CC BY
167
Л.Ф. Луцевич
ТЕМПОРАЛЬНЫЕ КОНСТРУКЦИИ В ЛИРИКЕ А. ФЕТА
Натану Давидовичу Тамарченко
.. .здесь преодолевается граница между настоящим и прошлым...'
Статья посвящена изучению форм субъективного восприятия времени в лирике А. Фета. Выщеляемые в ней временные пласты выступают как художественная реальность, соотносящаяся с композицией, но не тождественная ей. Они располагаются в соответствии с авторским замыслом и являются внутренним элементом, особой структурной единицей, связанной с эстетическим содержанием фетовской лирики.
Ключевые слова: А. Фет, темпоральные конструкции; время; лирика.
Темпоральность текста предполагает наделение его временным измерением. В процессе творческой деятельности, синтезирующей субъективные и объективные начала в единое целое, автор овладевает способностью изображать время в литературе, которое в зависимости от ситуации, от психического состояния субъекта может «ползти», «бежать», «останавливаться», «пульсировать», выполнять различные структуро- и смыслообразующие функции. Изучение форм субъективного восприятия времени в лирическом произведении представляет и особые трудности, и особый интерес2.
В поэзии XIX в., пожалуй, наиболее сложна для исследования темпоральность лирики Афанасия Фета, которая, став выфажением интуитивного, бессознательного, культивировала «мелькающие», смутные ощущения, неуловимые, тающие эмоции, воспроизводила грезы, сны, мечты, фантазии, настойчиво акцентировала мотив словесной невыфа-зимости многообразной гаммы человеческих переживаний. Поэт стремился не только к воплощению интимных душевных состояний, отблесков чувств, нюансов настроений, вечно текущей, непрестанно изменяющейся жизни природы, но и пытался осмыслить характер собственного творчества, для выфажения сути которого удачно использовал метафору:
... крылатый слова звук Хватает на лету и закрепляет вдруг И темный бред души и трав неясный запах...3
Найденная метафора показывает: интуитивный творческий акт предполагает резкое сжатие во времени, свертывание, переход в под-
сознание разных форм чувственности (ощущений, эмоций, восприятия), здесь есть нечто общее с закономерностями внутренней речи, где мысль выражается сокращенно. Создаваемые при этом лирические образы лишаются своей конкретной вещественности, становясь лишь некими опорными сигналами для выражения психических состояний, а сами стихотворения, отличаясь высокой суггестивностью, музыкальностью «дрожащих напевов», нередко приобретают характер импровизации, где синтаксис, отражая процесс творчества «на лету», может не совпадать с грамматическими и логическими нормами. В русле этих фетовских инноваций в лирике находится и категория времени.
Нельзя сказать, чтобы эта категория не привлекала внимания. «Певцом мгновения» Фета называли и современники4, и исследователи XX в.5, подчеркивая презентативную темпоральность его лирики. Так, согласно наблюдениям Л.Я. Ермиловой, в стихотворениях поэта «не менее пятидесяти раз можно встретить слово “миг”, “мгновение”. В одних случаях - это краткий отрезок времени. В других - особое состояние психики, куда включаются эмоции, воспоминания, предчувствия, весь этот сложный комплекс, мгновенно настигающий человека в различных обстоятельствах.. ,»6. Е. Винокуров считал характерной особенностью Фета «закрепление мига в вечности», «закрепление в неподвижности навсегда случайного, преходящего»7. Н. Недоброво в статье Времеборец (Фет) (1910) в той же «закрепленной неподвижности» увидел «беспредельную невосприимчивость сознания» русского поэта «к категории времени» вообще8. Б.Ф. Егоров, специально рассматривавший проблему времени в русской лирике, подчеркивал, что Фета «не интересует ни историческое, ни внеисторическое время, не интересует вообще временная протяженность, он берет момент из жизни героя и подробно его описывает. Лишь косвенно миг у Фета противопоставлен всем временным категориям: вечности <...> длительности...»9. Л. Розенблюм в свою очередь указывал на импрессионистическую «насыщенность» каждого мгновения, запечатленного в лирике Фета10.
Обратим внимание на то, что в «миге», «мгновении» действительно концентрируется настоящее время, провоцирующее в качестве существенной черты лирического изображения невозможное, но желаемое - уловить неуловимое, т.е. «постоянно нарождающееся и тут же исчезающее мгновение»11. В стремлении передать импрессионистическую неоднородность переживания в мгновенном порыве чувства Фет создает довольно прихотливые темпоральные конструкции, внутреннее содержание которых достаточно подвижно и переменчиво.
В данной статье внимание сосредоточено на изучении характера структурирования фетовской темпоральности, грамматический центр, морфологическое ядро которой составляет глагольное время12.
Однако следует иметь в виду тот факт, что в поэтическом тексте мы практически никогда не встретим однозначное, логическое использование языковых грамматических категорий, перед нами, как правило, предстает интерпретация их сущности. Поэтому А.Ф. Лосев, говоря о видо-временных формах глагола, совершенно справедливо заметил, что «глагольная форма в объективном смысле может обозначать все, что угодно, то есть вообще любое время, и только понимает данное время в одном определенном направлении и хочет сообщить его другому сознанию в одном определенном понимании. Глагольное время - не логическое понятие, а - слово; и грамматика здесь, как и везде, является наукой не о самом бытии, а о формах выражения этого бытия; <...> языковые факты яснейшим образом свидетельствуют, что временная форма глагола не имеет буквального и прямого предметного значения», и «объективирующий, или предметно полагающий акт есть здесь одно, а интерпретирующий акт - совсем другое»13. Интерпретационные возможности видо-временных форм глагола открывают дополнительные оттенки смысла поэтического произведения.
Темпоральная реальность Фета, существование которой релевантно для семантической модели времени конкретного лирического текста, выражается в трех основных конструкциях: одноплановой, двуплановой, трехплановой, непосредственно соотносящихся с композицией стихотворения, но не тождественных ей. Каждая из конструкций обладает разнообразными вариантами, наиболее характерные из них мы и рассмотрим.
Одноплановая временная конструкция основывается на использовании одного из трех возможных временных планов: прошедшего, настоящего или будущего. Чаще всего в основе данной конструкции лежит форма настоящего времени. Показательно в этом отношении стихотворение Жду я, тревогой объят... Оно основывается на одноплановой темпоральной конструкции, где наличествует пласт настоящего времени, выраженный, как правило, либо своей же грамматической формой, либо иной - в функции художественного настоящего. Такова первая строфа:
Жду я, тревогой объят,
Жду тут на самом пути:
Этой тропой через сад Ты обещалась прийти.
Анафора первой строфы (глагол НСВ14 «Жду») сразу резко подчеркивает напряженность и сиюминутность происходящего (основная функция глагольной формы настоящего времени НСВ - указание на синхронность происходящего). И несмотря на то, что в данном слу-
чае и далее использованы разные грамматические формы времени: ряд глаголов стоит в форме прошедшего времени («обещалась», «оборвал», «позвал», «пахнуло»), глагол прошедшего времени в сочетании с инфинитивом передает, как правило, будущее время («обещалась прийти»), семантически реально-художественное время здесь - настоящее. Любопытна «внутренняя форма» настоящего: «настоящее», значит, «истинное», «сущее», «подлинное»15. Свидетельство же его подлинности - очевидность, наглядность, осязаемость. И вот в стихотворении обостренный слух лирического героя, «раскрываясь, растет...», отмечая каждый звуковой сигнал, уловленный в природе:
Плачась, комар пропоет Свалится плавно листок ...
Словно струну оборвал Жук, налетевши на ель;
Хрипло подругу позвал Тут же у ног коростель. (436)
В этой напряженной фиксации звуков, в обостренном внимании к малейшим изменениям в природе и проявляется «движение» времени в «мгновении», казалось бы, застывшего ожидания. Фет необычайно высоко ценил у других и обладал сам поразительной художественной «зоркостью»: умением видеть «предмет с самобытной точки зрения», улавливать «его тончайшие фибры и оттенки»16. При этом время томительного ожидания воспроизведено через слуховое восприятие лирического героя, а конечный результат - явление возлюбленной - передан через обонятельное (!):
Ах, как пахнуло весной!... Это наверное ты! (436)
«Наверное» последнего стиха, как видим, имеет значение утвердительное («несомненно», «верно», «точно»), а не предположительное («по всей вероятности»), так как слово синтаксически не выделено как вводное. Концовка стихотворения (и его кульминация) и есть заключительный аккорд, замкнувший «растянувшееся» мгновение.
На срезе мгновения построено и стихотворение Только в мире и есть, что тенистый... Его презентативная темпоральность представлена мелодическим движением четырежды употребленной анафоры («Только в мире и есть»), прямым использованием глагола «есть» (3 л. ед. ч. наст. вр. от глагола «быть»), грамматически закрепившим действие - «миг восхищения»17. Движение передается как бы с по-
мощью кинематографического изображения крупным планом отдельных, наиболее субъективно значимых деталей «кленов шатер», «лучистый детски задумчивый взор», «чистый влево бегущий пробор»). Создается впечатление моментальности, сиюминутности переживания, синхронности слова и чувства в настоящем - как проявление неизменного (идей любви и красоты) в текущем (мире природы). Это стихотворение, кстати сказать, нередко относят к группе так называемых безглагольных стихотворений (Чудная картина..., Буря на небе вечернем..., Это утро, радость эта..., Шопот, робкое дыханье...)18, которые в свою очередь способны без использования глаголов воссоздать ощущение настоящей минуты, где, однако, незримо присутствуют прошлое и будущее, синтезирующиеся в неизменном для поэта вечном - красоте, природе, любви.
Есть у Фета немалая группа стихотворений, построенных также на основе одного временного пласта, но уже не настоящего, как мы рассматривали, а прошедшего времени. Так, стихотворение Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок... строится именно на перфек-тности.
Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок,
Пред скамьей ты чертила блестящий песок,
Я мечтам золотым отдавался вполне, -Ничего ты на все не ответила мне.
Общую временную конструкцию стихотворения можно выразить формулой: П-П1-П-П1-Б-П-П219. Глагольная форма прошедшего времени несет значение воспоминания. П а м я т ь становится здесь силой, организующей семантическую структуру текста. Глаголы прошедшего времени отражают присущую памяти ретроспективность, и тогда время, утрачивая свое абсолютное грамматическое значение, становится относительным. Стихотворение и представляет собой воспоминание, однако чувство, запечатленное в нем, не застывшее, оно пульсирует, дышит и потому воспринимается, несмотря на наличие глаголов только прошедшего времени, как происходящее сейчас, очень мучительное и безысходное.
Перфектная конструкция наблюдается также в стихотворениях: Долго снились мне вопли рыданий твоих..., Прости! во мгле воспоминаний..., Сегодня все звезды так пышно..., Мы встретились вновь после долгой разлуки... и др. Любопытно отметить, что чистой фу-туральной конструкции, т.е. основанной сугубо на форме будущего времени, как кажется, в лирике Фета нет. Одновременная структура встречается во все периоды творческой деятельности поэта, несколько увеличиваясь в последний.
Не часто, но встречается у Фета трехплановая темпоральная конструкция, которая использует все три временных пласта. Такая конструкция лежит, например, в основе стихотворения Томительнопризывно и напрасно... с его векторной направленностью от прошлого к настоящему и будущему: П-Н-Б. Первая строфа, используя глаголы НСВ прошедшего времени, воплощает тему чистой, искренней, но волею судьбы обреченной любви в прошлом:
Томительно-призывно и напрасно Твой чистый луч передо мной горел;
Немой восторг будил он самовластно,
Но сумрака кругом не одолел (348).
Прошедшее время у Фета почти всегда обладает потенцией оживления в настоящем, потому что прошлое, актуализированное в лирическом переживании, не умирает, не уходит безвозвратно. Оно становится особым замкнутым миром, отграниченным от настоящего, но узнаваемым в своих современных аналогах. Поэтому во второй строфе в форме уже презентативной темпоральности, опирающейся на свою же грамматическую категорию настоящего времени, передано чувство любви возрожденной, готовой преодолеть любые препятствия:
Пускай клянут, волнуяся и споря,
Пусть говорят: то бред души больной;
Но я иду по шаткой пене моря Отважною нетонущей ногой.
Вся строфа, усилившая сопротивление лирического героя окружающему «сумраку» двойным анафорическим императивом («Пускай клянут», «Пусть говорят»), утверждает любовь как основу человеческого бытия. А в третьей строфе на первый план выдвинулось будущее время. Первый стих, задающий тональность:
Я пронесу твой свет чрез жизнь земную -
выражает идею немеркнущей любви («света»), где будущее время (в этой форме употреблен и глагол СВ) получает значение «протяженности» через всю земную жизнь. Далее в строфу включаются прошлое и настоящее, синтезирующиеся в вечном бессмертии любви:
... я торжествую
Хотя на миг бессмертие твое.
Здесь «миг» - чрезвычайно малая единица времени - и «бессмертие» - нирвана, соединены как абсолютно равноправные.
В стихотворении Ты отстрадала, я еще страдаю... категория прошедшего времени обозначена первыми словами начальных строк первой и второй строф («ты отстрадала», «А был рассвет»). Доминирующим и здесь является план настоящего времени, которое возникает уже во второй половине первого стиха, охватывает второй, третий, четвертый стихи первой строфы, затем вторую половину первого стиха, второй, третий, четвертый стихи второй строфы, а также первый, второй стихи третьей строфы. И лишь в последней строфе форма настоящего времени сменяется планом будущего, выраженном побудительной конструкцией:
Скорей, скорей в твое небытие (362).
Необходимо отметить, что будущее время в трехвременной структуре выполняет, как правило, значительно более скромную функцию, чем настоящее и прошедшее, подчиняясь, как правило, одному из этих двух ведущих временных пластов20.
Излюбленной же у Фета является двуплановая временная конструкция. Она обычно строится на многообразно соотносящихся между собой планах настоящего и прошедшего времен. Таково, например, одно из самых популярных стихотворений Сияла ночь. Луной был полон сад... Начало его воспроизводит картину, бывшую некогда в прошлом, которое в свою очередь объединяет, по меньшей мере, три времени. Так, П1 - обозначена начальная ситуация:
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей. (360).
Но П1 дано не статично, оно движется от «Сияла ночь...» до «Ты пела до зари...», так возникает П2. Но есть и П3: «И много лет прошло, томительных и скучных...», сжатое пределами всего одного, девятого, стиха. М.М. Г иршман, говоря об этом стихе, отмечает: «В том-то и дело, что годы прошли... мимо стиха, мы не услышим даже их отзвука, они только исключаются из лирического мира, потому что они не предмет поэзии»21. Отрицание, думается, излишне категорично. На наш взгляд, этот стих несет на себе немалую смысловую нагрузку, более того, именно относительно девятого стиха конструируется все стихотворение. Что же касается его «сжатости», краткости, то следует иметь в виду, что здесь, как и во многих других случаях,
мы сталкиваемся с индивидуально-субъективным восприятием объективного времени. В психологии «закон заполненного временного отрезка» мотивирует восприятие «пустого» времени: в памяти задерживаются только временные отрезки, отмеченные субъективно важными событиями. В воспоминании восстанавливается прошлое только по этим значимым моментам. «Пустое», не заполненное субъективно значимыми событиями время в воспоминании пропадает. Отсюда и вытекает возможность предельной краткости отдельных стихов, в частности, девятого. Но «отзвуки» его мы все-таки услышим в последней строфе. Об этом чуть позже. Сейчас же отметим, что со второго стиха третьей строфы в стихотворение включается настоящее время:
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь.
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой! (360)
Тогда - способ интерпретации не временного пласта в целом, а определенного момента, хотя и семантически центрального, самого значимого в данном пласте. Оппозиция тогда-теперь(вновь) темпо-рально организует текст. Использование разных временных пластов, казалось бы, композиционно делящих стихотворение, должно было бы выполнять контрастирующую функцию. Но у Фета не так. Дело в том, что противопоставлены не просто прошлое и настоящее, а П1 П2, Н противопоставлены Пз, то есть время «томительное», «скучное», с «обидами судьбы и сердца жгучей муки» (вот отзвуки девятого стиха), время без любви, с одной стороны, и время подлинного бытия, время любви, с его выходом в бесконечность («а жизни нет конца») - с другой. Именно такое прошлое становится активным, подчиняющим себе настоящее, поглощающим его.
Обратим внимание и на то, что при описании прошлого Фет употребил семь (!) глаголов в форме прошедшего времени, а при описании настоящего - всего два в соответствующей грамматической форме. Из прошлого в настоящее перенесено главное душевное настроение лирического героя: «И веет, как тогда...», формально закрепленное в тексте разного рода повторами: фонетическим, морфологическим, синтаксическим, лексическим. Наиболее заметное место занимают первый и последний. Укажем, что первая часть сти-
хотворения, определяемая грамматической категорией прошедшего времени, аллитерирована на «л» (18), «т» (18), «н» (22): «лет нет»; в то время как вторая часть - на «в» (12), «т» (23), «н» (14): «вот вновь». Лексические повторы осуществляются на разных уровнях. Так, двукратный анафорический повтор «и» первой части воспроизведен и во второй, то же можно сказать (в разных вариантах) об анафорическом употреблении «что», «как», «ты» («тебя»). Лексический повтор актуализирует определенные элементы смысла, объективируя соответствующий настрой лирического героя. В данном случае такую функцию выполняет повторяющаяся синтагма: «что ты одна - любовь», употребленная в обеих частях стихотворения. Имеет место и рефренизация целого стиха: «Тебя любить, обнять и плакать над тобой», наращивающая эмоциональную напряженность и охватывающая «концы» стихотворения (здесь содержится звуковое единство и кольцевой повтор внутри самого стиха: тебя - тобой). Все это вместе взятое свидетельствует о единстве времен (прошлого и настоящего) в состоянии любви. Таким образом, у Фета время, заполненное событием с положительным эмоциональным знаком (наличие любви), «расширяется» в переживании, а время, заполненное событием с отрицательным эмоциональным знаком (отсутствие любви), «сужается».
В своеобразной взаимозависимости у Фета выступают время и творчество. Интересно с этой точки зрения стихотворение Истре-палися сосен лохматые ветви от бури...: вне творчества нет для поэта «Никого! Ничего!», есть только уходящее время:
Только маятник грубо-насмешливо меряет время (341).
И наоборот, времени не существует, когда поэт творит. «Миг» созидания, глубочайшая сгущенность переживания требует всего поэта, каждый раз - всей его жизни:
О, войди ж в этот мрак, улыбнись, благосклонная фея,
И всю жизнь в этот миг я солью, этим мигом измерю,
И речей благовонных созвучием слух возлелея,
Не признаю часов и рыданьям ночным не поверю! (341)
Стихотворение Не спрашивай, над чем задумываюсь я... построено на прихотливо изменяющейся анахронии. Настоящее время обозначено в первых трех стихах первой строфы:
Не спрашивай, над чем задумываюсь я:
Мне сознаваться в том и тягостно и больно;
Мечтой безумною полна душа моя...
И вглубь минувших лет уносится невольно. (191)
В четвертом стихе на первый план здесь выдвигается прилагательное «минувших», в значении «безвозвратно ушедшие», т.о. лексически и семантически он связан с категорией прошедшего времени, хотя формально имеет грамматическую форму настоящего времени. Следует указать, что форма настоящего времени в первой строфе обозначает не столько действие, происходящее в момент речи, сколько действие постоянное, повторяющееся. Из настоящего высказывание тем самым переносится в прошлое. Таким образом, вторая строфа представляет собой ретроспективную анахронию, амплитуда которой определяется лексической оппозицией «тогда» - «ныне». «Тогда» связано с переживаемым состоянием любви:
Взглянул - и пылкое навстречу сердце рвется!
Глагол «рвется» употреблен в форме настоящего времени для обозначения состояния, имевшего место в прошлом. И это тесно связывает прошлое и настоящее. Третья же строфа вновь возвращает к сюжетному, реально-художественному времени, лексически поддержанному наречием «ныне»:
А ныне пред лицом сияющей красы Нет этой слепоты и страсти безответной...
Ныне описывет настоящее, но не уникальное по своей природе; в этом настоящем «узнаются» аналогичные события прошлого. «Прошлое» не отпускает, именно обращением к нему окрашено восприятие «нынешнего», всего того, что происходит теперь:
Но сердце глупое, как ветхие часы,
Коли забьет порой, так все свой час заветный.
Форма будущего времени глагола «забьет» использована в значении «постоянно происходящее». Следующие три строфы - вновь ретроспекция, с явно выраженной темпоральной конкретизацией: «отроком я был», «пора была туманная, сирень в слезах дрожала», с вполне реалистическими деталями и даже сюжетом:
В тот день лежала мать больна, и со двора
Подруга игр моих надолго уезжала.
Наступившее было в природе затишье:
Новый филологический вестник. 2010. №1(12).
щ
ш
ш
Е Н S
И
и
а
ї
а
г
3
5
І
Е
I
3
і
■
I
с
£
II
Ї.
z
—
]
5
6 г
3
3
]|Н
т F" 3 Е. di в
д IJfli
I.; с: п
53
"■5! ЇЇІ4
£ = 5 Е
* ІІ -і = ь -
г
_
І
Ї
і
к
J
І
Ї
l LI lUHiET, k-ll ill ! PI-1. NpOIN.JUe, II і L ІРІШГС 41 Cy.'JVnilT і ІДЛІІОМ ’■Jh 4.41V ■ ниійші I pfi ll£l 4. Гн* Mil !-iaillli: II Гер J Г1Ы ІНЛ.
•ш
Ж
j
_
............................................... и .1 и - 1-м Ml.-. -MI. I■■ ..
приговором... - на последовательном чередовании: Н-П-Н-П; стихотворение Вчера расстались мы с тобой... - на временном параллелизме: П-Н; стихотворение В пору любви, мечты, свободы... использует усложненную темпоральность по формуле: П-П1 - П2-Н и др.
Следует указать, что примерно с середины 50-х гг. в лирике Фета формируется и становится ведущей специфическая структура временных пластов с обязательным наличием двухвременной (прошедшее и настоящее время в различных и многообразных сочетаниях) конструкции. Такое структурное сочетание временных пластов связано с мироощущением Фета, его эстетическими представлениями. Вспомним одно из характерных высказываний поэта: «изображая движение, искусство застает его в данный миг и в нем увековечивает»22. «Миг» и «век», настоящее, ставшее прошлым и сохраняющее свою непреходящую эстетическую ценность, сведены и закреплены в данном суждении, как и в лирической поэзии.
Итак, на наш взгляд, указанные временные пласты выступают как художественная реальность, соотносящаяся с композицией, но не тождественная ей. Они располагаются в соответствии с авторским замыслом и являются внутренним элементом, особой структурной единицей, связанной с эстетическим содержанием фетовской лирики. Наиболее популярной является двухвременная структура, существенной стороной которой выступает наличие настоящего времени. Акцент на форме настоящего времени тесно связан со всем миросозерцанием Фета, для которого настоящая, сиюминутная красота есть наиболее значимое и необходимое условие человеческого бытия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Тамарченко Н.Д. Проблема лирического сюжета // Теория литературы: в 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 1. М., 2004. с. 353.
2 См.: Магомедова ДМ. Филологический анализ лирического стихотворения. М., 2004. С. 71-88.
3 Фет А.А. Стихотворения. М., 1970. С. 452. В дальнейшем ссылки даются по этому изданию в тексте в скобках.
4 См., например: Дружинин А.В. Стихотворения Фета // Литературная критика. М., 1983. С. 93; Боткин В.П. Стихотворения А.А.Фета // Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982. С. 484; Страхов Н.Н. Заметки о Фете // Фет А.А. Полное собрание стихотворений: в 2 т. Т. 1. СПб., 1912. С. 14.
5 См., например: Скатов Н.Н. Далекое и близкое. М., 1981. С.127; Сухова Н.П. Мастера русской лирики. М., 1982. С. 74; Жемчужный И.С. Образно-поэтическая система А.А. Фета // А.А. Фет. Проблемы творческого метода, традиции. Курск, 1989. С. 44.
6 Ермилова Л.Я. Психология творчества поэтов-лириков Тютчева и Фета. М., 1979. С. 82.
7 Винокуров Е. Лирика Афанасия Фета // Фет А.А. Лирика. М., 1965. С. 9.
8 Недоброво Н. Избранные произведения. Томск, 2001. С. 207.
9 Егоров Б. Ф. Категория времени в русской поэзии XIX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. С. 165.
10 Розенблюм Л. А. Фет и эстетика «чистого искусства» // Вопросы литературы. 2003. Март-апрель. С. 140.
11 Потебня А.Н. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905. С. 531.
12 См. об этом подробнее: Боядарко А.В. Вид и время русского глагола. М.,
1971.
13 Лосев А.Ф. Языковая структура. М., 1983. С. 194-195.
14 Глагол НСВ - глагол несовершенного вида; глагол СВ - глагол совершен-
ного вида
15 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. III. М., 1980.
С.183.
16 Фет А.А. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М., 1982. С. 154.
17 См. Эдкинд Е. Материя стиха. СПб., 1998. С. 55.
18 См.: Гаспаров М.Л. Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М., 1995. С. 139-149.
19 Условные обозначения: П - прошедшее время, Н - настоящее, Б - будущее. При наличии усложненности временных конструкций дополнительно вводятся цифры, например, П1 - прошедшее первое и т. д.
20 В отличие, например, от поэзии Некрасова, где будущему отведена принципиально важная функция, теснейшим образом связанная с мировоззрением ре-волюционера-демократа, воспринимавшего действительность активно, в перспективе ее исторического движения. См об этом: Чуковский К.И. Мастерство Некрасова. М., 1971. С. 343-351.
21 Гиршман М.М. Анализ поэтических произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева. М., 1981. С. 104.
22 Фет А.А. Сочинения: в 2 т. Т. 1. С. 161.
