ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 327

Тенденции развития современных международных

отношений

Владимир АВАТКОВ Татьяна КАШИРИНА

Лидерство и современный мировой порядок

Динамика процессов, влияющих на саму архитектуру современной системы международных отношений, является беспрецедентной в исторической ретроспективе. Информатизация, глобализация, пороговый статус в сфере технологий и производства (приближающаяся «кибернетическая волна» научно-технической революции), высокоактивная фаза подъёма нескольких цивилизаций провоцируют многоуровневое соперничество государств, которые справедливо расценивают

«период кризиса как время возможностей». Ограниченная возможность долгосрочного планирования в этих условиях сказывается на устойчивости союзов, что означает высокую волатильность в проблематике формирования «баланса сил» и «баланса угроз». Мозаичность современных международных отношений характеризуется переформатированием связей в рамках существующих подсистем, что неизбежно сказывается на степени энтропии всей системы и отдельных её элементов.

АВАТКОВ Владимир Алексеевич - преподаватель военной кафедры при МГИМО(У) МИД России, доцент кафедры международных отношений Дипломатической академии МИД России. E-mail: v.avatkov@gmail.com

КАШИРИНА Татьяна Владиславовна - доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой международных отношений Дипломатической академии МИД России. E-mail: kashirina73@ mail.ru

Ключевые слова: Россия, глобализация, регионализация, нация, центры силы, многопляр-ность.

Например, одной из характерных черт такого процесса являются «старые» по форме, но приобретшие «новое» содержание в нынешнем контексте проблемы, среди которых выделяются религиозно-идеологические конфликты.

Современная система международных отношений ещё находится в процессе концептуализации, однако её кризисную составляющую можно выделить уже сейчас. После распада Советского союза, который повлёк за собой слом биполярной системы, изменилось соотношение сил, произошла трансформация отдельных принципов взаимодействия, но общий базис, дух и институты холодной войны продолжают сохраняться и сегодня. В условиях, когда часть мировой системы продолжает оперировать идеологемами о «безальтернативности либерально-демократического устройства государственности» с экстраполяцией этих положений на международный уровень, Москва наравне со многими странами, которые не входят в условный «западный блок», выступает за полицентричное оформление международного порядка [1]. Концепция, которую также принято характеризовать как многополюс-ность, подразумевает эволюционное развитие действующих институтов мировой политической стабильности при сохранении специфики

устройства и функционирования суверенных национальных государств [2]. В свою очередь, Запад настаивает на унификации миропорядка исходя из собственной модели ци-вилизационного развития, требуя от партнёров реформ в экономической, политической и социальной сферах в качестве предварительного условия для сотрудничества.

Для достижения своих целей страны Запада демонстрируют готовность пренебречь сложившимися международно-правовыми нормами и институтами глобального управления, но практика международных процессов показала невозможность сформировать однополярность дольше чем на «момент» [3], даже плюралистическую [4]. Речь может идти не только о формировании различных форм полярности, но и о формировании бесполярности. Данная теория не выглядит совершенно лишённой смысла в условиях усиления хаотизации и анархизации на международной арене последние несколько лет. Даже среди «великих держав» фиксируется снижение желания распространять свою зону ответственности за пределы очевидных пограничных пространств и закрепление тенденций концентрации на своих собственных проблемах в различных формах изоляционизма.

1 Внешняя политика России. 1991-2016 / под общ. ред. А. В. Торкунова; отв. ред. Е. М. Кожокин, А. Л. Чечевишников. М.: МГИМО-Университет, 2017. С. 6.

2 Бажанов Е. П. Неизбежность многополюсного мира // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 2.

3 Краутхаммер Ч. Момент однополярности иностранных дел // Америка и мир. 1990/1991. Т. 70. № 1.

4 Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России // Свободная мысль. 1996. № 2. С. 25.

Дисбаланс системы, провоцируемый принципиально разными взглядами осевых акторов на её ключевые элементы, с годами усиливается из-за отсутствия диалога, нацеленного на поиск взаимоприемлемых условий существования. Конфронтация из области прямого столкновения перешла в пространство пропагандистских кампаний, поддерживаемых рычагами из широкого инструментария «мягкой силы» в максимально утилитарном восприятии этого понятия.

В этом контексте директор Центра военно-политических исследований МГИМО МИД России А. И. Подберезкин отмечает: «В XXI в. спектр средств, относившихся прежде к публичной дипломатии и ассоциировавшийся только с "мягкой силой", расширился до части средств экстремистского и террористического спектра, которые стали легитимными средствами политики» [5].

В таких условиях одним из наиболее насущных вопросов современной внешней политики выступает проблематика «соразмерного ответа».

На этой почве в экспертных кругах возникают дискуссии по поводу современных концепций ведения войны [6]. В результате сегодня такие понятия, как «война по доверенности», «гибридная война», выступают лишь отражением реальности, где основные акторы стремятся снизить порог применения оружия, избегая прямого столкновения между

ядерными державами. Вопреки надеждам западных идеалистов, распад СССР не привёл к снижению общемировой конфликтогенности, к установлению «конца истории».

Высокая скорость мировых трансформаций вынуждает акторов разрабатывать новые наднациональные площадки и механизмы принятия решений, чей процедурный функционал будет адекватен изменившимся реалиям на международной арене.

Так, появляются проекты ЕАЭС, Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, ШОС, ССАГПЗ* и т. д., регионы, деятельность которых соответствует международным подсистемам, что актуализирует регионализацию международных отношений, в рамках которых значимость элементов глобальной системы повышается из-за более устойчивых и надёжных связей на выделенных пространствах. Дополнительную гомогенность подсистемам придаёт конфликтное взаимодействие на периферии, в области их «соприкосновения», где отдельные субъекты мировой политики оказываются объектами в игре за рынки сбыта и зоны влияния между различными центрами силы.

Наиболее устойчивые подсистемы характеризуются наличием лидера, вокруг которого происходит интеграция региона. Формируя собственную инклюзивную систему

5 Подерезкин А. И. Военная сила и политика новой публичной дипломатии // Обозреватель-Observer. 2016. № 12.

6 Возможна ли новая большая война? // Российский совет по международным делам // URL: http://russiancouncil.ru/news/gorodskoy-zavtrak-rsmd-vozmozhna-li-novaya-bolshaya-voyna/

* ССАГПЗ - Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (создана в мае 1991 г.).

безопасности в регионе, секьюрити-зируя границы по периметру, налаживая экономическое сотрудничество с соседями, подобные лидеры в будущем будут способны достичь статуса «великих держав», фиксируя свой переход в категорию мировых игроков. Становление новых центров силы является закономерным следствием заполнения вакуума, возникшего после дезинтеграции системы из двух равнозначных полюсов, регулировавших пространство вокруг себя.

Центры силы определяются не только классическими ресурсами, но и многими иными факторами. При этом одним из наиболее значимых аспектов сегодня оказывается возможность предложить миру новые идеи и пути развития. В этой связи, с одной стороны, привлекательным оказывается идеологическо-экономи-ческий путь Китая; уязвимыми становятся западные демократии (пример - теракты в странах Евросоюза), возникают мини-концепты, рассчитанные на региональный уровень (неоосманизм в Турции).

Как отмечают многие исследователи, «вопрос о посткапиталистической идеологии и стратегии развития России остаётся на сегодня открытым» [7]. Россия, опиравшаяся все постсоветские годы на государственные интересы, оказывается перед лицом необходимости выработки микро- и макроидей, направлен-

ных как на развитие собственной нации, так и на привлечение мира, что подразумевает как минимум усиление гуманитарного сотрудничества [8] (в первую очередь на постсоветском пространстве и (или) на пространстве «Русского мира» [9]).

Усиление идейного фактора в мировой системе сказывается и на частоте и масштабах распространения радикальных концептов, на основе фундаменталистских устремлений, апеллирующих к идеализируемому прошлому, в основе которых, как правило, лежат идеи нетерпимости и «внешнего врага». Борьба с последним зачастую поглощает все ресурсы подобного псевдопассионарного взрыва, чем оправдывается изначальная несостоятельность и ущербность всего доктринального аппарата таких проектов.

Ярче всего это проявляется на примере развития концепций, лежащих в основе террористических образований, в частности, запрещённого в России так называемого «Исламского государства».

Усилению данной тенденции способствует политика Соединённых Штатов Америки, которые, тестируя собственные внешнеполитические наработки (концепция управляемого хаоса), а также в силу непонимания специфики политического процесса на Востоке, провоцируют слом региональных систем «сдержек и противо-

7 Подберезкина О. А. Человеческий капитал и посткапиталистическая идеология // Вестник МГИМО Университета. 2012. № 5.

8 Чечевишников А. Л. Гуманитарное сотрудничество в СНГ // Вестник МГИМО-Университе-та. 2011. № 6.

9 НеймаркМ. А. Русский мир в европейском пространстве // Стратегия России. 2009. № 5.

весов» [10]. Определяющим фактором в данном случае выступает социально-экономическое положение населения, которое в силу серьёзного демографического «молодёжно-

го бугра», высокой безработицы, тяжёлых условий хозяйствования подвержено влиянию со стороны проповедников радикальных идеологий.

Специфика национальной идентичности в глобальном мире

Нации оказываются под существенным давлением миграционных потоков, которые приводят к размыванию сознания, традиций и государства как аппарата управления обществом [11]. Последствия столкновения интересов различных структур выходят далеко за пределы регионов, где они происходят. Количество потенциальных и действительных конфликтных зон, где из-за одного неосторожного шага со стороны властей или тактического хода внерегиональных игроков может вспыхнуть острый внутриполитический кризис, перетекающий в гражданскую войну, растёт по мере усиления взаимозависимости и взаимооткрытости в регионах. В результате геополитических трансформаций, а зачастую катастроф возникают и исчезают государства, которые, по сути, являются аппаратом управления населением. Государство может сложиться, однако это отнюдь не означает, что складывается нация. При этом нация выступает залогом крепкого и успешного государства. Одной из ключе-

вых проблем СССР было как раз то, что советский народ как нация не сформировался.

Нациестроительство представляется комплексным, многоступенчатым проектом. Его конечная результативность зависит от воли народа и компетентности органов управления государства, которые планомерно через идеологическое наполнение, создание благоприятных внешних условий могут способствовать построению нации. Таким образом, формирование нации будет иметь позитивную динамику и результат только в рамках одновременного движения снизу ввверх и сверху вниз. Построить нацию, опираясь исключительно на административный ресурс без готовности со стороны общества, представляется невозможным. В то время как объединённому в едином порыве на-циостроительства обществу, лишённому поддержки со стороны органов власти, не будет хватать самости.

«Самость»- характеристика не только обществ, но и государств.

10 Каширина Т. В. Американская концепция «современного миропорядка» и американо-российские отношения на рубеже ХХ-ХХ1 в. // Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». 2010. № 2.

11 Касаткин П. И., Хрусталёв И. М, Аватков В. А. Евробезопасность, интеграция и «мягкая сила» миграции в ХХ1 веке // Вестник МГИМО-Университета. 2012. № 6.

Среди её непосредственных проявлений и национализм, и активная внешняя политика, а у малых и средних держав синдром «осаждённой крепости».

Именно поэтому особенно активно данные симптомы проявляются в Прибалтике, на Кавказе и Украине - на постсоветском пространстве, где рост национального самосознания протекал по целому ряду сценариев в рамках имеющихся геополитических кодов [12].

Среди факторов, обозначающих готовность к созданию единой нации, выделяется национальное самосознание и ощущение идентичности, которая, с одной стороны, представляется раздвоенной (например, этнической и национальной), а с другой - объединённой [13].

Тенденции, связанные с усилением и ослаблением идентичности, поддаются регуляции. Невмешательство во внутренние дела, пропагандируемое Россией, совершенно не учитывается теми акторами, которые считают себя победившей стороной в холодной войне [14].

Так, политика Соединённых Штатов Америки была направлена на укрепление «самости» Украины, но вольно или невольно в этом процессе активную роль сыграла и Россия, воссоединившись с Крымом, что способствовало мобилизации радикального максимально националистически настроенного элемента на территории Украины.

Мобильность населения и открытость границ способствует ослаблению государственных «скреп». Человек, постигая мир, превращается из привязанной пропиской единицы в «гражданина мира», что используется отдельными фондами, представляющими гранты и стажировки за рубежом для «воспитания» эмиссаров своей идеологии.

Однако согласно третьему закону Ньютона «действию всегда есть равное и противоположное противодействие», и на Востоке это правило оформилось в контрнаправленную тенденцию, в рамках которой традиционное сознание борется с внесением инородных элементов.

Так, элемент клановых взаимоотношений -трайбализм - до сих пор является преобладающим в системе общественного взаимодействия для стран Магриба.

Более того, давление со стороны мирового сообщества на отдельный, маргинальный в их представлении, элемент системы приводит к жёсткой ответной реакции, но никогда к повиновению.

Ядерные амбиции Ирана в санкционный период, закрытый милитаризованный северокорейский режим, режимы-парии Африканского Рога развиваются за счёт народной консолидации вокруг лидера нации, а также при помощи тех, кто недоволен условным «консенсусом» прочих акторов по их поводу.

12 Окунев И. Ю. Геополитические коды постсоветских этнонациональных сообществ на примере гагаузов и болгар в Молдавии // Международные процессы. 2016. Т. 14. № 1.

13 Аватков В. А. О нации, идентичности и логиках современной России: основные сложности и решения // Национальная безопасность. 2016. № 6.

14 Лебедева М. М. Акторы современной мировой политики: тренды развития // Вестник МГИМО-Университета. 2013. № 3.

Их вынужденная работа по развитию собствен- ными формированиями как эмиссарами их воли ного военного потенциала, контактов с полувоен- подрывают региональную и мировую стабильность.

Четвёртая власть

Однако ключевым оружием войны стала информация. Даже небольшое использование киберпро-странства предоставляет большие возможности с точки зрения формирования пространства для реализации национальных интересов государств за счёт расстановки «правильных» акцентов на ключевые события современной истории.

Политолог Р. Гилпин отметил, что реальной валютой на международной арене служат престиж и статус (т. е. верный имидж), поскольку если эти параметры признаны другими, то страна может добиваться своих целей, не задействуя традиционно исчерпаемые ресурсы (военную силу, финансовые и информационные активы).

В этой связи западные демократии активно используют формулу демонизации субъектов мировой политики. История в большей степени, чем когда-либо, становится объектом, формирующимся в соответствии с точкой зрения интересанта.

Каноническими являются примеры «односторонней российской агрессии» в Грузии (август 2008 г.); сравнение информационных кампаний 2016-2017 гг. во время освобождения Алеппо и Мосула при помощи российских и американских ВВС соответственно; работа «палливуда» (комби-

нация двух слов: палестинцы и Голливуд) при освещении Второй Ливанской войны и т. д.

Феномен социальных сетей и мес-сенджеров, многократно ускоряющих процессы коммуникации, в политических процессах всё чаще выступает предметом для дискуссий. Умелое использование неформальных методов донесения своей точки зрения до избирателя позволяет кандидатам в ключевых странах мира выигрывать президентские выборы (роль платформы ЕасеЪоок в предвыборной кампании Д. Трампа и мессенджера ТеЫдгаш в президентских выборах в Иране в 2017 г.), оппозиционным группам выводить людей на митинги и устраивать революции (влияние социальных сетей на интенсивность протестов во время «арабской весны») [15].

Именно по этой причине одной из наиболее политизированных тем общественной жизни на сегодняшний день стала проблематика контроля государства за информационными потоками. В этих условиях тезис о том, что мифы и реальность оказались в непосредственной близости благодаря активной деятельности СМИ и коммуникации, чей ресурс используется отдельными лобби-группами, политическими

15 Видясова М. Ф. Египет после революции 2011 года // Обозреватель-Observer. 2016. № 11; № 12; The Role of Social Media in the Arab Uprisings // Pew Research Centre // URL: http://www. journalism.org/2012/11/28/role-social-media-arab-uprisings/

партиями [16], коммерческими корпорациями и целыми государствами [17], сегодня является locus communis (лат. - общим местом).

Более насущным вопросом представляется вариант подачи: умело нарезанный видеоряд событийной канвы по своему воздействию является максимально эффективным средством. С учётом укрепления клипового сознания молодёжи, неспособной воспринимать информацию в долгих логически выверенных форматах (статьи, журналистские расследования, документальное кино).

За счёт малых информационных форм формируется идеализированный или гипербализиро-ванно негативный образ руководителей государств, устойчивые паттерны восприятия государств и обществ, что позволяет осуществлять необходимые действия элите, ориентированной всё больше не на национальные, а на собственные интересы. Такого рода клипы должны быть короткими и непротиворечивыми, вмещающими одну идеологему (классическим примером служит цепочка: «Асад - диктатор. Долой Асада!»).

Именно по этой причине, если раньше революционеры могли ут-

верждать «вчера было рано, завтра будет поздно», то сегодня эта формула призывает брать инициативу в свои руки, исходя из более узких хронологических рамок, и может звучать примерно таким образом: «Час назад - рано, через час -поздно».

Как показал египетский кейс в 2011 г., молодёжь, повсеместно сверяющаяся со своими виртуальными аккаунтами, при грамотном управлении способна на масштабные и радикальные действия. До минуты верно подобранный тайминг (например, сразу после окончания пятничной молитвы в мусульманских странах) способен обеспечить разницу в тысячи человек, пришедших на демонстрации, тем самым разрешив в ту или иную сторону судьбу стоящего на повестке дня вопроса.

Данным инструментарием сегодня пользуются не только силы, противопоставившие себя действующим режимам. Государство при общении с обществом также научилось доносить нужные идеи посредством новых методов коммуникации.

Повышение политической активности отдельных социально-классовых субъектов (в первую очередь в виртуальном пространстве) катализирует групповую ответственность за будущее нации при одновременном падении частоты появления на политической арене харизматичных лидеров, которые были бы готовы взять на себя ответственность не только за косметические изменения, но и за структурные реформы. Кризис лидерства можно проэкстраполировать в международную плоскость, где возникает всё больше зон нестабильности, чья динамика становится всё более разрушительной

16 America's tradition of media bias // The Washington Times // URL: http://www. washingtontimes.com/news/2016/oct/18/americas-tradition-of-media-bias/

17 Al-Jazeera Faces Pressure To Close Amid Qatar's Diplomatic Crisis // NPR // URL: http:// www.npr.org/2017/07/04/535530437/al-jazeera-faces-pressure-to-close-amid-qatars-diplomatic-crisis

в контексте отсутствия политической воли для инициации мер из курса по кризисному менеджменту. Исключениями в этом списке являются Китай и Иран, а также Россия и Турция.

Лидерство подразумевает определение целей и логик развития страны, а также способность постепенной их реализации в виде общегосударственного внутри- и внешнеполитического курса. Расстановка акцентов государственного развития не может проходить вне контекста общемировых пертурбаций (колебания маятника повестки между консерватизмом и либерализмом). Волны развития сменяются стагнацией и спадом; консерватизм, набирающий вес, в том числе в России [18], - либерализмом, и наоборот. На данном историческом этапе мир вступил в эпоху бунта консерватизма против либерализма; этот процесс наблюдается практически во всех ключевых государствах современности. Серьёзные изменения подобного масштаба не могут протекать без «колебаний на поверхности»: смены элит сопровождают кризисы, преобразования в области индоктринального оформления политики провоцируют пересмотр ранее незыблемых парадигм.

При этом конфликтные плоскости редко сохраняются, статика для противостояния не характерна - как для форм, методов, так и для локации. В этой связи столкновения на «Большом Ближнем Востоке» в связи с дискурсивной ограниченностью участников будут распространятся на регионы Юго-Восточной Азии (возникновение «филиалов» ИГ в Индонезии, Малайзии и на Филиппинах) и постсоветского пространства (учитывая количество иностранных боевиков в Сирии и Ираке, под угрозой находятся Южный Кавказ и Средняя Азия), где активно действуют многие внешние элементы. В этой связи для России необходимым представляется разработка собственной модели превентивного характера действий [19].

Ключевым вызовом в рамках современных международных отношений можно назвать необходимость поиска новых правил игры, которые бы отражали объективную действительность, но не умозрительные конструкты, которыми одни акторы пренебрегают открыто, другие - непублично. В этом смысле особенно ценной представляется дискуссия вокруг взаимной легитимации двойных стандартов. Для формирования нового базиса требуются идеи развития и глобальный взгляд, основанный на понимании региональных процессов и инструментария политических технологий.

Библиография • References

Аватков В. А. Идеологемы внешней политики России: 25 лет поиска // Свободная мысль. 2016. № 5. С. 27-39.

18 Нечаев Д. Н. Консервативные ценности в программных документах политических партий РФ на парламентских выборах - 2011 // Среднерусский вестник общественных наук. 2013. № 1.

19 Аватков В. А. Идеологемы внешней политики России: 25 лет поиска // Свободная мысль. 2016. № 5. С. 27-39.

[Avatkov V. A. Ideologemy vneshnej politiki Rossii: 25 let poiska // Svobodnaja mysl'.

2016. № 5. S. 27-39] Аватков В. А. О нации, идентичности и логиках современной России: основные

сложности и решения // Национальная безопасность. 2016. № 6. [Avatkov V. A. O nacii, identichnosti i logikah sovremennoj Rossii: osnovnye slozhnosti

i reshenija // Nacional'naja bezopasnost'. 2016. № 6.] Бажанов Е. П. Неизбежность многополюсного мира // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 2. С. 11-16. [Bazhanov E. P. Neizbezhnost' mnogopoljusnogo mira // Mirovaja jekonomika

i mezhdunarodnye otnoshenija. 2004. № 2. S. 11-16] Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность и интересы России //

Свободная мысль. 1996. № 2. С. 25-36. [Bogaturov A. D. Pljuralisticheskaja odnopoljarnost' i interesy Rossii // Svobodnaja

mysl'. 1996. № 2. S. 25-36] Видясова М. Ф. Египет после революции 2011 года // Обозреватель-Observer.

2016. № 11. С. 60-69. [VidjasovaM. F. Egipet posle revoljucii 2011 goda // Obozrevatel'-Observer. 2016. № 11. S. 60-69]

Видясова М. Ф. Египет после революции 2011 года // Обозреватель-Observer.

2016. № 12. С. 116-127. [Vidjasova M. F. Egipet posle revoljucii 2011 goda // Obozrevatel'-Observer. 2016. № 12. S. 116-127]

Внешняя политика России. 1991-2016 / под общ. ред. А. В. Торкунова; отв. ред.

Е. М. Кожокин, А. Л. Чечевишников. М.: МГИМО-Университет, 2017. - 538 с. [Vneshnjaja politika Rossii. 1991-2016 / pod obshh. red. A. V. Torkunova; otv. red.

E. M. Kozhokin, A. L. Chechevishnikov. M.: MGIMO-Universitet, 2017. - 538 s.] Возможна ли новая большая война? // Российский совет по международным делам // URL: http://russiancouncil.ru/news/gorodskoy-zavtrak-rsmd-vozmozhna-li-novaya-bolshaya-voyna/ [Vozmozhna li novaja bol'shaja vojna? // Rossijskij sovet po mezhdunarodnym delam // URL: http://russiancouncil.ru/news/gorodskoy-zavtrak-rsmd-vozmozhna-li-novaya-bolshaya-voyna/] Касаткин П. И., Хрусталёв И. М., Аватков В. А. Евробезопасность, интеграция и «мягкая сила» миграции в XXI веке // Вестник МГИМО-Университета. 2012. № 6. С. 79-93.

[KasatkinP. I., Hrustaljov I. M., Avatkov V. A. Evrobezopasnost', integracija i «mjagkaja

sila» migracii v HHI veke // Vestnik MGIMO-Universiteta. 2012. № 6. S. 79-93] Каширина Т. В. Американская концепция «современного миропорядка» и американо-российские отношения на рубеже XX-XXI в. // Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». 2010. № 2. С. 116-122. [Kashirina T. V. Amerikanskaja koncepcija «sovremennogo miroporjadka» i amerikano-rossijskie otnoshenija na rubezhe HH-HHI v. // Vestnik MGOU. Serija «Istorija i politicheskie nauki». 2010. № 2. S. 116-122] Краутхаммер Ч. Момент однополярности иностранных дел // Америка и мир.

1990-1991. Т. 70. № 1. С. 23-33. [Krauthammer Ch.. Moment odnopoljarnosti inostrannyh del // Amerika i mir. 19901991. T. 70. № 1. S. 23-33] Лебедева М. М. Акторы современной мировой политики: тренды развития / /

Вестник МГИМО-Университета. 2013. № 3. [Lebedeva M. M. Aktory sovremennoj mirovoj politiki: trendy razvitija // Vestnik MGIMO-Universiteta. 2013. № 3]

Неймарк М. А. Русский мир в европейском пространстве // Стратегия России.

2009. № 5. С. 43-54. [Nejmapk M. A. Russkij mir v evropejskom prostranstve // Strategija Rossii. 2009. № 5. S. 43-54]

Нечаев Д. Н. Консервативные ценности в программных документах политических партий РФ на парламентских выборах - 2011 // Среднерусский вестник общественных наук. 2013. № 1. С. 113-121. [Nechaev D. N. Konservativnye cennosti v programmnyh dokumentah politicheskih partij RF na parlamentskih vyborah - 2011 // Srednerusskij vestnik obshhestvennyh nauk. 2013. № 1. S. 113-121] Окунев И. Ю. Геополитические коды постсоветских этнонациональных сообществ на примере гагаузов и болгар в Молдавии // Международные процессы. 2016. Т. 14. № 1. C. 156-171. [Okunev I. Ju. Geopoliticheskie kody postsovetskih jetnonacional'nyh soobshhestv na primere gagauzov i bolgar v Moldavii // Mezhdunarodnye processy. 2016. T. 14. № 1. C. 156-171]

Подберезкина О. А. Человеческий капитал и посткапиталистическая идеология //

Вестник МГИМО Университета. 2012. № 5. С. 235-239. [Podberezkina O. A. Chelovecheskij kapital i postkapitalisticheskaja ideologija //

Vestnik MGIMO Universiteta. 2012. № 5. S. 235-239] Подерезкин А. И. Военная сила и политика новой публичной дипломатии //

Обозреватель-Observer. 2016. № 12. С. 15-25. [PoderezkinA. I. Voennaja sila i politika novoj publichnoj diplomatii // Obozrevatel'-

Observer. 2016. № 12. S. 15-25] Чечевишников А. Л. Гуманитарное сотрудничество в СНГ // Вестник МГИМО-

Университета. 2011. № 6. С. 47-50. [Chechevishnikov A. L. Gumanitarnoe sotrudnichestvo v SNG // Vestnik MGIMO-

Universiteta. 2011. № 6. S. 47-50] Al-Jazeera Faces Pressure To Close Amid Qatar's Diplomatic Crisis // NPR // URL: http://www.npr.org/2017/07/04/535530437/al-jazeera-faces-pressure-to-close-amid-qatars-diplomatic-crisis America's tradition of media bias // The Washington Times // URL: http://www.

washingtontimes.com/news/2016/oct/18/americas-tradition-of-media-bias/ The Role of Social Media in the Arab Uprisings // Pew Research Centre // URL: http:// www.journalism.org/2012/11/28/role-social-media-arab-uprisings/

Статья поступила в редакцию 9 августа 2017 г.