CC BY
308
ББК 60.542.2
Ю. С. Задворнова
ТЕНДЕНЦИИ ТРАНСФОРМАЦИИ ГЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СЕМЬЕ В ИССЛЕДОВАНИЯХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ СОЦИОЛОГОВ
В России, как и во многих развитых странах мира, семья как социальный институт претерпевает глубокие изменения. Большинство современных ученых, основываясь на эмпирических, а также демографических данных, делают вывод о том, что институт семьи в современном российском обществе находится в состоянии кризиса, поскольку он не выполняет своих основных функций, прежде всего в области рождения и воспитания детей. К таким исследователям следует отнести А. И. Антонова, В. М. Медкова, Т. А. Репину, В. И. Якунина. Другие ученые (В. Б. Голофаст, С. И. Голод и А. А. Клецин) придерживаются принципиально иного подхода к оценкам изменений в функционировании института семьи. По их мнению, семья как социальный институт в России сохранилась, но изменились ее структура, гендерные отношения и разделяемые гендерные роли, что обусловлено объективными процессами, происходившими в стране и мире на протяжении XX в.
Вместе с тем семья — центр формирования гендерных отношений, через нее транслируются следующим поколениям представления о женственности и мужественности, гендерные стереотипы и нормы, определяющие поведение мужчин и женщин в обществе.
Гендерные отношения в современной российской семье находятся в состоянии трансформации. Наряду с советской моделью контракта «работающей матери», формируется новый тип семьи — бикарьерная семья, в которой работают оба супруга, претендующие на профессиональный рост и самоутверждение в публичной сфере. В такой семье снижается уровень мужского доминирования, в меньшей степени присутствует экономическая зависимость женщины, вопросы распределения обязанностей и ответственности решаются на основе договоренностей.
Развитие семьи с точки зрения изменения семейных ценностей и устройства внутрисемейных отношений проанализировано исследователями как постепенный переход от традиционной (патриархальной) модели с четко выраженной половозрастной субординацией к детоцентристской (переходной) семье, для которой характерны «возвышение» ценностей частной жизни, эмоциональных отношений и гипертрофированная ценность детей, и, наконец, к супружеской семье, которая описывается как «личностное взаимодействие мужа и жены, регулируемое моральными принципами и поддерживаемое имманентными ему ценностями». Исходя из перечисленных типов семей выделяют соответствующие им типы гендерных отношений: авторитарные (с регламентированным распределением ролей и главенством мужа) и эгалитарные (основанные на равноправии) [1, с. 76].
Гендерные исследования начали развиваться в России с 1990-х гг. Но еще задолго до того, как исследования гендера обрели статус научной дисциплины, главной и зачастую единственной социальной ареной, где гендерные отношения становились видимыми, была семья — один из классических объектов внимания социологии. Однако традиционная советская социология семьи тяготела к рассмотрению этого института с сугубо
© Задворнова Ю. С., 2011
функциональных позиций. Изучению подлежали прежде всего те аспекты бытования семей, которые были значимы с точки зрения государственного интереса: репродуктивные планы, разводы, формы брачных отношений, воспитание детей [9, с. 6].
Модель гендерных отношений, существовавших в советском обществе, принято называть контрактом «работающей матери». По «условиям» контракта женщина, как правило, имела полную занятость на производстве, обеспечивая наравне с мужчиной важный вклад в семейный бюджет, при этом сохранялось неравное распределение бытовых обязанностей между мужчиной и женщиной. Принципиальное условие контракта — исключительность роли женщины-матери в обществе, предполагающая ее безусловный приоритет в воспитании детей. Контракт закреплял идеологию гендерного равноправия при сохранении практики «двойной занятости» женщин и скрытой дискриминации по признаку пола в публичной сфере [4, с. 16].
Противоречие между производственными и бытовыми функциями, возложенными на женщин, их высокая загруженность были одной из наиболее распространенных тем исследования социологов 1970—1980-х гг. Ученые отмечали, что «если трудовая нагрузка мужчины на производстве и дома составляла около 50 часов в неделю, то у женщины-матери в городских семьях она была на 30 часов больше» [6, с. 100].
Так, А. Г. Харчев высказывал точку зрения, что неравное распределение семейных обязанностей влечет нарушение принципа равноправия полов, создает мужчине лучшие условия для физического и культурного развития, чем женщине [10, с. 45]. Известные ученые в области социологии семьи Л. Гордон, Э. Клопов, Л. Оников по итогам социологического опроса отмечали, что домашний труд занимает у работающих мужчин около 1 часа в сутки, у женщин, имеющих детей, до 4—5 часов в день [2, с. 53]. По данным социологического исследования З. А. Янковой, 25 % опрошенных женщин считали необходимым более равномерное распределение обязанностей между супругами [12, с. 79].
Среди причин слабого участия мужчин в делах семьи назывались неразвитость общественных форм бытового обслуживания, низкий уровень механизации домашнего труда. Исследователи считали, что перестройка домашней работы в сторону механизации, возникновение в ней таких элементов, которые в равной степени могут выполняться и женщинами и мужчинами, призвана привести к равенству супругов во внутрисемейной деятельности. В научной литературе 1970-х гг. встречались суждения о том, что женщина фактически занимает главенствующее положение в семье: в ее распоряжении находится семейный бюджет, она воспитывает детей, организует семейный досуг (см.: [11, с. 277]).
В конце 1980-х гг. наряду с традиционными научными подходами в социологии начало формироваться новое направление, основанное на концепции гендера, признающее за обоими полами равное право на самореализацию во всех сферах жизнедеятельности. Так, исследовательницы Н. Захарова, А. Посадская, Н. Римашевская в своих работах утверждали, что советский тип семейных отношений был отнюдь не эгалитарным (см.: [11, с. 279—281]).
Результаты масштабного исследовательского проекта «Таганрог» также находились в противоречии с официальной идеологией, выявив гендерную асимметрию в обществе и фактическое неравное положение женщин [3].
На основе обширных статистических аналитических материалов были вскрыты основные формы дискриминации женщин в СССР, показана система воспроизводства патриархальных стереотипов в массовом сознании. Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на высокую занятость женщины на производстве, в семейной сфере сохранялся патриархальный тип гендерных отношений.
90-е гг. XX в. в России стали периодом экономического и политического кризиса. Поляризация доходов, быстрая маргинализация части населения, формирование нового рынка труда, возникновение безработицы — все это не могло не повлиять на институт семьи. Как отмечают исследователи Н. М. Римашевская, А. Темкина и А. Роткирх, смена
направления семейной политики государства, огромный разрыв в оплате труда женщин и мужчин привели к социальной незащищенности женщин, снижению их конкурентоспособности на рынке труда и возросшей ответственности в приватной сфере [7, с. 27].
Резкое расслоение общества и формирование стратегии выживания для подавляющего большинства семей повлекло возрастание экономического значения семьи, установление роли мужчины — кормильца семьи как основной [4, с. 24].
Результаты сравнительного российско-европейского исследования «Семья: Восток — Запад», проведенного в конце 1990-х гг., показывают особенности гендерных отношений в России: замкнутость границ мужской и женской «культур», способствующая особой конфликтности отношений, неразработанность культуры партнерства между мужчинами и женщинами в семье и обществе [5, с. 52].
Совместное российско-американское исследование, проведенное в 1996 г., итоги которого опубликованы в книге под названием «Окно в русскую частную жизнь», позволяет сделать вывод, что, несмотря на некоторые изменения семейных ролей, ценностей и представлений, патриархальная семья в России все же оставалась доминирующей. Исследование в целом продемонстрировало согласие и мужчин и женщин с тем, что именно мужчина должен зарабатывать деньги, но роль распорядительницы семейного бюджета отводилась женщине. Раздельные сферы ответственности мужчин и женщин внутри дома и за его пределами в основном оставались неизменными. Однако данные этого исследования позволяют заключить, что мужья чаще, чем раньше, стали выполнять совместно с женами некоторые виды работ по дому. Результаты исследования показали разрыв в представлениях мужчин и женщин о типах супружеского взаимодействия: жены значительно чаще придерживались эгалитарных взглядов на гендерные отношения, были склонны изменять границы, разделяющие гендерно закрепленные сферы ответственности, мужья, напротив, придерживались традиционной модели отношений, но принятие решений в большинстве семей скорее осуществлялось совместно, нежели раздельно. Вопреки реальности 1990-х гг., многие женщины хотели, чтобы муж экономически содержал семью, предоставив тем самым возможность жене заниматься ведением домашнего хозяйства [7, с. 233—234].
Исследования конца 1990-х гг. позволяют сделать вывод, что российская семья того времени находилась в постоянном процессе «переосмысливания» гендерных отношений власти и разделения труда. В конце 1990-х гг. наметилась новая тенденция в развитии гендерных отношений — формирование жизненной стратегии «успешной женщины», для которой на первом плане оказываются интересы профессиональной самореализации и карьеры [4, с. 147].
В монографии «Российская гендерная политика в XX столетии: мифы и реалии» О. А. Хасбулатова проанализировала влияние внутренней политики государства на гендерные отношения в обществе и социальный статус семьи. В центре внимания автора находились: «государственная идеология, регламентирующая статус женщины и мужчины в обществе; государственно-правовая база, детерминирующая характер гендерной системы; гендерные аспекты политики в сферах образования, занятости, гражданских и политических прав, семейно-брачных отношений, управления» [11, с. 4]. Анализ гендерной политики позволил автору прийти к выводу о том, что на протяжении всего ХХ столетия в центре ее были экономические, демографические и другие цели, а не суверенитет отдельной личности, будь то мужчина или женщина. Рассматривая внутреннюю политику, О. А. Хасбулатова отмечает, что она «способна существенным образом влиять на социальный статус женщин и мужчин» и во многом определяет характер гендерного неравенства в конкретно-исторические периоды [11, с. 6]. На основе социологического анализа документов О. А. Хасбулатова сделала вывод о преемственности государственных идеологий на различных исторических этапах, которые насаждали разные по форме, но схожие по сути стереотипные образы «творческого,
успешного, делового, нацеленного на публичную сферу мужчины» и «зависимой (от мужа, отца, государства), домашней, сориентированной на приватную сферу женщины — труженицы и матери». Именно это во многом объясняет низкую результативность российской политики по вовлечению женщин в сферу управления и на уровень принятия государственных решений, высокую степень патриархальности массового сознания. В своей работе автор развенчивает миф о равноправном положении женщины в советском обществе [11, с. 268].
Результаты всероссийского исследования «Семья. Демография. Социальное здоровье населения РФ», проведенного в 2006 г., показали, что ролевая структура семьи находится в стадии изменения: наблюдается увеличение симметричности в распределении семейных обязанностей между мужем и женой, изменение представлений о лидерстве в семье*. Это подтверждается мнением значительной части россиян о том, что главы семьи вообще не должно быть — важные решения следует принимать совместно, мелкие — в соответствии с существующим разделением обязанностей. Изменились и взгляды на понятие «кормилец семьи»: так, если «кормильцем» определяет себя мужчина, то практически единственным основанием для этого служит то, что он имеет доход выше, чем жена; если «кормильцем» называет себя женщина, то это значит, что она, имея более высокий заработок, нежели муж, осуществляет и функцию распределения совокупного семейного дохода.
Однако по-прежнему женщины оказываются в сложной ситуации, когда им необходимо выполнять несколько социальных ролей одновременно: роль кормильца, роль жены и матери. Данные исследований доказывают: несмотря на то что в современной семье гендерные роли не столь жестко регламентированы, как в патриархальной, в реальности женщины по-прежнему продолжают выполнять основную работу по дому и воспитанию детей. Исследователи пришли к выводу, что разделение гендерных ролей в семье зависит от типа ее социальной принадлежности. Семьи, где работает один супруг, характеризуются традиционным разделением ролей. Среди супружеских пар, в которых работают оба супруга, представители «рабочего класса» считают работу жены экономической необходимостью, в то время как семьи среднего класса видят в работе жены, скорее, фактор эмансипации [8, с. 81—82].
Таким образом, анализ трудов отечественных социологов показывает, что в период социально-экономических трансформаций конца XX в. постепенно разрушается феномен советской эпохи — существование единой для всех социальных групп нормативной модели семьи. Наряду с патриархальными, в общественном мнении формируются эгалитарные представления на распределение семейных обязанностей. Вместе с тем «двойная занятость» женщины (работа для экономической поддержки семьи и домашний труд) — глубинные черты советской модели — по-прежнему сохраняют статус нормы.
Библиографический список
1. Голод С. И. Моногамная семья: кризис или эволюция? // Соц.-полит. журн. 1995. № 6. С. 74— 87.
2. Гордон Л., Клопов Э., Оников Л. Социальные проблемы быта // Коммунист. 1974. № 17. С. 49—60.
3. Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект «Таганрог» / под ред. Н. М. Римашевской. М. : ИСЭПН, 2001. 320 с.
4. Здравомыслова О. М. Семья и общество: гендерное измерение российской трансформации. М. : Едиториал УРСС, 2003. 152 с.
5. Здравомыслова О. М., Арутюнян М. Ю. Российская семья на европейском фоне. М. : УРСС,1998. 176 с.
* Исследование проведено РГСУ. По общероссийской репрезентативной выборке опрошены 2400 человек в 85 поселениях в 25 субъектах РФ с соблюдением квот по полу, возрасту и типам поселения согласно данным Росстата.
6. Лаптенюк С. Д. Мораль и семья. Минск, 1967. 191 с.
7. Окно в русскую частную жизнь. Супружеские пары в 1996 году / Н. Римашевская, Д. Ванной, М. Малышева и др. М. : Academia, 1999. 272 с.
8. Сажина Л. В. Современная гендерная культура: кросскультурный анализ брачно-семейного сегмента. Ростов н/Д : Изд-во ИПО ПИ УФУ, 2008. 203 с.
9. Тартаковская И. Гендерные отношения в приватной сфере: постсоветские трансформации семьи и интимности // Laboratorium. 2010. № 3. С. 5—11.
10. Харчев А. Г. Семья в советском обществе. Л., 1960. 112 с.
11. Хасбулатова О. А. Российская гендерная политика в XX столетии: мифы и реалии. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2005. 372 с.
12. Янкова З. А. О семейно-бытовых ролях работающей женщины // Социальные исследования. М., 1969. Вып. 4. С. 76—87.
