда. Материалы с заранее заданными свойствами, в т.ч. суперчистые, биогибридные и т.д., уменьшают издержки на добычу и транспортировку сырья. Гигантские заводы замещаются малым и средним бизнесом (МСБ).
Системный кризис ускорил процесс смены технологических укладов2 на заводе, который обеспечивает треть мирового рынка инсулина, занято всего несколько рабочих. Инжиниринговая компания с 6000 сотрудников разработала и освоила технологию по которой на завод доставляются все необходимые компоненты, а выпускаются запечатанные и адресованные упаковки для конечного потребления. В США работает и вводится 9 тыс. подобных РТК. Детали для авиадвигателей печатаются на трехмерных принтерах. Ликвидируется монополия капиталистов на средства производства; владельцы этих принтеров могут продавать услуги и наукоемкую продукцию без использования наемного труда.
В инновационной экономике основным звеном управления становится не микроэкономическая фирма, производящая и реализующая товар (услугу), а межфирменная мезоэконо-мическая сеть создания стоимости, включающая все стадии разработки, производства, сбыта и послепродажного обслуживания потребителей. Это означает новую социальную модель общества (new societal model), основанную на коллективных действиях3. Предприниматель — новатор должен согласовывать свои решения с действиями независимых от него участников интегрированного научно-производственного цикла4.
Инновационная экономика, как отметил еще Й. Шумпетер5, несовместима с современной конкуренцией. Рост (до 15-90%) доли затрат на разработку и освоение инноваций в общих издержках требует перехода от хозяйственного суверенитета фирм к их интеграции и сотрудничеству в осуществлении инновационных проектов и освоении новых рынков. Интеграция конкуренции и сотрудничества связана с умением найти отличную от остальных нишу (differentiate or die), выявить потребность в новых продуктах и организационно-технологических комбинациях производственных факторов-
Растущая неравновесность информации, которой располагает производитель и высший менеджер по сравнению с покупателем и внешним инвестором, приводит к тому, что общественные издержки и цены определяются не кассовыми расходами фирмы, а максимальным эффектом, который может получить покупатель от использования ресурсов в наиболее благоприятной сфере, от других поставщиков. Новаторы на некоторое время создают технологическую монополию, получают добавочную прибыль и вытесняют конкурентов с рынков сбыта и ресурсов6.
Концепция инновационного общества стала важнейшим вкладом в экономическую теорию. Применительно к России была разработана комплексная программа создания национальной инновационной системы7, обоснована необходимость, возможность и факторы ее развития8, прогнозы инновационного прорыва910.
Однако стихийный рыночный механизм в условиях глобализации и информатизации повел мировую и российскую экономику по иному пути. Индустриальная экономика сменялась не социально-инновационной, а рентно-долговой11. Финансовые активы более, чем в 3,5 раза превысили мировой ВВП и только 2-3% из них вкладываются в реальную экономику, преобладает
нерегулируемый внебиржевой оборот валюты и производных ценных бумаг (он приближается к 300 трлн долл.). По оценке Цюрихского технологического института 147 финансовые группы через 47 тыс. ТНК контролируют мировую экономику.
Глобальный системный кризис, в отличие от обычного циклического, не содержит внутреннего механизма преодоления диспропорций. Глобальные банки, например, J.P.Morgan, Bank of America заплатили более 50 млрд долл. штрафов за свои спекуляции, но сохранили статус мировых лидеров за счет прибыльных операций с ценными бумагами и валютой. Снова растет пузырь фондовых индексов.
По неоклассической теории НТП вызывает рост доходов и спроса на новые продукты, что в итоге создает новые рабочие места. В Англии, благодаря промышленной революции, душевой доход в 1570-1875 гг. вырос втрое, а в 1875-1975 гг. — еще более, чем втрое. В условиях новой индустриализации, как показали исследования ведущих зарубежных университетов (The Economist, 18.01.2014) тенденции изменились. Оправдываются прогнозы Дж. Кейнса о системных проблемах в слаборегулируемой рыночной экономике. Хроническая безработица среди молодежи ряда стран ЕС превышает 50%. В США доля занятых в промышленности за полвека сократилась с 30 до менее 10%, а неработающих мужчин в возрасте 25-54 лет выросла в полтора раза. По среднесрочному прогнозу компьютеризация сократит до 90% спрос на работников торговли, агентств недвижимости, журналистов, экономистов, маркетологов и т.д., что приведет к росту социального антагонизма и нестабильности.
Контринновационные факторы в российской экономике
Россия занимает около 15% территории Земли, но здесь проживает всего 2,0% мирового населения и производится 2,8% ВВП. Экономика России стала органической составной частью мирового рынка. Доля импорта в ВВП в 1980-2014 гг. выросла с 2 до 15%, однако в экспорте по данным В. Иноземцева (МК
22.07.2014) более 75% составляют нефть, газ, уголь, руда и продукты их первичной переработки. Доля нефти, потребленной внутри страны, сократилась за эти годы с 84 до 30%, удельный вес инвестиций в ВВП — с 34-38 до 18-20%. Совокупный долг государства и корпораций превысил 650 млрд долл. и сопоставим с общим объемом резервов Центробанка и общественных фондов. Доля импортных комплектующих в аэрокосмической индустрии достигла 65-70%, в фармацевтике — 80%. Импорт доминирует на рынке электроники, медицинской, строительнодорожной, аграрной и другой техники.
Около 5 млн россиян получили зарубежный вид на жительство или долгосрочные визы. Около 500 высших чиновников имеют дома, квартиры, землю и другие активы в 30 зарубежных странах. После запрета на счета и ценные бумаги в зарубежных банках активы переоформляются на трасты и фонды, что позволяет не декларировать их как частную собственность.
России предстоит на основе общественного договора власти, бизнеса и населения провести революцию в управлении экономикой, включающую изменение мировой финансовой инфраструктуры, ликвидацию монополии частных финансовых фондов и офшорных конгломератов, создание государственной системы поддержки базовых нововведений и превращения неденежных ценностей (земельные участки, лесные, водные и био ресурсы, транспортные коридоры) в реальный капитал.
Экономическую ситуацию в России не ухудшает ускоренное развитие ОПК или вступление в ВТО. В 2014-2017 гг. бюджетная политика предполагает увеличение доли расходов на оборону всего с 3,5 до 3,9% ВВП, а на национальную безопасность и правоохранительную деятельность — сокращение с 2,9 до 2,2% ВВП за счет внутренних резервов и уменьшения численности силовых структур на 10%. При этом бюджетные расходы снижаются с 19,5 до 18,7%, в т.ч. на национальную экономику — с 3,1 до 2,3% ВВП за счет роста частных инвестиций (НГ 25.07.2014).
Согласно докладу Торгово-промышленной палаты (НГ
29.04.2014) средневзвешенный импортный тариф после
8
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
а
вступления в ВТО снизился всего с 9,6 до 7,6%. Импорт вырос всего на 2,5%, лишь молокопродуктов — на 21%, что требует эффективного использования разрешенных ВТО мер защиты рынка.
Россия в ХХ1 веке утрачивает прежние конкурентные преимущества, связанные с дешевизной сырья и энергии, относительно высокой квалификацией кадров при невысокой оплате, закрытостью внутреннего рынка. Часть мировой прибыли, перераспределяемой через глобальные финансы, за последние десятилетия выросла с 10 до 50%. В 2008-2013 гг. удельный вес финансово-страховых и других виртуальных услуг в ВВП США, которую Россия, наряду с Китаем, Японией, арабскими странами субсидирует, увеличился с 37 до 44%, причем 75% страхового рынка принадлежит 4 компаниям. Доля 90% населения в общей сумме активов и доходов США по оценке Нобелевского лауреата П. Кругмана (НГ 30.12.2013) в 2000-2012 гг. сократилась с 54,7 до 50,4%.
Рентоориентированная экономика12 по-прежнему ставит доходность компаний в зависимость не от эффективности производства, а от административно-кланового ресурса, связей с местной и центральной властью, позволяющих получать прибыль, перекладывая на государство социально-экологические издержки и глобальные риски. До сих пор не создано комплексное и привлекательное для большинства населения представление о социально-инновационной экономике, соединяющей эффективность и социальную справедливость, как национальной идее. Снижение темпов прироста ВВП с 6-7 до минимума означает прогрессирующее уменьшение роли России в мировом ВВП (за полвека ее доля снизилась с 6-7 до 2,2%). Прирост мировой экономики превышает 3% (прогноз МВФ на 2015 г. — 3,9%, в США — 3%, в Китае — 7%, в Казахстане — 6% в год). По прогнозу МВФ к 2016 г. мировой темп вырастет до 3,9%, а в России снизится до 2%, причем его обеспечивали финансовый сектор, операции с недвижимостью, рост медицинских расходов, а не обрабатывающая промышленность.
Анализ антиустойчивого и контринновационного развития России показал, что разработку и освоение инноваций (в основном в форме импорта оборудования) ведет лишь 10% предприятий (в динамичных странах — более 70%). Частные инвестиции в инновации составляют всего 0,5% ВВП (в США и Китае — 5-8%), а вместе с госрасходами — 2% (в динамичных экономиках — более 10%). Россия поставляет идеи, а ввозит новые технологии и инжиниринг.
По данным Минэкономразвития (Газета Ru 23.12.2013) из 68 млн работников только 15 млн заняты на эффективных рабочих местах. Около 9 млн заняты в министерствах, ведомствах, надзорных структурах, около 2,5 млн — в пенсионных, страховых и финансовых фондах, около 1,8 млн — в частной охране. Россия сохранила лидерство лишь в 8 из 32 базовых технологий современных технологических укладов. Не снижается трехкратное отставание от ведущих стран по производительности труда. По оценке McKinsey на 20-60% это связано с устаревшими оборудованием и технологиями, а на 30-80% — с неэффективной организацией и отсутствием стимулов инноваций.
В чем причины крайне медленной модернизации экономики? Почему системный кризис, как показали специальные исследования13, не решил проблемы устойчивого роста экономики? В докладе Всемирного экономического форума Global Risks-2014 (Geneva, 2014) выделены наиболее опасные мировые риски: налоговый кризис и провалы финансовой системы, высокая структурная безработица и социальная нестабильность из-за растущей дифференциации доходов, провалы госполитики (global governance failure) дефицит воды и продовольствия, трудность адаптации к изменению климата и природным катастрофам.
Выделяются две модели развития экономики России. Неолиберальная концепция (С.В. Мау, Я. Кузьминов и др.) считают неизбежными невысокие темпы прироста ВВП для ограничения инфляции и дефицита госбюджета. Авторы доклада «Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике» А. Некипелов, В. Ивантер, С.Глазьев и ряд других экономистов РАН считают главной целью превышение прежних (1999-2012
гг.) темпов прироста ВВП (5,5%) за счет смены парадигмы денежно-кредитной политики (централизованное фондирование банковской системы, увеличение госрасходов на долгосрочные проекты новой индустриализации, науку, образование и т.д. даже при временном увеличении дефицита бюджета до 1,52% ВВП), системного сокращения налогов на производство и труд, блокирующего развитие МСБ, устранения власти групп, противодействующих модернизации экономики в ЖКХ, естественных монополиях и т.д. По их расчетам (Эксперт, 2014, № 9) монетарные факторы определяют не более 30% роста цен, а недогрузка мощностей в обрабатывающей промышленности достигает 40%.
Структурные сдвиги в экономике — рост потребительского рынка, стабилизация банковско-торговой системы, изменения в АПК, обновление капитала в ряде несырьевых отраслей позволяют увеличить долю среднего класса с 20-25 до более 50%. «Ловушка среднего дохода» уже не действует, т.к. в развивающихся странах резко выросла оплата труда, а в развитых — проводится реиндустриализация на новой технической базе. Необходимо ввести ограничения на экспорт капитала и сверхвысокие доходы, развить рынок целевых облигаций и проектного финансирования, кредитования и страхования индустриальных секторов.
Некоторые экономисты видят основную проблему экономики в «ресурсном проклятии». С этим нельзя согласиться. Доля сырья в экспорте Норвегии в 1948 г. была выше, чем в России (43 и 39%), но обязательная передача новых импортных технологий государственным компаниям, а их доходов — на инновации превратили Норвегию в мирового лидера по конкурентоспособности и качеству жизни. Экспорт природных ресурсов стал базой преобразования экономики Канады и Австралии.
Нельзя согласиться и с тем, что конкурентным преимуществом России является ее отсталость, позволяющая заимствовать технологии и методы управления, не тратя времени на их разработку. Догоняющее развитие не обеспечивает его устойчивости, особенно при переходе к новому технологическому укладу. Ю.Корея, Япония, Сингапур, Тайвань, вошедшие в первую десятку стран по Global Innovation Index — 2014, импортировали инновации при их обязательной локализации, но сразу же начали собственные разработки, особенно организационные, не требующие громадных инвестиций. Ю. Корея стала ведущим производителем судов для перевозки сжиженного газа, крупных танкеров, контейнеровозов, высококачественных сталей и проката, автомобилей, электроники, биотехнологии и т.д.
Ультралиберальные экономисты считают отставание России закономерным и необратимым из-за сурового климата, увеличивающего энергетические и транспортные издержки, удаленности от морских портов (52% мировой экономики сосредоточено на расстоянии не более 100 миль от побережья), несоответствия инноваций российскому менталитету. Предлагается ограничить развитие северных регионов и вывезти оттуда население. Однако на Аляске строится крупнейший газопровод и комплекс по сжижению и экспорту газа. В нашей стране был создан первый в мире многомоторный тяжелый самолет «Илья Муромец», первая АЭС, запущен первый спутник и первый человек в космос, созданы первые котлы со сверхкритическими параметрами. Россияне и их потомки в США известны не только изобретениями в области телевидения (Зворыкин), вертолетостроения (Сикорский), мостостроения (Мельников, Тимошенко), атомного судостроения (Риковер), радаров и т.д., но и созданием инновационных фирм. В. Ипатьев создал компанию, преобразовавшую нефтехимию США.
Главная причина отставания, как это еще в прошлом веке показал Н. Шмелев (Авансы и долги // Новый мир, 1987, №7) — монополизм производителей и незаинтересованность хозяйственной элиты в нововведениях. Доля на рынке наукоемкой продукции США (36%), Японии (30%), Германии (16%), Китая растет, а России стагнирует. Преодоление внутренних шоков разрыва между потенциальным и фактическим выпуском, стимулирование использования факторов производства, как это предлагают некоторые авторы14, важно, но недостаточно. Необходимо коренное преобразование всей системы хозяйствования.
9
а
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
Методологические принципы формирования социально-инновационной экономики
К их числу следует отнести:
1. Переход от государственной к конвенционной (общественно-договорной) политике Исключительно государственная политика была приемлема в индустриальную эпоху, когда на каждом сегменте рынка конкурировали тысячи независимых фирм, а не несколько ТНК, нередко диктующих свою волю государству.
В России 90-х гг. госполитика в интересах олигархов была направлена на накопление капитала путем присвоения общенародной собственности и вывоза доходов в офшоры. Нобелевские лауреаты Дж. Тобин, Ф. Модильяни, Р. Солоу,
В. Леонтьев, Д. Норд, Дж. Стиглиц и ведущие российские экономисты Л. Абалкин, О. Богомолов, О. Макаров, С. Шаталин, Ю. Яременко, Д. Львов, Н. Петраков и др. предупреждали о недопустимости шоковой приватизации наукоемкой индустрии, полной либерализации движения капиталов, частного присвоения природной ренты, ликвидации сбережений населения с помощью гиперинфляции, игнорирования общественных ценностей (Вопросы прогнозирования, 2004, №4). В наши дни без согласования с хозяйственными субъектами была начата реформа академической науки, предприняты попытки увеличения налогов с мелкого бизнеса, ликвидации частных пенсионных накоплений и т.д.
Исследования ОЭСР и Кембриджского университета15 подтвердили необходимость реформирования экономической политики на конвенционно-коалиционной основе.
В Послании В.В. Путина Федеральному собранию (2013 г.) намечено обязательное предварительное обсуждение всех законопроектов, важнейших государственных решений, стратегических планов с участием институтов гражданского общества для согласования интересов различных социально-этнических групп и регионов, власти и бизнеса в целях устойчивого развития общества. Советы при федеральных и региональных органах власти должны выступать в качестве ее конструктивных оппонентов и экспертов. Сильные, независимые и финансово состоятельные муниципалитеты обеспечат реальное участие граждан в управлении на местах.
В Польше в ходе реформ число воеводств было сокращено с 49 до 16, в их составе — 379 уездов и около 2,5 тыс. гмин — низовых структур управления с широкими правами. В то же время в Украине, население которой за годы независимости сократилось на 7 млн чел., сохранено 490 районов, 90% которых получают дотации. В России, несмотря на многократные обещания, баланс между обязательствами и ресурсами местного самоуправления не соблюдается, налоги выплачиваются по месту нахождения центральной конторы, а не производства. Финансовые потоки регулируются не устойчивыми нормативами, а субъективными решениями центра и регионов как плата за политическую лояльность.
Как показано в исследованиях ведущих зарубежных университетов и российских экономистов, конвенционная политика позволяет создать инновационные ценности, коалиции для инноваций, улучшить защиту прав собственности и корпоративный контроль, преодолеть «великую ложь»16 государственной политики, исходя из долгосрочных интересов «экологического», а не узкоэкономического человека17.
Конвенционная политика базируется на сотрудничестве государства, бизнеса и общественности, а либеральная политика на верховенстве закона, независимости судов и т.д. Она противодействует произволу чиновников. Конвенция — основа развития социально-экономических институтов, преодоления конфликтности и хаоса хозяйственной системы.
В то же время неолиберальная политика, ориентированная на приоритет рыночной стихии, блокирует инновационное развитие, рост капиталоемкости и усложнение нововведений, снижает их рентабельность по сравнению с массовым выпуском глобальных продуктов (напитки, косметика, фармацевтика и т.д.), не говоря уже об операциях с ценными бумагами и валютой. Чисто рыночная политика соответствует интересам связанного с властью бизнеса, но не общества в целом и ос-
новной массы населения. Без активного участия государства в стратегическом планировании переход к инновационной экономике невозможен18.
2. План как основа глобальной рыночной экономики. Планомерность в современных условиях — сознательно поддерживаемая на основе согласования интересов и норм поведения многообразных и самостоятельных хозяйственных субъектов, стран, регионов и социальных групп пропорциональность развития общества. Бессмысленны многолетние споры «государственников» и «рыночников» о приоритете плана или саморегулирования. Согласно принципам дополнительности и соответствия, разработанным Н. Бором, В. Леонтьевым19 и другими выдающимися учеными, истина заключается в объединении казалось бы антагонистических, но дополняющих друг друга понятий, которые одинаково правомерны, отображая действительность с разных сторон, плавно друг в друга переходят при укрупнении объекта исследования. Если некоторое глубокое утверждение правильно, то противоположное ему глубокое утверждение тоже правильно.
Концепции квантовой и волновой механики, стоимости и ценности, плана и рынка одинаково правомерны. Согласно современной теории хаоса экономика как сложная система не имеет точно определенного сценария развития, состояний равновесия в ней может быть несколько или не быть вообще. При неизменной структуре она может существовать долго, но может и развалиться при малейшем толчке. В России около 3 тыс. функций государства признано избыточными, дублирующими или нечетко сформулированными. В то же время мифом признана достаточность ценовой рыночной информации для инновационных решений20.
В индустриальной экономике фирма, как показал еще К. Маркс, была плановым островком в рыночном море. В инновационной экономике субъектом планирования становятся государство, местное самоуправление, все социальные и хозяйственные субъекты, вступающие в коалиции и заключающие контракты. Объектом планирования выступают как материально-вещественные, так и социальные пропорции. Наряду с иерархическим административным (по отношению к собственным активам) особое развитие получает индикативное и целевое планирование с помощью прогнозов, программ и социального маркетинга, направленного не только на реализацию уже выпущенной продукции, но прежде всего на выявление и удовлетворение новых потребностей потенциальных покупателей. Мезоэкономический маркетинг не только анализирует, но и создает новый инвестиционный и потребительский спрос с помощью долгосрочных научно-технических и социальных прогнозов.
Ведущую роль в современном планировании играет система законодательно установленных нормативов. Социальные стандарты устанавливают минимальный потребительский бюджет, оплату и условия труда, пенсионного и социального обеспечения, финансирования здравоохранения, образования, культуры и науки. Экологические нормативы лимитируют расход общественных ресурсов и выбросы в окружающую среду. В США действует согласованная с представителями бизнеса и существенно ограничивающая его рентабельность система норм расхода бензина (на 100 миль пробега), воды и и.д. Экологические нормы привели к закрытию устаревших металлургических комбинатов, а сейчас требуют реконструкции 600 угольных ТЭЦ. Действующие до сих пор нормативы Ростехнадзора блокируют инновации, т.к. лимитируют не расход общественных ресурсов, а технические характеристики объекта.
Экономические нормативы включают нормы налогообложения, амортизации, госдолга, движения капитала, ссудного процента, бюджетных расходов, в т.ч. на военные нужды. Все большая часть институтов управления трансакциями находится за пределами рынка21.
Централизованное административное планирование эффективно только в мобилизационной и относительно простой, обозримой экономике, когда в министерство поступала информация о работе каждого конвейера, агрегата и т.д. При этом ни один народнохозяйственный план в советские годы не
1 0
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
а
был выполнен. Дж. Гелбрейт, А. Зиновьев и другие экономисты и философы отмечали, что планомерность зарубежной, в частности американской экономики гораздо выше, поскольку все большая часть товаров реализуется по контрактам, заключенным до начала их производства и даже разработки, по заранее согласованным ценам и техническим условиям.
Возрастает роль не имеющих четкой стоимостной оценки глобальных интеллектуальных ресурсов. Многообразие взаимозаменяемых видов продукции и технологий, а также рост трансакционных издержек требует определения цен на единицу потребительской ценности, причем не на средневзвешенном, а на прогрессивном инновационном уровне. В процессе конвертации план теряет свои административно-командные, а рынок — стихийные черты.
3. Развитие интеллектуальной собственности и капитала. Интеллектуальная собственность — новый тип отношений, характерный для инновационного общества. Она не подчиняется рыночным законам, поскольку представлена общественными благами, которые не уничтожаются в процессе потребления, финансируются за счет налогообложения всех хозяйственных субъектов. Расходы и экономические результаты здесь не могут надежно измеряться и нормироваться, рынок основан на взаимном доверии и солидарной ответственности государства, коммерческих и некоммерческих организаций, а принудительное отчуждение интеллектуальной собственности невозможно — она неотделима от творческой личности, способной ее создавать и использовать.
В IV части Гражданского Кодекса России в интеллектуальную собственность включены исключительные права патентообладателя на изобретения, промышленный образец, полезную модель, исключительное авторское право на программы для ЭВМ, базы данных, типологию интегральных схем, а также на товарный знак, знак обслуживания, селекционные достижения. Однако, в отличие от развитых зарубежных стран, в хозяйственный оборот не включаются секреты производства (ноу-хау), лицензии на использование результатов интеллектуальной деятельности, коммерческие концессии (франшизы), рыночные и инфраструктурные активы (методы управления и финансирования, неисключительное право на программные продукты), гудвилл (деловая репутация фирмы).
В России нет предварительного патентования заявок (provisional patent applications), который снижает риск их незаконного использования конкурентами. Отсутствует четкий порядок передачи прав на разработки, созданные с участием бюджета, университетам, НИИ и частным фирмам. Это не позволяет учитывать их на балансе как нематериальные активы и подрывает заинтересованность в партнерстве. Не допускается неоднократная уступка исключительных прав на лицензионной основе. Действующие административные, налоговые, таможенные и бюджетные нормы препятствуют развитию рынка промышленной собственности, окупаемости инноваций, не позволяют сделать их коренным конкурентным преимуществом, условием выживания (innovate or die).
Удельный вес нематериальных активов у российских фирм (2-3%) несопоставим с зарубежными (более 50%). В 1990-е гг. иностранные фирмы сумели запатентовать на свое имя российские разработки в лазерной, электронной, волоконно-оптической, эколого-медицинской технике, органической химии и т.д. Доля добавленной стоимости от оборота интеллектуальной собственности составляет по оценке Всемирного банка в Германии, США, Финляндии 7-20%, а в России менее 1%.
Международная патентная система нуждается в совершенствовании. Ее объект — коммерческое использование нововведений, но не сами новые знания, которые являются общественным благом. Патентование методов учета, финансирования, управления увеличило число патентных заявок в США до 500 млн в год. Крупнейшие компании расходуют на их судебную защиту больше, чем на сами НИОКР Некоторые экономисты требуют патентовать разработки, особенно биомедицинские, до окончания эксперимента, превратить патентные бюро в глобальную сеть офисов по защите интеллектуальной собственности. Однако сокращение жизненного цикла инно-
ваций требует уменьшения срока их патентной охраны. Патенты часто регистрируются не для освоения инноваций, а для запрета делать это другим.
Интеллектуальный капитал на уровне индивида — частное благо, совокупность знаний, умений, способностей, но база его развития — производство общественных благ, воспитание людей с самостоятельным инновационным мышлением, чувством собственного достоинства, чести, справедливости, ориентации на истину, добро и красоту. Права собственности на этот капитал очень трудно специфицировать. Распределение дохода, порождаемое свободными, нерегулируемыми рынками, не отвечает этическим требованиям справедливости или честности. Рентно-долговая экономика подрывает цивилизационно-ценностную основу инновационного общества.
По данным опросов даже в Германии лишь 3,5% выпускников школ намерены открыть свое дело, остальные предпочитают госслужбу или работу по найму с минимальной ответственностью (НГ. 27.01.2014). Для решения этой проблемы необходимо массовое непрерывное образование, система поиска и обучения креативных людей (ранее здесь выделялась Россия, а теперь — США), а главное — отказ от широкой коммерциализации образования, культуры и здравоохранения. Разработаны новые методы оценки матричных свойств характера человека и его творческого потенциала с помощью краудсорсинга — массового инкубатора изобретателей и новаторов.
Исследования Института психологии РАН указывают на рост агрессивности, грубости, склонности к насилию, ориентации фирм на краткосрочные проекты с минимальным риском и вывоз капитала. Председатель КНР Си Цзиньнин указал на потерю нравственного ориентира из-за тяги к обогащению, цинизма, безверия. (Reuters, 30.09.2013). Папа Франциск I в апостольском послании (2013 г.) отметил, что капитализм превратился в новую тиранию и призвал вместе с православной и другими церквями бороться за перестройку мировой финансовой системы, преодоление неравенства, которое убивает и неизбежно приводит к насилию. Как писал Фазиль Искандер на каждую ложь правительства народ отвечает тысячекратным обманом, сиюминутная выгода лжи оказывается огромной невыгодой государства.
При этом ислам, христианство и иудаизм — монотеистические религии, имеющие общую историю и ценности, осуждающие ростовщичество и финансовые спекуляции. Врагом инновационной экономики является не ислам, а его извращения, призывы преодолеть мировой хаос на основе возврата к раннему средневековью, подавления «неверных» и создания всемирного халифата. Ислам признает частную собственность и рыночную конкуренцию, но подчеркивает преимущество нравственных ценностей над материальными, взаимозависимость интересов общества и индивида, считает ссудный процент нетрудовым доходом, не приемлет отрыв финансов от реальной экономики, валютные и фондовые спекуляции. Исламские банки используют принцип долевого участия в реальных инвестициях долговое, в т.ч. в рассрочку, и арендное финансирование.
Россия не уступает наиболее развитым странам по доле дипломированных специалистов. Однако по оценке Всемирного экономического форума лишь 20% из них (в Индии — 25%) соответствуют современным требованиям (НГ 22.01.2014). Россия заняла последнее место на конкурсе рабочих профессий (мехатроника, сварка, столярное дело, укладка кирпича, облицовочной плитки и т. д.), уступив странам, где училища соединяют начальное, среднее и высшее профобразование.
Система профстандартов призвана установить современные требования к профессиям и системе непрерывного образования. Уже к 2020 г. по прогнозу Агентства стратегических инициатив (Известия, 24.01.2014) исчезнут такие профессии как швея, билетер, парковщик, лифтер, почтальон, фасовщик, сметчик, библиотекарь, а затем — бухгалтер, нотариус, провизор, секретарь, диспетчер и т.д. Развивается краудсорсинг — использование интеллектуальных ресурсов больших групп людей для принятия и контроля за исполнением управленческих решений.
1 1
а
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
Интеллектуальный капитал фирмы и страны в целом включает человеческий, репутационный и организационный капитал, прежде всего уровень доверия власти, бизнеса и граждан, определяющий перспективы инновационной экономики22.
4. К инновационной организации бизнеса. Инновационная экономика базируется на новой организации производства. Фирмы превращаются из обособленных автономных субъектов, располагающих своими заготовительными и вспомогательными цехами, складами, службами снабжения и сбыта, осуществляющих внешние трансакции на основе разовых эквивалентно-стоимостных контрактов, в звенья глобальных сетей поставок и создания стоимости, кластеров, инновационных альянсов. В цепочках поставок создается новая система планово-рыночной координации, не ограниченная общностью имущества и позволяющая совместно использовать нематериальные активы и интеллектуальный капитал на базе гибких, долгосрочных контрактов. Контрактное право регламентирует возмещение вреда, в т.ч. упущенной выгоды от нарушения обязательств и правил справедливой конкуренции.
Инновационная экономика становится сетевой, границы между фирмами становятся все менее четкими, рынки превращаются в информационные сети, а общество — в систему сетевых структур. Сетями управляют не административные офисы, а инновационно-логистические центры, организующие маркетинг, движение товаров и услуг, создание, распространение и освоение нововведений в условиях быстрого изменения технологических платформ. Развиваются ТНК пятого поколения, не имеющие четких границ и отраслевой специализации, координирующие сеть поставщиков товаров и услуг с помощью международных альянсов и долгосрочных партнерских отношений. Так, ТНК «Сименс» участвует более чем в 50 проектах в информатике, в машино- и авиастроении, химической промышленности и др. Более 70% инновационных услуг ТНК поставляют университеты НИИ, в т.ч. на основе общественно-частного партнерства23 и научно-технических альянсов, совместно финансирующих проекты и организующих их реализацию.
В инновационной экономике резко возрастает роль публичного сектора — некоммерческих организаций, саморегулирующих объединений профессионалов и бизнеса, координирующих работу участников рынка без прямого вмешательства государства. Мобильный бизнес обменивается товарами, услугами и информацией с помощью современной информатики. Гибкие информационные партнерства без создания юридического лица могут изменять условия контракта в течение инновационного цикла, без жестких требований по формированию уставного капитала и структур управления. Основой организации инноваций становятся инжиниринговые компании, которые проектируют технологический комплекс и дизайн продукции, заказывают оборудование и оснастку, контролируют их поступление, монтаж и освоение вплоть до реализации конечной продукции.
Особое значение имеет развитие кластеров — добровольных форм сотрудничества имущественно самостоятельных фирм, выпускающих конкурентоспособную продукцию, их поставщиков, субподрядчиков и организаций инновационно-образовательной, транспортно-логистической, информационной, финансовой, социальной и других видов инфраструктуры. Они различаются по форме собственности и организационно-правовому статусу, сохраняют юридическую самостоятельность фирм, но представляют сетевой комплекс, совместно использующий нематериальные активы. Рыночно-конкурентные отношения дополняются доверительными на основе общих планов, трансфертных цен, форм распределения прибыли.
Развитие горизонтальной кооперации и интеграции фирм означает революцию в создании инноваций24, качественное изменение в управлении знаниями и жизненным циклом но-воввелений, государственном и корпоративном регулировании. Переход от кибернетического (управление по отклонениям и текущим целям) к синергетическому менеджменту происходит на базе нормативного регулирования нелинейных и неравновесных процессов25.
Управление цепочками поставок изменяет сам маркетинг взаимоотношений26. Переход от иерархической организации, когда ключевые решения принимаются на самом верху, к горизонтальному сотрудничеству участников сети увеличивает сложность и многообразие хозяйственных связей, свободу выбора инноваций. Примером может служить опыт 40 крупных городов мира, где вместо диспетчеров таксопарков клиенты сами вызывают ближайшую машину с помощью приложения к смартфону. Сплетение (nexus of forces) облачных и мобильных технологий обработки больших массивов информации превращает централизованное управление в автоматическое регулирование взаимодействий потребителей и производителей.
В России кластеры в Калужской, Ульяновской, Ростовской области, Татарстане, Петербурге содействуют инновационной активности фирм. Однако главной проблемой остается бес-субъектность процесса модернизации. Основная часть активов принадлежит конгломератам — технологически разнородным офшорным инвестиционным фондам, контролируемым узкой группой (в «Базовом элементе» около 100%, а в «Металлоинвесте» — 90% акций принадлежат одному лицу) связанных с властью лиц. Они ориентированы на рост капитализации за счет скупки и перепродажи активов, монополизации региональных рынков, присвоения ренты и концентрации капитала, а не на радикальные нововведения, не обладают гибкостью и адаптивностью, позволяющей быстро реагировать на меняющуюся конъюнктуру. Концентрация капитала, как предвидел еще Й. Шумпетер, глушит справедливую конкуренцию. Ее заменяет лоббизм, подавляющий массовое предпринимательство и перекладывающий трансакционные издержки на государство.
Чтобы сохранить в тайне свои финансовые потоки, конгломераты выпускают в свободное обращение лишь небольшую часть акций и развивают вертикальную интеграцию вместо глобальной конкуренции независимых поставщиков товаров и услуг. Антикризисная политика России, как и США, базировалась на льготах и дотациях крупному бизнесу, но «Джене-рал Моторс», «Банк оф Америка» и т.д. провели радикальную реорганизацию, освоили новые технологии, повысили конкурентоспособность и вернули деньги государству. Российский крупный бизнес лишь увеличил внешний долг до 620 млрд долл., потратив деньги на валютно-фондовые спекуляции и скупку зарубежной недвижимости, спортивных команд и т.д. Капитализация «Газпрома», «Русала», «Евраза» и т.д. сократилась в 2-3 раза и они снова требуют помощи от государства, хотя выплачивают громадные бонусы.
Основа инновационной экономики — малый и средний бизнес (МСБ). По данным Всемирного Банка в 99 странах он создает 90% новых рабочих мест и 52% ВВП. В России его доля, несмотря на все призывы и обещания, не превышает 20%, причем в основном находится в тени, МСБ практически не связан с крупным, занят главным образом торговлей и низкотехнологичным ремонтом, строительством, перевозками под небескорыстным контролем местной власти. В инновационной экономике МСБ входит в глобальные сети, где интегратором выступают инжиниринговые и логистические центры. Он занят в основном высокотехнологичным специализированным производством деталей, узлов и услуг для крупных финишных компаний, НИОКР, испытанием и коммерциализацией нововведений, не требующих на первых этапах крупномасштабных инвестиций. Главное препятствие для МСБ в России — непрерывные проверки («Россельхозмаш», например, ежегодно проверяется более 200 раз), давление правоохранительных органов.
5. Инвестиции — ключевое звено инноваций: Инновационная экономика требует громадных и рискованных вложений в будущее за счет ограничения текущего потребления. По расчетам Минэкономразвития на создание инновационного рабочего места нужно 100 тыс. долл., а для новой индустриализации (25 млн новых рабочих мест) — нереальная сумма — 25 трлн долл. (7 годовых ВВП). Коренная перестройка системы инвестиций требует интеграции инвестиций и инноваций, общеэкономической и инновационной политики27, инвестиционной и инновационной концепции длинных волн в экономике.
1 2
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
а
Инвестиции уже не сводятся к вложениям в основной капитал предприятия, а все чаще означают вклад в интеллектуальную собственность, образование, науку, культуру, здравоохранение, инфраструктуру. Их не всегда можно трансформировать в платежи, они часто не расходуются, а сохраняются в распоряжении инвестора, не сводятся к потоку оплат и расходов. Их результатом все чаще становится не прирост внутренней прибыли и капитализации, а внешний эффект — развитие общественных производительных сил. Инвестиции включают вложения всех хозяйствующих субъектов в т.ч. домохозяйств, а не только преобразование денежного капитала в материальные активы и ценные бумаги. В развитых странах в ходе новой индустриализации быстро растет доля вложений в нематериальные активы (intangibility index)2829.
В России эти тенденции должным образом не учитываются. По оценке Всемирного банка валовое накопление — внутренний источник инвестиций, включающий все сбережения фирм и домохозяйств, составляют 21-28% ВВП (в Китае — 72%, в Тайланде — 40%, Японии — 30%) из-за роста конечного потребления домохозяйств, прежде всего за счет импортных и зарубежных товаров и услуг в богатых семьях. За последние десятилетия срок службы основных фондов в промышленности вырос с 10 до 17 лет, их износ — с 36 до 49-75%. Выросла доля текущих расходов на управление. Инвестиции в инфраструктуру — недостаточны для инновационной экономики (The Economist 3.12. 2011). По оценке «ВТБ Капитал» (Известия 25.02.2014) рентабельность 4,5 трлн руб. инвестиций 40 крупнейших компаний (Газпром, Лукойл, МТС, Вымпелком, Норникель, Северсталь и т. д., их доля в общей корпоративной прибыли превышает 2/3) составила лишь 7% — ниже средневзвешенной кредитной ставки (9-10%) и доходности банковских депозитов (9-12%). Выделяются лишь розничные сети (рентабельность инвестиций «Магнита» — 23%, «Дикси» — 17%). Каждый четвертый проект вообще не принес прибыли из-за высоких затрат и слабого спроса.
В России в общей массе вложений не выделяются научно-производственные инвестиции в материальные и нематериальные активы, в т.ч. не учитываемые в балансе фирмы, но способные генерировать добавленную стоимость — исчисляется внутренняя рентабельность, но не внешний и сопряженный эффект. В результате сооружаются дорогостоящие объекты «назло надменному соседу».
Добыча торфа в России сокращена в 10 раз, т.к. он обходится дороже газа и мазута. Огромные средства потрачены на осушение болот, а в последние годы — на их обводнение. При этом резко выросли потери из-за пожаров и гибели урожая в дождливую осень. Канада, Финляндия, Беларусь на основе древесных и сельскохозяйственных отходов наладили массовое производство топливных брикетов. Госдотации многократно окупились за счет сохранения лесных поселков, экономии невоспроизводимого сырья, снижения пожароопасности. В г. Пусан (Ю.Корея) создан холодильный комплекс, по мощности в 5 раз превосходящий суммарный российский. Он не окупается за счет прибыли, т. к. потребители оплачивают только эксплуатационные расходы, но привел к бурному развитию всего региона, в т.ч. за счет закупки и переработки российского сырья.
Основа создания инновационной экономики — долгосрочные отечественные, а не прямые иностранные инвестиции (ПИИ). По оценке ЮНКТАД Россия заняла третье место в мире после США и Китая, по привлеченным ПИИ, но они составляют лишь 10% от общего объема. Выросли ПИИ суверенных фондов и банков, в основном азиатских. Однако преобладают офшорные деньги российских компаний, не приносящие новых технологий. Растет вывоз капитала, как правило не связанный с формированием глобальных цепей поставок. После вступления в ВТО импорт с незагруженных мощностей нередко становится выгоднее нового строительства в России. По оценке В.В. Путина (газета.Ru 28.01.2014) инвестиции ЕС в Россию составляют 288, а России в ЕС — 30 млрд долл. Более 1/5 экспорта идет в офшоры, 85% фирм вкладывают средства не в инновации, а в российскую и зарубежную недвижимость, 98% не хотят вы-
ходить на биржу, опасаясь утечки информации рейдерам. Реинвестирование доходов от ПИИ в России за последние годы снизилось с 40 до 20% (Ведомости 9.10. 2013). Более 20 трлн руб. хранится на депозитах и дома, но не инвестируется.
В «экономике недоверия» АО не рискуют котировать основную часть своих акций на фондовом рынке. Здесь преобладают портфельные инвестиции, которые мгновенно переводятся за рубеж, подрывая курс рубля. Вложения в акции крупного бизнеса в развитых зарубежных странах окупаются за 6-7, а в России — за 14-25 лет, за рубежом ими владеет до половины, а в России — 1% семей. Ставки по долгосрочным кредитам (для МСБ — 15-20% годовых) намного превышают рентабельность, что блокирует их использование для радикальных инноваций. Естественные монополии закладывают свои непрозрачные инвестиции в тариф, т.е. на счет потребителей, хотя благодаря высокой рентабельности (у «Газпрома» — более 23% на внутреннем рынке) могли бы получать льготные кредиты.
Необходимы ограничения на вывоз капитала для непроизводственных целей, дифференциация налоговых ставок в зависимости от источника доходов (максимум — монопольные посредники и брокеры, минимум — реальное производство, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке) и их использования (максимум — при элитном потреблении, ноль — при вложениях в инновации и обучение кадров). В инновационно развитых странах основные налоги выплачиваются с потребления, в основном избыточного и неэкологичного, а в России — с производства добавленной стоимости. Кредиты на модернизацию в Японии, Канаде, США выдаются по 0,1-1%, причем затраты на оборудование списываются через ускоренную амортизацию, а в России — под 10-20%.
Для сокращения офшорного бизнеса главное — не административные меры, а раскрытие реальных владельцев, защита прав собственности, развитие гибкого хозяйственного законодательства и контрактного права, создание государственного ссудного фонда для финансирования ключевых инновационных проектов, в т.ч. за счет долгосрочных валютных кредитных линий. В коренном улучшении нуждается проработка юридических (права собственности разработчиков и концессионеров), экономических (гарантии поступления и расхода средств) и страховых (оценка риска и путей его минимизации) аспектов инноваций. Низкая (втрое меньше наиболее развитых стран) доля страхования в ВВП не позволяет страховать инвестиционные, в т.ч. энергетические, гидроирригационные, экологические риски, особо важные для ЕАЭС.
Стимулирование реинвестирования прибыли и амортизации как превращенной формы добавленной стоимости, а не только перенесенной, позволит ей под контролем государства стать важнейшим источником инвестиций и заменить субсидирование нежизнеспособных предприятий.
В российской экономике не используются многие новые инновационные финансовые инструменты, не разрешается массовая секьюритизация — выпуск ценных бумаг, обеспеченных не только ликвидными активами (ипотека, потребительские и автокредиты, кредитные карты, общие доходы и активы заемщика, гарантии и поручительства), но и будущими потоками средств от реализации инновационного проекта, в т.ч. без регресса на заемщика. Секьюритизация позволяет превратить бездействующий капитал в виде прав на использование земельных, водных, лесных, интеллектуальных и биоресурсов (например, долгосрочных лицензий на право вылова или выращивания рыбы и моллюсков) в реальный капитал, основу получения долгосрочного кредита, инфраструктурных облигаций. Банки получают возможность участвовать в капитале девелоперской, инжиниринговой или инвестиционной компании, улучшить показатели достаточности капитала и ликвидности.
Россия способна преобразовать инвестиционно-инновационную систему благодаря низкому (12% ВВП) госдолгу, высоким (около 0,5 трлн долл.) золотовалютным резервам, положительному торговому балансу, централизации рынка ценных бумаг. По оценке Дж. Сакса (Expert online 16.01.2014) душевой доход с учетом ППС вырос до уровня ряда стран ОЭСР (20-29 тыс. долл.) и вдвое выше, чем в Китае. В рейтинге Всемирного
1 3
а
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
банка Doing Business в 2012-2013 гг. Россия поднялась со 102 на 92 место за счет улучшения условий регистрации фирм, подключения к энергосетям, таможенного и налогового контроля. По оценке Bloomberg Россия заняла в 2014 г. 18 место из 30 ведущих стран по Global Innovation Index за счет роста концентрации высоких технологий, доли дипломированных специалистов, патентной и венчурной активности (4-9 места), хотя отстает по расходам на НИОКР, продуктивности научных работников, а главное — по добавленной стоимости производства (1% от ВВП — Lenta.ru, 23.01.2014).
Основные выводы
1. Мировая и российская экономика находятся на понижательной волне пятого технологического уклада, для которого характерны развитие нефтегазовой энергетики, микроэлектро-
ники, персональных компьютеров, мобильных телефонов и Интернета, авиакосмической и автомобильной промышленности. Системный кризис, связанный со сменой длинных волн экономического развития, привел к росту неустойчивости экономики, риска вложений в производственные инвестиции.
2. В России переход к социально-инновационной экономике блокируют сокращение доли инвестиций в ВВП, доминирование непубличных конгломератов, низкое качество отраслевой и технологической структуры экономики, нерациональная государственная политика и коррупция.
3. В статье исследованы методологические принципы конвенционной, общественно-договорной политики, направленной на превращение стихийной рыночной глобализации — в планомерную и регулируемую международным правом и системой социально-эколого-экономических нормативов.
1 Гринберг Р.С., Рубинштейн А.Я. Основания смешанной экономики. - М.: ИЭ РАН, 2008.
2 Глазьев С. Мировой экономический кризис как процесс смены технологических укладов // Вопр. экономики. - 2008. - №3. - С.27.
3 Gendron C. Regulation theory and sustainable development: business leaders and ecological modernization. - L., 2012. - 211 p.
4 Innovation and growth: from RgD stangils of innovating firms to economy - wide technological change / U.Anderson et al. (eds.). - Oxford: Oxford Univers press, 2013.
5 Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. - М., 1995. - с. 151.
6 Ведин Н.В., Газизуллин Н.Ф. Неконкурентные основания хозяйственной жизни общества // Проблемы современной экономики. -2007. - №1. - С.86-89.
7 Иванова Н.И. Национальные инновационные системы. - М.: Наука, 2002.
8 Голиченко О.Г. Основные факторы развития национальной инновационной системы: уроки для России // Вопр. экономики. - 2012. -№5.
9 Абалкин Л., Львов Д., Маевский В., Манапов В., Петряков И. и др. Развитие высокотехнологичного комплекса России. - М., 2008. -450 с.
10 Кузык Б., Яковец Ю. Россия-2050: стратегия инновационного прорыва. - М., 2004.
11 Бляхман Л.С. Новая индустриализация: сущность, политико-экономические основы, социально-экономические предпосылки и сопровождение // Проблемы современной экономики. — 2013. — № 4. — С. 44-53.
12 Левин М., Сатаров Г. Рентоориентированная Россия // Вопр. экономики. - 2014. - №1.
13 Ершов Н. Пять лет после масштабной фазы кризиса: насколько стабильна ситуация? // Вопр. экономики. - 2013. - №12.
14 Миронов В., Канофьев В. Грозящая рецессия и как с ней бороться: эмпирический анализ российских реалий и мирового опыта // Вопр. экономики. - 2014. - №1.
15 Acocella N., D. Bartolomeo G., Mallett A. The theory of economic policy in a strategic context. - Cambridge University Press, 2013. - 361 p.
16 Кругман П. Великая ложь: Сбиваясь с пути на рубеже нового века: пер. с англ. - М.: ООО «Изд-во АСТ», 2004. - 474 с.
17 См.: Газизуллин Н.Ф., Гафиятов И.З., Максимов Ю.К., Маннапов Г.М. «Человек экологический»: к вопросу о новой методологии государственного управления развитием России // Проблемы современной экономики. - 2002. - №1. - С. 32.
18 Якунин В.И., Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Идеология экономической политики. - М.: Научный эксперт, 2008. - 288 с.
19 Леонтьев В.В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. - М., 1990. - С. 179.
20 Fox J. The Myth of the Rational Marker A history of Risk, Reward and Delusion on WallStreet. - Harper Business, 2009. - 389 p.
21 Кузьминов Я., Юдкевич М. За пределами рынка: институты управления трансакциями в сложном мире // Вопр. экономики. - 2010. -№1. - С.85-86.
22 Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. - М., 2010.
23 Dedicated, public private partnership units: a survey of institutional and governance structures. - Paris, DECD, 2010. - 117 p.
24 Мильнер Б.З., Орлова Т. Н. Организация создания инноваций: горизонтальные связи и управление. - М., 2013.
25 Driving the economy through innovation and entrepreneurship: emerging agenda for technology management / Indian institute of science. -Bangalore, 2013.
26 Сторцевой М. Теория фирмы, управления цепочками поставок и маркетинг взаимоотношений // Вопр. экономики. - 2014. - №1.
27 Нарышкин С. Инновационная составляющая инновационных процессов // Вопр. экономики. - 2007. - №5.
28 Pathways to industrializations in the twenty first century: new challenges and emerging paradignes / A. Stirmai, W. Nanie, L. Alwrta (ets.). -Oxford: Oxford University press, 2013.
29 Westhamper E. Towards re-industrialitation in Europe a concept for manufacturing for 2030. - Berlin, Springer, 2013.
14
