CC BY
22
Раздел 6. Пенитенциарная система
БЕЛИК В.Н.,
кандидат юридических наук, доцент, почетный адвокат России, [email protected] Институт проблем эффективного государства и гражданского общества;
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации,
125993, г. Москва, Ленинградский просп., 49
BELIK V.N.,
Candidate of Legal Sciences, associate professor, honorary lawyer of Russia, [email protected]
Institute for Problems of Effective State and Civil Society;
Financial University under the Government of the Russian Federation, Leningradsky Avenue 49, Moscow, 125993, Russian Federation
тенденции правоприменительной деятельности и законодательства в вопросе обеспечения правовой защиты осужденных к лишению свободы
Аннотация. Анализ законодательства и материалов правоприменительной деятельности в пенитенциарной сфере позволяет сделать вывод о негативных тенденциях в исследуемом вопросе, отрицательно влияющих на обеспечение правовой защиты осужденных к лишению свободы. Имеющиеся отдельные положительные тенденции направлены на устранение явных и давно существующих пробелов в правоприменительной деятельности. В статье анализируются решения судов общей юрисдикции по конкретным делам, практика Конституционного Суда Российской Федерации и новеллы законодательства, затрагивающие положение заключенных и их возможности по правовой защите. Автором уделено внимание некоторым теоретическим аспектам рассматриваемой проблематики, в том числе вопросу о значении судебного прецедента. Решение рассмотренных проблем возможно в результате принятия комплекса мер, к которым относится: совершенствование нормативно-правовой базы, направленное на оптимизацию правовых процедур, преодоление бюрократизма, гуманизация норм и усиление ответственности. Следует обратить внимание на дальнейшее укрепление статуса адвоката. Необходимы меры, направленные на повышение правовой культуры и грамотности не только осужденных, но и сотрудников уголовно-исполнительной системы. Важна и конкретизация статуса судебного прецедента, от которого в итоге зависит состояние законности и правовой защищенности человека.
Ключевые слова: правоприменительная деятельность; законодательство; судебная практика; правовая защита; осужденные к лишению свободы; пенитенциарная сфера; адвокатская деятельность.
TRENDS OF LAW ENFORCEMENT ACTIVITIES AND LEGISLATION IN ENSURING THE LEGAL PROTECTION OF THE PERSONS SENTENCED TO IMPRISONMENT
Annotation. The analysis of the materials of law enforcement activities and legislation in the penitentiary sphere allows the author to conclude that the negative trends in the issue under study negatively affect the process of ensuring the legal protection for the persons sentenced to deprivation of liberty. The current certain positive trends are aimed at eliminating the obvious and long existing gaps in law enforcement activities. The decisions of the courts of general jurisdiction in specific cases, the practice of the Constitutional Court of the Russian Federation, as well as the novel legislation affecting the situation of prisoners and their legal protection, are analyzed in the article. The author pays attention to some theoretical aspects of the considered issues, including the question of the significance of the judicial precedent. The solution of the considered problems is possible in case of taking a set of measures, which include: improving the legal and regulatory framework, aimed at optimizing the legal procedures, overcoming the bureaucracy, humanization of norms and increasing the responsibility. Special attention should be paid to the further strengthening of the status of an advocate. The measures aimed at increasing the legal culture and literacy of not only convicts, but also the officers of the penitentiary system, are necessary. It is also important to specify the status of the judicial precedent, which finally determines the state of legality and legal protection of a person.
Keywords: law enforcement activity; legislation; judicial practice; legal protection; persons sentenced to imprisonment; penitentiary sphere; advocacy.
Проблематика прав заключенных, в том числе в деле обеспечения их правовой защиты, является крайне актуальной для Российской Федерации, о чем свидетельствует значительный объем информации в сообщениях СМИ, в сети Интернет и заявлениях государственных и общественных деятелей. Следует согласиться с утверждением А.В. Карягиной о том, что лица, которые осуждены к наказанию в виде лишения свободы, нуждаются в особой защите, поскольку они не могут самостоятельно реализовать свои права. Именно поэтому они прибегают к помощи адвоката. Достижению цели уголовного наказания, в том числе исправлению осужденного, служит предупреждение нарушений прав осужденных [1, с. 82]. «Факты беззакония в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы имеют повышенную общественную опасность и способствуют росту рецидивной преступности» [2, с. 79].
Как отмечает Л.А. Трофимова, «стабильность и правовая определенность судебной практики, устранение в результате ее развития пробелов нормативно-правового регулирования общественных отношений, противоречий и коллизий в законодательстве являются важнейшими факторами развития и совершенствования современного права в России. Указанные аспекты весьма наглядно подтверждают актуальность исследования понятия и значения судебной практики как фундаментальной мировоззренческой основы, раскрывающей закономерности и устраняющей теоретико-правовые проблемы российской правовой действительности» [3, с. 7].
O.A. Адоевская справедливо указывает на то, что «уголовно-исполнительная политика не может быть результативной, когда в деятельности законодательных и правоприменительных органов происходит разрыв между декларируемыми принципами и реальным воплощением их в жизнь, что, в свою очередь, подрывает доверие граждан к государственным институтам» [4, с. 36].
Изучение материалов судебной практики в отечественной пенитенциарной
системе позволяет сделать вывод о неоднозначных тенденциях в данной сфере. Например, по делу о признании противоречащими закону действий, выразившихся в принятии решения об этапировании для отбывания наказания гражданина Г. в исправительную колонию за пределы субъекта Российской Федерации, являющегося местом его проживания, Магаданским городским судом 2 сентября 2016 года в удовлетворении исковых требований было отказано. В своем решении суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что необходимость отдельного содержания лиц, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы, не может рассматриваться как юридическое последствие судимости. Погашение либо снятие судимости не означает, что лицо не отбывало ранее наказание в виде лишения свободы. Судебной коллегией по административным делам Магаданского областного суда по данному делу было отмечено, что решение об этапировании не изменяет вида колонии и вида наказания, указанного в приговоре суда, не меняет правовое положение Г. и не умаляет гарантированных ему уголовно-исполнительным законом прав. В связи с этим решение суда первой инстанции было оставлено без изменения, апелляционная жалоба гражданина - без удовлетворения*. Таким образом, суд истолковал нормы права не в пользу осужденного лица. И хотя формально суд действовал в рамках закона, не нарушая какие-либо права гражданина, в конечном итоге ситуация для осужденного сложи -лась хуже, чем он предполагал, исходя из своего понимания нормы права, на основании которой он обратился с соответствующим вопросом в суд.
Другой пример связан с отменой судебной коллегией Московского городского суда решения Зеленоградского районного суда об удовлетворении исковых требований прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных
* Апелляционное определение Магаданского областного суда от 6 нояб. 2016 г по делу N 33а-945/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
учреждениях о признании незаконным бездействия ФКУ КП-2 УФСИН России, порядка и условий, регламентирующих проведение отпусков осужденными, а также выделения и оборудования отдельных помещений для проведения осужденными отпусков*. В данном случае решение, основанное на толковании норм права, направленном на защиту интересов осужденных и улучшение их положения, было отменено, что демонстрирует общую негативную тенденцию в правоприменении.
Иллюстрацией также является решение судебной коллегии Нижегородского областного суда об оставлении без изменения решения суда первой инстанции о частичном взыскании компенсации морального вреда за содержание гражданина О. в следственном изоляторе в условиях, не отвечающих санитарным и гигиеническим нормам, непредоставление ему медицинской помощи, а также в условиях, ущемляющих его права и негативно отразившихся как на физическом, так и на моральном состоянии**. С одной стороны, можно отметить, что согласие суда с позицией истца о грубейшем нарушении его прав, безусловно, является позитивным, с другой стороны, суд не посчитал необходимым возмещение ущерба в полном объеме.
Рассуждая об общей тенденции толкования норм права не в пользу осужденных, следует упомянуть постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 г. N 24-П***, которое призвано внести положительный акцент в
* Апелляционное определение Московского городского суда от 20 дек. 2016 г. по делу N 33-48948/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
** Апелляционное определение Нижегородского областного суда от 18 июля 2016 г. по делу N 33-8171/2017. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
*** По делу о проверке конституционности пункта «б» части третьей статьи 125 и части третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Вологодского областного суда и жалобой граждан Н.В. Королева и В.В. Королевой: постановление Конституционного Суда РФ от 15 нояб. 2016 г. N 24-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 48 (ч. III). Ст. 6839.
исследование правоприменительной деятельности.
В соответствии с УИК РФ осужденные, которые отбывают наказание в исправительных колониях особого режима в строгих условиях, имеют право только на два краткосрочных свидания в год. Следует отметить, что все осужденные на пожизненный срок помещаются первоначально в строгие условия отбывания наказания по прибытии в исправительную колонию особого режима. При этом перевод из строгих условий в обычные условия возможен, но производится по отбытии не менее 10 лет в строгих условиях, причем только по специальным основаниям, которые указаны в части 6 статьи 124 УИК РФ. Например, в период пребывания в следственном изоляторе к осужденному не должна применяться мера взыскания в виде водворения в карцер. Вместе с этим срок нахождения осужденного в строгих условиях отбывания наказания исчисляется со дня заключения под стражу.
Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 15 ноября 2016 г. N 24-П вынес решение признать положения пункта «б» части 3 статьи 125 и части 3 статьи 127 УИК РФ неконституционными и противоречащими нормам международного права в той мере, в какой они не допускают предоставление длительных свиданий в течение первых 10 лет отбывания наказания осужденным к пожизненному лишению свободы.
Как отмечает Д.Я. Малешин, «именно фактическое использование судебного прецедента является эффективным в нашей стране. Официальное признание его в качестве источника права, наоборот, может негативно сказаться на уровне законотворчества. Учитывая некоторую хаотичность современного отечественного законотворческого процесса, наделение дополнительного органа законодательными полномочиями может негативно сказаться на качестве правового регулирования» [5]. Далее автор приводит следующие положительные последствия фактического использования судебного прецедента в практике правоприменения: восполнение пробелов в законодательстве и дополнительное гарантирование правильности рассмотрения дела. Вместе с тем некоторые авторы ука-
зывают на неизбежность формирования судебного правотворчества, основываясь на опыте других стран [6]. В любом случае данный вопрос остается открытым - дискуссия по нему сопровождает всю историю судебной системы России [7, с. 60].
За последний период времени в законотворческой деятельности наметились определенные положительные тенденции. Федеральным законом от 16 октября 2017 г. N 292-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации»* были учтены положения вышеуказанного постановления Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2016 г. N 24-П.
Исходя из анализа изменений, внесенных в законодательство Российской Федерации, обращают на себя внимание тенденции, связанные с расширением полномочий адвокатов и одновременно усилением их ответственности.
1. В соответствии с абзацем 1 пункта 3 статьи 15 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (в редакции от 2 июня 2016 г.)** адвокатам предоставлено право беспрепятственного доступа на основании удостоверения в здания районных судов, гарнизонных военных судов, арбитражных апелляционных судов, арбитражных судов субъектов Российской Федерации, в здания, в которых правосудие осуществляется мировыми судьями, в здания прокуратур городов и районов, приравненных к ним военных и иных специализированных прокуратур в связи с осуществлением профессиональной деятельности.
При этом нет ясности в вопросе о беспрепятственном доступе адвокатов в суды общей юрисдикции субъектов Российской Федерации. Чем же руководствовался законодатель, когда ограничивал возможности адвокатов?
* Собр. законодательства Рос. Федерации. 2017. N 43 (ч. II). Ст. 6226.
** О внесении изменений в статьи 5.39 и 13.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»: федер. закон от 2 июня 2016 г. N 160-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 23. Ст. 3284.
2. В соответствии со статьей 5.39 КоАП РФ (в редакции от 1 июля 2017 г.)*** предусматривается ответственность в связи с неправомерным отказом в предоставлении адвокату информации, предоставление которой предусмотрено федеральными законами, несвоевременное ее предоставление либо предоставление заведомо недостоверной информации.
3. В соответствии со статьей 13.14 КоАП РФ (в редакции от 2 июня 2016 г.)**** предусмотрена административная ответственность за разглашение информации, полученной в результате исполнения профессиональных обязанностей. Адвокаты, совершившие данное административное правонарушение, несут административную ответственность как должностные лица.
Необходимо также отметить изменения, внесенные в УПК РФ. Например, статья 29 УПК РФ была дополнена пунктом 5.2, предусматривающим отнесение к исключительному правомочию суда производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката в соответствии со статьей 450.1 «Особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката», которая, в свою очередь, была введена 17 апреля 2017 г.*****
Последняя устанавливает, что обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката (в том числе в используемых адвокатом для осуществления адвокатской деятельности жилых и служебных помещениях), включая случаи, не терпящие отлагательства, предусмотренные частью 5 статьи 165 УПК РФ, производятся только после возбуждения уголовного дела в отношении адвоката или привлечения его в качестве обвиняемого (когда уголовное дело возбуждается в отношении иных лиц) или в
*** О внесении изменения в статью 5.39 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: федер. закон от 1 июля 2017 г. N 146-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2017. N 27. Ст. 3943.
**** Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 23. Ст. 3284.
***** о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 17 апр. 2017 г. N 73-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2017. N 17. Ст. 2455.
случае совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке, определенном частью 1 статьи 448 УПК РФ, на основании постановления судьи о разрешении производства обыска, осмотра, выемки. При осуществлении данных действий необходимо присутствие члена совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации (на территории которого производятся следственные действия) или иного представителя, уполномоченного президентом данной адвокатской палаты. Присутствующее лицо призвано обеспечить неприкосновенность предметов и сведений, которые составляют адвокатскую тайну.
Значительным вкладом в правоприменительную деятельность следует признать изменение, внесенное в статью 75 УПК РФ, в соответствии с которым к недопустимым доказательствам отнесены предметы, документы или сведения, входящие в производство адвоката по делам его доверителей, которые получены в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий (за исключением тех предметов и документов, которые указаны в части 1 статьи 81 УПК РФ).
Следует отметить также новеллу, связанную с введением в статью 96 УПК РФ части 2.2, обязывающей уведомлять адвокатскую палату субъекта Российской Федерации при задержании подозреваемого, являющегося адвокатом*.
Приведенные примеры свидетельствуют об усилении гарантий независимости адвокатов, благоприятно сказывающейся на эффективности реализации права на квалифицированную юридическую помощь не только подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, но и осужденным (в первую очередь к лишению свободы).
Открытым остается вопрос об отсутствии в законодательстве норм об ответственности за воспрепятствование законной профессиональной деятельности адвокатов. Представляется возможным ее установление по аналогии с воспрепят-
* О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 30 дек. 2015 г. N 437-Ф3 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 1 (ч. I). Ст. 57.
ствованием законной профессиональной деятельности журналистов, а также законной деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и других специализированных уполномоченных, которая предусмотрена действующим законодательством.
Исследование уголовно-исполнительного законодательства в целом свидетельствует об отсутствии значительных тенденций, направленных на обеспечение правовой защиты осужденных к лишению свободы. Изменения последних лет были направлены в основном на предоставление дополнительных длительных свиданий осужденным, имеющим ребенка в возрасте до 14 лет, с проживанием вне исправительного учреждения, в случае если осужденный является единственным родителем для такого ребенка, а также выездов за пределы исправительных учреждений для устройства детей у родственников или в детские дома.
Подводя итоги, следует отметить незначительные положительные тенденции, направленные в первую очередь на устранение явных пробелов в исследуемом вопросе. Хотя, как отмечает Д.Я. Малешин, «в России судебная практика имеет большое значение в правоприменительной деятельности. В то же время негативное влияние оказывает неурегулированность ее правового статуса. Ни доктрина, ни законодательство, несмотря на значительную роль судебного прецедента, не дают четкого ответа о его правовой природе и месте в отечественной правовой системе» [5].
Решение рассмотренных проблем возможно в результате принятия комплекса мер. К ним относятся следующие меры:
1) совершенствование нормативно-правовой базы, направленное на оптимизацию правовых процедур, снижение бюрократизации, гуманизацию норм и усиление ответственности при необходимости. Гуманизация законодательства может проявляться в улучшении правовой защищенности осужденных к лишению свободы, предоставлении им дополнительных гарантий, что в конечном итоге должно способствовать их исправлению и ресо-циализации. Повышение ответственности, например, может относиться к нарушениям прав осужденных со стороны адми-
нистрации уголовно-исполнительных учреждений, т.к. в данных правоотношениях очевидно, что более зависимой стороной является осужденный. Кроме того, в деле совершенствования нормативно-правовой базы также следует обратить внимание на дальнейшее укрепление статуса адвоката как основного правозащитника осужденных к лишению свободы;
2) воспитательная и просветительская работа, направленная на повышение правовой культуры и грамотности, которое может осуществляться государственными
структурами и институтами гражданского общества. Адресатами этой работы должны быть не только осужденные, но и сотрудники пенитенциарной системы;
3) конкретизация статуса судебного прецедента. В решении данного вопроса должны участвовать органы государственной власти и гражданское общество, поскольку от этого во многом зависят дальнейшие пути правоприменительной деятельности и в конечном итоге состояние законности и правовой защищенности человека в Российской Федерации.
Список литературы
1. Карягина А.В. Права и свободы осужденных в России: анализ законодательных инициатив // Вестник Таганрогского института управления и экономики. 2015. N 1. С. 82-84.
2. Артемьев Н.С., Розуван А.М., Семено А.В. Соблюдение законности и соблюдение прав человека в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2014. N 4. С. 79-82.
3. Трофимова Л.А. Понятие и значение судебной практики в российской правовой системе // Арбитражный и гражданский процесс. 2016. N 2. С. 7-12.
4. Адоевская О.А. Проблемы реализации принципов законности и гуманизма в российской уголовно-исполнительной политике // Юридический вестник Самарского государственного университета. 2015. Т. 1. N 1. С. 31-38.
5. Малешин Д.Я. Роль судебной практики в правоприменительной деятельности // Юридический мир. 2009. N 1.
6. Гребенников В.В., Грудцына Л.Ю. Будущее прецедентного права в России // Вестник Российского университета дружбы народов. Юридические науки. 2016. N 4. С. 99-110.
7. Демиева А.Г. Судебная практика: Правотворчество или правоприменение? // Вестник Поволжского института управления. 2017. Т. 17. N 2. С. 60-64.
References
1. Karyagina A.V. Prava i svobody osuzhdennykh v Rossii: analiz zakonodatel'nykh initsiativ [Rights and freedoms of convicts in Russia: analysis of legislative initiatives]. Vestnik Taganrogskogo instituta upravleniya i ekonomiki - Bulletin of the Taganrog Institute of Management and Economics, 2015, no. 1, pp. 82-84.
2. Artem'ev N.S., Rozuvan A.M., Semeno A.V. Soblyudenie zakonnosti i soblyudenie prav cheloveka v uchrezhdeniyakh i organakh ugolovno-ispolnitel'noy sistemy [Observance of the rule of law and observance of human rights in the institutions and bodies of the penal system]. Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta - Bulletin of the Vyatka State Humanitarian University, 2014, no. 4, pp. 79-82.
3. Trofimova L.A. Ponyatie i znachenie sudebnoy praktiki v rossiyskoy pravovoy sisteme [Concept and significance of judicial practice in the Russian legal system]. Arbitrazhnyy i grazhdanskiy protsess - Arbitration and civil process, 2016, no. 2, pp. 7-12.
4. Adoevskaya O.A. Problemy realizatsii printsipov zakonnosti i gumanizma v rossiyskoy ugolovno-ispolnitel'noy politike [Problems of the implementation of the principles of legality and humanism in the Russian criminal-executive policy]. Yuridicheskiy vestnik Samarskogo gosudarstvennogo universiteta - The Legal Bulletin of the Samara State University, 2015, volume 1, no. 1, pp. 31-38.
5. Maleshin D.Ya. Rol' sudebnoy praktiki v pravoprimenitel'noy deyatel'nosti [The Role of Judicial Practice in Law Enforcement Activities]. Yuridicheskiy mir - The Legal World, 2009, no. 1.
6. Grebennikov V.V., Grudtsyna L.Yu. Budushchee pretsedentnogo prava v Rossii [The Future of Case Law in Russia]. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Yuridicheskie nauki - Bulletin of the Russian University of Peoples' Friendship. Juridical sciences, 2016, no. 4, pp. 99-110.
7. Demieva A.G. Sudebnaya praktika: Pravotvorchestvo ili pravoprimenenie? [Judicial practice: Lawmaking or law enforcement?]. Vestnik Povolzhskogo instituta upravleniya - Bulletin of the Volga Management Institute, 2017, volume 17, no. 2, pp. 60-64.
