CC BY
0
НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ « БИУ »
!ББЫ (р) 2411-7161 / (е) 2712-9500
№8 / 2024
Волосков И.В.,
к.филол.н, учитель ЧОУ СОШ Эрудит 2
ТЕМА СОВЕСТИ В РОМАНЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
Аннотация
В статье рассмотрен роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» с точки зрения традиций православия и темы совести. На основе сравнения дневниковых записей делается вывод о противоречивости главного героя, соединения внешнего и внутреннего Я как противоречивых сторон личности.
Роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» стал заметным явлением в русской литературе, первым психологическим романом, историей человеческой души. С целью сопоставления противоречивых душевных состояний Печорина Лермонтов использует прием сопоставления. Т.Т. Уразаева замечает: «Эффект сопоставления различных дневниковых записей является в романе Лермонтова осознанным приемом, способствующим созданию сложного и противоречивого образа современного человека».4
Сравним две дневниковые записи Печорина, сделанные накануне дуэли и двумя месяцами позже. В ночь накануне дуэли он запишет: «Пробегаю в памяти все прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? Для какой цели я родился? А верно она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую силы необъятные... Но я не угадал своего предназначения, увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных». Тема страстей в данном контексте продуктивна для традиции русской словесности XIX века. Страсти как источник греховности человеческой души будет постоянно звучать в реалистических произведениях Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова. Эту традицию во многом заложил Лермонтов на основе достижений реалистических произведений Пушкина. Накануне дуэли герой осмысляет свою жизнь, осуждает себя, в записи преобладают интонации раскаяния и исповедальности. В этих записях Печорин выступает как духовный, совестливый человек. Через два месяца после дуэли появляется другая запись: «Перечитываю последнюю страницу: смешно! Я помню, что в продолжении ночи, предшествующей поединку я не спал не минуты. Наконец рассвело. Нервы мои успокоились. Я посмотрел в зеркало; тусклая бледность покрывала лицо мое, хранившее следы мучительной бессонницы; но глаза, хотя и окруженные коричневой тенью, блистали гордо и неумолимо. Я остался доволен собой». В противовес исповедальности первой записи возникает самолюбование героя. Это обусловлено тем, что первую запись он делает для себя, в ней говорит его совесть, которая осуждает его, вторую после дуэли и потому здесь важно самолюбование и верность романтическому образу.
В дневнике Печорина противоречия распространяются не только на мир души, но и высказывания, поступки героя. В.Г. Белинский замечает о Печорине: «Пусть он клевещет на вечные законы разума, пусть он клевещет на человеческую природу, видя в ней один эгоизм, пусть клевещет на самого себя, принимая моменты своего духа за его полное развитие. Даже и теперь он проговаривается и противоречит себе, уничтожая одной страницей все предыдущие» [1, с.113].
Двойственны и поступки главного героя. С одной стороны, этот человек способен на благородные поступки: способность простить Грушницкого, вызвавшего его на дуэль и стрелявшего, сочувствие Бэле, Вере. С другой стороны, он сам признается в дневниковых записях, что «часто становится топором в руках судьбы», становится причиной гибели невинных жертв.
4 Уразаева Т.Т. Лермонтов: история души человеческой.-Томск, 1995.-С. 103
АКАДЕМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУЧНАЯ АРТЕЛЬ»
На основе проведенных сопоставлений дневниковых записей и поступков героя можно предположить, что в нем постоянно противоречат и сосуществуют две личности: демоническая, творящая зло, и духовная, осуждающая героя за содеянное. В его душе соединено стремление к добру и зло. В силу соединения двух разных начал возникает эффект сосуществования двух Я. Внутреннего, доброго, присущего изначально человеку, основанного на совести как моральном саморегуляторе и внешнего, приспособленного к обществу и общественному мнению. Мир оказывается сильнее, он сам переделывает героя по своему образу и подобию. Общество и внешнее «Я» оказываются сильнее, скрытность, злобность, злопамятность появляются у Печорина под влиянием этого мира. «Я сделался неспособным к благородным поступкам. Я давно живу не сердцем, а головой.. Я сделался нравственным калекой- одна половина моей души не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и отбросил,- тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого». Лучшая часть души иногда берет верх над той, которая создана обществом: «И долго я лежал неподвижно и плакал горько, не пытаясь сдержать слез и рыданий... Вся моя твердость, все мое хладнокровие исчезли как дым.. Мне, однако, приятно, что я могу плакать».
Однако в противоборстве двух личностей побеждает социальное, внешнее Я. О.П. Иваненко констатирует: «Трагизм положения заключается в том, что «лермонтовский человек» очень хорошо понимает неизбежность жизни по законам не принимаемого его сущностью, трансформированного обществом «Я». Возникает ситуация, когда разделение и сосуществование двух личностных начал невозможно. Образуется тупик, выход из которого- раздвоение героя. Трагизм человека заключается в неразделимости, но в то же время несоединимости двух «половинок» души» [4, с.13]. На отмеченную двойственность личности Печорина, сосуществование двух натур обращает внимание и В.Г. Белинский: «В самом деле, в нем два человека: первый действует, второй смотрит на действия первого и рассуждает о них, или, лучше сказать, осуждает их, потому что они действительно достойны осуждения» [1, с.125]. Следует отметить, что эта черта присуща не только Печорину, но и является характерной чертой современников Лермонтова. Белинский называет такое состояние, когда одна внешнее, социальное Я действует, а внутреннее наблюдает и судит, рефлексией. В отличие от лирики, где такое раздвоение носило романтический характер, было обусловлено влиянием героев Байрона, то в «Герое нашего времени» рефлексия обусловлена социально, является отражением особенности целого поколения, выросшего в определенных общественно-исторических условиях. Тема противоречивого взаимодействия внешнего и внутреннего Я будет в дальнейшем разработана в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина. Причину такой раздвоенности характера Печорина М.М. Дунаев видит в отрицании Бога: «Печорин изгнал Бога из своей души, обуянной гордыней, а взамен получил лишь пустоту отчаяния...Этот нравственный садизм есть явный результат отсутствия Бога в душе: в душе, полной любви, собственное страдание рождает возможность сострадания к ближнему, и только это. Там, где поселяется бес,- «зло порождает зло».[3] Такой вывод Дунаева можно спроецировать на многочисленных героев русской словесности второй половины XIX века. Отсутствие Бога в душе приводит к духовным страданиям, греху, мукам совести.
Список использованной литературы:
1.Белинский, В.Г. Собрание сочинений: в 9 томах.-М., 1976.-т.3.-С. 118
2. Волосков И.В. Православная символика в истории русской словесности.-М.Инфра-М.-2018.-130с.
3. М.М. Дунаев Вера в горниле сомнения// Волосков И.В, Лагутов Н.В. История русской литературы. Первая половина XIX века- Часть 2.- Сергиев Посад, 2013.-С. 42
4. Иваненко О.П. Художественная концепция человека в творчестве Лермонтова.-Ярославль, 1992.-С. 13
5. Уразаева Т.Т. Лермонтов: история души человеческой.-Томск, 1995.-С. 103
©Волосков И.В., 2024
