CC BY
327
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 30 (168).
Филология. Искусствоведение. Вып. 35. С. 29-32.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ ФЕНОМЕНА « ЧУЖОЙ РЕЧИ.»
В ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Статья посвящена краткому анализу самых важных и глубоких, на наш взгляд, лингвистических исследований явления чужой речи. Некоторые рассматриваемые работы выполнены в русле структурно-грамматического подхода к исследованию языкового явления; другие представляют чужую речь как коммуникативно-стратегическую категорию, реализуя коммуникативный, деятельностный и антропоцентрический принципы изучения языка в целом.
Ключевые слова: чужая речь, чужие речения, шаблон чужой речи, репрезентология, свое/ чужое, синтаксическая стилистика, функциональная грамматика, полевое структурирование,
коммуникативная стратегия, текстовые формы,
Феномен «чужой речи» (ЧР) на протяжении нескольких столетий сохраняет свою актуальность. Вместе с тем до сих пор целый ряд вопросов данной проблематики не получил должного внимания в лингвистической литературе или имеет спорные трактовки. Так, одни ученые исследовали ЧР в поэтикостилистическом аспекте, как особый способ повествования в художественной литературе. Другие ученые рассматривали ЧР преимущественно в грамматическом аспекте, не уделяя должного внимания языковым признакам ЧР. Лишь в последние десятилетия появились работы, раскрывающие целостность лингвистического понимания языкового феномена ЧР и его лингвистической интерпретации.
Наша статья посвящена краткому теоретико-историческому анализу самых важных и глубоких, на наш взгляд, лингвистических исследований ЧР
В терминологии русской лингвистики чужая речь отмечает свое присутствие в работах второй половины XIX века в отношениях предложений с прямой речью и чужой речью вообще. До этого времени ЧР не присутствует в научном языке, хотя интенсивное создание русского национального литературного языка подготовило благоприятную почву для быстрого роста форм выражения чужого высказывания. Так, А. С. Пушкин многими исследователями отмечается как основоположник русского литературного языка и как преобразователь русских форм передачи чужих мыслей.
В современном русском языке как объект научного исследования лингвистической теории ЧР представлена концепцией В. Н. Волошинова о трех шаблонах ЧР, которая в
табличная форма матрицы.
основном базируется на западноевропейской лингвистической терминологии шаблона (Bally, Kalepky, Lorch и т. д.). Это так называемые шаблоны прямой речи, косвенной речи, несобственно-прямой речи и их модификации. Именно в работах В. Н. Волошинова отмечается методологическая значимость явления ЧР: «В этом, на первый взгляд, второстепенном вопросе синтаксиса не умели видеть проблемы громадной общелингвистической важности», проблемы, представляющей «исключительный методологический интерес», проблемы «узловой»1.
Дальнейшее исследование ЧР представлено работами таких известных лингвистов, как Л. В. Щерба, А. М. Пешковский, В. В. Виноградов, Л. А. Булаховский, С. Г. Бархударов и др. В них ЧР представлена как единица синтаксиса, т. е. речи, с характерной коммуникативной законченностью и внутренней, качественно новой структурно-семантической и ритмомелодической организацией, где по-особому, своеобразно реализуются лексические, семантические, морфологические, синтаксические, лингвостилистические и лингвокомпозиционные средства языка.
Впервые попытка исследования категории ЧР как системного явления самостоятельного раздела описательного, стилистического и композиционного синтаксиса была предпринята Г. М. Чумаковым в монографии «Синтаксис конструкций с чужой речью»2. По мнению Чумакова, особая функциональная, художественно-эстетическая весомость, специфические черты семантического и структурного плана конструкций с чужим сообщением позволяют ставить вопрос о выделении их в самостоятельный раздел синтаксиса с приме-
нением к нему нового, предметного термина «репрезентология» (наименование одного из способов передачи ЧР в английском языке represented discourse - репрезентированная, представленная речь).
Репрезентология представляет собой единство двух основных неразрывно связанных между собой понятий: категория чужой речи (или чужого высказывания, сообщения) и категория конструкций с ЧР. Исходной и первичной, безусловно, является категория чужой речи как необходимое условие любого другого репрезентологического понятия. В репрезентологии присутствует разграничение явлений лингвистических, языковых, с одной стороны, и грамматических, синтаксических, с другой стороны.
В терминологическом значении Чумаков обозначает ЧР как языковое, общелингвистическое явление, образующее вместе с другими типами и модификациями речи, выделяемыми на основании соответственных оппозиционных отношений, единую систему средств языка для передачи информации, внутренних мыслей, волеизъявлений, состояния, чувств, звуков, шумов и т. п. В таком понимании классификационная система речи, состоящая из подсистем, в частности классификационной подсистемы ЧР, основывается на оппозиционных отношениях «авторского» либо «своего», с одной стороны, и «чужого», с другой стороны. Верхним пределом подсистемы ЧР является тип речи, противостоящий типу «своей», «авторской» речи, а нижним -модуляция. Промежуточные ступени данной иерархической лестницы подразумевают под собой способы передачи, разновидности и модификацию ЧР.
Показательным в этом смысле является описание самой сущности ЧР - это всегда речь в речи с ее собственными материальными показателями инородности: лексическими, графическими и интонационными. ЧР - это речь внешняя (устная, письменная) или внутренняя (невысказанная, либо высказанная); речь, вклиненная в речь другого и всегда образующая единство двух линий сообщения: линии «своего» и линии «чужого», линии «автора» (субъекта) и линии «неавтора» (объекта). Бинарность оппозиции с прямой или опосредованной двухчастотностью построений с чужим высказыванием обусловливает специфику явления ЧР в целом. Отсюда деление по наиболее общим семантическим
(план содержания) и формальным (план выражения) признакам определяет типологию компонентов: вводимого, или репрезентируемого, и вводящего, или репрезентирующего.
Репрезентируемый компонент - это не только наиболее общее наименование чьей-либо мысли, т. е. любого типа чужого сообщения, но и частное наименование тех типов чужих речений, которые в структурном отношении не самостоятельны и образуют целостное единство только в совокупности с компонентом репрезентирующим. Чумаков представляет предельно общее деление репрезентируемого компонента как классификацию способов передачи ЧР. Под способом передачи понимается исторически сложившийся метод внедрения ЧР в чье-либо высказывание, отражающий степень ее информационной точности и смысловой полноты, с одной стороны, и морфолого-синтаксическую структуру, целевую установку, стиль, эмоциональноэкспрессивную окраску - с другой. Все вышеперечисленные признаки положены в основу классификации типов ЧР высшего иерархического ранга.
В современном русском языке Чумаков выделяет 5 способов передачи чужих сообщений, а следовательно, и 5 типов ЧР: речь прямая, косвенная, тематическая, несобственнопрямая и свободная прямая, каждая из которых имеет свои разновидности и модификации.
Классификацией более низкого ранга иерархической системы чужих речений Г. М. Чумаков устанавливает деление по семантико-функционально-структурным признакам с одним из них господствующим.
Представленный таким образом многомерный подход к явлению раскрывает многоступенчатый характер ЧР, деление на родовые и видовые понятия, взаимосвязь между элементами структуры и действующий в языке закон сложения типологических факторов; т. е. принцип раздвоения единого понятия на противоположные, взаимоисключающие и в то же время взаимосвязанные части.
Несомненной заслугой Г. М. Чумакова в лингвистической теории является его идея неразрывной связи анализа структуры и анализа функционального как основополагающей идеи исследования ЧР: связь структуры с функцией или связь функции со структурой, что находит отражение в его терминологии стилистического синтаксиса или синтаксической стилистики. Возможно, исследователь
приходит к предпосылке возникновения нового направления в лингвистической теории, которая позднее находит свое отражение в теории функциональной грамматики. Основополагающая концепция функциональной грамматики базируется на полисистемном анализе языковой структуры. В рамках данного направления лингвистический анализ предполагает изучение взаимодействия элементов разных уровней на функциональной основе. Здесь семантические категории грамматики и семантические функции объединяют разноуровневые языковые средства. Можно констатировать, что идущее от Г. М. Чумакова воззрение на ЧР как структурнофункционального явление было творчески преодолено в современных лингвистических исследованиях антропоцентрической направленности конца XX и начала XXI века.
Значительный вклад в лингвистическую теорию ЧР XXI века был сделан работой Н. В. Максимовой «“Чужая речь” как коммуникативная стратегия»3, где определяются концептуальные основания функционирования ЧР, ее коммуникативная природа, принципы организации системы ЧР, модели коммуникативных стратегий.
По мнению Максимовой, диалогическая природа явления ЧР оказалась центральным моментом самой сущности феномена ЧР, определяемая в текстовом и коммуникативностратегическом аспектах. При лингвистической интерпретации феномена ЧР, ее исходная целостность может быть описана на основе представления о трех принципиально различных типах моделей ЧР - текстовых, языковых и речевых - и о взаимоотношениях между ними. Текстовые модели ЧР - это базовые способы передачи ЧР всей системы в целом, которые представляют собой типизированные текстовые формы - сложные синтаксические целые с инициальным «чужим». Описываемые текстовые формы ЧР формируются и функционируют в ответном тексте-ментативе. Более глубокое научное представление Максимовой о коммуникативных стратегиях ЧР как моделях диалогического взаимодействия базируется на взаимодействии языковых и внеязыковых составляющих, что позволяет автору исследования констатировать коммуникативную стратегию ЧР как фрагмент языковой картины мира говорящего, связанный с его ценностными приоритетами в выборе способов общения с Другим.
Исследование Максимовой базируется на основных концепциях теории функциональной грамматики, в частности, на полевом устройстве грамматической системы языка. Н. В. Максимова представляет семантическую основу явления ЧР как оппозицию «свое/чужое», которая ей же определяется и как категория коммуникативного типа. Семантический каркас «свое/чужое» участвует в образовании парадигматических отношений в текстовой и языковой среде.
Ссылаясь на идеи В. Н. Волошинова (М. М. Бахтина) о «динамике взаимоотношений авторской и чужой речи», Максимова заявляет о структурном принципе обособленности/ проницаемости своего и чужого, акцентируя внимание на взаимопроницаемости своего/ чужого. Тогда как в современной теории ЧР доминирует исследовательский подход с вводимым (чужим) компонентом. Принцип проницаемости своего и чужого позволяет применить методику полевого структурирования для описания разнородных по своему лингвистическому статусу языковых явлений от лексических и собственно текстовых до грамматикализованных частиц, интонационных рисунков и пунктуационных знаков.
Удивительным прозрением реальной природы языковой стратегии ЧР и особенности ее функционирования оказывается моделирование текстовых форм посредством табличной формы матрицы. Метод М. Я. Дымар-ского, предложенный к общему описанию текстовых форм, был принят Н. В. Максимовой за основу описания текстовых форм ЧР в моделировании ее коммуникативных стратегий. Матрица прекрасно описывает модели функционирования ЧР. В частности, тема-рематический статус, варианты композиции «чужое/свое», макросвязки «своего» и «чужого», компоненты логической структуры позиции.
Подводя итоги выше сказанному можно смело утверждать, что в изучении ЧР наблюдается ситуация, высвечивающая проблемы, характерные для современной лингвистики в целом. Развитие самих явлений языка и постоянное обновление наших представлений о них как непреложном законе развития науки требует введения новых теоретически значимых понятий как общих, так и частных. Таким образом, мы видим, что сделанные лингвистические открытия о феномене ЧР являются фундаментальными осознанными
концепциями, и в то же время понимаем, что они не могут быть окончательно оформленными положениями, преодоленными до конца современной лингвистикой.
Примечания
1 Волошинов, В. Н. Марксизм и философия языка. Л., 1930. С. 11-12.
2 См.: Чумаков, Г. М. Синтаксис конструкций с чужой речью. Киев, 1975. Работа посвящена синтаксису конструкций с ЧР, исходя из структурно-грамматических оснований. Позднее структурно-грамматический подход
в понимании ЧР отображается в исследованиях В. И. Кодухова, М. К. Милых, Л. Н. Мур-зина, Н. С. Поспелова, А. Г. Руднева, но на протяжении 30 лет глубоких и развернутых исследований ЧР, подобно монографии Чумакова, в лингвистике не присутствовало.
3 См.: Максимова, Н. В. «Чужая речь» как коммуникативная стратегия. М., 2005. Само название работы подразумевает исследование коммуникативных оснований и создание целостной концепции явления ЧР в коммуникативно-стратегическом аспекте.
