CC BY
49
Карнаушенко Леонид Владимирович
доктор исторических наук, профессор, начальник управления учебно-методической работы Краснодарского университета МВД России (тел.: +78612585079)
Тенденции архаизации
трансформирующегося российского общества и проблема криминализации
Автор исследует влияние на общество трансформационных процессов, которые, как правило, рассматриваются как положительное явление для общества и анализируются в контексте социального развития и прогресса. Отмечает, что происходящие изменения могут иметь и противоположный вектор. В этой ситуации обостряются многие системные социальные проблемы, в том числе и проблема криминализации российского социума.
Ключевые слова: трансформирующееся общество, социальное развитие, прогресс, архаизация, криминализация, право.
L.V. Karnaushenko, Doctor of History, Professor, Head of the Department of Educational and Methodical Work of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612585079. The archaizing tendency of transforming Russian society and the problem of criminalization
The author considers an influence for society of transformation processes which are considered as a positive phenomenon and are analyzed in the context of social development and progress. He notes that changes can have the opposite vector. In this situation many system social problems are exacerbated, including the problem of criminalization of the Russian society.
Key words: transforming society, social development, progress, archaization, criminalization, law.
В последние десятилетия в публикациях ученых прослеживается тенденция положительной оценки социальных изменений. Принято считать, что информатизация, компьютеризация, научно-техническая революция, происходящие в контексте глобализационных процессов, в корне изменили жизнь общества, и не просто изменили, а сделали это в «правильном», позитивном направлении. В самом общем виде происходящие изменения вписываются в научно-стереотипное суждение о поступательном движении современного социума от «мифа к логосу», к просвещению, расцвету науки, образования, техник и технологий и т.д. Однако, как показывают теория и практика, во многих случаях имеет место «обратное движение» -когда вместо ожидаемых прогрессивных изменений происходят другие, которые при определенных допущениях можно классифицировать как регрессивные, антимодернистские. Механизмы подобных социальных изменений недостаточно изучены в современной обществоведческой литературе. Именно поэтому в данном случае целесообразно рассуждать об острой проблеме гносеологического и эвристического плана.
Причина происходящих специфических социальных изменений, не следующих логически из общего тренда, - в нарастающих дисфунк-ционально-дезорганизационных тенденциях. Как указывают исследователи, современное российское общество, несмотря на растущую информатизацию и широкое включение в глобальные процессы, крайне ошибочно было бы понимать как модернизированное. Напротив, технический прогресс в Российской Федерации играет скорее обратную роль, способствуя закреплению традиционных практик. Поэтому изучение архаизации общества приобретает особенную актуальность.
Стоит отметить, что распространение в последние годы интернет-технологий, виртуальных социальных сетей и вообще «интернетизация» жизни современного человека - метод насаждения необразованности и узкого социального опыта. Дело в том, что сегодня круг коммуникаций зачастую замкнут на равных по статусу индивидах, неспособных сообщить действительно новую информацию [1, с. 115].
Подобного рода проблемы связаны с типичными характеристиками трансформирующегося общества, где неустойчивость, неопределенность, риск становятся атрибутивными
10
характеристиками. Как следствие, возникающая дезорганизация приводит к ситуации, когда вектор развития общества, подобно маятнику, может двинуться в любую сторону. Это может произойти в направлении как дальнейшего социального развития, так и, напротив, социального регресса. Одним из примеров социально-регрессивного развития общества является феномен архаизации.
По мнению Ч.К. Ламажаа, нынешние социальные процессы демонстрируют обращения общества, социальных групп к архаическому прошлому, возрождаются элементы древних культурных программ, т.е. очевидно проявление архаизации общества. Возвращение к прошлому, в том числе архаическому, можно назвать универсальным социальным механизмом, присущим практически всем обществам на протяжении всей их истории. Речь идет о процессах обращения к архаике, обусловленных, спровоцированных социальными изменениями [2, с. 35-42].
Как полагает А.С. Ахиезер, «архаизация выступает как форма регресса, в которой программы деятельности носят специфический для догосударственного общества характер, связанный с доосевой культурой, с господством чисто локальных миров, где отношения основаны на эмоциях людей, чей кругозор ограничивался лично знакомыми членами локального сообщества, не знавшими развития как культурной ценности» [3, с. 89].
Для определения процессов регрессивного развития социума можно использовать термин «архаизационные тенденции», понимаемый как направленность, склонность, стремление индивидов, социальных групп, социума к архаическому социокультурному опыту, что проявляется в разных по формам ориентациях на архаические социальные практики и культурные смыслы, возникающие в условиях социальных изменений [2].
Как отмечают исследователи, со второй половины 1980 г. по конец 2010 г. в России происходит процесс изменения ткани социального и политического бытия. Все сильнее проявляются архаизационные тенденции, означающие реанимацию традиционных общественных практик и генерирование «малых» социальных связей, сопротивление инновациям, эскапизм и уход от всех форм социальной активности. Научно-технический прогресс приспосабливается под архаическое сознание, образованность становится уделом избранных [1, с. 118].
Анализируя механизмы возврата социума к архаической организации, исследователи
обращают внимание на то, что в переходные периоды наблюдается напряженная ситуация, связанная с тем, что новые, возможно, более сложные структуры еще не построены, не начали нормальное функционирование. Поэтому движение общества к архаической культурной программе представляется чаще всего временным средством обращения к надежным, проверенным способам взаимодействия с природной и социальной средой до завершения переходного периода. Однако в ряде случаев актуализация архаики может обернуться инволюцией как системным упрощением, обратным развитием [2, с. 35-42].
В данном ракурсе научного анализа архаизация репрезентируется как некий защитный механизм социума, как элемент противодействия высоким скоростям социальных изменений, глубоким перестроениям социальной системы в целом. Поэтому методологически неверным было бы прямое отождествление архаизации с социальным регрессом, с неким антипрогрессивным, по своей сути, началом. Также феномен архаизации оказывается гораздо шире, чем следствие дисфункционально-дезоргани-зационных тенденций социальной системы в целом либо ее ключевых институтов и подсистем. Как справедливо отмечают исследователи, социальная трансформация не всегда сопровождается архаизацией. Последняя выступает лишь показателем кризисности [2].
Б.А. Дорошин для характеристики нынешнего этапа общественного развития предлагает использовать категорию « постсовременность», представляющую собой характеристику стадии общественного развития, которая замещает индустриальную эпоху модерна и соотносится с постиндустриализмом, информатизацией и глобализацией. Постсовременность отличается высоким уровнем кризисности, стохастич-ности и трансформативности. Одной из тенденций постсовременности является именно архаизация общества, т.е. рост проявлений форм социальной жизни, характерных для «доосевых» культур, отмечаемая для переходных периодов с их социальной хаотизацией и аномией [4, с. 87-91].
На наш взгляд, имеет под собой основания поиск логической взаимосвязи между тенденциями архаизации социальной системы и разрушением доктринального ядра доминирующей культуры. В результате возникают системные проблемы, связанные с духовно-нравственным кризисом, нарушениями механизмов социального контроля.
Между тем социокультурный кризис, порожденный дисфункциональным состоянием
11
доминирующей культуры, имеет множество негативных социальных последствий, как эксплицитных, так и имплицитных. В ситуации трансформирующегося российского общества целесообразно обратить внимание на проблему криминализации социума, на возрастающее негативное влияние, прежде всего, на подрастающее поколение.
С.Н. Кулешова отмечает, что «социокультурное влияние и давление преступного мира на общество, распространение и легитимизация его морали деформируют ценностные ориентации, прежде всего, у наименее устойчивой части населения - молодежи, создают предпосылки для незаконопослушания, снижают порог нетерпимости к преступности, стирают грань между аморализацией и преступностью» [5, с. 3-4].
Стоит подчеркнуть, что под криминализацией, как правило, понимается усиление преступности, обострение криминогенной обстановки, проникновение преступных элементов во властные и общественные структуры и подчинение последних влиянию преступных группировок [6].
Криминализация как социально-правовой процесс подразумевает активизацию противоправной деятельности, общее нестабильное состояние правопорядка, отсутствие эффективных методов борьбы с данным явлением в обществе [7].
Факторы, катализирующие процесс криминализации социума, характеризуются многообразием и связаны как с объективными, так и субъективными сторонами бытия. Это весьма сложная последовательность событий, явлений, фактов, создавшая опасную социальную ситуацию.
Как отмечает Б.А. Дорошин, процесс криминализации корректно связывать с более широким социальным процессом - архаизацией. В этой связи криминализация может быть оценена не только как контркультурное, но и как антицивилизационное проявление одичания, поскольку основные (преступные) ценности и функции организованной преступности деструктивны и антисоциальны, ее деятельность не направлена на удовлетворение основных общественных потребностей, не санкционирована и не легитимизирована обществом в целом [4].
В российском обществе начиная с 1990-х гг. возникает противоречивая ситуация. С одной стороны, основным вектором происходящих трансформаций выступает интеграция в глобальный информационный мир, включение в
интернет-среду, компьютерную и телекоммуникационные системы. Происходят и дальнейшие изменения, связанные с интеграцией в постиндустриальный мир: растет значимость сферы услуг, инновационных технологий, индустрии знаний (правда, этот процесс наиболее активно протекает лишь в столицах и крупных мегаполисах). С другой стороны, проявляются социал-дарвинистские тенденции, позволяющие отмечать косвенные аналогии с традиционным обществом. В данном случае мы также отмечаем признаки архаизации социума, которые лишь укрепились в последние годы.
По мнению некоторых исследователей, тенденция к сословно-силовой организации ярко проявляется в постсоветской России, доминантные социокультурные тенденции и ценностные сдвиги в которой приближают ее к «социал-дарвинистской антиутопии» - иерархическому обществу с неравным распределением социальных ролей, ресурсов и знания. Значительную ценность имеет иерархия, построенная на силе и подчинении конкретным лидерам, а не абстрактному закону [4, с. 87-91].
Механизмы генезиса и развития антисоциальных установок в массовом сознании жителей России, позволившие создать фундамент для роста криминализации социума, весьма вариативны. Они связаны как с менталитетом, мировоззрением, идеологическими и нормативными конструктами людей, так и «внешним» агрессивным социокультурным и социально-коммуникативным воздействием.
По мнению Б.А. Дорошина, одним из факторов криминализации постсовременного общества выступает массовая, прежде всего экранная , культура . В условиях рынка предложение на поставляемые образы и сюжеты диктуется в первую очередь спросом массового потребителя, основанным на потребностях в постоянном самоутверждении и стремлении к лидерству, в разрядке негативных эмоций, сублимации подавляемых обществом психофизиологических, в том числе агрессивных, импульсов, что способствует переполнению виртуального мира ужасами, насилием, порнографией [4].
Криминализация российского социума стала следствием двух противоречивых тенденций, связанных с интеграцией в глобальный мир. Как известно, основные векторы подобной интеграции затрагивают духовную и экономическую подсистемы общества. И если экономическая подсистема достаточно быстро и без серьезных негативных социальных последствий включилась в мир транзакций, транснациональных корпораций, мировой тор-
12
говли и т.п., то духовная испытала серьезные проблемы. Многие социокультурные конструкты, транслируемые в произведениях массовой культуры, соответствовали не обществу модерна, а скорее наоборот - демодернизированной, иерархической системе средневекового традиционного общества. Произведения массовой культуры пропагандировали состояние войны «всех против всех», жестокость, агрессию, насилие и т.д. Это наложилось на политические, экономические, социальные и духовные реалии 1990-х гг. Подобные социальные процессы носят инерционный, длительный характер, вследствие чего их эффекты начинают сказываться уже на нынешней молодежи.
Так, в городе Кольчугино Владимирской области в 2008 г. произошло чудовищное по своей жестокости и циничности преступление -пьяные подростки на Вечном огне заживо сожгли человека, который, проходя мимо Вечного огня, где они грелись, курили и выпивали, сделал замечание. В ответ пьяные подростки избили его и засунули головой прямо в газовое сопло Вечного огня [8].
Приведенный пример демонстрирует негативные последствия криминализации российского общества в контексте нарастающей архаизации социальной системы. Фактически произошло возвращение к жестоким временам традиционных обществ, где насилие культивировалось, поощрялось и играло заметную роль в жизни государства и общества.
Таким образом, целесообразно отметить, что начавшийся в 1990-х гг. процесс трансформации российского общества привел к возникновению устойчивого состояния риска и дезорганизации, следствием чего явились определенные «побочные» эффекты развития. Одним из них стал феномен архаизации социальной системы, внедрения в жизнь общества конструктов, алгоритмов, устойчивых образований, которые, как казалось, стали уже достоянием истории. Между тем социальная система обладает определенным потенциалом возврата к архаическому состоянию, который актуализируется в периоды неоднозначных трансформационных процессов, характеризующихся дезорганизационными, дисфункциональными эффектами.
Высокие скорости трансформационных процессов, наряду с глубокими социальными и культурными противоречиями, привели к возникновению эффекта аномии (или духовно-нравственного вакуума). Развитию данного эффекта способствовало и начавшееся движение к архаическим моделям социума. В
результате развивающейся аномии в российском обществе возникли мировоззреческие, ментальные основания для криминализации. Соответственно, данный антисоциальный процесс опирается на вполне существенные и долговременные основания, вследствие чего противодействие ему крайне затруднительно.
Возникла достаточно опасная ситуация, заключающаяся в том, что нарастающая криминализация в целом соответствует архаическому вектору общественной динамики, а также удовлетворяет существенные социальные потребности, запросы. Речь идет о кризисе социально-правовой системы (при этом несправедливость, неравенство всех перед законом играет роль своего рода маркера неудовлетворенных потребностей). В этой ситуации обращение населения России не в правоохранительные органы и суды, а к влиятельному криминалитету выглядит как попытка установить «альтернативную» социально-правовую систему, чтобы добиться справедливости. При этом данная система в определенных элементах скорее соответствует традиционному обществу и традиционному праву.
Кроме того, культ физической силы, агрессии, мстительности, злобности, поддерживаемый индустрией массовой культуры, СМИ, способствовал созданию ментальной модели, когда человек, обратившийся в правовую сферу при решении возникающих проблем, конфликтов, выглядит как «неудачник» и девиант. Согласно социально-мифологическим представлениям, внедренным в сознание россиян начиная с 1990-х гг., «вершить правосудие» необходимо самому по праву «сильного» (мстить, избивать, убивать и т.д.). «Культовые» российские фильмы, сериалы как раз актуализируют данные представления («Брат», «Брат-2», «Бригада», «Ворошиловский стрелок»). Подобные мировоззренческие, ментальные модели близки «криминальным понятиям» о жизни и никак не соответствуют вектору развития общества от поздних индустриальных форм к постиндустриальным, когда предполагалось снижение уровня конфликтности и напряженности, снятие социально-классовых и социально-групповых противоречий. Однако указанные модели вполне легитимны для архаического социума.
Касаясь возможных прогнозов развития ситуации в российском обществе в аспекте затронутой проблемы, необходимо обратить внимание на следующее. С одной стороны, принципиальных изменений в характере и направленности трансформационных процессов движения к постиндустриальному информаци-
13
онному глобальному миру в настоящее время не наблюдается. По-прежнему однозначного ответа на вопрос о том, перешло ли российское общество к постиндустриальной стадии развития, не существует. Сохраняется и даже усиливается интеллектуальный, информационный разрыв между столицами и мегаполисами, с одной стороны, и остальной территорией России - с другой. Неудовлетворенные потребности значительной части населения, рост имущественного неравенства, экономические проблемы негативно влияют на социальное настроение людей, способствуют генезису конфликтов, агрессии, различных форм девиации и делинквентности. Рост влияния неформальной интернет-коммуникации (социальные сети, форумы и т.п.) лишь усугубляет проблемную ситуацию, замещая трансляцию культурного и социального опыта обыденными информа-
ционными элементами весьма низкого качества, безусловно, имеет место и, виртуальная агрессия, конфликтность, в ряде случаев переходящая в физическую, повседневную реальность. В сложившейся ситуации архаизация российского общества может стать достаточно длительным социальным процессом, т.к. он в целом соответствует многим институциональным элементам российского социума. В сложившейся ситуации возможности правоохранительной системы в борьбе с криминалитетом, противодействии тенденциям криминализации серьезно ограничены. В современных российских условиях актуальной задачей науки и практики становится выработка теоретико-прикладных моделей, способных оптимизировать проблемную ситуацию. Это необходимо осуществить в расчете как на тактическую, так и стратегическую перспективу.
1. Кузьменков В.А. Архаизация мировоззрения и системы ценностей в современной России // Система ценностей современного общества. 2014. № 33.
2. Ламажаа Ч.К. Архаизация общества в период социальных трансформаций // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 3.
3. Ахиезер А.С. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема // Общественные науки и современность. 2001. № 2.
4. Дорошин Б.А. Криминализация как проявление архаизации постсовременного общества // Сб. конференций НИЦ Социосфера. 2013. № 6.
5. Кулешова С.Н. Криминализация молодежной среды российского общества: дис. ... канд. социол. наук. Ставрополь, 2009.
6. URL: http://dic.academic.ru/contents.nsf/ efremova/(дата обращения: 12.12.2015).
7. Мейтин А.А. Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых футбольными болельщиками, и их предупреждение: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004.
8. URL: http://www. vesti.ru/doc. html?id=161628&t_ only=1 (дата обращения: 12.12.2015).
1. Kuzmenkov V.A. The archaization of the worldview and system of values in modern Russia // System of values of modern society. 2014. № 33.
2. Lamazhaa Ch.K. Archaization of society in the period of social transformation // Knowledge. Understanding. Skill. 2011. № 3.
3. Ahiezer A.S. Archaization in Russian society as a methodological problem // Public sciences and modernity. 2001. № 2.
4. Doroshin B.A. Criminalization as a manifestation of archaizing post-modern society // Coll. of conferences of SRC Sociosphere. 2013. № 6.
5. Kuleshova S.N. The criminalization of the youth environment of the Russian society: diss.... Master of Sociology. Stavropol, 2009.
6. URL: http://dic.academic.EN/contents.nsf/ efremova/ (date of access: 12.12.2015).
7. Meytin A.A. Criminological characteristics of crimes committed by football fans and prevention: diss.... Master of Law. Rostov-on-Don, 2004.
8. URL: http://www.vesti.ru/doc.html?id=161628&t_ only=1 (дата обращения: 12.12.2015).
14
