CC BY
204
Новый филологический вестник. 2020. №4(55). --
Е.Н. Рогова, Л.С. Яницкий (Кемерово)
ТЕМА БОЛЕЗНИ И ЕЕ ФУНКЦИЯ В РОМАНЕ М. ПЕТРОСЯН «ДОМ, В КОТОРОМ...»
Аннотация. Рассматривается тема болезни и ее функция в рамках художественной целостности романа. Правдоподобие, психологическая достоверность, натурализм в изображении социально-психологических аспектов болезни в сочетании с фантастикой формирует двоемирие, ироническую художественную целостность. Фантастика неявная входит в роман наряду с волшебными элементами сказочной фантастики. Наличие в каждом эпизоде двойной мотивации (объективированной социально-психологической конкретикой поведения героев с ограниченными возможностями здоровья, психологическим реализмом и фантастическим миром) связано с традицией романтической иронии, способствующей неоднозначной интерпретации романа, открытости финала. В романе амбивалентны мир, пространство, герои; границы изображаемых миров размыты, реалистическая конкретика и наличие психологической достоверности сосуществуют с фантастическими элементами изображаемого, что формирует черты магического реализма. Тема болезни помещает героев в ситуацию, пограничную между жизнью и смертью, что способствует интенсификации внутреннего мира, формированию экзистенциальной проблематики, необходимости инициации. Обращение к образу болезни влечет за собою комплекс связанных с нею тем мировой литературы: метаморфоз, выбора, греха, вины и невинности, наказания, изоляции, отчуждения, избранничества, тайны и творчества. Тема болезни, являясь элементом архитектоники произведения, проявляется на всех его уровнях, способствуя формированию иронической художественной целостности.
Ключевые слова: М. Петросян; роман; романтическая ирония; двоемирие; магический реализм; образ детей с ограниченными возможностями здоровья; тема болезни; архитектоника; архетип дома, чаши, тела.
E.N. Rogova, L.S. Yanitskiy (Kemerovo)
Topic of Disease and Its Function in the Novel of M. Petrosyan "The House in Which..."
Abstract. The theme of the disease and its function in the framework of the artistic integrity of the novel are considered. Credibility, psychological certainty, naturalism in the image of the socio-psychological aspects of the disease, combined with science fiction, forms a world duality, an ironic artistic integrity. Implicit fiction is included in the novel along with the magical elements of fairy-tale fiction. The presence of double motivation in each episode (objectified socio-psychological specificity of the behavior of heroes with disabilities, psychological realism and a fantasy world) is associated with a tradition of romantic irony, which contributes to an ambiguous interpretation of the
novel and the openness of the ending. In the novel, peace, space, heroes are ambivalent; the boundaries of the depicted worlds are blurred, realistic specificity and the presence of psychological certainty coexist with the fantastic elements of the depicted, which forms the features of magical realism. The theme of the disease puts the heroes in a situation that is borderline between death and life, which contributes to the intensification of the inner world, the formation of existential issues, the need for initiation. Using the image of the disease entails a complex of related themes of world literature: metamorphosis, choice, sin, guilt and innocence, punishment, isolation, alienation, chosenness, mystery and creativity. The theme of the disease, being an element of the architectonics of the work, manifests itself at all its levels, contributing to the formation of ironic artistic integrity.
Key words: M. Petrosyan; novel; romantic irony; world duality; magical realism; image of children with disabilities; topic of illness; architectonics; archetype of home, bowl, body.
Роман М. Петросян «Дом, в котором...», опубликованный в 2009 году, отмечен целым рядом литературных премий («Русская премия», «Большая книга», «Студенческий Букер» и др.). «Дом, в котором.» популярен среди критиков и литературоведов, которые сразу определили тексту нишу, закрепив за ним ведущий стиль - магический реализм [Биякаева 2017, 60], одновременно отмечая его многоплановость с точки зрения традиций.
Предметом исследования в романе М. Петросян «Дом, в котором.» становятся стилистические особенности, экзистенциальные темы [Баи-шева 2017, 291-294] и проблематика [Истомина 2018, 207-212], архетипы [Воронкова 2017, 301-308], смысловые уровни, коллективное и индивидуальное в сознании разных нарраторов [Мельник 2013], тема детства [Рыбалко 2017, 738-743] и тема подростковости и вхождения человека в чуждый мир [Лебедушкина 2011, 20], а также визуальные образы [Ове-рина 2016, 49-50], литературные традиции, связанные с изображением необычных интернатов [Соловьева 2011, 169-180], двойная мотивировка действия (реалистическая и фантастическая [Мельник 2013]).
Важную роль в произведении М. Петросян играет тема болезни, необходимая для формирования экзистенциальной проблематики и эстетического оцельнения романа. Обратимся к названной теме, ее символике и функции в романе М. Петросян.
Тема для нас - «краткая запись соответствия между всеми разнообразными элементами текста» [Щеглов, Жолковский 2013, 53], «наиболее общая формулировка смысловой или <...> иной "доминанты" этого текста» [Щеглов, Жолковский 2013, 55], «тема есть запись семантического инварианта составляющих текста, взятого в готовом виде» [Щеглов, Жолковский 2013, 62]. Вслед за А.К. Жолковским и Ю.К. Щегловым «конститутивным свойством темы мы считаем ее способность служить исходной формулой для преобразований, дающих в конечном счете художественный текст» [Щеглов, Жолковский 2013, 53]. Таким образом, различные элементы поэтики и приемы выразительности, рассматриваемые в статье, для
нас - «способы варьирования темы», а тема - «тот инвариант, вариациями которого является все в произведении» [Щеглов, Жолковский 2013, 56]. «Тематическое единство», «тематическая действительность» как «аспект произведения обладает своей упорядоченностью (архитектоникой)» [Та-марченко 2008, 263], соответственно, проявляется в организации его частей, элементов поэтики.
Тема болезни связана с неизбежностью перемен, целым рядом изменений человека и, в конечном итоге, с важнейшими метаморфозами, происходящими в момент смерти. Неотвратимость смерти диктует человеку необходимость решения вечного вопроса о смысле собственного бытия, что требует мужества и индивидуальных поисков ответа. Тема болезни позволяет создать художественную реальность с широким масштабом обобщения, актуализирующуюся любым читателем, так как, как пишет С. Сонтаг: «Болезнь - сумеречная сторона жизни, тягостное гражданство. Каждый из родившихся имеет два паспорта - в царстве здоровых и царстве больных. Пусть мы и предпочитаем использовать первый, но рано или поздно каждый из нас, хоть на недолгий срок, вынужден причислить себя к гражданам этой другой страны» [Сонтаг 2016, 13]. С. Сонтаг в своем эссе «Болезнь как метафора» призывает к честному и здоровому подходу к болезни, отказываясь от метафорического мышления, при этом замечая, что это вряд ли возможно - «поселиться в царстве больных, не отягощая себя грозно пылающими метафорами, что образуют его ландшафт» [Сонтаг 2016, 13]. Мы обращаемся именно к метафорическим и символическим смыслам темы болезни в романе М. Петросян «Дом, в котором...», вызванным неизбывным страхом человека перед заболеванием, открытостью бездне, за которой маячит смерть. Тема болезни способствует актуализации экзистенциальной проблематики, типизации изображаемого, синтезированию коннотаций, связанных в романе М. Петросян с ситуацией пограничности, темами греха, вины и невинности, наказания, изоляции, отчуждения.
Тема болезни, рассматриваемая нами в данном контексте как инвариантная теме метаморфоз, имплицитно представлена в названии произведения «Дом, в котором.», создающим аллюзию на стихотворение С.Я. Маршака «Дом, который построил Джек» (перевод британского фольклорного текста «This Is the House That Jack Built»). Аллюзия на шуточное детское фольклорное произведение с кумулятивным сюжетом и стилистикой нонсенса придает названию романа М. Петросян игровой и одновременно неоднозначный характер звучания (ироничность последующего текста, в котором есть место для трагического и комического), отсылает к детской тематике и указывает на наличие возможного перечисления того, что находится в пространстве дома в духе абсурдной, потешной логики, «бессмыслицы». В фольклорном тексте присутствуют и мотивы несчастья, «несовершенства» героев, связанные с символикой жизни и смерти, пародийной, т.е. архаической амбивалентной семантикой. Нижеприведенные строки не вошли в известный переводной текст С.Я. Маршака:
This is the man all tattered and torn That kissed the maiden all forlorn. Это человек весь изодранный и порванный Который поцеловал несчастную деву [Стихи Матушки Гусыни 2003, 79].
Кумулятивный сюжет данного фольклорного текста отражает особенности примитивного мышления: «<...> когда еще не существовало качественных характеристик мира. Поэтому обряд, утверждающий изменение героя мифа, качественное его преображение (которое впоследствии отразится в процессе инициации, в цикличности смерти и жизни), первоначально выполнялся путем количественного накопления» [Русанова 2006, 120], - пишет О.Н. Русанова. Аллюзия на фольклорный текст с кумулятивным сюжетом в заглавии романа М. Петросян, таким образом, обнаруживает связь с архаическим мышлением фольклорного претекста, пограничным положением между жизнью и смертью проходящего обряд инициации (метаморфоз), цикличностью как основой древнего мировосприятия. Как отмечает В.Я. Пропп: «<...> чисто кумулятивная сказка-песня входит в состав еврейской агады <...> Здесь кошка съедает козленка, собака кусает кошку, палка бьет собаку, огонь сжигает палку, вода заливает огонь и т.д. до господа бога» [Пропп 2000, 349]. В классической художественности кумулятивный сюжет отражает веру в надличностный порядок, постигаемый в «бесконечной причинной цепи», а в неклассической парадигме (в романе М. Петросян) «сюжетная структура, основанная на принципе кумуляции, <.> становится способом рецепции средств и приемов построения нарративов и актуализирует установку на совместное переживание события» [Федоров]. Игровой характер звучания заглавия романа дает понять читателю, что перед ним текст-игра с традициями, аллюзиями, текст о создании текста, символизирующего вечный и нестрашный бесконечный сюжет о всякой всячине, создании мира.
Произведение М. Петросян содержит тему болезни, традиционно в мировой литературе выполняющую функцию противопоставления героя миру, помещающую его на грани между жизнью и смертью, пробуждающую его самосознание, что само по себе обладает эстетической значимостью, отвечая внутрилитературной традиции. Тема болезни присутствует уже в древнейшей из известных поэм «О все видавшем» или «Эпосе о Гильгамеше». Недуг в поэме связан с проклятием, смертью и всеобщим уделом людей, пробуждает осознание собственной смертности у Гильга-меша, стремление героя отправиться на поиски бессмертия. Преисполненный горя от утраты друга и страха перед неизбежностью собственной смерти, Гильгамеш уподобляется безумцу, отправляется через реку мертвых в мир Вечности. Тема недуга сопрягается в древнейшей эпической поэме с темами бунта, желания достичь невозможного, победить смерть, принести людям бессмертие и, в конце концов, смирения с судьбой человека. В Книге Иова Ветхого Завета Библии тема болезни связана с без-
винным страданием, испытанием веры и Божьим промыслом. В мировой литературе болезнь делает героя непохожим на окружающих, избранным, открытым метаморфозам сознания, сталкивает с необходимостью экзистенциального выбора, открывает знание, недоступное обычным людям. Болезнь является важной характеристикой героя, позволяет изобразить специфику его взаимоотношений с окружающим миром. Отдельно здесь стоит упомянуть тему болезни-безумия, функциями которой является выделение героя в системе персонажей; формирование внутреннего, внешнего конфликта в художественном мире произведения. В античной литературе тема безумия сопряжена с темой страдания, способствующей формированию трагического пафоса, очищению посредством катарсиса («Царь Эдип» Софокла, «Медея» Еврипида и т.д.). Тема болезни-безумия присутствует на разных этапах литературного развития и способствует соответственно созданию разных типов художественной целостности, неизменно выделяя героя и порождая конфликт. «Гамлет», «Король Лир» и «Макбет» У. Шекспира, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» М. де Сервантеса Сааведра, «Мальчик-идиот» У. Вордсворта, «Сказание о старом мореходе» С.Т. Кольриджа, «Песочный человек» Э.Т.А. Гофмана, «Идиот» и «Двойник» Ф.М. Достоевского, «Записки сумасшедшего» Н.В. Гоголя, «Палата № 6» А.П. Чехова, «Тошнота» Ж.П. Сартра, «Смерть в Венеции» Т. Манна, «Полет над гнездом кукушки» К. Кизи, «Школа для дураков» С. Соколова и т.п., - произведения, содержащие темы болезни, метаморфоз, смерти, смысла жизни, трагичности бытия, двоемирия, - комплекс экзистенциальных тем, связанных с отклонением от определенной нормы, трактующихся обыденным сознанием как безумие. Тема безумия эстети-зируется романтизмом, безумие противопоставляется филистерскому, нетворческому, обывательскому мышлению, становясь в дальнейшем одной из центральных тем современной культуры. Тема болезни влечет за собою, в свою очередь, темы тайны, страха, одиночества, отчуждения, изоляции и творчества, характерных для романа М. Петросян, в котором так важны романтические традиции.
Романтическая традиция проявляется в выделенности героев из мира здоровых и обычных людей болезнью, порождающей сверхкачества, поэтический дар, сверхчувствительность или безумие, позволяющие приподняться над реальностью. Один из персонажей романа отмечает необходимость отклонения от нормы и здравого смысла для пребывающих в Доме: «Может, это так и нужно здесь, быть слегка помешанным? Может, без этого здесь просто нельзя быть?» [Петросян 2012, II, 13]. Мифологизация болезни, связанная со сверхспособностями героев, видящих чужие сны, чующих «смерть сквозь стены» [Петросян 2012, II, 35], запах мыслей, для которых «общение с призраками <...> в порядке вещей» [Петросян 2012, I, 206]), сочетается в романе М. Петросян с реалиями истории болезни: «<...> одна красная полоска означает, что ты асоциален и неуправляем, две - что ты склонен к суициду и нуждаешься в усиленном контроле психотерапевтов, три - что страдаешь неизлечимым психическим расстрой-
ством <...>» [Петросян 2012, I, 242-243]. Романтическая двойственность героев раскрывается в амбивалентности их образов, например, о Рыжем: «<...> Рыжий надевает очки, и ангел исчезает. Остается неврастеник и извращенец» [Петросян 2012, II, 162].
В романе М. Петросян дом, в котором живут дети-инвалиды, связан с архетипом корабля, форма которого напоминает крышу дома [Керлот 1994, 259]. Сюжет о движении корабля в мир теней в поиске сакрального слова, спасающего от смерти, связан с архетипом солнца, вариацией мифа о солнечном герое [Юнг 1994, 110]. По мнению О.М. Фрейденберг, корабль является и средством передвижения бога, и самим божеством [Фрейденберг 1997, 188]. В солярном мифе смерть является временным помрачением, незнанием, «отсюда стремление просветиться, познать истину, дарующую жизнь» [Фрейденберг 1997, 130]. Культовая мудрость связана с погребальными обрядами: «мудрые изречения и сентенции приносят мертвецу свет и оживление» [Фрейденберг 1997, 131]. По этой логике в произведениях, в которых присутствует сюжет об обретении истины (позднее о процессе творчества), часто возникает образ корабля (солнца), мотив движения в мир смерти. Таким образом, корабль («Дом») и слово (спасительная истина, искусство) взаимосвязаны и в романе М. Петросян. Образ рассказчиков как носителей особого знания в произведении играет важную роль, в частности, образ Табаки, который выступает хранителем истории Дома и историй его жителей. Дом-корабль, дом-солнце проходит циклический, вечный путь, оставаясь навсегда символом сакральной правды о жизни, смерти, любви, почерпнутой ценой болезни и страдания. Роман обладает циклической композицией: в последней главе в Дом снова привозят Сфинкса, которого встречает Табаки, хранитель истории, ожидающий приезда друга на новом временном витке.
Символика корабля синонимична символике дома, тела, чаше («Некоторые из <.> аспектов символики корабля <.> относятся к символам человеческого тела <.> форма чаши <.> создает еще более широкий простор для значений» [Керлот 1994, 259]). Можно здесь провести параллель с символикой волшебного мешка в валлийских легендах «Мабиногион», отражающих мифологические представления древних кельтов: «Волшебный мешок <...> родственен волшебному котлу или чаше с неиссякаемым содержимым, из которых питаются души умерших в загробном мире. Образ, особенно популярный в ирландской мифологии (котел Дагда) <...> позже находит отражение в таинственных свойствах Святого Грааля» [Мабино-гион. Волшебные легенды Уэльса 1995, 135]. Дети-инвалиды, живущие в Доме-интернате, в романе М. Петросян, таким образом, изолированные от всего мира, словно помещаются в символическую утробу-чашу, котел, для перерождения. Социальная изоляция больных страшной таинственной болезнью, нашедшая преломление в культуре, имеет реальные исторические корни. Об образе корабля, который символизирует подобное вытеснение больных за рамки мира здоровых людей, М. Фуко пишет следующее: «С наступлением эпохи Ренессанса область воображаемого пополняется но-
вым объектом <...>: это Корабль дураков <...> Narrenschiff - это литературный конструкт, заимствованный <...> из цикла легенд об аргонавтах <...>, чей экипаж, состоящий из вымышленных героев <...>, отправляется в великое символическое плавание; оно приносит персонажам <.> встречу со своей судьбой либо с правдой о самом себе <...>» [Фуко]. Образ дома в романе М. Петросян восходит, безусловно, к архетипу корабля (солярному мифу), несущего своих жильцов, изолированных из мира живых, по волнам вечности к познанию истины.
Способность жить фантазиями позволяет героям-инвалидам сохранить незамутненный взгляд на мир и душу, что порождает романтическое противопоставление мира воображаемого реальности. Об обывателях, живущих в мире «наружности», противопоставленном пространству Дома, Македонский, один из героев, говорит: «А чудеса их только пугали, они были им совсем не нужны» [Петросян 2012, II, 126]. В романе присутствует творимая персонажами мифология, история Дома, создаваемая жильцами. Интеллектуализм, характерный для подростковости (герои читают «Махабхарату» и Р. Киплинга, исполняют песню из Книги Дж.Р.Р. Толки-на «Хоббит, или «Туда и обратно», Табаки в истории Дома упоминает о Ч. Диккенсе, Дракон «треплется о Брейгеле», Сфинкс сравнивает себя с истекающим кровью Себастьяном, для характеристики друзей упоминается Босх, а Улисс - это кличка одного из старшеклассников, ворона Нанетта носит имя героини романа О. де Бальзака, в разговорах персонажей используются цитаты из У. Шекспира, возникают аллюзии на Д. Сэлинджера, Г. Мелвилла и т.д.), также способствует формированию альтернативного мира, понятного посвященным, что и влечет за собою повышенную цитатность, аллюзивность стиля произведения.
В романе присутствует архетипический мотив чистоты неразумных. В Доме есть дети, не осознающие себя, о них перед выпускной ночью Слепой говорит следующее: «Мне нужен флейтист в выпускную ночь <...> Чтобы увести Неразумных <...> Кто-то, кто сумеет их всех перевести. Гаммельнский Крысолов <...>» [Петросян 2012, III, 259]. В контексте рассуждений Слепого о Гаммельнском Крысолове исчезновение Неразумных связано с попыткой героя спасти их от неминуемой нелюбви и гибели в мире Наружности. Идеализация детского безумия характерна и для баллады У. Вордсворта «Слабоумный мальчик», в которой воспевается образ неразумного ребенка, внутренний мир которого символизирует тайну и красоту, неподвластную сознанию обычного человека и даже поэта.
Сочетание реалистической достоверности с метафоричностью, символизацией, романтическим двоемирием создает в романе М. Петросян атмосферу магического реализма. Заострение правдоподобия позволяет сформировать контраст с миром фантастическим, усилить его необычность. Тема болезни раскрывается в романе через мотив физического страдания: «Этой ночью меня будут пытать. Собственные кости <...>» [Петросян 2012, II, 263]. Кость, по Х.Э. Керлоту, символ жизни, «еврейское слово "luz" означает мандорлу, само дерево и его внутреннюю, скрытую
и неприкосновенную сущность <...> она символизирует веру в воскресение и сравнима с образом куколки, из которой появляется бабочка» [Кер-лот 1994, 267]. Герои в романе (подобно куколке бабочки) стоят на пороге взросления, метаморфоз, осуществления собственного предназначения, глубинного, не связанного с ограничениями болезни. В художественном мире произведения тема болезни оказывается средством романтизации, по логике которой романтическому герою нет места ни в одном из миров, по-граничность, «зависание» между мирами (жизнью и смертью) является его уделом, на стене Дома о детях-инвалидах, «недолетевших» присутствует надпись: «Привет всем выкидышам, недоноскам и переноскам <...> всем уроненным, зашибленным и недолетевшим! Привет вам, "дети стеблей"» [Петросян 2012, II, 127]. Здесь возможна аллюзия на романтическую поэму У. Уитмена «Листья травы», в которой трава является символом невечности человеческой жизни и обновляемости человечества, единства человеческих судеб.
Социально-психологическая конкретика изображаемого в романе сочетается с элементами фантастики, присутствующей во снах героев, слухах, галлюцинациях. Герои романа верят в легенды и предания Дома, в присутствие «ходоков» и «прыгунов», пересекающих границы жизни и смерти, формируют ритуалы, одухотворяют природу и материальный мир: «Страсть жителей Дома ко всяким небылицам родилась не на пустом месте. Так они превращали горе в суеверия <.> Попади я сюда лет семь назад, может, и для меня общение с призраками было бы в порядке вещей» [Петросян 2012, I, 206]. Реалистическая достоверность и немотивированная фантастика выступают в произведении по отношению друг к другу как фон, способствующий гротескному выделению контрастирующих образов и характеристик, которое, в свою очередь, влечет за собою усиление воздействия на читателя, активизируя его усилия по восприятию текста. Правдоподобие в сочетании с фантастикой формируют двоемирие, ироническую художественную целостность, причудливый мир. Фантастика неявная, завуалированная (которую Жан-Поль Рихтер называет истинной: «Пусть чудо летит не как дневная и не как ночная птица, но как сумеречная бабочка» [Жан-Поль 1981, 76]), имеющая мотивировку, входит в роман наряду с волшебными элементами сказочной фантастики. Для произведения М. Петросян характерно диалектическое соотношение ценностных полюсов: реальное и воображаемое, толпа и личность, болезнь и здоровье, норма и отклонение, несвобода и свобода, смерть и жизнь. Преодоление опыта, связанного с «Домом», у персонажей по этой логике невозможно -он внутри каждого жителя как символ важного, уравновешивающего начала, необходимого для движения и жизни. Волей судьбы предстающие для мира как дети-инвалиды, герои являют собою вочеловеченное страдание, выковывающее из них возвышающихся над миром обыденности людей и отчужденных от него, что соответствует формуле иронического модуса художественности: «дивергенция внутренней заданности бытия ("я") и его внешней данности (событийной границы)» [Теория литературы 2004, 76].
Идеализировать жителей дома, как и очернять мир за его пределами невозможно, такова ироническая логика: «Ироническое отмежевание субъективного "я" от объективного "мира" имеет обоюдоострую направленность: как против безликой объективности жизни («толпы»), так и против субъективной безосновательности, безопорности уединенной личности» [Теория литературы 2004, 76].
Тема болезни (метаморфоз), таким образом, присутствует в символике заглавия романа (образ порождающего хаоса «дома, который построил Джек.»); связана на фабульном уровне с организацией художественного времени и пространства, хронотопом Дома; системой персонажей (детьми-инвалидами и одновременно благодаря и вопреки болезни сверхлюдьми), мифопоэтическим уровнем (архетипами Дома, корабля, чаши, утробы, тела) - архитектоникой всего романа, формирующей ироническую целостность произведения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баишева К.В. Экзистенциальная традиция в романе М. Петросян «Дом, в котором.» // ХУШ Всероссийская научно-практическая конференция молодых ученых, аспирантов и студентов в г. Нерюнгри, с международным участием, посвященная 25-летию со дня образования Технического института (филиала) СВФУ: Материалы конференции. Секции 4-7. Нерюнгри, 2017. С. 291-294.
2. Биякаева А.В. Бытовые и культовые действия персонажей как поведенческий кодекс в тексте магического реализма (на материале романа М. Петросян «Дом, в котором.» // Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского. Филологические науки. 2017. Т. 3 (69). № 1. С. 59-67.
3. Воронкова П. Е. Образы архетипа тени в произведении М. Петросян «Дом, в котором.» // Фундаментальные и прикладные научные исследования: актуальные вопросы, достижения и инновации. Сборник статей XIII Международной научно-практической конференции: в 4 частях. Ч. 1. Пенза, 2017. С. 301-308.
4. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М., 1981.
5. Истомина Д.А. «Дом, в котором.» М. Петросян как культовое произведение // Кризисный двадцатый век: парадоксы революционного кода и судьбы литературы. Сборник научных статей / отв. ред. Л.Г. Тютелова, Е.С. Шевченко. Самара, 2018. С. 207-212.
6. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994.
7. Лебедушкина О.П. «Дом, в котором.» Мариам Петросян как «итоговый текст десятилетия» // Филологический класс. 2011. № 25. С. 20-21.
8. Мабиногион. Волшебные легенды Уэльса / Изд. подгот. В.В. Эрлихман. М., 1995.
9. Мельник Д.А. Рассказывание историй в романе «Дом, в котором.» М. Пе-тросян: смысловые уровни // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. 2013. Вып. 3. URL: https://elibiary.ru/download/elibrary_20743788_68092629.pdf (дата обращения 24.08.2018).
10. Оверина К. С. Визуальные образы в романе М. Петросян «Дом, в кото-
ром. // XLV Международная филологическая научная конференция. Тезисы докладов. Санкт-Петербург, 2016. С. 49-50.
11. Петросян М. Дом, в котором.: в 3 т. М., 2012.
12. Пропп В.Я. Русская сказка. М., 2000.
13. Русанова О.Н. Мотив в аспекте исторической поэтики // Вестник ТГПУ, 2006. Серия гуманитарные науки (Филология). Выпуск 8 (59). С. 120-126.
14. Рыбалко Т.Н. Литературная концепция детства в произведении М. Петросян «Дом, в котором.» // Теория и практика современной науки. 2017. № 6 (24). С. 738-743.
15. Соловьева Т. Дом vs. Наружность. О романе Мариам Петросян «Дом, в котором...» // Вопросы литературы. 2011. № 3. С. 169-180. URL: http://magazines. russ.ru/voplit/2011/3/so9.html (дата обращения 24.08.2018).
16. Сонтаг С. Болезнь как метафора. Москва, 2016. URL: https://mybook.ru/ author/syuzen-sontag/bolezn-kak-metafora/read/ (дата обращения 16.12.2018).
17. Стихи Матушки Гусыни: сборник / Сост. К.Н. Атаровой. М., 2003.
18. Тамарченко Н.Д. Тема // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2008. С. 262-263.
19. Теория литературы: в 2 т. Т. 1 / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004.
20. Федоров В.В. Кумулятивный принцип сюжетостроения в неклассической поэтике автореф. дис. . к. психол. н. Тверь, 2011. URL: http://cheloveknauka.com/ kumulyativnyy-printsip-syuzhetostroeniya-v-neklassicheskoy-poetike (дата обращения 12.01.2020).
21. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.
22. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. URL: https://www.gumer. info/bibliotek_Buks/Culture/fuko_bez/01.php (дата обращения 21.11.2019).
23. Щеглов Ю.К., Жолковский А.К. К понятиям «тема» и «поэтический мир» // Щеглов Ю.К. Избранные труды. М, 2013. С. 37-79.
24. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1994.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Biyakayeva A.V Bytovyye i kul'tovyye deystviya personazhey kak povedenches-kiy kodeks v tekste magicheskogo realizma (na materiale romana M. Petrosyan "Dom, v kotorom...") [Everyday and Cult Actions of Characters as a Behavioral Code in the Text of Magical Realism (Based on the Novel by M. Petrosyan "A House in Which...")]. Uchenyye zapiski Krymskogo federal'nogo universiteta imeni VI. Vernadskogo. Filo-logicheskiye nauki, 2017, vol. 3 (69), no. 1, pp. 59-67. (In Russian).
2. Lebedushkina O.P. "Dom, v kotorom." Mariam Petrosyan kak "itogovyy tekst desyatiletiya" ["The House in Which." Mariam Petrosyan as the "Final Text of the Decade"]. Filologicheskiy klass, 2011, no. 25, pp. 20-21. (In Russian).
3. Mel'nik D.A. Rasskazyvaniye istoriy v romane "Dom, v kotorom." M. Petrosyan: smyslovyye urovni [Storytelling in the Novel "The House in Which..." M. Petrosyan: Semantic Levels]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta, Ser. 9, 2013, Issue 3. Available at: https://elibrary.ru/download/elibrary_20743788_68092629.pdf
(accessed 24.08.2018). (In Russian).
4. Rusanova O.N. Motiv v aspekte istoricheskoy poetiki [The Motive in the Aspect of Historical Poetics]. Vestnik TGPU, Seriya gumanitarnyye nauki (Filologiya), 2006, Issue 8 (59), pp. 120-126. (In Russian).
5. Rybalko T.N. Literaturnaya kontseptsiya detstva v proizvedenii M. Petrosyan "Dom, v kotorom..." [The literary Concept of Childhood in the Work of M. Petrosyan "The House in Which..."]. Teoriya i praktika sovremennoy nauki, 2017, no. 6 (24), pp. 738-743. (In Russian).
6. Solov'yeva T. Dom vs. Naruzhnost'. O romane Mariam Petrosyan "Dom, v kotorom..." [House vs. Appearance. About the Novel by Mariam Petrosyan "The House in Which..."]. Voprosy literatury, 2011, no. 3, pp. 169-180. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
7. Baisheva K.V Ekzistentsial'naya traditsiya v romane M. Petrosyan "Dom, v kotorom." [Existential Tradition in the Novel by M. Petrosyan "The House in Which..."]. XVIII Vserossiyskaya nauchno-prakticheskaya konferentsiya molodykh uchenykh, aspi-rantov i studentov v g. Neryungri, s mezhdunarodnym uchastiyem, posvyashchennaya 25-letiyu so dnya obrazovaniya Tekhnicheskogo instituta (filiala) SVFU: Materialy konferentsii. Sektsii 4-7 [18th All-Russian Scientific and Practical Conference of Young Scientists, Graduate Students and Students in Neryungri. Conference Proceedings. Sections 4-7]. Neryungri, 2017, pp. 291-294. (In Russian).
8. Voronkova P.E. Obrazy arkhetipa teni v proizvedenii M. Petrosyan «Dom, v kotorom.» [Images of the Shadow Archetype in M. Petrosyan's Work "A House in Which..."]. Fundamental'nyye iprikladnyye nauchnyye issledovaniya: aktual'nyye voprosy, dostizheniya i innovatsii. Sbornik statey XIII Mezhdunarodnoy nauchno-prak-ticheskoy konferentsii: v 4 chastyakh [Fundamental and Applied Scientific Research: Actual Issues, Achievements, and Innovations. Collection of Articles of the XIII International Scientific-Practical Conference: in 4 parts]. Part 1. Penza, 2017, pp. 301-308. (In Russian).
9. Istomina D.A. "Dom, v kotorom." M. Petrosyan kak kul'tovoye proizvedeniye ["A House in Which..." M. Petrosyan as a Cult Work]. Krizisnyy dvadtsatyy vek: para-doksy revolyutsionnogo koda i sud'by literatury. Sbornik nauchnykh statey [Crisis of the Twentieth Century: Paradoxes of the Revolutionary Code and the Fate of Literature. Collection of Acientific Articles]. Samara, 2018, pp. 207-212. (In Russian).
10. Overina K.S. Vizual'nyye obrazy v romane M. Petrosyan "Dom, v kotorom." [Visual Images in the Novel by M. Petrosyan "A House in Which..."]. XLV Mezhdun-arodnayafilologicheskaya nauchnaya konferentsiya. Tezisy dokladov [45th International Philological Conference. Abstracts of reports]. St. Petersburg, 2016, pp. 49-50. (In Russian).
11. Shcheglov Yu.K., Zholkovskiy A.K. K ponyatiyam "tema" i "poeticheskiy mir" [On the Concepts of "Theme" and "Poetic World"]. Shcheglov Yu.K. Izbrannyye trudy [Selected works]. Moscow, 2013, pp. 37-79. (In Russian).
12. Tamarchenko N.D. Tema [The Theme]. Tamarchenko N.D. (ed.) Poetika: sl-ovar' aktual'nykh terminov i ponyatiy [Poetics: The Dictionary of Current Terms and Concepts]. Moscow, 2008, pp. 262-263. (In Russian).
(Monographs)
13. Freydenberg O.M. Poetika syuzheta i zhanra [Poetics of the Plot and Genre]. Moscow, 1997. (In Russian).
14. Foucault M. Istoriya bezumiya v klassicheskuyu epokhu [The History of Madness in the Classical Era]. https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/fuko_ bez/01.php (accessed 11/21/2019). (In Russian).
14. Jean Paul. Prigotovitel'naya shkola estetiki [Preparatory School of Aesthetics]. Moscow, 1981. (In Russian).
15. Cirlot J.E. Slovar'simvolov [Dictionary of Symbols]. Moscow, 1994. (In Russian).
16. Mabinogion. Volshebnyye legendy Uel'sa [Mabinogion. Magical Legends of Wales]. Moscow, 1995. (In Russian).
17. Propp V.Ya. Russkaya skazka [Russian Fairy Tale]. Moscow, 2000. (In Russian).
18. Sontag S. Bolezn'kak metafora [Illness as Metaphor]. Moscow, 2016. (In Russian).
19. Tamarchenko N.D. (ed.). Teoriya literatury [The Theory of Literature]: in 2 vols. Moscow, 2004. (In Russian).
20. Jung K.G. Psikhologiya bessoznatel'nogo [Psychology of the unconscious]. Moscow, 1994. (In Russian).
(Thesis and Thesis Abstracts)
22. Fedorov V. V Kumulyativnyy printsip syuzhetostroyeniya v neklassicheskoy po-etike [The Cumulative Principle of Plot Construction in Non-Classical Poetics]. PhD Thesis Abstract. Tver', 2011. (In Russian).
Рогова Евгения Николаевна, Кемеровский государственный университет.
Кандидат филологических наук, доцент; доцент кафедры психологических наук социально-психологического института КемГУ. Научные интересы: постмодернистская литература, теория литературы, история зарубежной литературы, психология творчества, психологическое воздействие художественного произведения.
E-mail: evgeniarogova4505@gmail.com
ORCID ID: 0000-0002-7040-0945
Яницкий Леонид Сергевич, Кемеровский государственный университет.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры социологических наук социально-психологического института Кемеровского государственного университета. Научные интересы: литература ХХ века.
E-mail: leonid@kemsu.ru
ORCID ID: 0000-0001-8214-8225
Evgenia N. Rogova, Kemerovo State University.
Candidate of Philology, associate professor; Associate Professor, Department of Psychological Sciences, Socio-Psychological Institute. Research interests: postmodern literature, theory of literature, the history of foreign literature, the psychology of creativity, the psychological impact of a work of art.
E-mail: evgeniarogova4505@gmail.com
ORCID ID: 0000-0002-7040-0945
Leonid S. Yanitskiy, Kemerovo State University.
Candidate of Philology, associate professor of the department of sociological sciences of the socio-psychological institute. Research interests: literature of the 20th century.
E-mail: leonid@kemsu.ru
ORCID ID: 0000-0001-8214-8225
