CC BY
51
ТЕКСТ И «ЗАТЕКСТ»
(дискурсивные заметки о языке комедий Аристофана)
Язык комедий Аристофана (включая метрику) следует определять как самостоятельную функциональную форму греческого языка, которая обобщила его традиционные и синхронные варианты.
Ключевые слова: аттическая комедия, адресат, адресант, языковое самосознание, категория экспрессивности.
Язык комедий Аристофана привлекает к себе внимание исследователей вот уже более двух тысяч лет.
При описании его языка мы встречаемся с самыми различными определениями от античности до Нового времени. Так, обычно цитируется Квинтилиан: Antiqua comoedia ... sinceram illam sermonis Attici gratiam prope sola retinet - ‘Античная комедия ... почти единственная, сохраняющая прелесть аттической речи’ (Quintil. Institutio oratoris, X, 1, 65). Но аттическая устная речь имела различные «регистры» (от речи афинской аристократии до речи малообразованных кругов), а потому конкретное определение языка Аристофана всегда вызывало затруднения.
Мы можем встретить разные его определения даже в одной и той же книге. Так, в превосходной «Истории греческой литературы» братьев Круазе мы читаем (Круазе 2008: 282) при характеристике языка древней комедии (= Аристофана): «... чистейший аттический диалект ... является тут в совершенно обыденной, даже народной форме, отличающей его от того, который мы встречаем в трагедии или в сократовских диалогах. Тут нет никакой претенциозности, никакой стеснительной условности, никакой заботы о благопристойной внешности; чарующая легкость, непринужденность, простота, живое изящество, полнейшая свобода слова, причем все вещи называются своими именами. Вследствие этого - целый словарь выражений из гавани или с рынка: брань, грубости, иногда совершенно непристойные, чисто простонародные слова, но также и тысячи метких оборотов, тысячи художественных черт, слов, выхваченных прямо из жизни, не признающих над собой никакой власти школы, чисто разговорных фраз, брошенных смело и как
бы наудачу. Это - речь агоры или Пирея, но более тонкая, быстрая, изящная, усовершенствованная умами избранников сообразно с их собственным гением». Ниже (Круазе 2008: 298) те же авторы пишут: «Нельзя лучше охарактеризовать Арис-тофана-писателя, как отнеся к нему прекрасные стихи одного из его фрагментов, где он говорил об одном из действующих лиц: “У него была средняя городская речь, без аффектации наших горожан, несколько изнеженной, но и без каких-либо признаков грубости, отдающих деревней”».
Не осталась в стороне от попыток уточнить тип языка Аристофана и русская классическая филология. Здесь важный материал дает дискуссия между А. И. Сонни (Сонни 1913) и Д. П. Шестаковым (Шестаков 1912). Ученые резко разошлись в характеристике языка комедиографа. Если Д. П. Шестаков называет его «народным». То А. И. Сонни, отмечая неясность самого термина «народный», определяет язык Аристофана как «разговорный». Примечательно, однако, что оба филолога никак не определяют термины, которые составили суть дискуссии. Отметим, что эти слова, по всей видимости, есть так называемые «полу-термины», поскольку понятия «разговорный язык» и «народный язык» (не смешивать с языком фольклора!) в словарях не приводятся (Шестаков 1912).
Теоретическое изучение разговорной речи как самостоятельной формы языка началось только с середины ХХ в.
Что касается «народного языка», то Д. П. Шестаков имел здесь в виду, по всей вероятности, просторечие, поскольку все варианты аттической речи (от языка трагедии, до языка софистов, торговцев, судей, гимнасиархов и пр.) были понятны афинянам и, следовательно, составляли «народный язык».
Неоднократные попытки дать определение языку Аристофана побуждают искать ответ не только в тексте комедий, но и в анализе паралингвистической ситуации, то есть в анализе условий и целей, которым язык Аристофана соответствовал.
В данном случае необходимо прежде всего остановиться на оппозиции «адресат/адресант», более точной и объемной, чем обычные понятия «публика, (читатель) / автор». Эти взаимосвязанные, как показывает сама терминология, понятия особенно значимы при анализе языка драматических сочинений, поскольку здесь связь автора текста и его слушателя/зрителя наиболее тесна и отчетлива. В комедии же мы наблюдаем двойной акт коммуникации: автор и зритель, автор как действующее лицо.
Оппозиция адресат/адресант подразумевает, что (в данном случае речь идет о языке) адресант обязательно должен учитывать языковую компетенцию слушателя/зрителя и всю языковую ситуацию их общения.
Адресат языка комедий Аристофана
1. Социальный статус и интеллектуальный уровень слушателя/зрителя комедий Аристофана.
Общую характеристику зрителей, которые приходили смотреть и слушать комедии Аристофана, довольно подробно описал С. И. Соболевский: Афинские зрители «...руководствовались общим впечатлением от представления, - не только содержанием пьесы и построением ее, но и моральной стороной, оценивали игру актеров, музыку, пение и пляски хора. И в конце концов, судьи и воздействовавшие на них зрители могли составить суждение о пьесе, если не безошибочное, то более-менее правильное» (Соболевский 1957: 399).
Однако в этой характеристике не хватает одного пункта. А именно: упоминания об обязательном присутствии значительного числа высокообразованных и хорошо образованных зрителей. Именно они выступали в качестве судей (кргш(), присуждавших I, II и III премию, именно они были теми. Кто обучал хор и актеров, а главное - только они могли понять игру слов, намеки на других поэтов (особенно трагиков). Наконец, только они могли оценить виртуозную ритмо-метрику Аристофана. Кто мог оценить особенности аристофановского ямбического триметра, а затем переход к кретикам, дохмию, пеонам, бакхию. В «Ахарнянах», например, после ямбов в пароде следуют такие метры: трохаические тетраметры (204-207), кретики и пеоны (208-218), трохеические тетраметры (219-222), кретики и пеоны (223-233), трохеические тетраметры (234-240).
Не создавал же Аристофан свою ритмо-метрическую систему для себя одного и нескольких судей?
2. Тип языкового самосознания полноправных афинян V в. до н. э. Самосознание как многомерный, макрохронный и вариативный образ.
Начиная с VI в. до н. э. было обязательное исполнение поэм Гомера на Великих Дионисиях, а затем включение текста поэм в систему афинского обучения. Афиняне присутствовали при исполнении огромного числа трагедий, развивающаяся лирика
сделали обязательным понимание полидиалектности. Принятие и понимание вариативности были нормой афинского языкового самосознания.
Почти для каждого слова своего языка афинянин ожидал услышать иную форму, чем он привык употреблять. Именно такое состояние можно наблюдать в языке Аристофана. Ср., например, склонение слова бpvц ‘птица’, которое имеет формы разных типов склонения: бpvw, 6pveo1,^, 6pví0юv. Сохранение многочисленных дублетов (как результат гетерохронности и поливариативности) создало в аттическом языке (диалекте) изобилующую вариативность (и даже избыточность). Она воспитала у афинян многомерное языковое самосознание, которому должен был соответствовать язык драматического сочинения. Автор такого сочинения не мог не включать (в какой бы то ни было мере) элементов «высокого» стиля и инодиалектных форм.
Аристофан как языковая личность и адресант языка
комедий
1. Социальное положение Аристофана.
Аристофан1 - сын афинянина Филиппа, который, будучи достаточно состоятельным человеком, смог дать сыну хорошее образование. Платон в диалоге «Пир» помещает Аристофана среди лучших афинян. Аристофан сам ставил свои комедии или просил об этом Каллистрата, что говорит о его благосостоянии. Ведь хорегия (при постановке трагедии или комедии) была одной из повинностей, которые налагались поочередно только на богатых граждан: хорег обязан был организовать хор и обучить его, обеспечить постановку всем необходимым. Поэты могли сами обучать хор, но обычно поручали это специалистам, которые назывались %оро81,8аска^о1,.
Итак, Аристофан был весьма образован, общался с лучшими афинянами. О его таланте можно не говорить: первую премию за свою комедию «Ахарняне» он получил в возрасте около 20 лет.
2. «Лингвистическое» окружение Аристофана.
В годы жизни Аристофана совершается переход от философского осмысления языка и его происхождения (проблема фйс1<;/0есц) к его филологическому (в современной термино-
1 Обзор сведений о биографии Аристофана см.: Соболевский 1957: 77 сл.
логии) изучению, получившему отражение прежде всего в деятельности софистов, в появлении риторики, то есть искусства владения словом.
Все чаще обращаются к чисто «лингвистическим» проблемам и философы. Так, у Платона (427-347), современника Аристофана, мы наблюдаем попытку осмыслить семантическую суть отдельно рассматриваемых звуков греческого языка (диалог «Кратил»), у него же появляются названия бvoца ‘имя, подлежащее’, р^ца ‘глагол, сказуемое’ (логический и лингвистический подходы к языку еще четко не различаются). Скорее всего, Аристофан был в курсе «лингвистических» проблем своего времени (в первую очередь обсуждаемых и у софистов, и в беседах Сократа, и в диалогах Платона вопросов «строения», то есть структуры слова). И это отразилось в его языкотворчестве, в его понимании синхронной аттической речи.
О том, что Аристофан живо обсуждал «лингвистические» проблемы своего времени прямо свидетельствуют такие его комедии как «Лягушки», и «Облака». Они же свидетельствуют о том, что в сфере его внимания была вся устная речь (включая язык трагедии и риторические аспекты), а не только обыденная разговорная речь.
Примечательно, что в это же время за словом ри0цо^ постепенно закрепляется значение «ритм» в современном смысле этого слова. «Платон использует ри0цо^ еще и в смысле «отличительной формы, расположения, соразмерности». Новое в его употребление он вносит, применяя это слово к форме движения, которое совершает человеческое тело в танце, и к расположению фигур, в которые это движение выливается. Решающим обстоятельством в становлении понятия ри0цо^, отнесенного к телу, соединенного с и подчиненного закону чисел, было то, что в дальнейшем эта «форма» определяется «мерой» и подводится под определенный порядок. И вот новый смысл ри0цо^: ‘размеренность’ (т. е. собственный исконный смысл этого слова) создается у Платона из упорядоченной последовательности медленных и быстрых движений, подобно тому как «гармония» состоит из чередования высокого и низкого тона. Отныне словом ри0цо^ называется порядок в движении, весь процесс гармоничного упорядочивания телесных поз и движений, соединенный с мерой. Теперь можно говорить о «ритме» танца, походки, пения, речи, работы - всего, что предполагает протекание действия, в которое размер вносит регуляр-
ное чередование напряжений и спадов. Понятие ритма таким образом закреплено. На основе ри0цо^ - понятия о пространственной фигуре, определенной расположением и соразмерностью элементов, - вырастает понятие «ритм» - фигуры движений, организованных во времени и длительности: юршцеуп цетреиш кгу^овг «всякий ритм измеряется определенным движением» (Ап81;о1;. РгоЫеш., 882 Ь 2).
Эта формирующаяся новая семантика слова ри0цо^ позволяла более четко сопоставлять ритмические особенности эпоса, лирики, трагедии ... Можно предположить, что обсуждение этого понятия Аристофаном содействовало его виртуозной метрической технике.
Языковое самосознание Аристофана
Как уже отмечалось, в лице Аристофана мы видим высокообразованного человека, чье языковое самосознание могло отмечать все особенности аттической речи, оценивать и отбирать их. Аристофан наверняка не был способен механически переносить в свои комедии только обыденный язык окружающих его людей. Он понимал разнообразие аттической речи, а также разнородность публики, все слои которой он должен был заинтересовать. для этого следовало «подняться» над обыден-ым языком, «отъединиться» от него, обобщив в то же время его основные черты.
Кроме того, как у большинства образованных афинян, в его языковом сознании присутствовали и высокие устные формы греческого языка, языка эпоса, лирики, трагедии.
Поэтому языковое творчество Аристофана стало переходом от традиционного зыка высокой словесности к реальному осмысению многомерности окружающей его устной речи.
Ясно, что слыша разнородность аттической речи, Аристофан не мог следовать разговорному языку вообще, без ориентации на какой-то один вариант его. А может быть, в его намерения как раз входило показать его многовариантность. «Аристофан в одном отрывке (фр. 685) характеризует чью-то речь следующим образом:
Дш^ЕКТОУ ЕХОУШ ло^ею^,
ойт’ aoтЕÍav йлобп^итЕрау
ош’ avЕ^ЕU0Еpov '6лaypolкoтЕpav.
Aoxeíа 8ш^екто<; = 8егшо игЬапш, т. е. речь образованных классов, дети которых еще в школе изучали басни Эзопа («Пт.» 471), поэмы Гомера и произведения других поэтов, речь тех кругов, которые с жадностью вслушивались в лекции Горгия и других софистов. Находясь под влиянием литературных образов и риторических правил, она легко могла казаться Аристофану чрезмерно изысканной, «изнеженной». Ей противополагается 8ш^екто<; ^е^ей0еро<;, речь необразованных горожан, ремесленников и торговцев. Называя ее 'uлaypo1*:oтepav, поэт тем самым указывает на существование в Аттике деревенской речи. Но между изысканным говором образованных кругов и говором низших слоев городского населения Аристофан признает еще средний городской говор - Sш^ектоv цес^ по^ею^, который Цицеон назвал бы, пожалуй, 8егшо сойШапш. Знаменательно, что симпатии поэта явно на стороне этой разновидности разго-орной речи. Но это, конечно, не исключает того, что он, при случае, например, для характеристики выводимых в комедии лиц, мог пользоваться особенностями других его разновидностей» (Сонни 1913: 6-7).
Напомним, что в V в. до н. э. еще не было стативных комических типов и их масок, комедия этого времени допускала изображение множества типов, а, следовательно, допускала разнообразие языка.
Наиболее «материально отношения Аристофана с греческим языком его времени можно ощутить при анализе его ритмо-метрики. Употребляемый в диалогических частях текста ямбический триметр уже давно получил название «разговорного метра». Приведем анализ конкретных стихов («Осы», 200 и «Облака», 6) и отметим сложнейшую ритмику ямбической метрики у Аристофана.
«Осы», 200: ка! т^| pd^avov| ецРа^е па^гу| е1^ т6v| цo%^6v
1 стопа - спондей —
2 стопа - трибрах иии
3 стопа - спондей--------
4 стопа - трибрах иии
5 стопа - спондей — - -
6 стопа - 2 кратких слога, равных ямбу: и - и —
«Облака», 6: апо^о1,|о S^x’| ю по^е|це по^юу ой^ека
1 стопа - анапест и и —
2 стопа - ямб и —
3 стопа - дактиль — и и
4 стопа - ямб и —
5 стопа - спондей------
6 стопа 2 кратких слога, равных ямбу: и - и —
Но Аристофан не собирался ограничивать себя только разговорным стихом. Он вводит пеон (— и и и или и и и —),
кретик (— и —), бакхий (и — — или-------------и), дохмий (х -
------и —), то есть сложнейшие размеры греческой «высокой»
словесности и при этом искусно чередует их, подражая, видимо, часто меняющемуся ритму разговорной речи, но трактуя эту смену на совершенно другом интеллектуальном и акустическом уровне, проявляя собственное представление о ритме, темпе, метре, такте и о соотношении и значимости разговорного и неразговорного стиха.
Аттическая устная речь в понимании Аристофана
Когда анализируется аттический диалект V в. до н. э., под термином «устная речь» подразумевается далеко не только обиходно-разговорный вариант этого диалекта, но и те его черты, которые были известны афинянам из текстов, а также из общения с носителями других диалектов «высокой» словесности. Поэтому последующее изложение имеет три части:
- отражение в языке Аристофана «высокой нормы» греческого языка;
- отражение в нем синхронной диалектной ситуации;
- отражение особенностей разговорной речи, среди которых самой примечательной является ее эмоциональная напряженность и эмоциональное разнообразие.
1. Трагедия как «конкурирующий» жанр и как способ активизации внимания зрителей. Всякое упоминание о трагедии (мифологические имена, цитаты, ритмика и т. д.) есть обращение к информационной компетенции зрителя и ее активизация.
В комедиях Аристофана мы находим:
- прямое обсуждение языка трагедии («Лягушки»),
- присутствие авторов трагедии в числе действующих лиц (Еврипид в «Ахарнянах»),
- упоминание множества мифологических имен, сохраненных эпосом и трагедией (Телеф в «Ахарнянах»),
- употребление «трагической» лексики, использование «трагической» метрики.
Глагол стиуею «ненавидеть» не употреблялся в Аттике, но встречается один раз в песне хора комедии «Фесмофориазусы» (ст. 1144) и 2 раза в комедии «Ахарняне» (33, 472), причем в схолиях по поводу ст. 33 сказано: «стих из трагедии». Пародией на трагедию являются формы 0^рскю и ката0^лскю вместо аттич. апо0^рскю.
2. Отражение в языке комедий синхронной диалектной ситуации. Аристофан ясно различает гетерохронные черты аттического диалекта. В его время в нем происходит активный процесс устранения дифтонгов. Это происходит в результате различных процессов, которые отмечены в работе Мейстерханса «Грамматика аттических надписей» (Ме181егЬаш 1900):
а) если за дифтонгами следует гласный звук в произношении аттиков исчезает - AкaS^цеa < AкaS^цеш, А0^аа < А0^аГа, поею < по1ею;
б) сохраняя внешний вид, дифтонги становились краткими;
в) в комедии сочетания дифтонгов с гласными давали следующие рефлексы: а1 + а = а;
а1 + п = п; е1 + а = а; 01 + а = а; 01 + е = ои; 01 + о = ои.
3. Эолизм получил в языке Аристофана косвенное отражение в формах с апокопированными префиксами (апокопэ предлогов и префиксов - яркая черта эолийских диалектов): ацРагую вместо отара(ую «иду вверх, вглубь», ауге(ую вместо ^атегую «тяну вверх, натягиваю» и т. п.
Употребляет Аристофан также и ионизмы. Ср. арр^У и ион. арс^У.
4. Аристофан вводит в комедии действующих лиц, говорящих на неаттических диалектах (яркий пример - комедия «Лисистрата»).
Усиленная экспрессивность как межуровневая «скрытая» категория в языке Аристофана
Помимо явных лексико-грамматических категорий, характеризующих отдельные языковые уровни и обладающих вполне определенной языковой формой, существуют имплицитные (или «скрытые» категории, объединяющие общие значения всех или нескольких уровней. Так, в греческом языке (и в лексике, и в
грамматике) важна категория итеративности, категория субъ-ектности объединяет глагол и местоимения и т. д. для художественных текстов наиболее важной является экспрессивность, которая выражает также значения интенсивности, усилительности и высокой степени признака.
Экспрессивность может характеризовать любой текст, особенно устный, позволяющий увеличить силу воздействия изменением ритмики, темпа речи, ее громкости, повторяемостью слов, множеством эмоциональных частиц. Она может усиливать воздействие и разговорной и высокохудожественной устной (а позднее и письменной) речи. Способы усилительности речевого воздействия были подробно разработаны риторикой. Аристофан использовал их все, присовокупив и свои собственные.
На фонетическом уровне должно усиливаться воздействие звукового ряда. Античные грамматики назвали этот способ усиления букв. «близкозвучие», что во многом близко к понятию аллитерации.
Категория экспрессивности или высокой степени признака на грамматическом уровне была подробно исследована в работе
Н. М. Крюковой, где проанализированы формы выражения этой категории в морфологии, в словообразовании, в синтаксисе и лексике.
В морфологии широчайшее распространение у Аристофана получил суффикс превосходной степени -тат-, причем не только у прилагательных, но и у других частей речи (например, айтотато^ «самейший» Пл. 83).
В функции обозначения именно высокой степени признака «специализировались» префиксы ката-, nepi-, йяер-; остальные префиксы сохраняют свое основное значение наряду с усилительным.
Очень частотно у Аристофана словосложение (известное, разумеется, из языка эпоса и трагедии). В роли префиксоидов в сложных словах выступают наречия (лоАи-, ала^-), числительные (трш-), прилагательные (яас- или ^v-) (напр., яаця0^про<; «совсем хитрый», тршцагарю<; «трижды счастливый»).
Характерной чертой разговорной речи являются слова с уменьшительными суффиксами (ср. современный русский язык). У Аристофана довольно мало слов с суффиксами, обозначающими увеличение, но зато много экспрессивных слов с целой системой уменьшительных суффиксов.
В синтаксисе отмечены различные синтаксические конструкции: плеонастическое увеличение словосочетаний (xouxi tî éoxi, то KaKov), описательный оборот ooov то ХР"ПЦа, figura etymologica, паремии, сравнительные и сравнительноотрицательные конструкции (подробнее см. указанную работу, где исследованы все сохранившиеся комедии Аристофана).
На лексикографическом уровне главными выразителями высокой степени признака являются лексико-синтаксические конструкции «усилитель+усиливаемое слово». Для языка Аристофана характерно большое число этих усилителей (одинарных и двойных): «В роли усилителей выступают относительные и указательные местоимения и наречия количества и качества: olov, oooç, toiovtoç, tooovtoç, цакрф, цеуа, ooov, яо^а, яо^ф, ayav, Mav ца^а, ^.à^ov, цаАдота, ^eya^roç, olov, ovxroç, navu, napanav, noÀu, яоррю, офо8ра. Кроме этого, Аристофаном употреблялись двойные наречия и сочетания наречий между собой: éç noÀu, ovxroç офоЗра, то^ф ^.à^ov, ovxro navu, éç офоЗра» (Крюкова 1990: 33-34).
Перечисление способов усиления речевого воздействия можно было бы продолжить, но и из перечисленных ясно: Аристофан максимально использовал весь арсенал усилительных средств.
1. Комедии Аристофана занимают особое место в истории зревнегреческой словесности не только в силу их содержания и композиции, но и по причине их необычного языка (с большой долей вероятности отличного от реальной обыденной речи афинян). Этот художественный язык появился в результате осмысления и глубокого анализа творческой личностью (в данном случае Аристофаном) всех вариантов аттической речи и появился именно в тот момент, когда в эллинском мире началось изучение языка как такового (в отличие от его философского или логического анализа). В комедиях отражена вся «объемность» языкового самосознания афинян:
- наличие «высоких» форм;
- наличие диалектных форм;
- наличие утонченности языка образов;
- наличие обыденно разговорного языка;
- наличие просторечия;
- наличие обсценного «подъязыка».
2. Языковая деятельность Аристофана есть функционально осмысленное использование всех вариантов современной ему аттической устной речи. Он положил начало пониманию ее как функциональной системы (в современных терминах): язык его комедий есть устная некодифицированная норма аттического диалекта V в. до н. э., но с включением в нее разностилевых словоформ, лексики, ритмики (от высокого языка трагедии до обсценной лексики, а также особенностей обыденного разговорного языка).
3. Если признать правильным и логичным описание Аристофана как языковой личности и адресанта языка комедий, а также описание адресата, то становится понятной многослойность языка и тем самым трудности его адекватного описания. Естественно, что его невозможно определить одним словом-термином (ср. есть «эпический язык», но невозможно сочетание «трагический язык» или «комический язык»).
4. Язык Аристофана есть первый опыт художественного осмысления (обработки) синхронных «регистров» устной аттической речи на фоне других идиомов греческого языка (диалектов, эпического языка, языка трагедий и лирики).
5. Нельзя считать случайным, что именно от Аристофана полностью сохранились 11 комедий из 44, им написанных (ср. сохранившиеся трагедии Эсхила - 7 из более, чем 80; Софокла -
7 из 120; Еврипида - 17 из 92, причем трагедии последнего и по языку, и по содержанию были более понятны театральной публике). Видимо, комедии Аристофана были интересны своим содержанием и близки зрителям благодаря их языку.
Представляется, что помимо обычных словосочетаний «язык Аристофана», «язык комедий Аристофана» следует ввести понятие «языковая деятельность Аритофана».
Литература
Круазе 2008 - Круазе А. и М. История греческой литературы. СПб., 20082.
Сонни 1913 - Сонни А. И. Аристофан и аттический разговорный язык // ЖМНП, 19162. Казань, 1913.
Шестаков 1912 - Шестаков Д. П. Опыт изучения народной речи в комедиях Аристофана. Казань, 1912.
Соболевский 1957 - Соболевский С. И. Аристофан и его время. М., 1957.
Крюкова 1990 - Крюкова Н. М. Категория высокой степени признака в греческом языке (древнегреческий и новогреческий период) на материале комедий Аристофана иих переводов на новогреческий язык. Дисс. канд. филол. наук. М., 1990.
©АЛЕ1А - ©АЛЕ1А. Арютгфауп?. ДЕкалЕУХЕ р,£^£т^р,аш/ A0^va, 2007 (Сборник работ ученых разных стран в переводе на греческий язык).
Meisterhans 1900 - Meisterhans K. Grammatik derattischen Inschriften. 3. Aufl. von E. Schwyzer. Berlin, 1900.
M. N. Slavyatinskaya. Remarks on the language of Aristophanes' comedies
The language of Aristophanes' comedy (including metrics) should be defined as an independent special functional form of Greek that unified its traditional and synchronic variants.
Keywords: attic comedy, sender, addressee, linguistic awareness, category of expressivity.
