CC BY
81
УДК 811.161
В.Г.Дидковская
ТЕКСТОВЫЙ ПОРТРЕТ ЯРОСЛАВА МУДРОГО В РУССКОМ ЛЕТОПИСАНИИ
В процессе анализа летописных известий о Ярославе Мудром в Повести временных лет автор выявляет текстовую лексическую тему, объединенную этим именем, и намечает основные тематические поля в ее составе. В текстовую тему включаются прямые высказывания героя, а также такие текстовые фрагменты, которые создают его физический и духовный портрет, рисуют его поведение и поступки, дают оценку с точки зрения автора, характеризуют отношения с другими персонажами. Изучение лексического состава выделенных полей позволило представить текстовый портрет князя Ярослава Мудрого, сложившийся в сознании его современников и ближайших потомков и объективированный в летописи. Текстовая тема, связанная с его именем, включает разнообразные смыслы: он деятельный правитель, воин и победитель, правдивый и коварный, строитель городов и церквей, создатель древнерусского государства. Обширнее всего в его лексическом портрете оказывается тема просветитель — любитель книг, организатор учения книжного.
Ключевые слова: летопись, пространство персонажа, текстовая лексическая тема, тематическое поле, текстовый портрет
Имя великого князя Ярослава Владимировича «знакомо нам со школьной скамьи, а время его правления
<...> справедливо отмечено в учебниках как «золотой век» Киевской Руси», — пишет А.Ю.Карпов в предисловии к книге «Ярослав Мудрый» [1]. Современники и ближайшие потомки высоко ценили его как собирателя, устроителя и просветителя русского государства, его имя приобрело символический смысл: он образец истинного государя, мудрого, просвещенного, миротворца. Этот образ идеального князя создают авторы произведений, близких по времени к эпохе Ярослава, и хотя в древнерусской литературе нет его жизнеописания, такого, например, как Память и похвала князю Владимиру («Память и похвала князю рускому Володимеру, како крестися Володимеръ и дети своя крести и всю землю Рускую отъ коньца и до коньца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера. Списано Иаковомъ мнихомъ»), созданного во второй половине XI в., однако о нем упоминают все наиболее значительные древние памятники. В Зачине «Слова о полку Игореве» Ярослав назван старым и упомянут с братом Мстиславом: «. которыи дотечаше, та преди песь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу.» О времени Ярослава говорится и в отступлении об Олеге Святославиче: «Были вечи Трояни, минули лета Ярославли, были пълци Олговы.Тъй бо Олег мечемъ крамолу коваше и стрелы по земле сеяше» (здесь и далее цитаты из древнерусских текстов приводятся в упрощенном написании) [2]. Ярослав не только противопоставляется крамольному Олегу, но и с укором ставится в пример потомкам, которые «своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Русскую».
Владимир Мономах начинает Поучение детям-князьям с имени Ярослава: «Аз худый, дедом своим Ярославом, благословенным, славным нареченный в крещении Василием.»; его вспоминает автор «Слова о погибели Русскыя земли», называя великим: «А в ты дни болезнь крестияном от великаго Ярослава и до Володимера, и до нынешняго Ярослава ...». Он упоминается и в «Задонщине»: «Тот бо вещий Боян, воскладая гораздыя своя персты на живыя струны и пояше княземъ рускимъ славы: первому великому князю киевскому Игорю Рюриковичу, великому князю Владимеру Святославичу, великому князю Ярославу Владимеровичю» [3].
Однако существует круг текстов, в которых о великом киевском князе рассказывается по требованиям жанра — это древнерусские летописи. Именно в летописании сложился стиль монументального русского историзма — «первый вполне развитой стиль в изображении человека» [4]. Этот стиль предназначен для изображения личности князя как центральной фигуры в жизни древнерусского государства, поэтому, как пишет Д.С.Лихачев, личность князя подчиняет себе события. И несмотря на то, что «литературные портреты князей выступают перед нами как бы высеченными из камня, подобно каменным барельефам владимиро-суздальских соборов» [4, с. 38], а характеристики духовного облика и поведения человека переносятся в средневековых текстах с одного исторического лица на другое [5], представляется интересным проанализировать не только что написано в летописях о князе Ярославе Владимировиче, но и как летописцы рассказывают о нем, т.е. составить хотя бы в общих чертах его «текстовый портрет». В этом случае можно применить прием построения пространства персонажа, широко используемый в современных исследованиях литературного текста (см., например, работы В.В.Степановой, И.Я.Чернухиной, Л.Н.Чурилиной, А.Я.Шайкевича и др.). В пространство персонажа включается не только его собственный дискурс, т.е. прямые или косвенные высказывания, но и все единицы текста, объединенные его именем, которое в этом случае, по выражению Р.Барта, становится точкой стечения сем, организованных в устойчивую систему. Материалом непосредственного наблюдения при этом являются лексические средства текста, образующие особое явление, которое обозначается термином текстовая лексическая тема персонажа: «совокупность выявляемых в процессе анализа лексической организации текста языковых средств, функционально связанных с презентацией субъекта внутритекстовой действительности и содержащих элементы информации о субъекте» [6]. Ее образуют слова, которые по определенным причинам — в соответствии со своим замыслом, по законам жанра и т.д., — автор выбирает и организует в тексте для
1
создания у читателя устойчивого представления о своем герое, реальном или вымышленном. В текстовую тему включаются прямые высказывания героя, а также такие текстовые фрагменты, которые создают его физический и духовный портрет, рисуют его поведение и поступки, дают оценку с точки зрения автора, характеризуют отношения с другими персонажами.
Русские летописи содержат хотя и небогатый, но интересный текстовый портрет князя Ярослава, позволяющий увидеть его глазами близких по времени и образу мыслей людей. Материалы для наблюдения и размышления извлечены из текста Повести временных лет по Лаврентьевскому списку [7]: они охватывают события 1019—1054 гг.
Погодные записи ПВЛ воссоздают линию жизни князя Ярослава — его «пути и ловы». Это лексическо-тематическое поле включает глаголы действия, прежде всего, перемещения в пространстве: иде в Киев, приде к Берестью, шед на Роком, пришед Суздалю, иде Новугороду, выступи из града и т.д. Но преобладают в нем глаголы воинских действий, победы и поражения: приде на Святополка, исполчив дружину, совокупи воя многы, поиде противу Болеслава, собра множьство вои, одоле Ярослав, Ярослав Белзы взял, идоста на Ляхы, победи (чюдь), убежа (Ярослав), хотяше бежати за море, побежаем есть. Характеризуя воинскую деятельность Ярослава, летописец использует устойчивые лексические формулы: бысть сеча зла, утереть пот, показать победу и труд и др. Так, в записи под 6527 годом, повествующей о битве на реке Альте, читаем: бысть сеча зла, яка же не была в Руси, за руки емлючи сечахуся, а в записи об окончательной победе над Святополком — Ярослав ... утер пот с дружиною своею, показав победу и труд велик. Его жизнь — это действительно путь из княжества в княжество, из одного города в другой; он воин, хотя и хромец: «хотя был хромоног, и храбр на рати», характеризует его Софийская I летопись. В этом же лексико-тематическом поле Ярослав предстает как «человек говорящий»: в соответствии с традицией летописец приводит его обращение к дружине перед битвой со Святополком, но создает его уже как речь князя-христианина, знающего Св. Писание: воздев руце на небо и рече: Кровь брата моего вопиет к тобе, владыко! ...Помолися и рек: Брата моя! Аще еста и телом отошла отсюда, но молитвою помозета ми на противного сего убийцу и гордаго».
В погодных записях-рассказах отражены и житейские события в семье князя, хотя летописец уделяет им мало внимания, отмечая только те, которые имеют государственное, политическое значение. В этом тематическом поле закономерно представлены глаголы бытия, бытовых поступков: преставися и Рогнедь, мать Ярославля, родися 3-й сын Ярославу, и нарече имя ему Святослав, вдасть сестру свою за Казимира, преставися жена Ярославля княгыни. В текстовую лексическую тему, связанную с именем князя Ярослава, входят фрагменты, представляющие его в отношениях с «третьими лицами», т.е. другими участниками исторических событий: в них включены глаголы эмоционального отношения и эмоционального состояния, внешнего проявления отношения, поступка и поведения. В летописном рассказе о пребывании Ярослава в Новгороде он гневается на новгородцев (И разгневася Ярослав, и шед на Роком, седе в дворе), вероломно приказывает убить нарочитых мужей-новгородцев (и обольстив я исече), печалится об умершем отце (печален бысть о отци), он боится брата Мстислава после поражения в Лиственском сражении (не смеяше ити в Кыев, дондеже смиристася), побежденный, он бежит с поля битвы (побежаемь есть, побеже сь Якуном). Те же тематические группы глаголов представлены и в собственном дискурсе Ярослава — его прямых высказываниях: он плачет и кается перед новгородцами, прося помощи против Святополка: «О, люба моя дружина, юже вчера избих, а ныне быша надобе». Утерл слезъ и рече им на вечи: «Отец ми умерл, а Святополк седить Кыеве, избивая братью свою». Таким образом, тематический состав рассмотренных фрагментов позволяет наметить несколько лексических тем персонажной сферы князь Ярослав: это человек вспыльчивый и дальновидный, храбрый воин, победитель, но отступающий перед сильным, жестокий, но умеющий смирять себя.
С.М.Соловьев назвал Ярослава Владимировича «князем-нарядником» страны, выдающимся государственным деятелем, устроителем древнего Русского государства. И летописец не меньше, чем воинским трудам, уделяет внимания уряжающей деятельности Ярослава: об этом свидетельствуют фрагменты текста, включающие не только глаголы созидательной деятельности, но и имена, называющие созданные объекты: постави град Юрьев, поча ставити городы по Роси, заложи .город великий, у него же града суть Златая врата, заложи же и церковь святыя Софьи митрополью, и посемь церковь на Золотых воротах святыя Богородица благовещенье, посем святаго Георгия манастырь и святыя Ирины, украси церковь святой Софьи златом и сребром и сосуды церковными. В этом же поле появляются слова, объединенные темой христианство: И инии церкви заложи поставляя попы ... И умножашася прозвутери и люди хрестьянстии — эту сторону деятельности князя-нарядника своей страны считает нужным подчеркнуть летописец.
Великий князь Ярослав Владимирович не только строит храмы, но и устраивает русскую церковь: В лето 6544. Иде Ярослав Новугороду ... епископа постави Жидяту. В лето 6559. Постави Ярослав Лариона митрополитом русина в Святей Софьи, собрав епископы. И при сем нача вера хрестьянска плодитися и расширяти, и черноризцы поча множитися, и манастыреве починаху быти. «Радовашеся Ярослав, видя множьство церквий и люди хрестьяны зело...» — опять повторяет летописец.
Софийская 1 летопись отмечает в личности Ярослава черту, которую русские летописи нечасто включали в княжеские жизнеописания: И хотя был хромоног, но умом совершен, ...и сам книги читал. Так появляется в древнерусском летописании тема мудрости и книголюбия Ярослава. Премудрым называет его Ипатьевская летопись, а Степенная книга царского родословия — велемудрым: Аще же и хромоног бяше, но благоразумным велемудрием преудобрен.
В ПВЛ рассказ о закладке церкви Св. Софии под 6545 г. превращается в знаменитую похвалу книгам: велика бо бывает полза от учения книжного. В ней и появляется слово мудрость, которое оказалось впоследствии неразрывно связанным с именем Ярослава: мудрость бо обретаем и воздержанье от словес книжных. се суть исходища мудрости. Мудрость бо велика есть, якоже и Соломон, хваляше ю, глаголаше . Аще бо поищеши в книгах мудрости прилежно, то обрящеши велику ползу душе своей.
Но Ярослав не только сам «книгам прилежа и почитая е часто в нощи и во дне», он, как пишет А.Ю.Карпов, избрал самый тяжкий путь насаждения христианских ценностей — путь просвещения. «И может быть, никакой иной стороной своей деятельности он не заслужил в такой степени прозвище «Мудрого», или «Премудрого» князя, как именно этим неустанным радением о христианском просвещении народа» [1, с. 320]. Он заботится об «учении книжном» — дает попам урок от именья своего, веля им учити люди, понеже тем поручено богом. Для учения необходимы книги — он заботится о создании собственной книжности: И списаша книгы многы, ими же поучащеся верни людье налаждаются учения божественнаго. Се же насея книжными словесы сердца верных людий, а мы пожинаем, ученья приемлющее книжное. Летопись сообщает о том, что все переписанные и переведенные книги хранились по приказу Ярослава в храме Софии Киевской (положи в святей Софьи церкви).
В тематическом поле просвещение (похвала книгам и похвала учению) появляется имя библейского царя Соломона, которое для всех почитающих книги было не только иносказательным обозначением человека многознающего, но и символом высшей истинной мудрости, той которую просил библейский царь у Бога: сердце разумное, чтобы судить и справедливо управлять народом. Его имя символизирует государственную мудрость, время его правления было благоприятным для наук и искусств, его повелением был создан иерусалимский Храм. В летописном тексте имя библейского царя контактирует со словом мудрость: Мудрость бо велика есть, якоже и Соломон хваляше ю.
Мирно бысть — так характеризует правление Ярослава одна из погодных записей. Миролюбие завещает он своим сыновьям перед смертью, в его последнюю речь летописец включает тематическую группу братолюбие: И еще бо живущу ему, наряди сыны своя, рек: Се аз отхожю света сего, сынове мои; имейте в себе любовь, понеже вы есте братья единого отца и матере. Да аще будете в любви межю собою, бог будет в вас, и покорит вы противные под вы. . пребывайте мирно, послушающе брат брата.
Ярослав не был канонизирован русской церковью, хотя книжники подчеркивали его благоверие и христолюбие. Уверенность, что князь Ярослав заслуживает быть причтенным к лику святых, высказал поставленный Ярославом митрополит Иларион в молитве о русской земле: обращаясь к князю Владимиру, он писал: и еще помолись о сыне твоем, благоверном кагане нашем Георгии, да в мире и здравии переплыть ему пучину жизни сей .и вместе с тобой непостыдно предстать престолу Вседержителя бога и за труды пастьбы народа твоего приять от него венец славы нетленной со всеми праведниками.
Таким образом, в произведениях древнерусских книжников, прежде всего летописных, текстовая тема, связанная с именем великого князя Ярослава Владимировича, включает смыслы разнообразные и даже взаимоисключающие — жесток и братолюбив, правдив и коварен, воин, как и его предки, но и миротворец, первый русский самовластец. Обширнее всего в его лексическом портрете оказывается тема просветитель — любитель книг, организатор учения книжного, создатель Софийской библиотеки, строитель и покровитель монастырей, при котором утвердилась вера христианская, создатель храма Софии Премудрости Божией — новый Соломон.
1. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. М.: Молодая Гвардия, 2010. С. 5.
2. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985. С. 29.
3. За землю русскую! Памятники литературы Древней Руси XI—XV веков. М.: Советская Россия, 1981. С. 262.
4. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т. 3. Л.: Художественная литература, 1987. С. 26.
5. Робинсон А.Н. Литература Древней Руси в литературном процессе Средневековья (XI—XIII вв.). М.: Наука, 1980. С. 198.
6. Чурилина Л.Н. Лексическая структура художественного текста: принципы антропоцентрического исследования. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2002. С. 139.
7. Повесть временных лет // Повести Древней Руси XI—XII века. Л.: Лениздат, 1983. С. 24-123.
References
1. Karpov A.Yu. Yaroslav Mudryy [Yaroslav the Wise]. Moscow, 2010, p. 5.
2. Voinskie povesti Drevney Rusi [Military tales of Ancient Rus]. Leningrad, 1985, p. 29.
3. Za zemlyu russkuyu! Pamyatniki literatury Drevney Rusi XI—XV vekov [For the Russian land! Monuments of literature of Ancient Russia XI—XV centuries]. Moscow, 1981, p. 262.
4. Likhachev D.S. Izbrannye raboty in 3 vols, vol. 3 [Selected works]. Leningrad, 1987, p. 26.
5. Robinson A.N. Literatura Drevney Rusi v literaturnom protsesse Srednevekov'ya (XI—XIII vv.) [Literature of Ancient Russia in the literary process ofthe Middle Ages (XI—XIII centuries)]. Moscow, 1980, p. 198.
6. Churilina L.N. Leksicheskaya struktura khudozhestvennogo teksta: printsipy antropotsentricheskogo issledovaniya [The lexical structure of the artistic text: the principles of anthropocentric research]. Saint Petersburg, 2002, p. 139.
7. Povest' vremennykh let [The Tale of Bygone Years]. Povesti Drevney Rusi XI—XII veka. Leningrad, 1983, pp. 24-123.
Ученые записки Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. № 4 (12). 2017 ' -1
Didkovskaya V.G. A textual portrait of Yaroslav the Wise in the Russian chronicle. In the process of analyzing annallstlc news about Yaroslav the Wise in the Tale of Bygone Years, the author reveals a textual lexical theme united by this name, and outlines the main thematic fields in its composition. The text topic includes direct statements of the hero, as well as such text fragments that create his physical and spiritual portrait, draw his behavior and actions, give an assessment from the point of view of the author, characterize the relationship with other characters. The study of the lexical composition of the selected fields made it possible to present a textual portrait of Prince Yaroslav the Wise, formed in the minds of his contemporaries and immediate descendants and objectified in the annals. The text theme associated with his name includes a variety of meanings: he is a great ruler, warrior and victor, truthful and insidious, builder of cities and churches, creator of the ancient Russian state. The most extensive in his lexical portrait is the theme of an enlightener — a lover of books, an organizer of book studies.
Keywords: annals, character space, text lexical theme, thematic field, text portrait.
Сведения об авторе. В.Г.Дидковская — доктор филологических наук, доцент; НовГУ им. Ярослава Мудрого, отделение филологии, журналистики и межкультурной коммуникации, кафедра русского языка; [email protected].
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 01.12.2017.
