CC BY
39
способствовало различному переосмыслению функционально- Некоторые наблюдения над историей видо-временной сис-
семантических отношений между темпоральными и аспектуаль- темы чешского, польского, украинского, белорусского языков по-
ными значениями отдельной глагольной словоформы, обуслов- зволяют говорить об универсальности компенсаторных процес-
ливая тем самым своеобразие формирования видо-временной сов и открывают перспективы сопоставительного изучения раз-
системы. различные виды м^уртвнювы^ лежащих в области личных моделей компенсационных замещений в русском языке
способов глагольного действия, и межкатегориальных компен- с аналогичными процессами в славянских и других индоевро-
саций, связанных с взаимодействием категории вида и време- пейских языках, что может способствовать более глубокому пони, обеспечивали полнофункциональность системы при сокра- ниманию процессов эволюции грамматического строя в целом.
щении ее компонентов.
Библиографический список
1. Бондарко, А.В. Аспектуально-темпоральный комплекс // Террия значения в системе функциональной грамматики: на материале русского языка. - М., 2002.
2. Маслов, Ю.С. Очерки по аспектологии. - Л., 1984.
3. Лопушанская, С.П. Развитие системы времен древнерусского глагола // Научные школы Волгоградского государственного университета. Русский глагол: История и современное состояние. - Волгоград, 2000.
4. Лопушанская, С.П. Функционально-семантические изменения русского глагола в диахронии // Мир русского слова и русское слово
в мире: материалы XI Конгресса МАПРЯЛ, 2007. - Sofia, 2007. - Т. 3.
5. Леков, И. Компенсацията - развоен фактор в славянските езикови системи // VII Miкdzynarodowy kongres slawistуw. Streszenia referatуw i komunikatуw. - Warszawa, 1973.
6. Трубачев, О.Н. Славянская этимология и сравнительность: от съезда к съезду // Вопросы языкознания. - 1998. - № 3.
7. Лопушанская, С.П. Компенсаторные процессы в истории русского (славянского) глагола как отражение языковой картины мира //
Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов. - Волгоград, 2007.
8. Лопушанская, С.П. Компенсаторные процессы в истории русского глагола // Академик О.Н. Трубачев: слово о замечательном волгоградце. - Волгоград, 2003.
9. Терентьева, Е.В. Компенсаторные процессы в истории русского глагола: возможности моделирования // Модели в современной науке: единство и многообразие: сб. науч. тр. - Калининград, 2010.
10. Терентьева, Е.В. Компенсации в истории языка как фактор формирования аспектуально-темпорального комплекса русского глагола // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - 2008. - № 11 (62). - Общественные и гуманитарные науки.
11. Маслов, Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании // Вопросы глагольного вида / отв. ред. Ю.С. Маслов. - М., 1962.
12. Кузнецов, П.С. Историческая грамматика русского языка: морфология. - М., 1953.
13. Гак, В.Г. Типология аналитических форм глагола в славянских языках (Иррадиация и конкатенация) // Вопросы языкознания. - 1997.
- № 2.
14. Маслов, Ю.С. Категория совершенного/несовершенного вида в славянских языках // Избранные труды: аспектология. Общее языкознание. - М., 2004.
15. Бондарко, А.В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). - М., 1971.
16. Шарандин, А.Л. Языковая категоризация времени как отражение русской ментальности // Слово в языке и тексте: сб. статей к 85-летию со дня рождения С.П. Лопушанской. - Волгоград, 2011.
Bibliography
1. Bondarko, A.V. Aspektualjno-temporaljnihyj kompleks // Terriya znacheniya v sisteme funkcionaljnoyj grammatiki: na materiale russkogo yazihka. - M., 2002.
2. Maslov, Yu.S. Ocherki po aspektologii. - L., 1984.
3. Lopushanskaya, S.P Razvitie sistemih vremen drevnerusskogo glagola // Nauchnihe shkolih Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Russkiyj glagol: Istoriya i sovremennoe sostoyanie. - Volgograd, 2000.
4. Lopushanskaya, S.P Funkcionaljno-semanticheskie izmeneniya russkogo glagola v diakhronii // Mir russkogo slova i russkoe slovo v mire: materialih XI Kongressa MAPRYaL, 2007. - Sofia, 2007. - T. 3.
5. Lekov, I. Kompensaciyata - razvoen faktor v slavyanskite ezikovi sistemi // VII Miedzynarodowy kongres slawistow. Streszenia referatow i komunikatow. - Warszawa, 1973.
6. Trubachev, O.N. Slavyanskaya ehtimologiya i sravniteljnostj: ot sjhezda k sjhezdu // Voprosih yazihkoznaniya. - 1998. - № 3.
7. Lopushanskaya, S.P Kompensatornihe processih v istorii russkogo (slavyanskogo) glagola kak otrazhenie yazihkovoyj kartinih mira // Russkaya slovesnostj v kontekste sovremennihkh integracionnihkh processov. - Volgograd, 2007.
8. Lopushanskaya, S.P Kompensatornihe processih v istorii russkogo glagola // Akademik O.N. Trubachev: slovo o zamechateljnom volgogradce.
- Volgograd, 2003.
9. Terentjeva, E.V. Kompensatornihe processih v istorii russkogo glagola: vozmozhnosti modelirovaniya // Modeli v sovremennoyj nauke: edinstvo i mnogoobrazie: sb. nauch. tr. - Kaliningrad, 2010.
10. Terentjeva, E.V. Kompensacii v istorii yazihka kak faktor formirovaniya aspektualjno-temporaljnogo kompleksa russkogo glagola // Izvestiya
Rossiyjskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. - 2008. - № 11 (62). - Obthestvennihe i gumanitarnihe nauki.
11. Maslov, Yu.S. Voprosih glagoljnogo vida v sovremennom zarubezhnom yazihkoznanii // Voprosih glagoljnogo vida / otv. red. Yu.S. Maslov. -M., 1962.
12. Kuznecov, PS. Istoricheskaya grammatika russkogo yazihka: morfologiya. - M., 1953.
13. Gak, V.G. Tipologiya analiticheskikh form glagola v slavyanskikh yazihkakh (Irradiaciya i konkatenaciya) // Voprosih yazihkoznaniya. - 1997.
- № 2.
14. Maslov, Yu.S. Kategoriya sovershennogo/nesovershennogo vida v slavyanskikh yazihkakh // Izbrannihe trudih: aspektologiya. Obthee yazihkoznanie. - M., 2004.
15. Bondarko, A.V. Vid i vremya russkogo glagola (znachenie i upotreblenie). - M., 1971.
16. Sharandin, A.L. Yazihkovaya kategorizaciya vremeni kak otrazhenie russkoyj mentaljnosti // Slovo v yazihke i tekste: sb. stateyj k 85-letiyu so
dnya rozhdeniya S.P Lopushanskoyj. - Volgograd, 2011.
Статья поступила в редакцию 13.02.12
УДК 8Р2: 4Р
Tolstosheeva L.Yu. TEXTUAL ASSOCIATIVE-SEMANTICAL FIELD OF INDEFINITE QUANTITY IN POETRY BY V.V.KHLEBNIKOV. The article is devoted to analysis of lexical means of expression of semantics of indefinite quantity in poetic texts by V.V. Khlebnikov.
Key words: category of quantity, Khlebnikov, semantics, number, textual associative-semantical field.
Л.Ю. Толстошеева, аспирант каф. русского языка РГПУ им. А.И. Герцена, г. С.-Петербург, E-mail: tlstsheeva-ljudmila@rambler.ru
ТЕКСТОВОЕ АССОЦИАТИВНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОГО КОЛИЧЕСТВА В ПОЭЗИИ В.В. ХЛЕБНИКОВА
Статья посвящена анализу лексических средств выражения семантики неопределенного количества в поэтических текстах В.В. Хлебникова.
Ключевые слова: категория количества, Хлебников, семантика, число, текстовое ассоциативно-семантическое поле.
Лексико-семантическая структура неопределенного количества в текстах В.В. Хлебникова схематично выглядит следующим образом:
Анализ поэтических текстов В.В. Хлебникова показал:
1) распределение лексем по микрополям неопределенного количества неравномерно: большая часть слов является средством выражения семантики неопределенно-большого количества, в свою очередь, меньшим числом лексических средств представлено лексико-семантическое поле неопределенно-малого количества. Подобный количественный состав обусловлен особенностями индивидуально-авторского сознания В.В. Хлебникова, стремящегося к энтенсивному отображению реальности в своих произведениях.
2) лексемы являются номинантами неопределенного количества в первичном и вторичном значениях. Первичные значения слов очевидны, поэтому в параграфе при их анализе указание словарных дефиниций представляется необязательным. В то время как характеристика вторичных значений слов, выражающих семантику неопределенного количества, требует ссылки на трактовку значений соответствующих лексем в толковых словарях русского языка, что позволяет, во-первых, не подвергать анализу слова сомнительной семантики, во-вторых, выявить индивидуально-авторские лексемы, выражающие семантику неопределенного количества.
Обратимся к анализу лексем, выражающих семантику множественности. Множественность - одно из проявлений неопределенного количества.
Предваряя характеристику слов с указанной семантикой, отметим, что основными средствами выражения семантики множественности являются лексические единицы, характеризующиеся следующими морфологическими признаками - существительные в форме единственного числа.
В поэтических текстах В.В. Хлебникова отмечены следующие слова:
1) человечество
Поэт призывал человечество «вломиться» во вселенную:
Прибьем, как воин, свои щиты, пробьем
Стены умного черепа вселенной,
Ворвемся бурно, как муравьи в гнилой пень... («Батый и пи»)
В толковом словаре дается следующее определение: «Человечество - люди, человеческий род» [1, с. 867]. В авторской интерпретации значение слова сохраняется. Между тем лексема «человечество» в приведенном текстовом фрагменте максимально расширяет свое значение множественности, поскольку люди наделяются поэтом сверхъестественными способностями. Человечество становится способным пробить «стены вселенной». Кроме того, если в первых строках лексема «человечество» содержит положительную коннотацию, то в последней
строке сравнение человечества с муравьями снижает данный образ.
В следующем поэтическом фрагменте лексема «человечество» имеет негативную коннотацию:
В грязи утопая, мы тянем сетьми Слепое человечество. («Вербное воскресенье»)
Негативную коннотацию лексеме предает соседство со словом «слепое». Человечество характеризуется как совокупность людей, которые ничего не видят и которых надо «тянуть».
Периферийную зону лексико-семантического поля множественности традиционно составляют собирательные существительные, имеющие обе формы числа. При анализе поэтических текстов В.В. Хлебникова были выделены следующие лексемы:
- семья
Мервонцы! Мервонцы! Вы пали!
Лежите семьей на утесах. («Ангелы (не все)»
В приведенном поэтическом фрагменте слово «семья» актуализирует сему «группа живущих вместе родственников» [1, с. 700]. Одновременно ряд «мертвонцы - семья» рождает семантический признак родства, близости людей, которые в жизни не связаны семейными отношениями, но на поле боя их роднит смерть.
- стадо
Прочтя железных строк записки,
Священной осению векши,
Страну стадами пересекши,
Струили цокот, шум и писки. («Бог 20-го века»)
В приведенном фрагменте лексема «стада» называет «совокупность людей». Таким образом, в авторской интерпретации лексема утрачивает свое прямое значение, при этом сохраняет сему собирательности.
Обратимся к следующему примеру:
.Тебе молятся заочно
Труб высокие стада. («Бог 20-го века»)
В этом текстовом фрагменте лексема «стадо» служит наименованием «совокупности труб». Семантика множественности актуализируется также за счет употребления лексемы «высокие», содержащей сему «большие по протяженности снизу вверх».
- скот
Молочный скот с обильным выменем,
Немного робкий перейти реку, журчащий брод.
(«Вы были строгой, вы были вдохновенной.»)
Лексема «скот», употребленная в прямом значении, выражает семантику множественности посредством семы «совокупность животных».
- толпа
Когда толпа шумит и веселится,
Передо мной всегда казненных лица.
(«Вы были строгой, вы были вдохновенной.»)
Слово «толпа» имеет значение «скопление людей, сборище» [1, с. 790].
Рассмотрим особенности функционирования лексемы «толпа» в следующем поэтическом фрагменте:
Умножарь земного шара: ковыляй толпами земель.
(«А вы, сапоогие девы.»)
В сочетании «толпами земель» нарушается привычная сочетаемость слова «толпа», в результате чего возникает метафорический образ. Подобные сочетания иллюстрируют индиви-
дуально-авторскую трактовку слов с семантикой множественности.
- стая
.От края и до края летит птиц черных стая молчанья совет.
(«Вы были строгой, вы были вдохновенной.»)
В приведенных строках лексема «стая» употреблена в прямом значении и служит наименованием «группы животных, держащихся вместе».
Между тем при анализе поэтических текстов В.В. Хлебникова выявлены примеры индивидуально-авторской трактовки данного слова:
И грозы стаями летали В тебе, о, медная леса. («Бог 20-го века»)
Несмотря на то, что лексема утрачивает в приведенном контексте традиционную сочетаемость, становясь источником метафоры, она актуализирует сему «совокупности».
К лексемам, демонстрирующим индивидуально-авторскую трактовку семантики множественности, можно отнести слово «зелень» в следующем примере:
Ветром стены загорожены,
В потолок зелень глядит.
(« А я пойду к тебе в Тибет.»)
В толковом словаре отмечено следующее значение данной лексемы: «Растительность, растения» [1, с. 221]. У В.В. Хлебникова в сочетании с глаголом «глядит» лексема «зелень» актуализирует сему «одушевленности».
Также в поэтических текстах В.В. Хлебникова отмечены лексемы - номинанты ограниченного множества:
- некоторые
Какие наглецы — скажут некоторые,
Нет, они святые, возразят другие.
Соседей слабо убаюкал сон,
И некоторые из них пошли.
(«Воззвание Председателей Земного Шара»)
В данном примере лексема «некоторые» содержит сему «часть целого, часть из общей совокупности».
- большинство Глазами великих озер Будем смотреть на ковер,
Чтоб большинству не ошибиться!
(«Люди! Над нашим окном.»)
Наконец, к словам, выражающим семантику множественности, относятся наименования вместилищ:
- мешок
Мешок из тюленей могучих на теле охотника,
Широко льются рыбьей кожи измятые покровы. («Праотец»)
Лексема «мешок» актуализирует сему «вместилище для чего-л.».
В следующем поэтическом фрагменте слово «мешок» выражает семантику большого вместилища за счет употребления слова «целый», усиливающего данное значение:
За мотыльками от голода бегают:
Целый набрали мешок. («Голод»)
В анализируемом материале также отмечено индивидуально-авторское употребление лексемы «мешок»:
Железные поля, что ходят на колесах И возят мешок толп, бросая общей кучей. («Голод») Сочетание «мешок толп» предельно расширяет номинацию образа вместилища, приобретая метафорическое значение.
- стакан
Я выпил вас полным стаканом,
Когда голубыми часами
Смотрели в железную даль. («Ласок»)
В метономическом образе «выпил полным стаканом» лексема «стакан» и актуализирует сему «большое вместилище».
Таким образом, в поэтических текстах В.В. Хлебникова основными номинантами множественности являются лексемы, в контексте реализующие сему «совокупность чего-либо» («детвора», «человечество», «стая», «скот» и др.). Большинство отмеченных слов употреблено в прямом значении. К индивидуально-авторским лексическим средствам выражения семантики множественности относятся лексемы, характеризующиеся нетрадиционной сочетаемостью, но при этом реализующие сему «совокупности»: «зелень глядит», «мешок толп», «стаи гроз» и др.
Обратимся к лексическим средствам экспликации семантики неопределенно-большого количества в поэтических текстах В.В. Хлебникова.
Ядром лексико-семантического поля неопределенно-большого количества в текстах автора являются лексемы, выражающие семантику неопределенности в первичном значении. К ним относятся следующие слова:
- много
Много мне зла причиняли За то, что не этот,
Всегда нелюдим,
Везде нелюбим.
( «Детуся! Если глаз устали быть широкими.»)
Много мы лишних слов избежим.
( «Завод: ухвата челюсти, громадные, тяжелые..»)
В приведенных поэтических фрагментах лексема «много» актуализирует сему «большое количество».
- многих
И, многих людей проводник,
Я разум одену, как белый ледник. («Ветер-пение.»)
Лексема «многих» в данном фрагменте содержит сему «большое количество».
- немало
Немало славных полководцев,
Сказавших «счастлив», умирая,
Знал род старинных новгородцев. («Алферово»)
Слово «немало» реализует сему «много, большое количество».
Околоядерную зону лексико-семантического поля неопределенно-большого количества в поэтических текстах автора составляют лексемы «тысяча», «сотня», «тьма». Приведем ряд примеров функционирования данных слов в текстах поэта:
Как будто бы донесся крик
Чудовища, что больше в тысячи раз. («Бурлюк»)
Железной палкой сотню раз Пересеченная Игла,
Серея в небе, точно Мгла,
Жила. («Бог 20-го века»)
В приведенных поэтических фрагментах лексемы «тысяча» и «сотня» утрачивают первичную номинацию определенного количества, поскольку количество «раз» в контексте непринципиально. В результате лексемы реализуют сему «большое количество».
Для лексемы «тьма» значение «большого множества» является прямой номинацией:
Только три мужика в черном поле Да тьма воронов! («Святче боже»)
Таким образом, приведенные выше лексемы - номинанты неопределенно-большого количества в текстах В.В. Хлебникова не осложнены дополнительными коннотациями и употреблены в традиционных сочетаниях.
Необходимо отметить, что анализ материала исследования показал, что большая часть лексем, употребленных в текстах В.В. Хлебникова, выражают семантику неопределенно-большого количества, употребляясь во вторичном значении. Ниже данные слова распределены по семантическим группам, в зависимости от реализуемых сем:
1) сема «много»
- море
Лексема «море», выражая семантику неопределенно-большого количества, входит в текстах В.В. Хлебникова в состав метафорического образа:
Москва, остров сытых веков В волнах голода, в море голода,
Помощи парус взвивай. («Волга! Волга!»)
Словарь фиксирует значение неопределенно-большого количества в семантике лексемы «море»: «2. перен. Большое количество чего-либо» [1, с. 358]. У В.В. Хлебникова лексема «море» служит обозначением «большого количества голода».
Кроме того, сочетания «волнах голода», «море голода», на наш взгляд, образуют градацию, поскольку в дефиниции «волны» также зафиксирована сема множественности: «2. перен. О том, что движется друг за другом во множестве» [1, с. 91].
Обратимся к следующему примеру:
И разговоры о простуде,
О море праздности и лжи...
(«И черный рак на белом блюде.»)
В составе метафоры «море праздности и лжи» лексема «море» репрезентирует семантику большого количества, а именно большого количества праздности и лжи.
При сравнениях человека с морем также сохраняется количественная оценка большого количества:
А взоры — это море, где плавают моржи.
(«Капает с весел сияющий дождь»)
- наплывом, наливом
Расскажи, расскажи, как широкое плесо быловой реки замутилось-залилось наплывом наливом влияний иных. («Боевая»)
В толковом словаре зафиксировано следующее значение лексемы «наплывом»: «4. перен. Скопление, появление чего-н. в большом количестве» [1, с. 380]. Представляется, что слово «наливом» в индивидуально-авторском сознании также ассоциируется с большим количеством чего-либо.
- тучи
И тучи проволок упали С его утеса на леса. («Бог 20-го века»)
Словарь фиксирует значение слова «тучи»: «2. перен. множество» » [1, с. 806]. В приведенных строках данная лексема называет большое количество проволок.
- дождь
Я толпы веселой вождь,
Я усмешек ясных дождь («Она пошла, она запела.»)
В толковом словаре указано: «дождь. 2. перен. О чем-л., падающем во множестве)». В тексте В.В. Хлебникова лексема «дождь» в составе метафоры обозначает множество усмешек.
- ливень
Эль — это легкие Лели,
Точек возвышенный ливень («Слово о Эль»)
Ср.: ливень «2. Перен. О большом количестве чего-либо, льющегося, падающего и т.д.»; «5. Разг. О большом количестве кого-, чего-либо». У В.В. Хлебникова лексема «ливень» обозначает большое количество точек, являясь средством создания метафоры.
- смерч
Но смерч улыбок пролетел лишь,
Когтями криков хохоча.
(«Усадьба ночью, чингисхань!..»)
Толковый словарь не отмечает в значении лексемы «смерч» семы «большого количества». Между тем, у В.В. Хлебникова данное слово выражает в сочетании с глагольной формой «пролетел» с семой «быстрое движение» семантику неопределенно-большого количества. Таким образом, лексема «смерч» - индивидуально-авторская номинация неопределенного количества.
В результате проведенного анализа мы пришли к следующим выводам: лексемы, употребленные во вторичном значении, с семой «много» являются для автора источниками метафори-зации. Интересно, что в данной семантической группе лексемы обозначают явления природы. Таким образом, источником ме-тафоризации для поэта могут служить самые разные предметы и явления окружающей действительности.
2) сема «немало»
- взвод
«Взвод, направо, разом пли!
Ошибиться не моги! Стой — пали!
(«Над глухонемой отчизной: «не убей!»)
Словарь отмечает следующее значение лексемы «взвод»: «подразделение роты, батареи» [1, с. 976]. У В.В. Хлебникова данное слово является источником метонимии - под взводом понимаются люди, его составляющие.
- войско
Летит синеглазое войско
Сквозь время великой войны.(«Ангелы (не все)»
В приведенном фрагменте лексема «войско» также является источником метонимии, употребляясь в значении «2. часть, подразделение армии» [1, с.90].
В свою очередь, отмечены случаи употребления данной лексемы в составе метафоры:
Сегодня снова я пойду
Туда, на жизнь, на торг, на рынок,
И войско песен поведу
С прибоем рынка в поединок! («Сегодня снова я пойду.») Метафоризация в приведенном поэтическом фрагменте, в частности, основана на реализации лексемой «войско» семы «немало».
- рать
Три барышни белых и с черепом длинным,
Как чайки, за полночи ратью
Летели, летели. ( «Три барышни белых и с черепом.») Лексема «рать» имеет значение «то же, что и войско». В приведенном фрагменте ассоциация «трех барышень» с ратью актуализирует сему «немало».
- озеро
Девушки, моющие ноги
В озере моих слов. («Девушки те, что шагают.)
В приведенном фрагменте, на наш взгляд, в составе метафорического образа «озеро слов» лексема «озера» актуализирует сему «немало» (ср. сема «много» у слова «море»). В словаре данное значение не зафиксировано.
- облако
И вот в моем разуме восходишь ты, священное число 317,
среди облаков неверящих в него. («Лунный свет»)
«Облака неверящих» - метафорический образ с общей семой «немалое количество людей» (ср. сема «много» у слова «тучи»).
Таким образом, к лексическим средствам репрезентации семантики неопределенно-большого количества в поэтических текстах В.В. Хлебникова относятся слова, для которых выражение значения неопределенно-большого количества связано с функциями первичной или вторичной номинации. Слова, употребленные во вторичном значении, являются метафорическими или метонимическими номинациями неопределенно-большого количества. Лишь небольшая часть лексем, объективирующих в тексте семантику неопределенно-большого количества, вопреки утвердившимся представлениям о творчестве В.В. Хлебникова, связано с авторскими новообразованиями.
Перейдем к анализу лексем, эксплицирующих семантику неопределенно-малого количества.
К лексемам, выражающим семантику неопределенно-малого количества, относятся слова, употребленные как в прямом значении, так и в переносном. Первичными номинациями неопределенно-малого количества являются следующие лексические единицы:
- мало
Свеча дрожит, горит огонь,
Ее сияние мало. («Мавка (ведьма).»)
Лексема «мало» реализует сему «небольшое количество». Аналогичным образом в следующем отрывке:
Мне мало надо! («Мне мало надо.»)
Также у В.В. Хлебникова в рамках одного поэтического фрагмента могут употребляться лексемы, выражающие семантику и неопределенно-большого количества, и неопределенно-малого количества. Например:
Что колыхали главами, про ночь шелесят
И что ему все мало бы, а их ведь не так уже много.
(«Огневоду»)
В приведенном фрагменте антитеза построена на противопоставлении на антонимах «много» - «мало», соответственно, на противопоставлении большого и малого количества.
Также к лексемам, эксплицирующим семантику неопределенно-малого количества в первичном значении, относится слово «немного»:
Я смотрю на всех пилой.
Я немного плохой и гнилой.
(«Призраки»)
Или
Ведь им немного лет.
И всюду меркнет тень,
Ползет ко мне плетень. («Собор грачей осенний.»)
В приведенных фрагментах лексема «немного» содержит семантику неопределенно-малого количества.
Отмеченные выше лексемы, выражающие семантику неопределенно-малого количества в первичном значении, образуют ядро лексико-семантического поля неопределенно-малого количества в поэтических текстах В.В. Хлебникова.
В околоядерной зоне находятся лексемы, реализующие семы «малой меры» или «малого времени». К ним относятся следующие слова:
- мелкий
Вы видали, как разложение слова
На мелкие земельные владения
Зарницею лени
Оглавила Госпожа Ленин?
(«Вы, привыкшие видеть жизнь.»)
- миг
Но в тот же миг заметил я ножки малютки,
Где поприще бега было с хвостом.
Эти короткие миги были столь жутки. («Змей поезда. Бегство»)
При вторичном номинации неопределенно-малого количества лексемы в поэтических текстах В.В. Хлебникова актуализируют сему «очень мало»:
Краюшку хлеба
И капля молока. («Мне мало надо!..»)
Толковый словарь отмечает следующее значение лексемы «капля»: «3. перенос. Самое малое количество чего-н.» [1,
с. 259]. У В.В. Хлебникова данное слово реализуют сему «маленькое количество» молока.
Итак, лексические средства экспликации семантики неопределенно-малого количества в текстовых фрагментах В.В. Хлебникова представлены словами, реализующими данную семантику в прямом значении и переносном. Анализ поэтических текстов В.В. Хлебникова выявил незначительное количество лексем, выражающих семантику неопределенно-малого количества, что свидетельствует об особенностях авторской картины мира, в которой большое количество доминирует.
Таким образом, анализ лексических средств реализации семантики неопределенного количества позволил сделать вывод о том, что в систему лексических средств выражения семантики количества могут включаться слова, репрезентирующие семантику неопределенного количества как в первичном своем значении, так при вторичной (чаще всего метафорической) номинации, последнее может быть выражено практически любыми номинативными средствами, синонимичными друг другу по шкале «много, очень много» (неопределенно-большое количество) и «мало, очень мало» (неопределенно-малое количество).
Библиографический список
1. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М., 1996.
2. Хлебников, В.В. Творения. - М., 1986.
Bibliography
1. Ozhegov, S.I. Tolkovihyj slovarj russkogo yazihka / S.I. Ozhegov, N.Yu. Shvedova. - M., 1996.
2. Khlebnikov, V.V. Tvoreniya. - M., 1986.
Статья поступила в редакцию14.02.12
УДК 81-25
Fanakova L.V., Temirgazina Z.K. THE TYPES OF THE RESPONSES TO THE FAMILIAR (UNCEREMONIOUS) STYLE OF COMMUNICATION IN RUSSIAN AND AMERICAN COMMUNICATIVE CULTURES. The familiar style of communication, considered in the given article, is regarded as the non-effective and discomfort communicative style. The verbal and non-verbal responses types to unceremonious style of communication are considered and presented. The negative reaction to the familiar communicative style is described as the most productive one compared to neutral and positive ones, its most relevant pragmatic peculiarities are analyzed.
Key words: communicative style, response types, communicative norms, speech etiquette, addressee, sender, speech act.
Л.В. Фанакова, аспирант ТГСПА им. Менделеева, г. Тобольск, E-mail: lv-f@mail.ru
З.К. Темиргазина, д-р. филол. наук, проф. ПГПИ, г. Павлодар, E-mail: zifakakbaevna@mail.ru
ТИПЫ РЕАКЦИЙ НА ФАМИЛЬЯРНЫЙ ХАРАКТЕР ОБЩЕНИЯ В РУССКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ КОММУНИКАТИВНЫХ КУЛЬТУРАХ
В данной статье рассматриваются вербальные и невербальные типы реакций на фамильярный характер общения в русской и американской лингвокультурах. В качестве наиболее продуктивной, по сравнению с положительной и нейтральной, выделяется негативная реакция, анализируются ее наиболее характерные прагматические особенности, свойственные каждой из исследуемых коммуникативных культур.
Ключевые слова: коммуникативный стиль, коммуникативные нормы, речевой этикет, адресат, адресант, речевой акт.
В последнее время, с утверждением междисциплинарной парадигмы, в центре внимания исследователей находится антропоцентрический подход к интерпретации различных явлений, в том числе и лингвистических. Антропоцентрическая парадигма в языкознании способствует появлению исследований, посвященных коммуникативной деятельности человека. Современное речевое общение представляет собой сложный разноаспектный процесс, при изучении которого можно выделить собственно лингвистический, психологический, прагматический, социальный и другие аспекты. Речевое общение - это мотивированный живой процесс взаимодействия между участниками коммуникации, который направлен на реализацию конкретной жизненной целевой установки. Процесс коммуникации предполагает учет таких особенностей, как установка коммуникантов относительно друга, их коммуникативные интенции, индивидуальные
особенности речевого поведения (связанные с особенностями воспитания, местом рождения и обучения, со средой, в которой они обычно общаются, принадлежностью к определенной социальной группе и национальной общности), статусные и ролевые параметры, следование определенным общественным требованиям и стандартам, предъявляемым к конкретной ситуации общения и т.п. [1, с. 28].
Парадигма речевого поведения в процессе современной коммуникации разноаспектна и многопланова и регулируется как осознанными, так и неосознанными, скрытыми интенциями коммуникантов, имеющими речевое и неречевое происхождение. Она может включать в себя модусы агрессивного, вежливого и фамильярного поведения, каждый из которых специфичен и имеет своеобразный набор характерных коммуникативных черт. Для асимметричной интеракции, а также в условиях разного
