CC BY
69
ТЕКСТ КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ: ПРИРОДА ТЕКСТА, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ «АВТОР - ЧИТАТЕЛЬ» И ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ОЦЕНКИ
TEXT AS THE SUBJECT OF PSYCHOLINGUISTIC ANALYSIS: THE NATURE OF THE TEXT, THE INTERACTION MODEL "AUTHOR-READER" AND READERS' EVALUATION
Е. В. Калёных
Статья посвящена анализу текста как предмета психолингвистического исследования. Автор обращается к видам текста и рассматривает основные концепции его интерпретации. Далее проводится анализ в рамках взаимодействия «автор - читатель» с целью выявления возможных читательских оценок и глубины воздействия на психику индивида.
Ключевые слова: текст, поликодовый текст, невербальные компоненты, интерпретация, восприятие, читательские оценки.
E. V. Kalenykh
The article is devoted to the analysis of the text as the subject of psycholinguistic research. The author deals with types of the text and main conceptions of its interpretation. Furthermore the analysis of the interaction model "author - reader" is given to get the idea about the possible readers' evaluation and influence on the psyche of an individual.
Keywords: text, polycode text, nonverbal components, interpretation, perception, readers' evaluation.
Современное научное знание отличает динамичность, поскольку оно постоянно изменяется, расширяется, дополняется достижениями из смежных наук и наук, в которых, на первый взгляд, трудно выявить взаимосвязь с исходной областью исследования. И чем больше та или иная сфера узнает о человеке и когнитивных механизмах познания им окружающего мира, тем больше расширяются рамки исследования в данной области.
Обратимся к анализу текста как предмета психолингвистического исследования.
Традиционно текст был предметом исключительно лингвистического исследования: «давал повод» для анализа языкового строя и особенностей функционирования языка. Однако с зарождением новых смежных с лингвистикой наук и переходом лингвистики в ранг междисциплинарной, исследование текста стало прерогативой не только лингвистики, но и ряда других наук.
Стоит отметить, что сегодня под текстом понимают не только связную и полную последовательность знаков. Современное понимание текста открывает огромные возможности для исследователей: танец как текст, обряд как текст, современные формы массовой коммуникации, потребление как текст, «все те артефакты, которым определенным образом закодированы, функциональны и являются результатом интенционального действия субъекта» [1, с. 83]. Любая деятельность индивида подвергается изучению или «прочтению». В этом случае с лингвистическим текстом ее (деятельность) сближает определение как последовательности знаков, символов, поддающихся расшифровке и интерпретации. Как отмечают исследователи, текст может считаться культурно-семиотическим феноменом, если он отвечает следующим условиям: он должен быть артефактом, то есть результатом целенаправленной
деятельности индивидов, должен иметь практический характер с целью применения в той или иной культуре, и, наконец, иметь кодированный характер (Ро$пег [цит. по: 1, с. 84]). «Минимальное требование лингвистики, предъявляемое к текстам, - наличие языковых знаков, которые в ряде случаев должны быть доминантными» [1, с. 86].
Изначально интерпретацией текста занимались в рамках герменевтики, но, оказавшись в области исследования психологии, она получила новый смысл: в герменевтике предметом исследования является текст, в то время как в психологии интерес с точки зрения интерпретации представляет сама личность. «Интерпретация произведения искусства выступает методом познания художественных и психологических смыслов, включающих, с одной стороны, расшифровку системы художественных средств в историко-культурном аспекте, с другой - понимание особенностей когнитивной, эмоциональной, моти-вационной сфер автора, его ценностных ориентаций и мироощущения. При этом неминуемо обнаруживается диалог создателя произведения искусства и его интерпретатора, в котором доминируют объективные, заложенные в авторском замысле, или субъективные, привнесенные индивидуальным прочтением интерпретатора, характеристики» [2, с. 258].
Среди наиболее известных концепций текста можно назвать концепцию Ф. Шлейермахера, согласно которой текст представляет собой лишь те сообщения, которые стремился передать автор: понять текст - значит понять его автора. Будучи сторонником феноменологического подхода, он отстаивал идею вживания во внутренний мир другой личности посредством интерпретации. Представители данного подхода придавали значение смыслу и всему тому, что скрыто в нем; постичь смысл можно только интуитивно. Читая художественное произведение, чи-
татель как бы пропускает через себя прочитанное, он переживает вместе с автором. Как полагал В. Дильтей, психологизация понимания произведения достигается именно за счет эмоциональных переживаний, которые, в свою очередь, открывают для читателя особый смысл.
Г. Риккер представлял текст как самостоятельную «целостность», наподобие произведений искусства. Понять текст - значит понять автора лучше и глубже, чем тот понимал самого себя. Жизнь имеет смыслы, связанные с ее проживанием. Но жизнь не замыкается в мире личностных, внутренних переживаний, а объективируется в поступках, что помогает приобщиться к ее смыслам, постичь их, порождая новые.
Г. Гадамер считал, что для понимания текста необходимым условием является внутреннее соответствие произведения и интерпретатора.
«Интерпретация в психологии - это представление действительности глазами субъекта, одновременное открытие и выражение личностных смыслов на понятийном языке субъекта, своего рода способ реализации "Я"» [2, с. 259]. Благодаря психологической интерпретации можно понять творческий стиль и индивидуальность автора. Музыкальные критики и композиторы говорили о двойственной природе интерпретации: исполнитель находится в полной зависимости от авторского нотного текста, однако ему присущ индивидуально-творческий характер интерпретации произведения. Так, Р. Вагнер писал: «...только исполнитель является настоящим художником. Все наше поэтическое творчество, вся композиторская наша работа, это только некоторое хочу, а не могу: лишь исполнитель дает это могу, дает искусство» [цит. по: 2, с. 260]. А. Н. Серов отмечал: «Великая тайна великих исполнителей в том, что они исполняемое силою своего таланта освещают изнутри, просветляют, влагают туда целый новый мир из своей собственной души, оставаясь между тем в высшей степени объективными, и даже чем сильнее эта объективность, тем больше и новизны является каждый раз в осуществлении... данной музыки» [2, с. 260]. Таким образом, как полагал Л. Я. Дорфман, психологическое ядро произведения составляют не только смыслы, но и символы, переживания, эмоции в конкретное время и в конкретной ситуации, а также индивидуальность художника.
Пытаясь понять «функциональную зависимость би-блиопсихологического восприятия от индивидуальных и социальных особенностей субъекта», Н. Рубакин сформулировал так называемые библиопсихологические законы, направленные на изучение психологии читателя. Вслед за языковедами В. Гумбольдтом и А. Потебней, которые полагали, что «слово, фраза, книга есть возбудители, а не передатчики чужой мысли, чужого чувства, чужих стремлений» [3, с. 334], биологом Р. Семоном, заявившим о единстве психических и физиологических явлений, и филологом и социологом И. Тэном с его учетом трех факторов - расы, среды и момента, Н. Рубакин исследовал процесс общения читателя с текстом, с автором, с другими читателями, анализируя возрастные, гендерные, социальные, профессиональные и другие аспекты.
Особый психологизм процессу взаимодействия «автор - книга - читатель» придает взаимодействие текста с невербальными компонентами коммуникации: «Текст. обретает новую глубину, позволяет сделать еще одну попытку раскрыть механизм работы "черного ящика" мыслительной деятельности уже не на основе анализа восприятия линейного вербального произведения, а с учетом "экстралингвистических" компонентов речевой ситуации» [4, с. 116].
Сегодня очень активно ведутся исследования иллюстрированного текста, появляются новые термины, отражающие многогранность текста и подчеркивающие негомогенность его компонентов: креолизованный текст, гибридный текст, супертекст; бимедиальный, полимедиальный, мультимедиальный текст; полимодальный вербаль-но-визуальный текст, поликодовый текст [1, с. 83]. Текст неоднороден по своему компонентному составу, и каждый его элемент «вносит вклад» в восприятие текста как целого: вербальные компоненты (язык) + невербальные компоненты (фон, цвет, шрифт, иллюстрация).
Исследователи выделяют несколько разновидностей текста. В своей работе В. Е. Чернявская обращается к терминологии лингвиста Карла Гаузенбласа, которая, на наш взгляд, не «ущемляет права» невербальных компонентов коммуникации, а, наоборот, предоставляет платформу для их глубокого изучения. Итак, исследователь различает три вида текста: лингвистические (вербальные) тексты, экстралингвистические (невербальные: танец, музыкальное произведение) и смешанные тексты с преобладанием либо вербальных, либо невербальных компонентов (комиксы, рекламные сообщения). В этой связи особый интерес для исследователей поликодового текста представляет соотношение между объемом вербального текста и невербальных компонентов; влияние на реципиента отдельных составляющих поликодового текста или влияние вербальной информации в сравнении с влиянием невербальной; анализ восприятия текста как целого продукта; анализ отношений между вербальными и невербальными компонентами текста и пр.
А. Г. Сонин считает, что отношения «текст - изображение» информативны для лингвиста, поскольку создают почву для исследований в двойном контексте: движение от текста к изображению и назад. Таким образом, лингвист может оценить, насколько языковые компоненты обусловлены или связаны с неязыковыми. Так, многочисленные исследования показывают, что невербальная составляющая текста не менее важна, чем вербальная, вопреки распространенному мнению.
А. Г. Сонин приходит к идее, что «влияние вербальной составляющей на понимание поликодового текста рассматривается как модулирующее, а определяющая роль в его понимании признается за изобразительным рядом» [4, с. 121]. Вслед за исследователями (Сегп-$Ьас1пег, 1990, К1п1:с11, 1988) он комментирует это следующим образом: когда индивид воспринимает изображение, обработка происходит по направлению от идентификации к непосредственной активации семантиче-
ских репрезентаций, а лексические репрезентации за-действуются позже.
Разделяя эту точку зрения, ряд исследователей придают огромное значение невербальным компонентам. Действительно, информация воспринимается лучше, когда происходит комбинирование вербального текста и невербальных компонентов. Так, И. В. Вашунина считает невозможным установить воздействие вербального текста без учета неязыковых средств: «Основной целью изучения функционирования реальных речевых сообщений должно быть выявление закономерностей сопряжения их вербальной и невербальной составляющих, что позволит (на основании имеющихся данных о восприятии реципиентами отдельных сторон феномена) устанавливать воздействие существующих речевых сообщений и прогнозировать воздействие планируемых актов коммуникации» [5, с. 32]. Она добавляет, что несмотря на то, что каждый человек имеет собственный опыт взаимодействия с объектами действительности, отличный от опыта других людей, возможно спрогнозировать восприятие реципиентами конкретных объектов, поскольку «ядро» значения будет оставаться неизменным.
Н. А. Рубакин предполагал, что «читательские оценки авторских «возможных миров» предоставляют возможность делать соответствующие выводы относительно прозрачности для реципиентов тех смыслов / смысловых масс, которые разрешены в этих возможных мирах» [6, с. 7]. Причем тем прозрачнее будут эти смыслы для реципиента, чем больше сходства в психической (психосемио-биологической) организации читателя и психической (психосемиобиологической) организации автора.
Создавая текст, как и любое другое произведение (в том числе художественное: музыкальное, поэтическое, изобразительное), автор вкладывает в него душу с тем, чтобы оно (произведение) «заиграло» ярче, сильнее, активнее. Через созданное произведение происходит диалог автора с аудиторией, с миром, со своим «Я». «Интерпретация произведения искусства выступает методом познания художественных и психологических смыслов, включающих, с одной стороны, расшифровку системы художественных средств в историко-культурном контексте, с другой - понимание особенностей когнитивной, эмоциональной, мотивационной сфер автора, его ценностных ориентаций и мироощущения» [2, с. 258]. Восприятие художественного произведения - это своеобразная встреча его создателя и вдохновителя с аудиторией. «Автор, со своей стороны, идет навстречу зрителю и делает все, чтобы диалог состоялся, и в его сознании или сверхсознании всегда представлен тот идеальный зритель, слушатель или читатель, который воспримет порождаемые образы, когда они отделяются от своего творца и начнут самостоятельную жизнь. С момента зарождения замысла и до завершения работы автор, осознанно или неосознанно, ведет внутренний диалог с этим идеальным зрителем» [3, с. 368].
Чтобы реципиент «пропустил через себя» произведение, ему следует преодолеть эгоцентризм, вырабатывая
«доминанту на другом» (А. Ухтомский [цит. по: 3, с. 368]). По мнению исследователя, психологическое понимание произведения искусства свидетельствует о его восприятии «социального текста, как объективированного следа, оставленного человеческими индивидуальностями на траектории истории» [2, с. 261].
Любое произведение воспринимается поэтапно, пошагово. Так, А. Н. Сохор считает, что в восприятии музыки проходит 4 этапа: 1) стадия возникновения интереса к произведению, формирования установки на его восприятие; 2) стадия слушания; 3) стадия понимания и переживания; 4) стадия интерпретации и оценки [3, с. 338]. Автор отмечает, что последовательность стадий может меняться, некоторые могут сливаться (напр., стадия понимания оценки и переживания). Данная схема может быть использована в отношении анализа восприятия любого текста, произведения искусства как продукта человеческой деятельности в целом.
Итак, последней стадией является стадия восприятия и оценки. Принято считать, что воспринимаемая информация способна оказать два противоположных вида воздействия на психику индивида: катарсис и антикатарсис. Катарсис проявляется в состоянии радости, эйфории, легкости бытия, как результат гармоничного восприятия информации, в то время как антикатарсис - своеобразный перелом в психике, состояние угнетенности, страха и беспокойства. При антикатарсисе человек пытается переосмыслить ситуацию, ищет возможные пути взаимодействия с автором с тем, чтобы восполнить гармонию души. В противном случае отсутствие разрешимости ситуации может привести к возникновению «затяжного неразрешенного внутреннего конфликта» [3, с. 337].
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Чернявская В. Е. Лингвистика текста: По-ликодовость, интертекстуальность, интердис-курсивность: учеб. пособие. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. 248 с.
2. Вахтель Л. В. Психологические аспекты интерпретации произведения искусства // Мир психологии: науч.-метод. журн. 2009. № 3 (59). С. 257-265.
3. Психология общения: энциклопед. слов. / под общ. ред. А. А. Бодалева. М.: Когито-Центр, 2011. 600 с.
4. Сонин А. Г. Экспериментальное исследование поликодовых текстов: основные направления // Вопр. языкознания. 2005. № 6. С. 115-123.
5. Вашунина И. В. Взаимодействие визуальных и вербальных составляющих при восприятии кре-олизованного текста: моногр. Н. Новгород: Изд-во НГПУ, 2007.421 с.
6. Рубакин Н. А. Библиологическая психология. М.: Академический Проект; Трикста, 2006. 800 с.
