CC BY-NC
11Телесная фрагментарность как выражение нецелостности образа лирического субъекта/персонажа в неклассической лирике
Рахматова Алиса Мухаматовна
старший преподаватель кафедры литературы и русского языка Кемеровского государственного
института культуры
650056, Россия, Кемеровская область, г. Кемерово, ул. Ворошилова, 17
ЕЗ alice_r_m@mail.ru
Статья из рубрики "Литературоведение"
Аннотация.
В объектную область исследования в данной статье входят телесные образы, представленные в лирике неклассического этапа поэтики художественной модальности (конец XIX - XX вв.). Предмет исследования - изображённое во фрагментарности тело лирического субъекта или персонажа в стихотворениях, относящихся к данной стадии поэтики. Статья направлена на выявление определённых художественных смыслов, выражаемых в произведениях неклассической лирики образами телесной фрагментарности. В статье явление телесной фрагментарности в лирике неклассического этапа поэтики художественной модальности рассматривается на материале стихотворений Д. Мережковского, И. Бродского, С. Плат.Явление телесной фрагментарности рассматривается в данной статье с позиций исторической поэтики. Основными методами исследования являются метод имманентного анализа образной структуры произведения, направленный на выявление смысла конкретных образов, а также сравнительный метод, связанный с выявлением и описанием схожих особенностей поэтики произведений, относящихся к неклассической стадии поэтики художественной модальности. Научная новизна исследования определяется, во-первых, тем, что семантика телесных образов в произведениях неклассической лирики остаётся недостаточно изученной; во-вторых, тем, что остаётся непрояснённой художественная специфика образов телесной фрагментарности в лирических произведениях неклассического этапа поэтики художественной модальности. В статье впервые выявляются и описываются смысловые параметры образов телесной фрагментарности в неклассической лирике.
Ключевые слова: неклассическая лирика, лирический субъект, образ тела, смысл художественный, тенденция к оцельнению, историческая поэтика, телесная фрагментарность, автор, завершение художественное, стихотворение
DOI:
10.25136/2409-8698.2018.4.28113
Дата направления в редакцию:
28-11-2018
Дата рецензирования:
29-11-2018
Дата публикации:
03-12-2018
Данная статья посвящена изучению образов телесной фрагментарности в лирике
неклассической стадии "поэтики художественной модальности" [1, с- 126] (конец XIX - ХХ вв.). Далее для обозначения данного типа лирики, мы, вслед за С. Н. Бройтманом, будем
использовать понятие неклассической лирики
В последние годы появился ряд работ, в которых рассматриваются телесные образы в
лирике указанного нами периода 4], однако многие аспекты изображения телесности в неклассической лирике остаются недостаточно изученными. Так, исследователи
обращают внимание на образы нецелостного ("разъятого" тела (или же тела, воспринимаемого лирическим субъектом в качестве нецелостного) в стихотворениях В.
Маяковского Д. Хармса И. Анненского [7, с 281], однако данные наблюдения, демонстрируя различные случаи изображения телесной фрагментарности в неклассической лирике, всё же имеют частный характер и не связаны с какими-либо теоретическими обобщениями, относящимися к художественным принципам изображения
телесности в лирике новейшего времени. В одной из наших статей ^ мы также обращаемся к образам телесной фрагментарности в связи с рассмотрением особенностей лирического сюжета, но не описываем специально их смысловые параметры. В данной статье фрагментарно изображённое тело рассматривается как элемент архитектоники лирического произведения, указывающий на особенности
художественной оценки автором лирического субъекта [9;10] и/или персонажа. Цель статьи - выявление устойчивых художественных смыслов, выражаемых в произведениях неклассической лирики образами телесной фрагментарности и, следовательно, прояснение художественной роли данного типа телесной образности в лирике неклассической стадии поэтики художественной модальности.
Понятие телесной фрагментарности , используемое нами в данной статье, нуждается в некотором уточнении. Под фрагментарно изображённым телом в работе понимается тело не расчленённое/разделённое на части в мире произведения (как, например, тело
"безрукого мученика" из рассматриваемого Н. Г. Юрасовой [5, Сш 61] стихотворения Маяковского "Хвои"), а представленное фрагментированным в восприятии и в ценностном кругозоре лирического субъекта . Так, в анализируемых нами далее текстах Д. Мережковского, И. Бродского, С. Плат тело лирического субъекта или персонажа в художественном мире стихотворений фактически остаётся единым, не "разъятым", но лирическим субъектом оно воспринимается как нецелостное, фрагментированное, что, на наш взгляд, указывает на особый характер мировосприятия лирического субъекта и, опосредованно, - на специфику авторской художественной установки. Такое понимание телесной фрагментарности, как нами представляется, позволяет связать данный аспект телесной образности с позицией лирического субъекта, что, в свете нашего интереса к телесности именно в лирике, представляется особенно значимым. По нашему мнению, нуждается в прояснении то, почему во многих произведениях неклассической лирики лирическим субъектом его собственное тело и/или тело лирического персонажа
воспринимается фрагментированным, лишённым цельности ("Никогда мне тебя не
собрать до конца, // Не сложить, не склеить осколки..." I-11 - говорит об образе отца героиня рассматриваемого далее стихотворения С. Плат "Колосс"), на какие особенности авторской художественной концепции человека, актуальной для лирики новейшего времени, указывает такое фрагментированное восприятие и изображение тела.
Мы предполагаем, что важнейшим смысловым оттенком, выраженным рассматриваемыми образами, является нецелостность лирического субъекта и/или персонажа . Тема нецелостности актуализируется в произведении уже самим фактом изображения тела, воспринимаемого фрагментированным. В определенных художественных текстах данная тема становится основополагающей. Иными словами, автором делается особый акцент на изображении нецелостности человека (и шире - мира) посредством образов телесной фрагментарности. Однако рассматриваемый тип телесных образов, по нашему мнению, связан не только с темой нецелостности. На наш взгляд, в рассматриваемых произведениях неклассической лирики семантика нецелостности, выраженная фрагментарно изображенным телом, соотносится в смысловом целом стихотворений с семантическими обертонами преодоления этой нецелостности, оцельнения образа лирического субъекта/персонажа . Рассмотрим подробнее, как соотносятся данные смысловые оттенки в произведениях неклассической лирики.
Обратимся к стихотворению Д. Мережковского «Амалии». Стихотворение представляет собой обращение лирического субъекта к лирическому персонажу, возлюбленной. Телесные образы раскрываются в данном произведении в контексте основной смысловой оппозиции сна и бодрствования . Сон характеризует положение лирического "ты" в настоящем времени. Возникает образ сна физического, от которого лирический субъект желает пробудить возлюбленную. Однако мы можем видеть, что данный образ также обозначает и сон ментальный, связанный с состоянием неосознанности:
Берегись же: так уснешь,
Что проснуться не успеешь,
Жизнь без жизни проживешь (...) Со н та кж е с в я з а н с о б ра з а ми те мно ты: Пред святыми образами
Незажженная свеча I121.
Осознанность же здесь связывается с пробуждением. Физическим: Ты откроешь ли мне душу, Как цветок — ночной росе. Хочешь — сны твои нарушу?
Хочешь — спи и будь как все? И ментальным: Но божественная радость Пробужденья — не для всех
Берегись же: так уснешь, Что проснуться не успеешь, Жизнь без жизни проживешь Ü^I.
Пробуждение, в свою очередь, связано с образами света:
Но не бойся: многоцветный,
Загорится твой алмаз.
Первой бледности рассветной
Не пропустит жадный глаз.
В Змея темного вопьется
Пламя светлое меча,
И пред Господом зажжется
Негасимая свеча -t121.
В цитируемых строках образ глаза представлен в кругозоре лирического субъекта отдельно от образа тела лирической героини. Обращаясь к особенностям данных телесных образов, стоит отметить, что лирический субъект изначально определяет адресата высказывания (возлюбленную) как часть чего-то большего, чем она сама:
Ты — горящий, устремленный, В темноте открытый глаз I121.
Так, представленный образом части собственного тела, лирический персонаж несет в себе смысл некой нецелостности в своем самостоятельном, ограниченном рамками собственной жизни, бытии. Далее возлюбленная лирического субъекта описывается похожими образами, выражающими тему нецелостности:
От руды неотделенный
И невспыхнувший алмаз
(■■■)
Ты — стесненное ножнами Пламя острого меча. Пред святыми образами
Незажженная свеча Í121.
Стоит отметить, что отождествление лирического персонажа с глазом также сопряжено с важнейшей смысловой оппозицией сна и бодрствования , о которой говорилось ранее. Глаз - та часть тела, которая в существенной мере отвечает за непосредственное, чувственное, восприятие мира. В настоящем фактическом времени изображенного в
стихотворении мира глаза возлюбленной лирического субъекта представлены в одном образном ряду с темнотой, неспособностью видеть:
Ты — горящий, устремленный,
В темноте открытый глаз.
Ты едва открыла очи. Да иль нет? Ответь. Я жду. Нет? Ну, что же, доброй ночи, Спи спокойно. Я уйду I!2!.
В стихотворении появляется также образ времени будущего, которое можно определить, скорее, как время, существующее в мечте лирического субъекта. Рассуждения о нем прерываются изображением текущего состояния мира, несколько изменившегося, но отличного от проекции лирического субъекта. Таким образом, время в стихотворении сопряжено с переживанием лирического субъекта, его рефлексией относительно образа лирического персонажа. Сюжет в данном произведении строится на основе изображения несовпадения ожиданий лирического субъекта с действительностью, осознаваемым им самим. Возвращаясь к описанию образа времени в данном стихотворении, стоит отметить, что в кругозоре лирического субъекта появляется образ будущего, связанного с судьбой лирического персонажа:
Первой бледности рассветной Не пропустит жадный глаз II2}.
Данный фрагментарный телесный образ связывает лирического персонажа с ситуацией прозрения в будущем. Если в настоящем времени, как было отмечено выше, лирический персонаж (возлюбленная лирического субъекта) представлен в формах телесно-
фрагментарных («Ты — горящий, устремленный, // В темноте открытый глаз (...)» [12]), что иллюстрирует некую несамостоятельность его образа, то в возможном будущем (мечте лирического субъекта) можно проследить некий намек на движение к обретению телесной цельности:
Но не бойся: многоцветный, Загорится твой алмаз. Первой бледности рассветной Не пропустит жадный глаз ¿А2!.
В данных строках мы видим, что лирический персонаж уже тела, с которыми первоначально отождествлялся ее образ устремленный, // В темноте открытый глаз» [12]).
Мир данного стихотворения как завершенное художественное целое тяготеет к религиозной (в широком смысле слова) картине мира. Помимо образов, отсылающих к конкретным религиям (буддизм, христианство), образ мира, данный в оценке
сам обладает теми частями в целом («Ты — горящий,
лирического субъекта, связан с наличием в нем некоего завершающего бытие человека сознания/смысла. Образ человека (лирический персонаж) представлен в неразрывной связи с окружающим его миром, пробуждение здесь связано с осознанием собственной цельности, которая выявляется в понимании себя лишь как части чего-то большего:
И пред Господом зажжется Негасимая свеча -1121.
Пробуждение героини в мире стихотворения становится синонимом обретения смысла существования. Одновременно с этим в стихотворении проступает тема личной трагедии, невозможности осуществления любви. Возможное прозрение здесь связано еще и с потенциальной способностью лирического персонажа ответить взаимностью на чувства лирического субъекта.
Тема нецелостности лирического персонажа проявляется и в стихотворении И. Бродского «Волосы за висок между пальцев бегут». Так, высказывания лирического субъекта иллюстрируют некую разобщенность человеческого образа в его оценке, выражающейся не только на уровне образном, но и на уровне визуально-графическом (перенос слова с семантикой отсутствия цельности):
Разрозненный мир черт
нечем соединить И31.
Выражена эта разобщенность подчеркнутой изолированностью частей тела, описываемого лирическим субъектом. Изначально этот образ универсален, воплощает в себе черты человека вообще:
Волосы за висок между пальцев бегут, как волны, наискосок, и не видно губ, оставшихся на берегу, лица, сомкнутых глаз, замерших на бегу против теченья -Ш1.
Далее же обнаруживается связь изображенного тела с образом лирического персонажа - возлюбленной лирического субъекта. В особенностях изображенного тела персонажа прослеживается его точка зрения на мир, схожая с точкой зрения лирического субъекта:
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой, упираясь в простор,
рассеченный слезой
Образ мира, рассеченного слезой, дополняет образный ряд, связанный с нецелостностью. Однако в цитированном фрагменте стихотворения в противовес данному образу лейтмотивом проходит тема поиска целостности. Лирический субъект также представлен здесь через фрагментарно выраженную телесность:
Не то ж е ли та м, что з а устьем моей руки?
Оцельнить, ценностно завершить человека не могут события, данные извне. Лирический персонаж изображен обособленным от мира внешних событий:
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз [выделено мной - А. Р.], замерших на бегу против теченья -Ш1.
Течение здесь - образ, выражающий смену событий в мире, окружающем персонажа. Закрытые глаза иллюстрируют отсутствие связи с внешней событийностью. Персонаж же не вовлечен в нее. Здесь мы сталкиваемся с особым акцентом на противопоставлении в нутре нне го с о с то я ния пе рс о на ж а в не шне му те че нию в ре ме ни.
Преодолеть разобщенность , завершить человека в мире стихотворения может единство с другим человеком , в этом тексте связанное с чувством любви. Также можно говорить о том, что в данном стихотворении вышеупомянутое единство с другим человеком уподобляется единству с высшим началом (образ «ангельского крыла»):
И на ши с то б о й с лов а ,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла
Необходимо отметить, что в тексте Бродского проявляется похожий на изображенный в стихотворении Мережковского «Амалии» мотив завершенности человека внешним и высшим смыслом , который также связан с образами религиозного характера.
Значимо, что постижению мира другого человека не препятствует отсутствие зрения у персонажа:
Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
(■■■)
Не то ж е ли та м, что з а устьем моей руки?
Таким образом, чувство любви противопоставлено внешним событиям, визуальная связь с миром не обязательна для единения с другим человеком, обретения цельности.
Мотив нецелостности, связанный с оцельняющим чувством любви, представлен и в стихотворении И. Бродского «Твой локон не свивается в кольцо». Выражен он точкой зрения лирического субъекта, в которой он сам, а также возлюбленная представлены в телесной фрагментарности. В кругозоре лирического субъекта очевидна значимость образа возлюбленной:
Твой локон не свивается в кольцо,
и пальца для него не подобрать
в стремлении очерчивать лицо,
как ранее очерчивала прядь (...) [14, с- 371
Образ несуществующего локона актуализирует отсутствия целостности (кольцо - форма завершенная, замкнутая, а здесь подчеркнуто отсутствие этой формы). Также этот образ приобретает дополнительный смысловой оттенок, связанный с темой брака (учитывая специфику отношения лирического субъекта к адресату высказывания), точнее - с невозможностью его. Далее вновь возникает образ, близкий по форме кругу:
Ведь каждый, кто в изгнаньи тосковал,
рад муку, чем придется, утолить
и первый подвернувшийся овал [выделено мной - А. Р.1 любимыми чертами заселить [14, с 371.
На уровне внешне-событийном речь идет о возможных попытках полюбить другую женщину, придавая ей черты возлюбленной. Здесь ярко представлен мотив поиска целостности. Однако эта целостность, связанная с попыткой восстановить образ любимой в другой женщине, искусственна. Уже то, что образ геометрической завершенности (круг) связан с первой возлюбленной, а со второй - лишь овал, говорит о принципиальной невозможности к некоей целостности приблизиться.
Сам лирический субъект также представлен в образах телесной фрагментарности:
(...) подобье подбородка и виски
большим и указательным зажав,
я быстро погружаюсь в глубину,
особенно устами, как фрегат,
идущий неожиданно ко дну (...) [14, с 371
Поза, в которой изображён здесь лирический субъект, также в каком-то смысле
иллюстрирует стремление героя к целостности. Он изображен словно бы соединяющим пальцами разные части своего лица. Подобно тому, как он соединяет черты возлюбленной усилием мысли.
В стихотворении С. Плат «Колосс» стремление собрать образ лирического персонажа выражено в прямо-оценочном высказывании лирической героини. Произведение представляет собой обращение лирической героини к отцу. Образ отца здесь связан с исторической реалией - статуей Колосса Родосского, что следует из самого названия стихотворения («Колосс»), а также с мифологическими образами древнегреческого божества, проявляющимися в особенностях изображения явлений в кругозоре лирической героини. Телесная фрагментарность здесь основана на мифологических образах прошлого, связанных с падением статуи и ее разрушением. В стихотворении прямо данное событие не упоминается, в центре переживания лирической героини - ее отношения с отцом. Также лирическая героиня, являясь единственным субъектом речи, выражает характер отца и особенности его взаимоотношений с миром.
Тема нецелостности лирического персонажа (отца) в данном стихотворении представлена уже в первых строках стихотворения, в первой оценке, данной отцу лирической героиней: "Никогда мне тебя не собрать до конца, // Не сложить, не склеить
осколки» [11]. Так, в этой оценке проявляется основное свойство лирического персонажа, значимое для лирической героини, - его непостижимость, данная во фрагментарности. Усиливается этот мотив телесными образами, представленными в следующих строках: «В отчаянье тщусь залатать огромные скулы, // Очистить голую белую муть твоих глаз»
Мир и лирическая героиня, порожденные его плотью, сохраняют связь с лирическим пе рс о на ж е м (отцо м):
Солнце встает из-под столпа твоего языка. (...)
В левом ухе твоем по ночам На корточках прячусь от ветра (...)
Фигура лирического персонажа, таким образом, представляет собой демиургическое начало.
Итак, нецелостность персонажа, выраженная и телесными образами, и характером оценки, данной ему героиней, связана в первую очередь с ее стремлением понять отца и тщетностью этих попыток:
Вот уже тридцать лет я тружусь,
Просеивая шлак твоих уст.
Умнее не стала.
(...)
О отец, ты весь в себе,
Сдержан и полон истории, как римский Форум
В оценке лирической героини невозможность понять персонажа связана с его раздробленностью. Он - словно мозаика, которую лирическая героиня собрать не в силах («Никогда мне тебя не собрать до конца, // Не сложить, не склеить осколки» -1111).
Итак, подведём некоторые итоги. Телесная фрагментарность, выражающая тему нецелостности образа лирического субъекта/персонажа в неклассической лирике, изображена в рассмотренных произведениях в различных смысловых контекстах. Однако, несмотря на их внешнее различие, рассмотренный тип изображения телесности сопряжен, по нашему мнению, с некими устойчивыми завершающими смыслами. Телесная фрагментарность, выражающая тему нецелостности лирического субъекта/персонажа, в рассмотренных случаях изображена в одном контексте с интенцией к оцельнению его образа. Данная интенция представлена в разобранных стихотворениях в ценностной позиции лирического субъекта, касающейся лирического персонажа и его самого (что, в свою очередь, проясняет авторскую позицию относительно представленного в стихотворении образа мира в целом). Стремление к целостности выражается в прямых высказываниях лирического субъекта либо в высказываниях гипотетического характера, связанных с возможным будущим.
Тема возможной (или желаемой) целостности в рассмотренных стихотворениях связана с изображением завершающего жизненную активность лирического субъекта/персонажа религиозного типа мировоззрения и/или чувства любви . Религиозный тип мировосприятия в рассмотренных текстах актуализируется, в частности, тем, что фрагментарно изображенное тело лирического субъекта/персонажа предстаёт в его кругозоре как часть вселенной . Упоминание образа Бога в подобных случаях усиливает данный смысловой оттенок. Любовь, изображенная как чувство, придающее лирическому субъекту/персонажу завершенность (единение с возлюбленным/-ой), делающее осмысленным его существование, представлена подобной единству с высшим началом. И в первом, и во втором случаях выраженная образами телесной фрагментарности нецелостность лирического субъекта/персонажа связана с изображением устремлённости последнего к её преодолению.
Библиография
1. Малкина В. Я. Модальности поэтика // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной; ^^а, 2008. С. 126127.
2. Бройтман С.Н. Поэтика русской классической и неклассической лирики. М.: РГГУ, 2008. 485 с.
3. Кельметр Э. В. Поэтика телесности в лирике Иннокентия Анненского: автореф. дисс ... канд. филол. наук: 10.01.01 / Кельметр Э. В. Екатеринбург, 2015. 25 с.
4. Крысанова А. В. Телесность бестелесного: образ поэта в лирике М. Цветаевой // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Филология, педагогика, психология. 2012. № 8. С. 142-145.
5. Юрасова Н. Г. Образ разъятого тела в художественном мире В. Маяковского // Грехневские чтения. Сборник научных трудов. Вып. 3. Нижний Новгород, 2006. С. 61-64.
6. Куляпин А. И. Смеховая концепция телесности в стихотворении Д. Хармса «Звонить - лететь (логика бесконечного небытия)» // Труды молодых ученых Алтайского государственного университета. 2009. № 6. С. 177-178.
7. Виноградова, А. Образы «телесности» в поэзии русского символизма («диаволический символизм») // Тело в русской культуре. Сборник статей. М.: НЛО,
2005. С. 277-289.
8. Рахматова А.М. Фрагментарно изображённое тело и сюжет в неклассической лирике // Филология: научные исследования. 2018. № 4. С.82-90. DOI: 10.7256/24540749.2018.4.27745. URL: http://e-notabene.ru/pfni/article_27745.html.
9. Бройтман С.Н. Лирический субъект // Введение в литературоведение: Учебное пособие / Под ред. Л.В. Чернец. М.: Высшая школа, 2004. С. 310-321.
10. Бройтман С.Н. Лирический субъект // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. С. 112114.
11. Плат С. Колосс. Пер. с англ. Я. Пробштейна. URL: http://www.netslova.ru/plath/stihi.html#st7. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 9.11.2018.
12. Мережковский Д. С. Амалии. URL: http://merezhkovsky.ru/lib/poetry/amalii.html. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 9.11.2018.
13. Бродский И. Волосы за висок... URL: http://iosif-brodskiy.ru/stikhotvoreniia-i-poemy/volosy-za-visok-mezhdu-paltcev-begut.html. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 9.11.2018.
14. Бродский И. Твой локон не свивается в кольцо. // Бродский И. Сочинения в 4-х тт. СПб.: Пушкинский фонд, 1994. Т. 1. С. 37-38.
