CC BY
42
Логистика
УДК 334.7 ББК У9(2)212
ТЕНДЕНЦИИ УСЛОЖНЕНИЯ ТОВАРООБМЕННЫХ ОПЕРАЦИЙ В ПРОЦЕССАХ ПОСТАВКИ
A.A. Ефремов
Статья посвящена исследованию экономических закономерностей развития форм товарного обмена. Автором рассматриваются особенности усложнения товарообменных операций с учетом эволюции экономической теории. Особое внимание в статье уделяется специфике вертикальной интеграции и сетевым экономическим структурам. Обосновывается современная специфика управления хозяйственными связями.
Ключевые слова: вертикальная интеграция, дифференциация товаров, монопольный эффект, потребности, сетевые структуры, специфические инвестиции, товарообменные операции, трансакционные издержки, экономическая мотивация.
Мировой финансовый кризис, которой не обошел стороной и РФ, сделал более трудным для рассмотрения отечественными предприятиями перспективных и, самое главное, реальных вариантов товарного обмена. Экономическая природа подобного усложнения товарообменных операций в первом приближении, безусловно, может быть охарактеризована путем интерпретации универсальных последствий приспособления поставщиков к дефициту финансовых ресурсов [9]. Однако более полная такая оценка может быть получена, прежде всего, с позиции понимания категории «сложности товарного обмена» с учетом эволюции экономической теории.
История классической экономической науки свидетельствует о том, что в доводах и аргументах исследователей постепенно, хотя и совершенно бессистемно, пожалуй, первыми проявились аспекты, характеризующие динамическую сложность товарообменных операций, т. е. непредсказуемость условий сделки в различное время и на разных территориях [12, 13, 21 и др.]. Более полно это положение впервые сформулировал К. Маркс, в частности в работе [11] он писал: «Меновая стоимость, прежде всего, представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места».
Аналитический прогресс в исследовании тенденций усложнения товарообменных операций шел медленно. Объясняется это главным постулатом классической экономической теории, который отражает веру в то, что координация товарных обменов производится путем механизма цен, т. е., согласно тезису А. Смита, путем «невидимой руки рынка». Однако представители этой научной шко-
лы не прошли мимо того факта, что экономическая организация, т. е. специфика экономической обособленности предприятия («бизнеса») и эффективность управления им, способна изменять процессы товарного обмена. В частности А. Маршалл в знаменитой работе «Принципы экономической науки» выделил «организацию» в четвертый фактор производства [13]. Этот шаг следует считать важной заслугой А. Маршалла, поскольку им он привлек внимание научного общества к проблеме дезинтеграции и интеграции предприятий.
Первичная локализация производства (концентрация многих однородных малых предприятий в отдельном районе) во многом обусловила общественное разделение труда, которое с одной стороны разъединяет производителей, разобщает их по видам деятельности, а с другой стороны, порождает устойчивые функциональные взаимосвязи между ними [22]. Эта тенденция, таким образом, стала усиливать структурную сложность товарообменных операций, которая охарактеризовалась удлинением цепи отраслевых взаимодействий.
Одной из главных причиной укрупнения производства, по определению А. Маршалла, является экономия, происходящая из масштабов производства любого рода товаров, которая им подразделяется на категории: экономия, зависящая от общего развития производства; экономия, зависящая от ресурсов отдельных занятых в нем предприятий, от их организации и от эффективности управления ими [13]. Возможность достижения такой экономии А. Маршалл рассматривал как сильный стимул к интеграции предприятий. В частности об этом свидетельствует следующее его утверждение. «Экономия, проистекающая из высокой организации закупок и продаж, составляет одну из главных причин нынешней тенденции к слиянию многих предприятий одной и той же отрасли промышлен-
ности или торговли в единое гигантское целое, а также к образованию различного рода коммерческих федераций, включая сюда картели и централизованные кооперативные ассоциации».
Контексту нашего исследования отвечает еще одна, выявленная А. Маршаллом, закономерность. Рост отдачи крупномасштабного производства дифференцированной продукции сопровождается усилением сложности ее сбыта производителем по двум причинам: 1) априори часть товаров рассчитана на незначительный сбыт, так как они адаптированы к предпочтениям ограниченного круга потребителей; 2) трудность быстрой верификации товаров на предмет получения ими признания потребителей. Проявление этого эффекта, как свидетельствует история зарубежной экономической практики, обусловило появление крупных торговых предприятий, причем формы их интеграции с производителями стали приобретать разнообразный характер (дистрибутивные, дилерские и т. д.) [20].
Новое понимание природы усложнения товарообменных операций мы находим в работе Й. Шумпетера «Теория экономического развития». Причем его аргументы убеждают, что одной из движущих сил такого усложнения служит комбинирование нововведений, которые «... прокладывают себе путь, побеждая в конкуренции со старыми» [21].
Статья Р. Коуза «Природа фирмы» представила новое видение причины укрупнения предприятия, которое заключается в экономии трансакционных издержек [14]. Это положение имеет прямое отношение к интеграции, причем в вопросе трактовки последнего термина мы склонны придерживаться позиции А. Маршалла, который под интеграцией понимал усиление глубины и прочности связей между различными частями производства, т. е. он допускал существование гибридных форм интеграции [13].
В дальнейшем идеи, объясняющие причины и последствия интеграции, включая слияния, которые приводят к образованию монополий, положили начало развитию новых исследований, которых объединял научный интерес к проблемам теории вертикальной интеграции, т. е. когда предприятие объединяет несколько последовательных стадий по производству продукции [16].
Вертикальная интеграция, т. е. вертикальное слияние предприятий, связанных единой технологической цепочкой, привлекла к себе внимание ученых еще в период господства представления о ведущей роли монополий. Причем в центре внимания были следующие вопросы: является ли вертикальная интеграция, прежде всего, инструментом ценовой дискриминации либо сдерживания последовательной маржинализации хозяйственной деятельности, или она преследует цели создания входных барьеров? [20].
Проявление в результате вертикальной интеграции монопольных эффектов может отрицательно
влиять на эффективность товарного обмена, причиняя тем самым ущерб национальной экономике [17]. Кроме того, оно способно создать препятствия на пути развития малого бизнеса, которое, как известно, относится к числу основных задач обеспечения национальной безопасности [7]. Все это и определяет активность государства по принятию законодательных и иных мер по стимулированию конкуренции и сдерживанию монополизации, в том числе, в форме вертикальной интеграции.
Решение дилеммы «вертикальная интеграция или заключение вертикальных соглашений (контрактация)» получило развитие преимущественно в рамках двух экономических моделей интерпретации причин, побуждающих предприятия к вертикальному контролю.
Одна из таких моделей базируется на сосредоточении внимания на вертикальных внешних эффектах, с которыми сталкивается производитель-монополист, когда рынок промежуточного товара не является конкурентным. Она получила широкое признание в неоклассической экономической теории, в частности в теории организации промышленности, ярким представителем которой является Ж. Тироль [18, 19]. Будет справедливо, если мы отметим, что одним из первых на сложность товарного обмена между монополистами указал А. Маршалл. Он обратил внимание, в частности, на следующее: «Но в действительности монополистические объединения в одной отрасли стимулируют создание монополистических объединений в тех отраслях, которые обычно покупают товары первой отрасли или продают ей свои товары; при этом столкновения и союзы между этими ассоциациями приобретают в современной экономической науке все большее значение» [13].
Вертикальный внешний эффект для монопо-листа-производителя состоит в том, что любое решение, принятое предприятием розничной торговли, которое увеличивает его спрос на промежуточный товар на единицу, дает производителю добавочную прибыль [19]. Однако предприятия розничной торговли, которые максимизируют собственную прибыль, не склонны учитывать добавочную прибыль производителя. Поэтому они не расположены принимать решения о закупках товара у монополиста, который не имеет перспектив широкого потребления. Если же предприятие розничной торговли еще является монополистом, то не исключается возникновение эффекта двойной маржинализации (надбавки), т. е. последовательной максимизации прибыли производителем товара и его продавцом, что влечет за собой излишнее сокращения на него спроса.
Нейтрализация отрицательного вертикального внешнего эффекта монополистом-производителем возможна с помощью вертикальных ограничений, т. е. сложных договорных соглашений, к числу которых относятся:
1) нелинейная цена: а) простая, например, ус-
Логистика
тановление фиксированной платы за франшизу плюс плата за приобретение товара предприятием розничной торговли по собственной инициативе; б) сложная, т. е. полностью, нелинейная цена;
2) ограничение конкуренции между предприятиями торговли товарами монополиста-произво-дителя, например, установление исключительных территорий и сделок.
Невозможность такой нейтрализации представителями неоклассической экономической теории соотносится с наличием сильного стимула у монополиста-производителя к вертикальной интеграции.
Вторая модель интерпретации причин, побуждающих предприятия к вертикальному контролю, основывается на концепции феномена «специфичности» активов, широко представленной в неоинституциональной экономической теории, ярким представителем которой является О.И. Уильямсон [20].
Специфические инвестиции носят повсеместный характер. Однако в случае вертикальных соглашений, основанных на долгосрочных договорах, они часто порождают существенный рост квазиренты у той стороны сделки, у которой эластичность замещения партнера меньше, что создает предпосылки для вымогательства [16]. Проявление этой экономической закономерности объясняется несовершенством долгосрочного договора или в иной интерпретации - его неполнотой.
Нейтрализация угрозы вымогательства, которая нами упомянута выше, влечет за собой снижающие доходы трансакционные издержки, что с большей вероятностью стимулирует вертикальную интеграцию. Однако решение об ее использовании нуждается в специальном обосновании. Отправной точкой в нем является понимание издержек вертикальной интеграции, возникающей вследствие трансформации экономических стимулов и специфичности активов.
Пожалуй, в качестве главного положительного последствия вертикальной интеграции предприятий следует назвать снижение издержек адаптации к внешней среде. Происходит это потому, что процессы согласования предприятиями контракта после их слияния вытесняются аналитическими процессами принятия решения, так как функциональные подразделения этих предприятий переходят к иерархическому подчинению. Кроме того, положительным последствием вертикальной интеграции является расширение возможностей контроля над осуществлением товарообменных операций. Однако бюрократические издержки в условиях такой интеграции возрастают. Причем дополнительно возникают издержки «добавочного контроля» за вертикально интегрированной структурой, так как слияние предприятий часто сопровождается дисфункциональными последствиями, вследствие разной корпоративной культуры на предприятиях и др.
Адаптивные выигрыши вертикальной интеграции иногда могут обесцениваться индуциро-
ванными деформациями инвестиций, в том числе специфических. Эта закономерность объясняется тем, что при вертикальной интеграции сильные рыночные стимулы уступают место маломощным и зачастую искаженным стимулам. Причем практика копирования рынков внутри фирм эту проблему не решает.
В конце XX века в экономической теории достаточно четко обозначился отход от исследования проблем вертикальной интеграции в сторону анализа ее гибридных форм, континуум которых простирается между двумя полярными типами координации - рыночный обмен и иерархия. Объектом научного интереса стали сетевые организационные структуры (альянсы и др., включая их линейные формы - логистические цепи или цепи поставок), образование которых происходит на основе широкого спектра разнообразных по экономической природе договоров, в частности франчайзинга (коммерческой концессии), лизинга и др. [1].
Сегодня сложилась единая научная точка зрения, что общим фоном и вектором, определяющим сложные изменения в формах товарного обмена в пользу развития сетевого межфирменного сотрудничества, является переход современной цивилизации к «обществу знаний» [8, 10].
В качестве основных факторов такого перехода обычно называются: новые технологии; глобализация; дерегулирование экономики; кастомизация и др. Связь между многими этими факторами бесспорна. Новые технологии, в частности информационные и транспортные, стимулируют мировую культуру потребления, так как повышают эффективность коммуникаций и мобильность покупателей. Кроме того, они способствуют расширению границ предприятий, вследствие улучшения за их счет «техники» управления [13]. Новые производственные технологии приводят к возникновению новых разнообразных рынков, развитие которых стимулируется глобализацией. Кастомизация, т. е. изготовление массовой продукции под конкретный заказ потребителя путем ее комплектации дополнительными элементами или принадлежности, способствует сегментации рынков. Глобализация обусловливает стремительное изменение потребительского поведения во всемирном масштабе. Формирование разнообразных и быстро изменяющихся рынков делает востребованным межфирменное сетевое сотрудничество, так как экономические сети идеально справляются с обработкой информации.
Однако простая констатация этих факторов, по нашему мнению, не позволяет понять только тенденцию усложнения товарообменных операций, так как открытыми остаются три вопроса. Что лежит в основе дифференциации товаров? Какова связь между такой дифференциацией и межфирменным взаимодействием? Какова связь между знаниями и стремлением к сетевой интеграции?
Дифференциация товаров традиционно имеет
два объяснения. Одно из них связано с тезисом о постепенном возрастании предпочтений потребителей, вследствие динамики и индивидуализма их жизненных стилей. Это положение является неотъемлемым элементом концепции ориентации на потребителя. Другое объяснение заключается в следующем. Появление новых технологий способствует тому, что общественная потребность, раньше не получавшая удовлетворения, начинает удовлетворяться инновационными конкурентоспособными товарами. Предпочтения потребителей, таким образом, меняются вместе с изменением фаз жизненных циклов технологий. Наиболее полное обоснование данное положение получило в теории стратегических хозяйственных зон, предложенной И. Ансоф-фом [4]. Такие объяснения, несомненно, являются правильными. Однако, чтобы более глубоко понять природу дифференциации товаров, следует взглянуть на это явление через призму философского видения общества потребления, одним из основателем которого является Ж. Бодрийяр.
Главной заслугой Ж. Бодрийяра является разрушение мифа о том, что инициатива потребления исключительно принадлежит потребителям и, соответственно, через рынок она влияет на производственные предприятия. Напротив, именно производственное предприятие контролирует поведение на рынке, управляет социальными позициями и потребностями и моделирует их [5]. Эта ситуация, по мнению Ж. Бодрийяра, обусловлена следующей закономерностью. Существует расхождение между растущей дифференциацией товаров и растущей дифференциацией потребностей. Дифференциация первого типа ограничена, тогда как дифференциация второго типа - нет, поскольку у потребностей человека как у социального существа не существует границ. Это рассогласование порождает противоречие между потенциально бесконечной производительностью и необходимостью сбыта товаров. Таким образом, становится жизненно важным контролировать не только аппарат производства, но и потребительский спрос, не только цены, но и то, что будет запрошено по этим ценам. В этих условиях у производственных предприятий появляется желание изъять у потребителя рыночную власть, которое реализуется путем подмены индивидуальной функции интереса к товару выражением потребности, определяющей компонентой которой выступает социальная функция обмена.
Популяризация такой политики дифференциации, по нашему мнению, повлекла попадание ряда производственных предприятий в странах с развитой рыночной экономикой в 80-х годах XX века в «институциональную ловушку», т. е. обусловило неэффективную устойчивую норму их поведения. Эта ловушка нами соотносится со сложностью отказа производителями от перманентного замещения старых технологий на новые.
Ответом производственных предприятий на
такой институциональный вызов стала трансформация, прежде всего, их вертикальных границ, в основе которой лежали экономические соображения сбережения «расходов на знания». Чтобы избежать неэффективных инвестиций в основные фонды, непроизводительных издержек на обучение персонала, предприятия стали углублять свою специализацию, тем самым сужая свои вертикальные границы, делая ставку на эффекте экономии, проистекающей из формирования и использования интеллектуального капитала [6]. Такая тенденция способствовала появлению новых структурных потенциальных отношений [15]. Одновременно она открыла предприятиям возможность оперативно комбинировать свои хозяйственные связи, что существенно ослабило их зависимость от изменений на рынках, возникающих, в частности, вследствие скачкообразных сдвигов в вещественной структуре товарного обращения из-за дифференциации товаров. В сложившихся условиях «тщательное» управление хозяйственными связями, по мнению М. Портера, стало одним из источников конкурентного преимущества предприятий. Все это привело к тому, что предприятия стали представлять собой открытые системы. В результате одним из современных условий товарного обмена стал обмен знаниями. Лучше всего этому требованию, как уже нами ранее упоминалось, отвечают сетевые организации, которые и стали доминировать в экономике.
Исследованию российской специфики осуществления товарообменных операций в процессах поставки посвящено достаточно много научных работ, среди которых, особое место занимают публикации С.Б. Авдашевой [1-3]. Важным следует считать сделанный ей вывод о том, что анализ интеграционных тенденций целесообразно рассматривать с позиции отыскания экономической мотивации предприятий.
Исследование нами экономических закономерностей развития форм товарного обмена позволяет нам сделать вывод о том, что оно происходит как по линии усиления структурной, так и динамической сложности товарообменных операций. Однако для выявления тенденций в этой области крайне важно понимание экономических стимулов предприятий к интеграции в период после мирового финансового кризиса.
Литература
1. Авдашева, С. Б. Хозяйственные связи в российской промышленности: проблемы и тенденции последнего десятилетия / С. Б. Авдашева. — М.: ГУ-ВШЭ, 2000. - 186 с.
2. Анализ роли интегрированных структур на российских товарных рынках / С.Б. Авдашева, В.П. Балюкевич, A.B. Горбачев и др. - М.: ТЕИС, 2000. -302 с.
3. Авдашева, С.Б. Вертикальные ограничения в российской экономике / С.Б. Авдашева, Н.М. Ро-
Логистика
занова, Е.В. Поповская. — М.: Экономический факультет, 1998. - 81 с.
4. Ансофф, И. Стратегическое управление: сокр. пер. с англ. / И. Ансофф; науч. ред. и авт. пре-дисл. Л.И. Евенко. - М.: Экономика, 1989. - 519 с.
5. Бодрийяр, Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Ж. Бодрийяр; пер. с фр., по-слесл. и примеч. Е.А. Самарской. - М.: Республика; Культурная революция, 2006. - 269 с.
6. Гапоненко, А.Л. Управление знаниями. Как превратить знания в капитал / А.Л. Гапоненко, Т.М, Орлова. - М.: Эксмо, 2008. - 400 с.
7. Герчикова, И.Н. Регулирование предпринимательской деятельности: государственное и межфирменное: учеб. пособие / И.Н. Герчикова. -М.: Изд-во «Консалтбанкир», 2002. — 704 с.
8. Катькало, B.C. Эволюция теории стратегического управления: монография / B.C. Катькало. - СПб.: Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2006. - 548 с.
9. Корнай, Я. Дефицит / Я. Корнай. - М.: Изд-во «Наука», 1990. -607 с.
10. Котлер, Ф. Маркетинг в условиях сетевой экономики / Ф. Котлер, С. Р. Ачрол // Маркетинг и маркетинговые исследования. - 2000. -№5. - С. 2-19.
11. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I. Кн. I: Процесс производства капитала / К. Маркс. - М.: Политиздат, 1988. -891 с.
12. Маршалл, А. Принципы экономической науки: пер. с англ. / А. Маршалл. - М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. - Т. 2. -310 с,
13. Маршалл, А. Принципы экономической науки: пер. с англ. / А. Маршалл. - М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. - Т. 1. - 415 с.
14. Коуз, Р. Природа фирмы: пер. с англ. / Р. Коуз. -М.: Дело, 2001.-360 с.
15. Сергеев, В.И. Менеджмент в бизнес-логистике / В.И. Сергеев. - М.: Информационно-издательский дом «ФИЛИНЪ», 1997. - 772 с.
16. Словарь по экономике / пер. с англ. под ред. П.А. Ватника. - СПб.: Экономическая школа. 1998. - 752 с.
17. Стиглиц, Дж.Ю. Экономика государственного сектора: пер. с англ. /Дж.Ю. Стиглиц. - М.: Изд-во МГУ: ИНФРА-М, 1997. - 720 с.
18. Тироль, Ж. Рынки и рыночная власть: Теория организации промышленности: пер. с англ. /Ж. Тироль. — СПб.: Экономическая школа, 1996. -745 с.
19. Тироль, Ж. Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности: В 2-х т. - 2-е изд. /Ж. Тироль; пер. с англ. под редакцией В.М. Гальперина и H.A. Зенкевича. — СПб. : Экономическая школа, 2000. -Т.1.- 328 с.
20. Уильямсон, О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация / О. И. Ушьямсон; науч. ред. ест. ст. B.C. Катькало; пер. с ангч. Ю.Е. Благова, В. С. Катькало, Д. С. Славнова и др. - СПб. : Лениз-дат; CEV Press, 1996. - 702 с.
21. Шумпетер, И.А. Теория экономического развития: пер. с нем. / Й.А. Шумпетер; ест. ст. А.Г. Мшейковского и В.И. Бомкина; общ. ред. А.Г. Милейковского. - М.: Изд-во «Прогресс», 1982. -455 с.
22. Экономическая теория: учебник для вузов / под. ред. А.И. Добрынина, Л.С. Тарасевича. -СПб: Изд-во СПбГУЭФ, Изд-во «Питер Пабли-шинг», 1997. - 480 с.
Поступила в редакцию 2 сентября 2010 г.
Ефремов Андрей Александрович. Кандидат экономических наук, докторант кафедры коммерции и логистики, Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов. Область научных интересов - логистика лизинга.
Efremov Andrey Aleksandrovich. Candidate of Economic Sciences, Doctoral Candidate of the Commerce and Logistics Department of Saint Petersburg State University of Economics and Finance. Research interests: leasing logistics.
Тел.: +7 921 89 331 89. E-mail: wt@finec.ru
