CC BY
48
УДК 821.351.0
Адильгиреева Заида Сельдерхановна
соискатель. Дагестанский государственный педагогический университет, научный сотрудник сектора родных литератур Да геста н ско го н ауч н о- и сел ед о вате л ьско го института педагогики им. А.А. Тахо-Годи [email protected]
Тема любви в лирике джа-
МИНАТ КЕРИМОВОЙ
Zaida S. Adil’gireeva
competitor.
Dagestan State Pedagogical University; research assistant of sector of native literatures. Dagestan Research Institute of Pedagogics of A.A. Takho-Godi [email protected]
The theme of love in jaminet
KERIMOVA’S LYRICS
Аннотация. В статье освещаются вопросы теории гендерных стереотипов на основе анализа двух стихотворений из любовной лирики известной кумыкской поэтессы Джаминат Керимовой (Сюювню кьучагъында «В объятии Любви» и Сен гелме «Ты не приходи»), в которых глубоко воплощаются мужской и женский взгляды на мир, в соотнесенности с творчеством известных современных поэтесс, что, несомненно, представляет знаменательное явление в кумыкской гендерной картине мира. Речь идет не столько об особенностях художественного воплощения вселенского чувства в традиционной трансформации бинарного единства многообразия. Здесь, главным образом, рассматривается проблема, если можно так выразиться, «женского» поэтического выражения общего для всех людей планеты чувства любви.
Ключевые слова: кумыкская поэзия, гендерные стереотипы, проблема, анализ, любовная лирика, образ-символ, восприятие.
Annotation. The article covers the theory of gender stereotypes on the basis of the analysis of the two poems of love lyrics known kumyk poetess Jaminet Kerimova (Сюювню кьучагъында «In the embrace of Love» and Сен гелме «Don't come»), in which deeply embodied male and female views on the world, in correlation with the works of famous modern poets, which, undoubtedly, is a remarkable phenomenon in kumyk gender picture of the world. It is not so much about the features of artistic expression of the universal feeling in the transformation of the traditional binary unity of diversity. Here is the main problem, if I may say so, «female» poetic expression of the felling common to all people in the world - the feeling of love.
Keywords: kumyk poetry, gender stereotype, problem, analysis, love lyric, character-symbol, perception.
Традиции темы кумыкской любовной поэзии, как, пожалуй, у всех народов, очень богаты и многообразны. Об этом написано много книг, монографий, по этой тематике защищено немало докторских и кандидатских диссертации. Однако, несмотря на то, что данная тема в принципе типологична, кросс-культурна и, таким образом, «интернациональна», в то же время она сугубо индивидуальна и индивидуальна не только интимноличностно - последнее, находясь в генетической зависимости, связано с этно-ментальной природой социума. Здесь главным образом нас интересует проблема, если можно так выразиться, «женского» поэтического выражения общего для всех людей планеты чувства любви. В этой связи примечательно отметить, что, несмотря на издавна существующий в мире идей опыт познания гендерных стереотипов у обеих половин человечества в их антропной (умственной, социальной, психологической и проч.) оппозиции, подобный ракурс художественно-литературной интерпретации, другими словами, рассмотрение особенностей гендерной поэтики, как предмет литературоведения, представляется научной редкостью. В связи со сказанным, очевидно, что уместно хотя бы очень кратко
напомнить о том, что, по наблюдениям Д.Е. Максимова - известного исследователя русской лирической поэзии - является важным признаком большинства произведений этой поэзии, который был связан с ее внутренним единством, чистотой и высокостью, но также и с относительной ее «неполнотой», являлась ярко выраженная сосредоточенность ее в пределах своей прямой темы. Любовь, будучи предметом поэтического изображения, как бы стремилась отдалиться в этих стихах от того, с чем она соприкасалась в человеческом общежитии, в реальной судьбе и в сознании любящего, и обособиться в свою собственную область. Образ возлюбленной лишался (или почти лишался) индивидуальности. Поэты превращали образ героини в абстракцию, в идеальную точку приложения любви или наделяли его заменяющими конкретную индивидуальность безличными ангелоподобными чертами и мадригальными эпитетами [1; С. 165].
В этом плане следует подчеркнуть изменившуюся в современной исследовательской ситуации парадигму, которая, в отличие от отмеченной Д.Е. Максимовым и характеризованной им «аб-
365
страктной любви» или «героини-абстракции», трактуется как совокупность социальных и культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола. Не биологический пол, а социокультурные нормы определяют, в конечном счете, психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Таким образом, обращение к художественному своеобразию талантливой, но безвременно ушедшей из жизни поэтессы Джаминат Керимовой, на наш взгляд, знаменательно в контексте научной проблемы взаимной «переводимое™» языка и мышления социологии и филологического круга дисциплин. Однако, чтобы сочетать, интегрировать социологию и филологию, в частности в такой специфичной сфере чувств, как любовная поэзия, по-видимому, необходимо определиться в выборе методов и «техники» подобного анализа. Дело в том, что особенности «женского» письма, то есть поэтического выражения, можно увидеть лишь в сравнении с «мужским» поэтическим выражением. Ведь разумеется, присутствие в произведении, например, Джаминат Керимовой (впрочем, так же как и любого мужского автора) женского (или в другом случае - мужского) лирического героя, ещё не может стать показателем именно её (по выше указанной аналогии - и его) художественной рефлексии. Так, являющееся объектом и предметом исследования в настоящей работе понятие «любовь» в науке принято рассматривать в ряду художественных образов-символов, обладающих уникальной структурой, особым предназначением. Поскольку исследовательский аспект этого образа-символа мы специально связываем с «женским» вопросом, по-видимому, уместно будет напомнить о том, что гендерный подход в науке основан на идее о том, что важны не биологические различия между мужчинами и женщинами, а то культурное и социальное значение, которое этим различиям придает общество. Теория гендера позволяет по-новому интерпретировать и произведения художественной литературы, где наглядно и глубоко воплощаются мужской и женский взгляд на мир (гендерная картина мира), а также осветить проблему женского творчества, которая считается значимой и обретает новые перспективы в связи с успехами гендерологии.
Таким образом, интересующая нас тема любви в лирике Джаминат Керимовой рассматривается в соотнесенности ее творчества с контекстом некоторых современных, в частности гендерных, литературоведческих течений, в системе которых традиционные поэтические образы, образы-символы, наполняясь новыми, в том числе социальными и культурными смыслами, актуализируют восприятие картины мира. При этом, учитывая жанровый режим статьи, для анализа мы выбрали два стихотворения из книги поэтессы «Избранное», помещенные в определенный автором остроконфликтный раздел под названием «Любовь - яд, Любовь - мёд» («Сююв - агъув, Сююв - бал»): «Стань ...» («Болсана ...»), Же приходи ...» («Сен гелме ...») и «3 объятии Любви» («Сюювню къучагъында») [2, с. 75-81]. Приступая к анализу выборочно взятых указанных
произведений Дж. Керимовой, прежде всего отметим пронизывающий их особый лиризм и проникновенность звучания. В небольшом, всего в три четверостишия, стихотворении «Стань ...» героиня - лирический повествователь предлагает объекту своей любви поменяться гендерными ролями, чтобы он проникся испытываемыми ею чувствами и психологическим состоянием. При этом самое интересное в том, в кого она умоляет перевоплощаться своего возлюбленного - это героини средневековых дастанов Зухра, Лайла и Зулайха из «Тахир и Зухра», «Лейла и Меджнун» и «Юсуф и Зулейха».
Стань Зухрой моей,
Моей Зухрою ты стань!
Я твоим Тахиром буду,
Любовью одурманенным полоумным В памяти земной останусь.
Стань моей Лейлой,
Моей Лейлою ты стань!
Я твоим Мажнуном буду,
С распростертыми встречай объятиями,
В объятия свои тебя я приму.
Стань Зулейхой моей,
Моей Зулейхою ты стань!
Я твоим Юсуфом буду,
И, коль умру, то одержимым от любви В мире в устах останусь.
(Подстрочный перевод наш - З.А.)
Как видно из процитированных стихов, на маленькую площадку произведения стянуты образы, приобретшие архетипические значения не менее актуальных и в наше время универсальных символов любви, верности, преданности, добра и зла, морали, нравственности, построенных на женском видении мира, а по существу, речь здесь идет о творческих принципах поэта. Одновременно готовность говорить откровенно, умение рассказать свою историю любви правдиво и просто сообщают произведению Дж. Керимовой особую притягательную силу. Другое стихотворение Дж. Керимовой из рассматриваемого цикла с грозным и отрицательно-отвергающим названием Же приходи.» («Сен гелме.») также построено на социально-философской рефлексии и постояно бушующими в душе героини эмоциями, вызванными у неё в отношении к своему любимому, наделенному небесным даром песнетворчества, человеку, который, по представленному в произведении лирическому сюжету, своим, как «мимолетное виденье», появлением наносит ей сердечные травмы. В отместку за все эти муки она вынуждена указать ему на порог, если тот приходит, чтобы затем уходить.
Ты не приходи, пусть песня твоя Приходит ко мне в дом.
Ты, если уходишь, - не приходи,
Ибо радость такая - не радость.
Такой, казалось бы, банальный сюжет благодаря неуемной поэтической фантазии автора обретает крупные, панорамные масштабы. Она страдает от того, что возлюбленный вынужден уходить, поэтому она готова все ночи проводить и рассветы встречать с его чарующими песнями, доставляющими народу и ей свет, добро, уверенность, силу.
366
Стихотворение «3 объятии Любви» («Сюювню къучагъында»), на наш взгляд, по масштабности мировидения героини повествования представляет знаменательное явление в кумыкской гендерной картине мира. Учитывая ограниченные возможности жанра журнальной статьи, по-видимому, уместно хотя бы в изложении передать суть высказанного выше тезиса. Уже первый, начальный, стих своего, по многим показателям, программного гендерного поэтического манифеста автор выступает с ответом на доходящие до нее слухи усмешек некоторой обывательской части читателей по поводу якобы доминанты любовной тематики в ее творчестве. Здесь же уместно просто привести третий и четвертый стихи этого начального четверостишия:
В объятии Любви Земля и небеса сияют.
Далее можно ограничиться перечислением изображенных Дж. Керимовой поэтических формул, в которые облачена и небесная, и земная, и религиозная, и материнская, и дочерняя, и отцовская любовь:
Любви одной молятся Каждый цветок да дерево,
И как олицетворение большой Любви Аллах в сердце каждого!
В заключение сделаем некоторые выводы. Во-первых, о мотивной архитектонике рассмот-
Литература:
1. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. Москва : изд. «Наука», 1964. 266 с.
2. Керимова Ж.А. Сайламлы асарлары. Махачкала : изд. «Эпоха», 2008. 553 с.
ренных и других произведений из цикла под упомянутым названием. Как и следовало ожидать из самоназвания цикла, основной и главный их мотив - любовь героини к избраннику сердца, возлюбленный, их реальные и воображаемые взаимоотношения, которые создают ощущения жизненности, порою даже автобиографичности лирических откровений автора. Указанной при-крепленностью лирических «сюжетов» к земным, социальным, условиям, к среде обитания «её» и «его», анализируемые произведения, с одной стороны, свидетельствуют о расширении пространства любви, о её запредельном выходе из лона абстракции, тем самым отражают сегодняшний гендерный статус женщины и мужчины, особенности гендерного поведения, гендерные конфликты наших дней. Любовь, будучи предметом поэтического изображения, как бы стремилась отдалиться в ее стихах от того, с чем она соприкасалась в человеческом общежитии, в реальной судьбе и в сознании любящего, и обособиться в свою собственную область.
Во-вторых, что на н аш взгляд, представляет собой литературный подвиг Дж. Керимовой - дерзновенный прорыв, осуществленный ею именно в этой, «женской» (но героически соперничающей с «мужской») составляющей современного литературного процесса и напрашивающийся, точнее, вписывающийся в типологический ряд таких крупных поэтов-женщин, как М. Цветаева, А. Ахматова, Т. Зумакулова, Кадрия, Ф. Алиева.
Literature:
1. Maksimov D.E. Poetry of Lermontov. M. : Nau-ka, 1964. 266 p.
2. Kerimova J.A. Сайламлы асарлары. Makhachkala : Epokha, 2008. 553 p.
367
