CC BY
23
УДК 821.161.1
DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-150-156
ТЕКСТУАЛЬНЫЕ ПЕРЕКЛИЧКИ ПОВЕСТЕЙ О. В. ВОЛКОВА «ПОД КОНЕМ», «В КОНЦЕ ТРОПЫ» И РОМАНА «ПОГРУЖЕНИЕ ВО ТЬМУ»
Я. А. Юферева
Вятский государственный университет, г. Киров
Введение. Статья посвящена исследованию влияния ранней повести О. В. Волкова «Под конем» на поэтику его более поздних произведений - повести «В конце тропы» и романа «Погружение во тьму». Цель: определить, в чем проявилась генетическая общность произведений О. Волкова «Под конем», «В конце тропы», «Погружение во тьму». Материалы и методы. Исследование проведено на материале впервые опубликованной в 2001 году, после смерти автора, повести «Под конем» и более известных произведений писателя (повести «В конце тропы» и романа «Погружение во тьму»). Использован сопоставительный и биографический методы. Результаты исследования, обсуждения: генетическая общность повестей «Под конем», «В конце тропы» и мемуарного романа «Погружение во тьму» определила целый комплекс перекличек, текстуальных и сюжетных заимствований, близость проблематики произведений. Помимо структурных и текстуальных перекличек, произведения объединяет общее мемуарное начало и единство лирического субъекта. Заключение. Неопубликованная при жизни автора повесть «Под конем», явившаяся основой для повести «В конце тропы» и романа «Погружение во тьму», не имеет самостоятельной художественной ценности. Она представляет интерес для текстологического исследования более поздних произведений писателя, важна как первый опыт обращения О. Волкова к теме лагеря, как ранний опыт работы с крупной эпической формой.
Ключевые слова: текстуальные заимствования, сюжетные заимствования, генетическая общность произведений, редакции произведения, лагерная проза, О. Волков.
TEXTUAL INTERSECTIONS OF OLEG VOLKOV'S WORKS "UNDER THE HORSE", "AT THE END OF THE PATH" AND "SINKING INTO DARKNESS"
Ya. A. Yufereva
Vyatka State University, Kirov
Introduction. The article is devoted to the study of the influence of Volkov's early story "Under the Horse" on the poetics of his later works - the story "At the End of the Path" and the novel "Sinking into Darkness". The purpose of the research is to determine what the genetic generality of Volkov's works "Under the Horse", "At the End of the Path" and "Sinking into Darkness" becomes apparent in. Materials and methods. The study was based on the materials of the first published in 2001, after the author's death, story "Under the Horse" and the other more well-known works of Volkov (the story "At the End of the Path" and the novel "Sinking into Darkness"). The comparative and biographical methods were used. Results, discussion. The genetic generality of Volkov's stories "Under the Horse", "At the End of the Path" and the autobiographical novel "Sinking into Darkness" detected the whole complex of intersections, textual and plot adoptions, the proximity of works' problematic. In addition to structural and textual intersections the works are connected with each other by the common autobiographical basis and the unity of the lyric subject. Conclusion. The unpublished in Volkov's lifetime story "Under the Horse", which was a basis for the story "At the End of the Path" and the novel "Sinking into Darkness" has no independent artistic value. The story is of interest for the textual study of author's later works, it is important as the first experience of Volkov's appeal to the theme of the prison camp, as an early experience with a large epic form.
Keywords: textual adoptions, plot adoptions, genetic generality of works, editorial versions of work, prison camp prose, Oleg Volkov.
© Юферева Я. А., 2018
Имя мемуариста, прозаика и публициста О. В. Волкова1 (1900-1996), более 27 лет проведшего в лагерях и ссылках СССР, и главное его произведение - роман-воспоминания о периоде сталинских репрессий «Погружение во тьму» (1987) -часто упоминаются в контексте изучения лагерной прозы в ряду таких писателей, как А. Солженицын, В. Шаламов, Б. Ширяев, А. Жигулин, Е. Гинзбург, Д. Лихачев [2; 3; 5; 6]. Однако на сегодняшний день поэтика произведений О. Волкова мало исследована, нет работ, посвященных его малой и средней прозе - рассказам, очеркам и повестям.
Особый интерес для исследования представляет не издававшаяся при жизни автора повесть «Под конем», обозначенная О. Волковым в некоторых интервью как первоначальный вариант романа «Погружение по тьму»2 [2]. Повесть была опубликована в 2001 г. на основе архивных материалов писателя, предоставленных его дочерью М. О. Игнатченко. Произведение датировано 1961-1962 гг. Писатель приступил к систематизации и оформлению своих воспоминаний в период «хрущевской оттепели». Предполагая цензурные запреты, он не включил в книгу жесткую критику режима, наиболее ужасающие картины угнетения и разорения народа, которые присутствуют в романе «Погружение во тьму». Предпочел также скрыться за именем вымышленного героя Ильи Львовича, сопроводив повесть подзаголовком «Воспоминания моего современника».
Публикация рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» в журнале «Новый мир» в 1962 году окончательно убедила О. Волкова в возможности выхода в свет его лагерных воспоминаний. Художественно-документальный труд О. Волкова отвечал эстетическим принципам редакции журнала в отборе произведений мемуарного характера для публикации, выделенным в работе исследовательницы М. Михайловой. Основные из них - правдивое, реалистическое отражение действительности и высокий художественный уровень текста [4]. Редактор журнала А. Твардовский дал положительную оценку повести Волкова и принял рукопись с намерением опубликовать позже (в журнале на тот момент
1 Козлова О. И. Волков Олег Васильевич // Русские писатели. ХХ век: биобиблиогр. слов. в 2 ч. М., 1998. Ч. 1. С. 307-309.
2 Волков О. В. В ожидании света: беседа с писателем О. Вол-
ковым. Записала И. Тосунян // Литературная газета. 1988. № 42. С. 7.
уже вышло несколько рассказов А. Солженицына, и редактор, по свидетельству писателя, опасался обвинения в «направлении» [1, с. 54]). О. Волков так пишет о встрече с редактором журнала в письме жене: «Я не мог ожидать таких лестных оценок и положительного ко мне отношения. <...> Мои пейзажи даже убедительнее пришвинских, а такого описания покинутых, зарастающих мест нет, видишь ли, больше в нынешней литературе»3.
Однако повесть «Под конем» не была напечатана в связи со свертыванием политики десталинизации. Убедившись в невозможности публикации даже подцензурной версии своих воспоминаний, О. Волков принимает решение «писать в стол» и в 1977-1979 гг. перерабатывает повесть, существенно дополняя фактографический материал и расширяя публицистические, философские и лирические отступления, исторические хроникальные зарисовки. Также пересматривает систему образов и отказывается от фигуры вымышленного героя, усиливает мемуарное начало произведения. Он дополняет первоначальный текст автобиографическими данными о происхождении, семье, жизни в усадьбе до революции и в годы гражданской войны. Результатом переработки «Под конем» явился роман «Погружение во тьму» и повесть «В конце тропы».
Неполные две первые главы повести «Под конем» текстуально с минимальным количеством изменений совпадают с первыми шестью главами первой части повести «В конце тропы». Также близки текстуально третья и последующие главы повести «Под конем» и вторая часть повести «В конце тропы». Не вошедшие в повесть «В конце тропы» эпизоды ареста и заключений главного героя повести «Под конем» Ильи Львовича перенесены с незначительными изменениями в роман «Погружение во тьму». Таким образом, повесть «В конце тропы» и роман «Погружение во тьму» имеют общую художественную основу, которой является первоначальный вариант лагерных воспоминаний писателя «Под конем». Генетическая общность текстов обусловила многие переклички в художественных структурах произведений.
Повести и роман Волкова объединяет мотив пути, мемуарный характер повествования и автобиографическая фигура героя-рассказчика.
3 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 262.
Повесть «В конце тропы» и роман «Погружение во тьму» отличает ярко выраженная субъективность и лиричность. О. Волков ведет повествования от 1-го лица, объединяя фигуры биографического автора, автора-повествователя, автора-творца и героя. Повествование в повести «Под конем» ведется от лица вымышленного героя Ильи Львовича, но этот герой Волкова автобиографичен. Его жизненный путь точно повторяет судьбу писателя: совпадает год рождения - 1900; так же, как и юный Волков, Илья Львович покидает свое родное имение Давыдово (семья Волковых жила в имении Пудышево) в возрасте 19 лет; снова посетить родные места герою удается лишь через 36 лет, то есть в возрасте 55 лет, в котором ссыльный Волков был реабилитирован. Совпадают основные вехи биографий писателя и героя: детство в усадьбе, увлечение охотой, учеба в Те-нишевском училище, работа после революции на мельнице, заключение в Соловецкий лагерь и другое. Автор сохраняет в произведении и многие незначительные детали своей биографии: например, в имении мальчик Илюша играет с легавым щенком по кличке Банзай (Волков в очерке «Мои любимцы - пойнтеры» рассказывает об отцовском пойнтере с такой же кличкой). С позиции всеведущего автора О. Волков раскрывает внутренний мир своего героя, описывает его чувства и мысли, которые в более поздних произведениях передает от 1 -го лица. В этой связи можно говорить о единстве лирического субъекта повествования в трех вышеуказанных произведениях.
В повестях и романе прослеживаются сюжетные заимствования. О. Волков в повести «В конце тропы» повторяет сюжет «Под конем», в основе которого воспоминания и впечатления человека, вернувшегося на родину после долгого отсутствия. Он сохраняет большинство сюжетных перипетий: случай, предопределивший решение героя побывать на родине, неузнавание изменившегося города, разрушенной усадьбы, встречи со старыми знакомыми.
Изменения коснулись лишь некоторых мотивов. Ведущий мотив повести «Под конем» - возвращение после долгих скитаний к первой любви -теряет свое значение и отодвигается на второй план в повести «В конце тропы». Герой повести «Под конем» стремится встретиться с любовью юности Настей, видит в этой встрече основную цель своего возвращения на родину. Обретение счастья с первой любовью значит для героя об-
ретение родины. Герой-рассказчик повести «В конце тропы» колеблется перед встречей с Настей: «Хочу или нет с ней встретиться? Сто раз на дню решаю по-разному... пусть живет в памяти доверчивая и ласковая большеглазая деревенская девушка: даже страшно было бы встретить пожилую, расплывшуюся, вовсе чужую женщину, которая бы начисто перечеркнула все бесконечно дорогое!»1. При переработке писатель заменяет мотив расставания с любимой мотивом расставания с родиной, который усиливается во второй части повести «В конце тропы» и трансформируется в мотив прощания с прошлым.
Значительно меняет автор развязку произведения. Герой повести «Под конем» возвращается на родину к своей первой возлюбленной, в конце повести выражена надежда героя, что он сможет найти свое место в новом социалистическом обществе, заканчивается повествование картиной умиротворения в душе главного героя. Герой повести «В конце тропы» не решается вернуться к прошлому, побродив по родным местам, он возвращается в город, в финале повести звучит элегический мотив расставания. По замечанию Г. Калюжного, оба варианта развязки отражают правду эпохи: «Интеллигент конца пятидесятых -начала шестидесятых годов с надеждой вглядывается в деревню (вспомним, какой был тогда взлет так называемой «деревенской прозы»), интеллигент восьмидесятых еще ностальгически помнит, но уже оставляет ее - он в нее не вернется, как Илья Львович»2.
При редактировании писатель меняет оценку религиозных сцен. Богослужение в Александро-Невской лавре воспринимается маленьким Илюшей из повести «Под конем» как смертельно скучное, набожная няня вспоминается ворчливой, пугающей божьим наказанием за непослушание3. Воспоминания автобиографического героя «В конце тропы» об этих же фактах проникнуты идиллическим пафосом. В храме ему весело подмигивает иеромонах, настроение няни после молитвы не ворчливое, а отрешенное и важное, она не пугает мальчика, а «наставительно поясняет великую пользу молитвы». Рассказчик углубляет образ няни посредством описания ее комнаты, в которой подчеркивает уют и благостную обстановку,
1 Волков О. В. Избранное. М.: Худож. лит., 1987. С. 377-378.
2 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 11.
3 Там же. С. 31-32.
здесь няня «выглядела доброй, тихой»1. В повести «Под конем» и в романе «Погружение во тьму» О. Волков по-разному описывает впечатление героя от богослужения в Соловецком лагере. Герой «Под конем» Илья Львович вспоминает о молитве: «.И эти слова заставляют тянуться к некоей благостной и всемогущей силе. Но едва проходят эти короткие, как головокружение, приступы умиления, как Илья Львович трезво и ясно ощущает, что этой-то силы в мире не только нет, но, по его природе, быть не может»2. Позже автор отказывается от суждения о невозможности существования высшей, божественной силы, что говорит о потенциальном возрождении веры автобиографического героя и самого писателя: «И эти слова заставляют тянуться к некоей благодатной и всемогущей силе, способной защитить, укрыть от захлестнувших мир зла и насилия. Эти короткие, как приступ головокружения, минуты умиления сменяются возвращением к трезвой оценке бытия.»3.
В повести «В конце тропы» перипетии судьбы автобиографического героя «Под конем», связанные с заключением в лагерях и ссылками, О. Волков заменяет вымышленным рассказом о добровольных скитаниях героя в Сибири в поисках своего места при новом строе. Эпизоды поездки героя-рассказчика на золотые прииски в Сибирь, жизни в Енисейске с товарищем, романа с замужней Любой, приехавшей в Енисейск вместе с мужем в составе геологической экспедиции, а также увлечение охотой, трагически завершившийся роман с Дашей - это романизированный вариант судьбы ссыльного автора, художественный вымысел, опирающийся, однако, на некоторые автобиографические факты. К ним относятся, например, работа О. Волкова в составе геологической экспедиции, занятия рыболовным и охотничьим промыслом в Сибири. К фактам биографии писателя можно отнести и роман с Любой (Любовью Новосильцовой). Эта героиня присутствует и в других автобиографических произведениях писателя. Герой-повествователь мемуарного романа «Погружение во тьму» сближается с Любовью Новосильцовой во время лагерного заключения (она вслед за мужем, арестованным по обвинению в шпионаже, также арестована
1 Волков О. В. Избранное. М.: Худож. лит., 1987. С. 277-278.
2 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 68.
3 Волков О. В. Погружение во тьму. М.: Братство святого
апостола Иоанна Богослова, 2014. С. 79.
и заключена в Ухтинско-Печорский исправительно-трудовой лагерь).
В романе-воспоминании «Погружение во тьму» повторяется значительная часть сюжета второй главы повести «Под конем», а именно ключевые эпизоды ареста и злоключений автобиографического героя: арест на улице в феврале 1928 г., первый допрос, мучения сектантов на Соловках, работа автобиографического героя на лесоповале, в лагерном геофизическом отряде, дистрофия и досрочное освобождение из лагеря по состоянию здоровья, ссылка в Красноярский край. Сохраняются многие герои: начальник Кемского пересыльного пункта, известный своей жестокостью бывший офицер Курило; товарищ детства мемуариста Сергей Копыткин; бывший начальник дивизии зэк Иван Терехов; бывший инженер Горьковского автозавода, изувеченный следователями и другие.
Наиболее яркие, запомнившиеся писателю эпизоды его лагерных скитаний, сжато и фрагментарно представленные в повести «Под конем», в «Погружении во тьму» описаны подробно, с привлечением аналогий, сопровождаются авторским комментарием, отступлениями и справками. Например, в повести «Под конем» мучения сектантов в Соловецком лагере автор описывает несколькими штрихами, используя отстраненное, объективное повествование: «Там, в сторонке, -«христосики» - человек двадцать сектантов -стариков, женщин, подростков, девушек, отказывающихся работать на антихриста и сообщить свое имя. Они простояли ночь «на комарах» и все-таки упираются. Взбешенный начальник окружил их вохровцами»4. В «Погружении во тьму» эта сцена графически выделена и значительно расширена, включены подробности, портретные описания, с помощью несобственно-прямой речи дана характеристика героев, рассказчик открыто и эмоционально выражает свою позицию: «.Упорство сектантов накаляло начальство до предела. Они не называли своего имени, на все вопросы ответ был один: «Бог знает!»; отказывались работать на антихриста. И никакие запугивания и побои не понудили их «служить» злу, то есть власти, распинавшей Христа. <... >
И вот кучку державшихся вместе исхудалых, оборванных и немых сектантов загнали в угол
4 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 63.
зоны и, связав руки, поставили на выступающий валун. Было их человек двадцать: два или три старца с непокрытой головой, лысых и седобородых; несколько мужчин среднего возраста -растерзанных, с ввалившимися щеками, потемневших, сутулых; подростки, какими рисовали нищих крестьянских пареньков передвижники; и три нестарые женщины в длинных деревенских платьях, повязанные надвинутыми на глаза косынками. <...>
Строптивцев поставили «на комары» - так называлась в лагере эта казнь, предоставленная природе. Люди как бы и ни при чем: север, болота, глушь, как тут без комаров? Ничего не поделаешь!
И они стояли, эти несчастные «христосики» -темные по знаниям, но светлые по своей вере, недосягаемо вознесенные ею. Замученные и осмеянные, хилые, но способные принять смерть за свои убеждения.
Тщетно приступал к ним взбешенный начальник, порвал на ослушниках рубахи - пусть комары вовсю жрут эту «падлу»! Стояли молча, покрытые серым шевелящимся саваном. Даже не стонали. Чуть шевелились беззвучно губы»1.
Перерабатывая эпизоды лагерного заключения, О. Волков значительно расширяет текст, включает большое количество подробностей и деталей, своих рассуждений, лирических, философских и публицистических отступлений, усложняет сюжет, добавляя новые автобиографические эпизоды и факты. Например, заключение в Бутырской тюрьме, воспоминания о жизни в имении и в Петербурге до революции и в первые годы революции, знакомство с группой мусаватистов и др. Расширяет образный состав, вводя новых второстепенных и эпизодических персонажей, имеющих реальные прототипы. К ним можно отнести тульского помещика и коннозаводчика Якова Бутовича, Георгия Осоргина, Любовь Новосильцову, галерею образов православных священников.
Одновременно в тексте ранней повести можно выделить некоторые эпизоды, которых нет в «Погружении во тьму». Например, воспоминание о встрече с двенадцатилетней дочерью героя во время одного из допросов, о звуках голоса жены за стеной во время допроса. Эти подробности могут быть основаны на реальных фактах:
1 Волков О. В. Погружение во тьму. М.: Братство святого апостола Иоанна Богослова, 2014. С. 67-68.
во время второго ареста в 1931 г., когда следствие по делу проходило по месту жительства семьи Волковых в Туле, дочери писателя Марии было около 7 лет, по ее воспоминаниям, они с матерью регулярно носили передачи Волкову в тюрьму Тульского НКВД2. В конце 1960-х годов О. Волков уходит из семьи, поэтому в созданной в начале 1960-х годов повести «Под конем» еще присутствуют образы жены писателя Софьи Всеволодовны и детей, а в более позднем «Погружении во тьму», написанном в 1970-х годах, нет личных эпизодов, связанных с покинутой первой семьей. Мемуарист так объясняет эти умалчивания: «... В своих воспоминаниях я не упоминал некоторых обстоятельств моей личной жизни, связанных с людьми, о которых мне не хотелось говорить. Эти люди, некогда мне близкие, сделались впоследствии настолько чужими, что как бы для меня умерли. И, предчувствуя, что я не могу рассказать о них достаточно беспристрастно, а накопившаяся в памяти горечь не позволит быть справедливым, я почел за лучшее руководствоваться латинской поговоркой "cie mortem aut bene aut nihil" [О мертвых хорошее или ничего (лат.)]. Рассудил я так еще потому, что все, с этими подробностями и людьми связанное, выглядит несущественным в свете моего намерения правдиво рассказать о моем времени и насколько возможно объективно его оценить»3.
Таким образом, между повестями «Под конем», «В конце тропы» и романом «Погружение во тьму» наблюдается достаточно близкое текстологическое и сюжетное родство, обусловленное их генетической общностью. Неопубликованная при жизни автора повесть, долгое время остававшаяся лишь в его архивах, явилась источником двух самостоятельных художественных произведений: основная сюжетная линия героя-странника была переработана в автобиографическое повествование «В конце тропы», отрывки воспоминаний героя о лагерных скитаниях и наблюдениях легли в основу масштабного художественно-документального полотна «Погружение во тьму». Перерабатывая повесть «Под конем», О. Волков значительно расширяет ранний текст, усложняет сюжет и систему образов, углубляет проблематику произведений,
2 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 513.
3 Волков О. В. Погружение во тьму. М.: Братство святого апостола Иоанна Богослова, 2014. С. 477-478.
усиливает значимость лирических, философских и публицистических отступлений, увеличивает роль мемуарного начала.
Характер изменений, привнесенных автором в первоначальный текст повести «Под конем», демонстрирует трансформацию взглядов писателя, стремление к обобщению и более широкому охвату действительности, а также указывает на снижение цензурного давления - рассказчик свободнее рассуждает на острые политические и социальные темы, с теплотой изображает религиозные сцены.
По мнению издателя повести «Под конем» Г. Калюжного, генетическая общность произведений не умаляет самостоятельности и художественной ценности первоисточника: «Несмотря на наличие текстуальных совпадений с такими произведениями О. Волкова, как «В конце тропы» и «Погружение во тьму», повесть «Под конем» имеет совершенно самостоятельную исключительную ценность»1. Однако этот тезис вызывает сомнения. По нашему мнению, значительные текстуальные заимствования, сходство сюжета, системы образов и другие сближения «Под конем» с «В конце тропы» и «Погружением во тьму» не позволяют говорить о самостоятельной художественной ценности раннего произведения. Неопубликованная при жизни автора повесть «Под конем» представляет интерес для текстологического исследования более поздних произведений писателя - повести «В конце тропы» и романа «Погружение во тьму». Повесть «Под конем» значима как первый опыт обращения О. Волкова к теме лагеря, как ранний опыт работы с крупной эпической формой. В творчестве писателя ее можно рассматривать как подготовительный этап перехода от очерков и рассказов к крупным эпическим формам и как черновик главных произведений писателя. Этой точки зрения придерживался и сам автор, не публиковавший повесть «Под конем» и упоминавший ее исключительно в контексте разговора о романе «Погружение во тьму» как первоначальный вариант своих лагерных воспоминаний.
Литература
1. Волков О. В., Урнов Д. М. О пережитом, дозволенном и недозволенном: диалог писателя О. Волкова и литературоведа Д. Урнова // Вопросы литературы. 1990. № 3. С. 54-72.
1 Волков О. В. Городу и миру. М.: Энциклопедия сел и деревень, 2001. С. 10.
2. Ефимова А. Н. Типология личностей в лагерной прозе Б. Н. Ширяева, О. В. Волкова, Д. С. Лихачева // Культура и цивилизация. 2016. № 2. С. 155-163. URL: http:// publishing-vak.ru/fïle/archive-culture-2016-2/14-efîmova.pdf (дата обращения: 27.01.2018).
3. Минералов А. Ю. «Каторжно-лагерная» сюжетно-образ-ная традиция в русской прозе XX века // Вестник Кемеровского гос. ун-та культуры и искусств. 2012. № 18. С. 106-112. URL: https://cyberleninka.ru/aiticle/n/katorzhno-lagemaya-syuzhetno-obraznaya-traditsiya-v-russkoy-proze-xx-v (дата обращения: 27.01.2018).
4. Михайлова М. А. Мемуарная литература в «Новом мире» эпохи А. Т. Твардовского: стратегия отбора и тактика публикации // Пушкинские чтения - 2015. Художественные стратегии классической и новой литературы: жанр, автор, текст: материалы ХХ междунар. науч. конф. / под общ. ред.
B. Н. Скворцова; отв. ред. Т. В. Мальцева. СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2015. С. 116-121. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/memuarnaya-literatura-v-novom-mire-epohi-a-t-tvardovskogo-strategiya-otbora-i-taktika-publikatsii (дата обращения: 27.01.2018).
5. Сафронов А. В. «Путь» как жанр и «путь» как судьба (А. Солженицын и герои «лагерной прозы») // Наследие
A. И. Солженицына в современном культурном пространстве России и зарубежья (к 95-летию со дня рождения писателя): сборник мат. Международной научно-практической конференции. отв. ред. А. А. Решетова. Рязань: Концепция, 2014.
C. 201-208. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=22423625 (дата обращения: 27.01.2018).
6. Старикова Л. С. «Лагерная проза» в контексте русской литературы XX века: понятие, границы, специфика // Вестник Кемеровского гос. ун-та культуры и искусств. 2015. № 2-4 (62).
C. 169-174. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/lagernaya-proza-v-kontekste-russkoy-literatury-hh-veka-ponyatie-granitsy-spetsifika (дата обращения: 27.01.2018).
7. Юферева Я. А. Творческая история романа О. В. Волкова «Погружение во тьму»: биографический аспект // Творческая история произведения как историко-литературная и теоретическая проблема: фольклорный, биографический, социокультурный, текстологический аспекты: материалы междунар. научно-практ. конф. 19-20 мая 2016 г.: сб. статей / под науч. ред. проф. Л. А. Трубиной и проф. Д. В. Абашевой; сост. Е. М. Жабина. М.: Московский педагогический государственный университет, 2016. С. 188-195.
References
1. Volkov O. V., Urnov D. M. O perezhitom, dozvolennom i nedozvolennom: dialog pisatelja O. Volkova i literaturoveda
D. Urnova [About the experience, the permissible and the unlawful]. Voprosy literatury = Issues of literature, 1990, no. 3, pp. 54-72. (In Russ.)
2. Efimova A. N. Tipologija lichnostej v lagernoj proze
B. N. Shiijaeva, O. V Volkova, D. S. Lihacheva [Personality typology in the prison camp prose of B. N. Shiryaev, O. V Volkov, D. S. Likhachev]. Kul'tura i civilizacija = Culture and civilization, 2016, no. 2, pp. 155-163. Available at: http://publishing-vak.ru/ file/archive-culture-2016-2/14-efimova.pdf (accessed 27.01.2018). (In Russ.)
3. Mineralov A. Ju. «Katorzhno-lagernaja» sjuzhetno-obraznaja tradicija v russkoj proze XX veka [The "convict prison and prison camp" plot-shaped tradition in the Russian prose of the 20th century]. Vestnik Kemerovskogo gos. un-ta kul'tury i iskusstv = Bulletin of Kemerovo State University of Culture and Arts, 2012, № 18, pp. 106-112. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/n/katorzhno-lagernaya-syuzhetno-obraznaya-traditsiya-v-russkoy-proze-xx-v (accessed 27.01.2018). (In Russ.)
4. Mihajlova M. A. Memuarnaja literatura v «Novom mire» jepohi A. T. Tvardovskogo: strategija otbora i taktika publikacii [Memoir literature in the "New World" of the era of A. T. Tvar-dovsky: selection strategy and publication tactics]. Pushkinskie chtenija-2015. Hudozhestvennye strategii klassicheskoj i novoj literatury: zhanr, avtor, tekst = Pushkin Readings-2015. Artistic strategies of classical and new literature: genre, author, text. Sankt Petersburg, 2015, pp. 116-121. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/memuarnaya-literatura-v-novom-mire-epohi-a-t-tvardovskogo-strategiya-otbora-i-taktika-publikatsii (accessed 27.01.2018). (In Russ.)
5. Safronov A. V. «Put'» kak zhanr i «put'» kak sud'ba (A. Solzhenicyn i geroi «lagernoj prozy») ["Path" as a genre and "path" as fate (A. Solzhenitsyn and the heroes of "camp prose")]. Nasledie A. I. Solzhenicyna v sovremennom kul'turnom prostranstve Rossii i zarubezh'ja (k 95-letiju so dnja rozhdenija pisatelja) =
Heritage of A. I. Solzhenitsyn in the contemporary cultural space of Russia and abroad (to the 95th anniversary of the writer's birth). Rjazan', Koncepcija, 2014, pp. 201-208. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=22423625 (accessed 27.01.2018). (In Russ.)
6. Starikova L. S. «Lagernaja proza» v kontekste russkoj literatury XX veka: ponjatie, granicy, specifika ["Prison camp literature" in the context of Russian literature of the 20th century: concept, bounds, specificity]. Vestnik Kemerovskogo gos. un-ta kul'tury i iskusstv. = Bulletin of Kemerovo State University of Culture and Arts, 2015, no. 2-4 (62), pp. 169-174. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/lagernaya-proza-v-kontekste-russkoy-literatury-hh-veka-ponyatie-granitsy-spetsifika (accessed 27.01.2018). (In Russ.)
7. Jufereva Ja. A. Tvorcheskaja istorija romana O. V. Volkova «Pogruzhenie vo t'mu»: biograficheskij aspect [Creative history of O. V. Volkov's novel "Immersion in the Darkness": The Biographical Aspect]. Tvorcheskaja istorija proizvedenija kak istoriko-literaturnaja i teoreticheskaja problema: fol'klornyj, biograficheskij, sociokul'turnyj, tekstologicheskij aspekty = Creative history of the work as a historical-literary and theoretical problem: folklore, biographical, sociocultural, textual aspects. Moskow, Moskovskij pedagogicheskij gosudarstvennyj univer-sitet, 2016, pp. 188-195. (In Russ.)
Статья поступила в редакцию 20.02.2018 г.
Submitted 20.02.2018.
Для цитирования: Юферева Я. А. Текстуальные переклички повестей О. В. Волкова «Под конем», «В конце тропы» и романа «Погружение во тьму» // Вестник Марийского государственного университета. 2018. Т. 12. № 2. С. 150-156. DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-150-156
Citation for an article: Yufereva Ya. A. Textual intersections of Oleg Volkov's works "Under the Horse", "At the End of the Path" and "Sinking into Darkness". Vestnik of the Mari State University. 2018, vol. 12, no. 2, pp. 150-156. DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-150-156
Юферева Яна Александровна, аспирант, Вятский государственный университет, г. Киров, [email protected]
Yana A. Yufereva, postgraduate student, Vyatka State University, Kirov,
