CC BY
353
© Н.Л. Шамне, А.Н. Шовгенин, 2008
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЯЗЫКОВ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ КОНТАКТОВ
Н.Л. Шамне, А.Н. Шовгенин
Миграции, войны, путешествия сопровождают всю историю человечества, ведя к возникновению языковых контактов и накладывая свой отпечаток на развитие культур. В настоящее время возможности для международной коммуникации стали еще шире благодаря бурному развитию транспорта и средств связи, свою роль играют также политические решения, прежде всего, сильнейших мировых держав. Облик современного мира формируется идущими параллельно процессами глобализации и интеграции в политике и экономике, а также гуманизации, развития космополитизма и маргинализации в обществе. Именно эти процессы определяют в настоящее время бытие современного человека и, следовательно, развитие языков. В начале третьего тысячелетия языковые контакты становятся действительно всеобъемлющими, и этот факт не может оставаться без внимания со стороны лингвистов, требуя глубокого и системного изучения.
В своей статье мы обратились к теоретическим вопросам изучения контакта языков. Самой важной проблемой в этом аспекте является точное определение билингвизма (двуязычия), которое представляется весьма непростым, так как в современной лингвистике существует целый ряд различных под-
ходов. Т. Кабадаг пишет, что каждый исследователь определяет билингвизм согласно своим научным интересам [17, s. 17]. К. Зиннер отмечает, что у разных авторов термин билингвизм может охватывать всевозможные уровни владения языками - от безупречного владения двумя языками до недостаточного владения несколькими языками. При этом и владение языками, выученными в качестве иностранных, считается двуязычием или многоязычием [25, s. 128].
Прежде чем приступить к рассмотрению конкретных подходов к определению этих понятий, оговоримся, что для нас термины «билингвизм» и «двуязычие» являются синонимами, но, исходя из того, что в современных исследованиях по данной проблематике большее предпочтение отдается первому варианту, мы будем использовать термин «билингвизм». Термин «двуязычие» используется нами только при описании и интерпретации авторских подходов. Эквивалентность данных терминов признается, однако не всеми исследователями. Некоторые ученые высказывают мнение, что термин «билингвизм», пришедший из французского языка (bilinguisme), удобнее русского «двуязычие» [8, с. 28].
В свою очередь Л.В. Щерба использует именно последний вариант. Для него дву-
язычие подразумевает «способность тех или иных групп населения объясняться на двух языках. Так как язык является функцией социальных группировок, то быть двуязычным -значит принадлежать одновременно к двум таким различным группировкам» [16, с. 313]. При этом он говорит о двух возможных крайних формах двуязычия. Первая форма реализуется, когда человек принадлежит двум взаимоисключающим группам и использует определенный язык для общения в каждой из них. Языки в этом случае никогда не будут употребляться вперемежку. Примером здесь может служить случай, когда ребенок обучается в школе на одном языке, а дома с родителями говорит на другом. Такое двуязычие можно назвать «чистым». Вторая форма заключается в том, что данные группы в какой-то мере перекрывают друг друга, то есть в обе группы входят одни и те же люди, которые, например на рабочем месте, должны общаться на одном языке, дома могут пользоваться другим. При этом выбор языка оказывается, как правило, случайным, так как говорящие не испытывают каких-либо затруднений в общении на любом языке. Обе языковые системы соотнесены у них до последних мелочей. Такое двуязычие можно назвать «смешанным», и действительно, при нем происходит смешение двух языков [там же, с. 314]. Естественно, что в среде иммигрантов, какую бы страну мы не взяли, можно наблюдать всю палитру форм билингвизма, включая его крайние проявления. Иммигрантская среда является самой благоприятной для возникновения контакта языков.
Зачастую понятие «билингвизм» рассматривается в широком смысле. Такое понимание мы встречаем у Г. Пауля, который считает билингвизмом любое влияние чужого языка, независимо от его проявления, будь то просто контакт между языками или действительное владение двумя языками [23, s. 391]. Сходное широкое толкование этого понятия находим у чешского лингвиста Б. Гав-ранека(см.: [4]), ссылающегося на своих предшественников, которые также толкуют это понятие в широком смысле (см.: [24]). Б. Гавранек, к сожалению, не дает точной дефиниции данного понятия. Он рассматривает это явление в качестве особого случая язы-
кового контакта, но при этом обращает внимание на то, что применение этого термина возможно лишь в том случае, когда речь идет о коллективном двуязычии [4, с. 96]. Ученый также говорит о так называемом «мнимом двуязычии», которое, согласно его мнению, возникает на границе двух близкородственных языков [там же, с. 97].
Некоторые исследователи понимают под билингвизмом не явление, а некий процесс. Например, Е.М. Верещагин определяет двуязычие, исходя из психологических процессов, как психический механизм (навыки, знания, умения), который позволяет человеку порождать и воспроизводить речевые произведения, последовательно принадлежащие двум языковым системам [3, с. 134].
Ю.Д. Дешериев определяет в одной из своих работ билингвизм как «свободное владение или просто владение двумя языками» [7, с. 22]. Похожее определение двуязычия дано В.А. Аврориным: «Двуязычием следует признать одинаково свободное владение двумя языками. Иначе говоря, двуязычие начинается тогда, когда степень знания второго языка приближается вплотную к степени знания первого» [1, с. 51]. При этом оба исследователя отмечают, что ранее такие же взгляды были высказаны ТА. Бертагаевым, К.М. Мусаевым и С.Н. Оненко [6, с. 10-11].
Иное определение двуязычия находим в книге У. Вайнрайха «Языковые контакты»: «Практику попеременного пользования двумя языками мы будем называть двуязычием, а лиц, ее осуществляющих, - двуязычными» [2, с. 22]. Здесь нет указания на степень владения языками. Подразумевается, что практика пользования языками по очереди уже предполагает возможность их использования для коммуникации. Сходное определение, выглядящее скорее компромиссом между отечественной традицией, представленной Ю. Д. Дешерие-вым, В. А. Аврориным, Т. А. Бертагаевым, К.М. Мусаевым и С.Н. Оненко, и зарубежным опытом, дает В.Ю. Розенцвейг: «Под двуязычием обычно понимается владение двумя языками и регулярное переключение с одного на другой в зависимости от ситуации общения» [12, с. 9-10].
Сходное с предыдущим определение находим у Н.Б. Мечковской, также называющей
двуязычием использование нескольких языков одними и теми же лицами, в зависимости от ситуации общения [11, с. 368].
Принципиально отличное от предыдущих определение двуязычия дает Т.П. Ильяшен-ко. Для нее оно представляет собой «явление социального плана, характеризующее языковую ситуацию», в отличие от языковых контактов, которые «характеризуют языковые отношения» [10, с. 23].
Некоторые ученые дают определение понятию двуязычия в связи с другими явлениями. Например, Г. Зограф связывает его с понятием «многоязычия» и определяет как использование нескольких языков, в зависимости от «соответствия коммуникативной ситуации» [9, с. 303].
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что в большинстве случаев явление языкового контакта не приравнивается к билингвизму, а под этими понятиями в современной лингвистике понимается использование в речи двух языков, в соответствии с ситуацией общения.
Остановимся более подробно на индивидуальном и социальном многоязычии. Долгое время в лингвистических исследованиях индивидуальное многоязычие определялось очень узко и ориентировалось на идеального билингва, который в раннем детстве овладел минимум двумя языками и способен одинаково хорошо изъясняться на обоих. Относительно возможности такой ситуации Т. Кабадаг отмечает, что идеальный полный билингвизм может возникнуть только в том случае, если дети происходят из бинациональных и бикультурных браков, и только в том случае, если каждый родитель достаточно много общается с детьми на своем родном языке [17, s. 27].
Этот идеальный случай встречается на практике достаточно редко. Едва ли возможным представляется дать ребенку одинаково хорошие знания на всех используемых языках. В этой связи возникает также опасность двойного семилингвизма (полуязычия) у детей с неудачным двуязычным воспитанием.
Сегодня индивидуальное многоязычие обычно определяется шире. Г. Люди пишет о том, что многоязычным является тот, кто в своей жизни использует в повседневном общении два или более вариантов языка и спо-
собен переключаться с одного на другой, исходя из обстоятельств [20, s. 235].
Опираясь на вышесказанное, становится очевидным, что спектр билингвов простирается от идеальных билингвов до лиц, делающих первые попытки изъясниться на новом языке. Основами индивидуального многоязычия являются прежде всего образование и социальная мобильность; оба фактора зачастую действуют совместно.
Относительно социального многоязычия необходимо отметить, что наряду с историческими языковыми меньшинствами, возникшими в результате движения беженцев, трудовой и образовательной миграции или репатриации, в последние годы усиливаются так называемые новые языковые меньшинства. В среде этих народных групп часто наблюдается сильно выраженное желание сохранения своего языка, так как, по справедливому, на наш взгляд, замечанию С. Каспарян, язык является последним символом культурной и этнической идентичности меньшинства в диаспоре [19, р. 211].
Проживание одноязычными компактными группами или даже целыми поселениями способствует усвоению языка и препятствует социальной и языковой интеграции в новое общество. Г. Люди пишет о том, что в многоязычных обществах обращение к языковому репертуару представляет собой не что иное, как акт идентификации, который указывает на желаемую социальную принадлежность говорящего. Таким образом, выбор языка играет центральную роль при конструировании социальной идентичности. В результате оказывается, что сохранение языка меньшинства связано с желанием принадлежать к определенной языковой группе [20, s. 238]. На это же указывает и Е.И. Шейгал: «Человек не мыслит себя вне культуры и идентифицирует себя с той культурой, которая ему ближе и роднее, или той, которую он осознанно выбрал» [15, с. 3].
Прежде часто делались попытки скорейшей культурной и языковой ассимиляции иммигрантов, однако в последние годы произошло переосмысление относительно этого. Так, Т. Кабадаг пишет, что в последние двадцать лет произошло кардинальное изменение отношения к двуязычию. Раньше в исследованиях указывалось преимущественно на недо-
статки. Современные исследования, напротив, акцентируют свое внимание на положительных сторонах двуязычия [17, s. 20].
Г. Люди выделяет три новых аспекта проводимой политики:
- мигранты защищают свое право на культурную и языковую инакость;
- в образовательных системах стали очевидны риски неудач, которые ведут к утрате культурных корней и безоговорочной ассимиляции;
- возрастает общая оценка многоязычия, обусловленного миграцией [20, s. 323]. В свете вышеизложенного возникает
необходимость развести понятия «родной язык», «первый язык» и «второй язык» в рамках нашего исследования.
Под родным языком в складывающейся в настоящий момент в контактной лингвистике традиции понимается тот язык, который таковым считают сами члены языкового меньшинства. Однако подобная трактовка в большей степени является социологической, поэтому наиболее корректным кажется использовать понятия «первый язык» и «второй язык», предварительно ограничив их значение. Первый язык понимается нами как язык, овладение которым началось раньше, чем другим языком, в семье. Второй язык - это язык, усвоение которого началось при владении первым языком на достаточном уровне, чтобы свободно участвовать в коммуникации на основные бытовые темы. Если же два языка усваиваются одновременно с рождения, то оба они являются первыми. В этом случае нами не исключается возможность развития у билингва семилингвизма, при котором сфера функционирования каждого из языков будет ограничена тематически.
Во владении языками билингв не является простой суммой полных или неполных мо-нолингвов. Каждый двуязычный носитель индивидуален, прежде всего, по своей способности преодолевать интерференцию. Серьезным фактором, влияющим на качество языка, является также доминирование одного из языков. Как правило, доминирующим является тот язык, который чаще используется для коммуникации и на котором индивид владеет письмом. Однако факторы этнической самоидентификации и социального престижа также не
следует исключать из рассмотрения, поскольку заимствования из одного языка в другой способны указывать на статус говорящего.
Для понимания лингвистических явлений контактного характера существенным представляется также положение о том, что процессы языкового контактирования в сущности своей имеют сильное сходство с теми, которые характерны для языка в целом. Это мнение, бытовавшее на протяжении долгих лет имплицитно, в последних работах проявляется все более явно (см.: [13]). Доказательства этого поступают из различных областей функционирования языка. В среде нейролингвистов все большую поддержку находит положение о том, что относительно доминирования полушарий мозга отсутствуют какие-либо ощутимые отличия между структурой билингвальной и мо-нолингвальной языковой компетенции. Это же утверждение относительно языковой компетенции справедливо и для первого и последующих языков. Основная роль всегда принадлежит левому полушарию. В основе своей идентичными являются, по всей видимости, также нейронные механизмы. Именно они поддерживают речевую деятельность билингва на разных языках(см.: [22]).
Исследования по усвоению второго языка показывают, что часть отклонений от нормы при таком усвоении вызвана не влиянием первого языка, так как причиной являются универсальные особенности усвоения языка вообще (см.: [18]). Поэтому можно говорить о некоторой идентичности усвоения первого и второго языков.
Относительно языковой интерференции необходимо отметить, что межъязыковое отождествление элементов двух языков, а также изменение элемента одного из этих языков под воздействием отождествленного с ним элемента другого языка представляют собой аналогический процесс. Он существенно не отличается от процессов, действующих при монолингвальном языковом изменении.
Безусловно, принципиальное сходство функционирования языка в монолингвальной и би-лингвальной ситуациях не означает, что билинг-вальное использование языка не имеет своих отличительных особенностей. Главной такой особенностью мы считаем активацию сразу двух языков в сознании билингва, что и ведет к
возможности интерференции, под которой мы понимаем любые изменения контактного происхождения в речевой деятельности индивида.
Релевантными для исследования языковой ситуации в диаспоре являются два типа интерференционных механизмов. К первому типу относятся заимствования языковых элементов без существенного изменения их формы и содержания (слова и устойчивые элементы, большие, чем слово). Ко второму типу относятся межъязыковые отождествления элементов двух языков, ведущие к изменению элемента одного языка под воздействием элемента другого языка, протекающие, как правило, на основании сходства значений или фонетического, а иногда и графического сходства. Интерференционные механизмы не зависят от типа контактных ситуаций, поэтому преобладающее использование какого-либо механизма детерминируется определенными параметрами. В случае заимствования грамматических морфем, калькирования, семантического сдвига основная роль отводится психолингвистическому доминированию языка-источника интерференции. Лексические заимствования, в свою очередь, возникают вследствие престижа довлеющего языка, однако в условиях инокультурного окружения собственно престиж дополняется фактором лексического дефицита.
Важным проявлением языкового контакта является также переключение кода. В отношении данного явления устанавливается некоторое единство среди ученых в его трактовке, которое может быть сведено к тому, что переключение кода представляет собой использование билингвами в одном речевом акте единиц, которые относятся к разным языковым системам (см.: [13; 14; 18; 26]). Обращение в этом случае к языковой системе представляется оправданным, потому что в устной речи не всегда удается с высокой степенью уверенности определить принадлежность конкретного элемента к тому или иному коду. На письме эта проблема стоит не так остро. Как было установлено в ходе предпринятого исследования, дополнительным идентификатором принадлежности слова или большего элемента определенному языку могут служить различия графики и орфографии.
Собственно переключение кода можно разделить на два вида. К первому виду относится переключение кода на уровне текстов, ко второму виду - переключение кода на уровне текстовых структур. В последнем случае традиционно различают интерсентен-сиальное переключение кода и интрасентен-сиальное, которое также часто называется в литературе смешением кодов (см.: [5; 21]). Подходя к разграничению двух последних понятий с исключительно лингвистических позиций, под интерсентенсиальным переключением кода мы понимаем переход с одного языка на другой в рамках одного дискурсивного единства, а под интрасентенсиальным
- включение в речь на одном языке элементов другого. Такой подход применим для анализа как письменной, так и устной речи. В качестве особого вида переключения кода в прессе можно выделить переключение кода на уровне текстов в рамках одного номера печатного издания.
Таким образом, в контактной лингвистике, несмотря на наличие методических и терминологических отличий в подходах разных авторов, можно выделить ряд положений, составляющих теоретическую основу исследований в этой области науки о языке.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аврорин, В. А. Двуязычие и школа / В. А. Аврорин // Проблемы двуязычия и многоязычия. -М., 1972.
2. Вайнрайх, У Языковые контакты: Состояние и проблемы исследования / У Вайнрайх ; пер. с англ. Ю. А. Жлуктенко. - Киев : Вища школа, 1979. - 263 с.
3. Верещагин, Е. М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия / Е. М. Верещагин. - М. : Изд-во МГУ, 1969.
4. Гавранек, Б. К проблематике смешения языков / Б. Гавранек // Новое в лингвистике. Вып. 6 / под ред. В. Ю. Розенцвейг. - М. : Прогресс, 1972. - С. 94-111.
5. Головко, Е. В. Переключение кодов или новый код? / Е. В. Головко // Европейский университет в Санкт-Петербурге : тр. фак. этнологии. -Вып. 1. - СПб., 2001. - С. 298-316.
6. Дешериев, Ю. Д. Основные аспекты исследования двуязычия и многоязычия / Ю. Д. Дешери-ев, И. Ф. Протченко // Проблемы двуязычия и мно-
гоязычия : сб. ст. / отв. ред. П. А. Азимов ; АН СССР, Ин-т языкознания. - М. : Наука, 1976. - 359 с.
7. Дешериев, Ю. Д. Проблема создания системы билингвистических понятий и вопросы методики ее применения в исследовании / Ю. Д. Деше-риев // Методы билингвистических исследований. -М., 1976. - С. 20-33.
8. Жлуктенко, Ю. А. Лингвистические аспекты двуязычия / Ю. А. Жлуктенко. - Киев : Вища школа, 1974. - 176 с.
9. Зограф, Г. А. Многоязычие / Г. А. Зограф // Лингвистический энциклопедический словарь. - М. : Сов. энцикл., 1990.
10. Ильяшенко, Т. П. Языковые контакты / Т. П. Ильяшенко. - М. : Наука, 1970. - 204 с.
11. Мечковская, Н. Б. Языковой контакт / Н. Б. Мечковская // Общее языкознание. - Минск : Выш. школа, 1983. - 456 с.
12. Розенцвейг, В. Ю. Основные вопросы теории языковых контактов / В. Ю. Розенцвейг // Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. -М., 1972. - С. 5-24.
13. Русаков, А. Ю. Интерференция и переключение кодов (севернорусский диалект цыганского языка в контактологической перспективе) : дис. ... д-ра филол. наук / А. Ю. Русаков. - СПб., 2004.
14. Шамне, Н. Л. Актуальные проблемы меж-культурной коммуникации : учеб. пособие / Н. Л. Шамне. - Волгоград : Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 1999. - 208 с.
15. Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса / Е. И. Шейгал. - М. : Г нозис, 2004. - 324 с.
16. Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. - Л., 1974.
17. Cabadah g, T. Zur Genese einer Diasporavarietät des Türkeitürkischen: Studie zum Gebrauch der Flexionsendungen zur Tempus- und Modus-Markierung bei Jugendlichen türkischer Herkunft / T. Cabadahg. - Bielefeld, 2001.
18. Croft, W. Explaining Language Change /W. Croft. - London, 2000.
19. Kasparian, S. Parier bilingue-multilingue et inedtites: Le cas des Armiens de la diaspora / S. Kasparian // Faites de langues (18) Langues de diaspora / Langues en contact. - Paris, 2001.
20. Lüdi, G. Mehrsprachigkeit / G. Lüdi // Kontaktlinguistik - Ein internationales Handbuch der zeitgenössischen Forschung / Goebel H., Neide P. H., Stary Z., Wölck W. (Hrsg.). - Berlin ; N. Y., 1996.
21. Muysken, P. Bilingual Speech. A Typology of Code-Mixing / P. Muysken. - Cambridge, 2000.
22. Paradis, M. Neurologie et linguistique de contact / М. Paradis // Contact Linguistics V 1 / H. Goebl et al. (eds.). - Berlin ; N. Y, 1996. - P. 57-63.
23. Paul, H. Prinzipien der Sprachgeschichte /Н. Paul. - Heidelberg, 1920.
24. Schonfelder, K. H. Probleme der Volker und Sprachmischung / K. H. Schonfelder. - Halle (S.), 1956.
25. Sinner, C. Zur Terminologie in der Sptachkontaktforschung / С. Sinner // Gerda Haßler: Sprachkontakt und Sprachvergleich. - Münster, 2001.
26. Weinreich, U. Languages in Contact / U. Weinreich. - N. Y. : Publications of the Linguistic Circle of New York 1, 1953.
