45романенко ф. а.
технологии выживания в критических условиях полярных стран1
romanenko f. a.
Survival technologies in critical conditions of polar countries
Сведения об авторе:
Романенко Фёдор Александрович, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва) [email protected] Author:
Romanenko Fedor Alexandrovich, PhD in Geography, senior scientist of the Geographical department of Moscow state University named after M. V. Lomonosov (Moscow) [email protected]
Аннотация
В статье анализируется опыт арктических и антарктических экспедиций, попавших в критические условия и вынужденных изобретать «технологии выживания». Среди них экспедиции, потерявшие суда или вынужденные спасаться пешком (Ли-Смит (1881) герцог Абруццкий (1900), Северная партия экспедиции Р. Скотта (1912), группа Альбанова (1914) челюскинцы (1934) и др.), или сознательно пошедшие на экстремальные зимовки (Нансен - Юхансен в 1895 г.), а также вынужденные зимовать без подготовки (седовцы в 1938 г.). Прежде всего, их участникам необходимо было организовать более или менее тёплое жильё либо из подручных материалов, либо из снега, выработать технологии освещения, добычи и приготовления пищи, решения хозяйственно-бытовых проблем (снабжение водой, стирка и др.), а также продолжать научные наблюдения и записи их результатов. Но главное, что позволяло участникам экспедиций не только выживать, но и продолжать исследования, было сохранение здоровья, бодрости и силы духа.
1 Работа поддержана госзаданием Лаборатории геоэкологии Севера МГУ по теме № АААА-А16-116032810055-0 «Геоэкологический анализ и прогноз динамики крио-литозоны Российской Арктики».
Abstract
This article analyzes the experience of Arctic and Antarctic expeditions that got caught in critical conditions and were forced to invent "technologies for survival". Among them there are expeditions that had lost ships or were forced to save their lives on foot (Leigh Smith (1881), Duke of the Abruzzi (1900), Northern part of R. Scott's expedition (1912), Albanov's group (1914), "The Chelyuskin's group" (1934) etc.), or those who consciously optioned for extreme wintering (Nansen-Johansen at 1895), as well as those forced to winter without preparation ("The Sedov's group" at 1938). First of all, it was necessary for participants to organize more or less warm housing, either with improvised materials or with snow, to develop technologies for the illumination, extraction and preparation of food, the solution of domestic problems (water supply, washing, etc.), as well as the continuation of scientific observations and their recording. But the main thing that allowed the participants of the expeditions not only to survive, but also to continue research, was the preservation of health, good spirits and strength of mind.
Ключевые слова:
полярные экспедиции, Арктика, Антарктика, выживание, жилища, технологии
отопления, приготовления пищи, сила духа.
Keywords:
polar expeditions, the Arctic, Antarctica, survival, housing, heating technology, cooking, strength of mind.
Мы делали больше, чем позволяли силы...
Г. Де-Фер, 1597
Человек может довольствоваться малым... и во многих случаях излишества цивилизации служат лишь удовлетворению ею же созданных потребностей.
Р. Пристли, 1912
В полярных экспедициях человек часто оказывается на грани выживания. Здесь это, можно сказать, «норма жизни», потому что любая деятельность в высоких широтах связана с повышенными рисками, обусловленными суровыми погодными условиями, удалённостью, отсутствием любой инфраструктуры жизнеобеспечения. Так было в позднем Средневековье, когда человек только начал проникать в Арктику, так остаётся и сейчас, несмотря на гигантский прогресс человечества. Поэтому главную роль в сохранении жизней участников экспедиций, достижении ими целей своего предприятия и проведении полноценных научных или производственных мероприятий играют
тщательная подготовка и сила духа, т. е. внутренняя готовность преодолевать трудности. Образцово подготовленными полярными экспедициями считаются норвежские экспедиции Ф. Нансена, который, по его же собственным словам, предусмотрел в пять раз больше того, чем произошло, и Р. Амундсена, а также советская воздушная экспедиция 1937 г. по высадке папанинцев. Поэтому эти экспедиции, несмотря на очень сложные и иногда критические ситуации, достигли полного успеха и не потеряли ни одного человека.
Если возникают непредвиденные случайности, и люди остаются одни перед стихией, то главную роль начинает играть сила духа как каждого участника, так и коллектива. Когда все без различия социального и профессионального статуса участвуют в ежедневных рутинных и часто очень тяжёлых, грязных и холодных делах и заботах по жизнеобеспечению то, как правило, трагедий не происходит. Если, конечно, не включается третий важнейший фактор успеха полярных экспедиций - фактор везения/невезения. Без везения в Арктике очень трудно, и в истории много примеров, когда даже невероятная сила духа, проявленная, например, полюсной партией Р. Скотта, экипажем Д. Де-Лонга или зимовщиками А. Грили, не спасла людей.
Главное, что необходимо было в первую очередь обеспечить полярникам, - жилище, которое хоть как-то прикрывало их от зимней стихии, в первую очередь от ветра и осадков. Жилище должно было быть более тёплым, чем окружающая среда, т. е. иметь отопление и освещение (в условиях полярной ночи крайне необходимое). Так, Северная партия экспедиции Скотта не могла бы обойтись без трёх вещей: света, крова и горячей пищи1. Необходимо было заготовить (и/или сохранить) достаточное количество продовольствия и иметь средства для его приготовления и хотя бы минимальный набор посуды. Многочисленные хозяйственно-бытовые потребности отмирают по мере увеличения суровости зимовки, но надобность в них не уходит, а лишь подавляется. Важнейшими остаются заготовки воды и организация туалета. Последнюю мы здесь рассматривать не будем, т. к. фактического материала пока явно не хватает.
Если полярникам приходилось внезапно уходить (с судна или с места зимовки), что не предусматривалось первоначальным планом, то им приходилось конструировать и строить средства передвижения - лодки или сани. На фоне выживания необходимо было
1 Пристли Р. Антарктическая одиссея (Северная партия экспедиции Р. Скотта). Л., 1985. С. 233-243, 252-274, 283-285.
поддерживать научную работу и записывать результаты наблюдений. Это очень дисциплинировало зимовщиков, наполняло их существование глубоким смыслом и в конечном счёте способствовало поддержанию стойкости духа, т. е. решению важнейшей задачи выживания, ничуть не менее важной, чем любая из вышеперечисленных.
Ниже мы рассмотрим только некоторые примеры изобретений (скорее, наверное, приспособлений) или технологических усовершенствований, придуманных участниками полярных экспедиций, оказавшихся в критической ситуации, т. е. перед выбором «жизнь или смерть».
Жилище, отопление и освещение
Оставшимся без жилья полярникам приходилось придумывать самые разнообразные убежища. Участники экспедиции В. Баренца, впервые зимовавшие на очень суровом севере Новой Земли (1596-1597), построили себе большой дом из плавника, с большим трудом собранного по берегу в районе Ледяной Гавани. Во время морозов там было так холодно даже при горящем очаге, что спины сидящих у него покрывались инеем1.
Когда «Эйра» Ли-Смита в 1881 г. была буквально торпедирована внезапно вынесенным из-за мыса о. Нортбрук льдом и пошла ко дну, то морякам пришлось устраиваться на внеплановую зимовку на берегу против места катастрофы. Им удалось снять с корабля достаточно продовольствия (1500 фунтов муки, 400 фунтов хлеба, 1000 фунтов консервированного мяса, шесть дюжин бутылок шампанского, много консервированных овощей, шесть мешков угля и др.) и снаряжения. Благодаря этим запасам и успешной охоте (добыты 21 морж, 13 медведей, около 1200 люриков) ежедневное потребление составляло 35 фунтов мяса (15,83 кг) и 10 фунтов (4,54 кг) овощей2, поэтому призрака голодной смерти не стояло.
Построенного экипажем «Эйры» дома на о. Белл достичь было невозможно из-за ледовых условий до мая 1882 г. На древней морской террасе о. Нортбрук высотой около 6 м над морем из судовых деталей и камней была выстроена полуземлянка «Коттедж Флора» (Ли-Смит называет её «палаткой») на 26 человек (шесть офицеров спали в одной её половине, а 20 человек экипажа - в другой). В ней жили также котёнок,
1 Де Фер Г. Плавания Баренца. Diarium nauticum. 1594-1597. Л., 1936.
2 Second voyage of the Eira to Franz Josef Land // Proceedings of the Royal Geographical Society and Monthly Record of Geography. 1883. New Monthly Series. Vol. 5. No. 4. Р. 204-228.
ретривер Боб и канарейка, дожившая до Нового года. Вклад ретривера Боба в снабжение экипажа продовольствием был решающий: он многократно приводил охотников к моржам и медведям, а однажды даже сам загрыз медведя. Стены палатки снаружи выложили снежными кирпичами, из них же сделали тамбур, а двускатную крышу с деревянным каркасом перекрыли дерниной. Температура внутри оставалась слабо отрицательной, пространство между нарами использовалось как кают-компания. Дом был очень тесным. Очаг часто падал вместе с куском прилегающей стены. Как только лёд позволил достичь «дома Эйры» (14 мая 1882 г.), оттуда привезли мешок соли и кухонный аппарат.
Одним из самых простых и непритязательных мест для зимовки стала землянка Ф. Нансена и Я. Юхансена на о. Джексона Земли Франца-Иосифа, где они провели в лежачем и полусидячем состоянии девять месяцев в 1895-1896 гг.1 С помощью обрезка полозьев от саней норвежцы выровняли площадку, выковыряли из морен обломки базальтов, сложили из них стенки высотой около метра, которые уплотнили щебнем и проконопатили мхом, немного углубили яму заступом из лопатки моржа и киркой из моржового клыка и перекладины от нарт, положили единственное найденное поблизости бревно плавника как матицу и перекрыли получившееся пространство брезентами и шкурами моржей. Чтобы отодрать замерзшие шкуры от куч мяса и сала, заготовленных как запас пищи на зиму, применили клинья из моржовых клыков, камней и кусков дерева. Потребовалось четыре куска промерзших шкур, но их никак не удавалось согнуть - пришлось погрузить для оттайки в морскую воду. С помощью привязанных к краям камней шкуры растянули через всю хижину. Затем заткнули все щели мхом, обрезками шкур и снегом и засыпали всю крышу камнями. Из камней соорудили скамьи для спанья и приладили дверь к входному отверстию, сделанному в земле в одном из углов. К нему вёл проход, накрытый ледяной аркой, по образцу эскимосской. По нему приходилось пробираться на четвереньках. Внутреннюю дверь заменяла пришитая к крыше медвежья шкура. Размеры хижины - 10 футов в длину и около шести - в ширину (305 на 183 см).
Лампы были сделаны из листов нейзильбера (сплав меди, никеля и цинка) с загнутыми краями, наполненными мелко нарубленным салом и фитилями из бинтов. Очаг размещался в одном из углов хижины, над ним из снега и льда соорудили дымовую трубу. За зиму пришлось её подновлять всего два раза. Температура в хижине держалась
1 Нансен Ф. «Фрам» в полярном море. М., 1956. Т. 2.
около нуля в её середине, существенно ниже нуля - в углах. Под крышей даже удавалось высушивать медвежьи шкуры.
Когда лёд повредил в бухте Теплиц на о. Рудольфа Земли Франца-Иосифа корабль «Стелла Поляре» экспедиции герцога Абруццко-го (осень 1900 г.), экспедиции также пришлось переселяться на берег. Была построена большая двухслойная палатка. Недостатка в топливе не было, и температура в ней поддерживалась на уровне 15° выше нуля. Конечно, это совершенно иные условия, чем у Ли-Смита и Нансена.
Крайне тяжёлой оказалась внеплановая зимовка Северной партии британской экспедиции Р. Скотта (1910-1912) под руководством лейтенанта В. Кемпбелла. Люди оказались на исходе антарктического лета без запасов пищи на голом берегу вдали от базового дома1. Им пришлось выкопать в снежном сугробе пещеру («убежище Эванс»), которое они меблировали стенками из снежных кирпичей, которые не доводили до потолка, и оставшимися ящиками с продовольствием. Высота пещеры была всего 5 футов 6 дюймов (167 см), и приходилось быть постоянно в полусогнутом состоянии. Понятно, что температура не должна была подниматься выше нуля, поэтому вся зимовка проходила при слабо отрицательных температурах. Правда, зимовка норвежцев Б. Бентсена и П. Бьервига на мысе Геллера (о. Земля Виль-чека, Земля Франца-Иосифа) проходила при гораздо более низких (до -20 °С) температурах (заметим, что зимовка была плановой и дефицита питания у норвежцев не было). Но Бентсен, один из участников плавания на «Фраме», умер от болезни в начале 1899 г., и Бьервигу пришлось почти в одиночестве (у него было много собак) жить рядом с трупом около двух месяцев, чтобы дождаться товарищей и похоронить его достойно, недоступно для песцов и медведей. Бьервиг спасался чтением стихов, которых он знал наизусть очень много.
Группа Кемпбелла читала по одной главе за вечер «Дэвида Копперфильда» Диккенса. У Нансена с Юхансеном были только мореходные таблицы и календарь, и немногие годные для чтения отрывки из них Нансен заучил наизусть. Норвежцы очень тосковали по книгам.
Экспедиция Баренца распределяла билетики в день народного праздника «Двенадцатого дня» (5 января 1597 г.), и пушкарь стал «властителем Новой Земли»2. Днём упражнялись в беге, ходьбе и прыжках, сделали палку для игры в гольф, упражнялись весной в игре в мяч и метании копий или стрел.
1 Пристли Р. Указ. соч. С. 206 и далее.
2 Де Фер Г. Указ. соч. С. 192.
В группе Ли-Смита сохранялись несколько книг и музыкальных инструментов, зимовщики развлекались чтением, игрой и пением, а также игрой в карты.
Но вернёмся к группе лейтенанта Кемпбелла. Чтобы регулярно поддерживать огонь в очаге (оставалось мало спичек, и за зиму они только два раза использовали для разведения огня больше одной), а заодно и проводить каждые два часа метеорологические наблюдения, необходимо было просыпаться с регулярной правильностью. И тогда флотский унтер-офицер Ф. Браунинг создал «карузофон» - прибор, который будил дежурного каждые два часа. На доске длиной около 120 см он укрепил колышки, свечу и пружину из бамбука. Подобрав длину верёвки и время горения свечи, он добился того, что каждые два часа верёвка перегорала, пружина спускалась и приводила в движение граммофонную иглу. Для побудки выбрали самую громкую пластинку с записями Э. Карузо, отсюда и название прибора. Проснувшись, подбросив в очаг топлива и сняв показания приборов, дежурный снова натягивал верёвку и зажигал свечку.
Для отопления и приготовления пищи, а также для освещения англичане использовали банки из-под керосина с жиром морских животных. В печах (точнее, устройствах для сжигания) и очагах топились большие куски жира, на которых готовили пищу и топили воду. В небольших банках с жиром (жирниках) помещались куски фитилей от керосиновых ламп (керосина почти не было), соединённые английской булавкой. Затем булавку заменили полоской жести, а фитили - верёвкой или прядью распущенного каната.
Очаги выкладывались из плоских камней прямо на снегу («убежище Эванс») или на каменном основании (хижина Бентсена - Бьерви-га). Группа В. Кемпбелла постоянно улучшала свои печки, научившись подкладывать на их края большие куски жира, чтобы он не горел, а постепенно таял и сам поддерживал огонь в очаге. Потом моряки стали использовать на топливо осколки старых костей морских млекопитающих. Пропитанные жиром, они отлично горели (главное - с меньшим количеством дыма, ибо дым и копоть - настоящее бедствие для жителей снежного дома).
На «Челюскине», точнее, в лагере Шмидта, печки сооружали из бочек1. Так было положено начало серийному производству печек, в 1940-80-е гг. они изготавливались серийно во всех геологических партиях, гидрографических и геодезических отрядах, на промыслах
1 Ремов В. Техника ледового лагеря // Поход «Челюскина». М., 1934. Т. 2. С. 31-39.
и вообще во всех жилищах, где невозможно было соорудить кирпичную печь. Это были дровяные или угольные печи, позже - капельницы.
В 1937 г. в Арктике остался зимовать во льдах почти весь флот Главсевморпути. На попавших в дрейф в 1937 г. судах не было проблем с помещениями, но были большие трудности с отоплением и освещением. Ещё во время зимовки трёх судов - «Малыгина», «Садко» и «Седова» на «Садко» возникло соревнование за изготовление ветродвигателя для освещения1. Работали три конкурирующие фирмы: «Бадигин и сыновья» (2-й помощник капитана К. С. Бадигин, вскоре переведённый на «Седова»), «Красный Матвей» (старший механик М. М. Матвеев) и «Ветросвет» (2-й механик С. Д. Токарев, тоже ставший седовцем). Крылья изготавливали из досок, брусьев, использовали детали гидрологической лебёдки, парусину, приводные ремни. Но полного успеха так добиться и не удалось - не смогли наладить регулировку напряжения, и при сильном ветре лампочки перегорали. Но изделие «Красного Матвея» использовалось для зарядки аккумуляторов, т. е. частичный успех был.
Стёкла керосиновых ламп побились во время первой зимовки, и тогда седовцы начали изготавливать стёкла трёх видов. Самые лучшие - «фруктовые» делали из банок из-под компотов, затем «литровые» - из литровых банок. Худшие результаты давали «коньячные» стёкла из соответствующих бутылок.
Большие проблемы были с отоплением - не хватало угля и керосина. Пришлось потратить много усилий на организацию тёплых зимовочных помещений на караване - строились разные системы камельков, но и тогда матрасы на койках промерзали за ночь. Трубы для камельков делали из листового железа, а когда оно кончилось - из обшивки котлов. Иллюминаторы задраивали наглухо, укладывая в их ниши пуховые подушки и закрывая дерматином. Палубы кораблей и переборки засыпали толстым слоем шлака.
Транспорт
Экспедиция Баренца построила сани, разобрав одну из кают корабля. Лодку для перевозки селёдок переоборудовали для морского плавания: обрубили корму, подняли борта. И на такой лодке прошли сотни километров вдоль побережья Новой Земли.
1 Бадигин К. С. Во льдах Арктики. Пенза, 1950. С. 28-30 (см. также: Бадигин К. С. Три зимовки во льдах Арктики. М., 1950. Глава «Школа труда и настойчивости»).
Чтобы перевозить каяки на укороченных нартах и не рвать их о торосы, Нансен и Юхансен обложили их медвежьими шкурами и деревянными подпорками подняли нос и корму максимально высоко.
Палатку для путешествия (предназначенный для этого материал украли и порвали песцы) они строили, кладя на нарты бамбуковые лыжные палки и лыжи, покрывая их парусами и нагребая вокруг краёв парусов снежный валик.
Читатель уже убедился, что жизнь Нансена и Юхансен - это деятельность специально подготовленных к полярным условиям людей как физически, так и морально. За экстремальную зимовку, одну из самых экстремальных в истории полярных путешествий (как и зимовка группы Кемпбелла), Нансен поправился на десять килограммов, Юхансен - на шесть, питаясь одним мясом и жиром.
Группа В. Кемпбелла из норвежских плоскодонных лодок на зимовке построила две поместительных лодки для перевозки грузов - «Адель» и «Великую западную», которые очень помогли англичанам после зимовки добраться до базового лагеря (где их уже считали погибшими).
Много изобретательности вложено в постройку нарт и каяков на борту вмёрзшей в лёд «Святой Анны» экспедиции Г. Л. Брусилова (1914). Пришлось, работая в трюме на морозе и в темноте, обшивать каяки парусиной, оплетать для прочности тонкой верёвкой, изготавливать медные заклёпки, мелкий слесарный инструмент. Так, парусные иглы на борту корабля стали делать очень качественно. «Игла получалась крепкая, чистая, красивая, которую трудно было отличить от покупной»1. На продольный набор каяков использовалась обшивка потолка кают-компании, старая пересохшая ель. Шпангоуты изготавливались из обручей для бочек и частично из деталей рангоута, снятых с мачт. Но каяки в результате вышли «поместительны и устойчивы»2. На полозья для нарт пошла старая столешница из кают-компании из сухой берёзы, она стразу начала трескаться, и пришлось часть полозьев делать из ясеневых вёсел. Тёмные очки изготавливались из стёкол от бутылок с джином, но снежная слепота всё равно настигала путников.
В. Альбанов составил рукописную карту Земли Франца-Иосифа, рассчитав координатную сетку и нанеся её на схематическую карту Ф. Нансена.
1 Альбанов В. И. На юг, к Земле Франца-Иосифа. Красноярск, 1989. С. 28.
2 Там же.
Пища
Экспедиция Баренца ела песцов, которых добывали разными способами, в т. ч. сконструировав ловчие ямы. Также из песцов шили шапки, а потом эти шапки надевали на ноги, спасаясь от холода. А вот медведей не ели, сделав исключение для печени, что закончилось неважно -отравлением. Попытки есть печень белого медведя заканчивались так всегда - и в группе Баренца в XVI в., и в группе В. Альбанова, и на «Челюскине» уже в ХХ в.
Мучительной задачей группы В. Кемпбелла было разрубание мяса для приготовления обеда. Т. к. оно хранилось снаружи при антарктических температурах, то приобретало крепость камня. Рубили его в «прихожей» долотом и геологическим молотком Р. Пристли, при этом ошмётки мяса разлетались по полу, а мясо, в свою очередь, обваливалось в разнообразном мусоре, покрывавшем пол (зимовщики не могли часто проводить уборку). Задачей повара было локализовать оба этих процесса, чтобы обед имел более или менее съедобный вид и вкус. Чтобы разнообразить последний при абсолютно мясной многомесячной диете, зимовщики с большим трудом уговорили доктора М. Левика бросить в кастрюлю тщательно сберегаемый перцовый пластырь.
На «Седове» доктор А. П. Соболевский научился проращивать горох, снабжая экипаж витаминами. Повар П. В. Мегер тщательно вымачивал надоевшую селёдку, приводя её в состояние свежей рыбы, а затем жарил.
Быт
Врач экспедиции В. Баренца Ганс Фос устроил ванну из винной бочки, где была горячая вода. Люди стирали бельё, но испытывали трудности с его сушкой при сильном морозе. Так как им трудно было возить плавник на дрова, то они предпочитали возить котёл для стирки рубашек к месту скопления плавника, а не наоборот - дрова к дому... Стирок было как минимум три, что весьма немало.
В течение зимы экспедиция Ли-Смита шила и ремонтировала одежду и тачала сапоги, а также изготавливала наплечные лямки для перевозки саней и паруса для шлюпок.
Постоянно что-то придумывать приходилось Нансену и Юхан-сену (таблица 1). Лучшим способом мытья рук в их землянке было окунание их в свежую медвежью кровь, и после обтирания мхом они становись белыми и мягкими. Но стирать одежду не удавалось, и она заскорузла настолько, что до крови натирала полярникам
запястья и колени. На мытьё в сочельник Нансен потратил четверть чашки горячей воды и почувствовал себя новым человеком. Грязь обычно отскабливали ножом. Стирка давала лучшие результаты, когда бельё кипятилось, а потом, пока горячее, с него тем же ножом снимали жир.
Нитки Нансен с Юхансеном выдергивали из продовольственных мешков. С их помощью они выполняли многочисленные швейные работы - пришивали детали хижины, чинили каяки, шили одежды и спальный мешок. Новые брюки вместо изношенных старых Нансен сшил из шерстяных одеял, а для крепости подшил к ним изнутри подкладку из старых кальсон и рубашек.
Аналогичные страдания испытывала группа лейтенанта В. Кемп-белла: через многочисленные дыры в изношенной и засаленной одежде проникал холод, заскорузлые рукава и штанины вызывали кровавые раны на руках и ногах. Англичане зимовали в самом ветреном районе Антарктиды, ветер их совершенно замучил, и тогда другой унтер-офицер, Д. Абботт, придумал защитную маску для лица, вскоре вошедшую в практику всех его товарищей.
Изобретательству участники экспедиции придавали большое значение, утверждая, что все экспедиции должны публиковать в своих трудах все подобные усовершенствования, дабы последователи могли ими пользоваться.
Таблица 1. Изобретательство нансена и Юхансена1
Проблема Способы решения
заскорузлость одежды Кипячение и соскребание жира ножом
Изношенность одежды Сшили новую из старого спального мешка
Изношенность обуви Изготовили новые подошвы из моржовой кожи,
соскоблив с неё жир, высушив и вытянув
над лампой, а также сшили чулки из медвежьей
шкуры
отсутствие палатки, изношен- Сооружали из лыж и палок,
ной и изодранной песцами прикрытых парусами, нарт, снежного валика
Крепление каяков к нартам Изготовили ремни из сырой медвежьей
и моржовой кожи
отсутствие бумаги Писали мельчайшими буквами среди строчек
мореходных таблиц. Многие из них потом
не удалось прочесть
1 Составлено по: Нансен Ф. Указ. соч.
На борту «Святой Анны» пытались варить мыло. Но не очень удачно, с трудом удалось его соскоблить. Партия Альбанова воду растапливала в жестяном кожухе, в который вставлялось ведро со снегом или льдом. Суп и похлёбку варили из морской воды, чтобы сэкономить соль. Так же поступали участники Северной партии в Антарктике.
В отличие от них, на «Седове» запас мыла был на восемь лет, но никто не умел стирать, пришлось учиться. Пример подал капитан Ба-дигин. Каждому после бани выделялось шесть часов, за которые надо было постирать бельё и постель на два месяца. И каждый придумывал свой способ стирки.
Научная работа
Экспедиция Ли-Смита регулярно проводила метеорологические наблюдения и первая выяснила, что в разгар зимы бывают оттепели и температура повышается выше нуля, а южнее архипелага на всём пространстве наблюдается открытая вода. Это были важнейшие и совершенно новые результаты.
В караване «Садко», дрейфовавшем в 1937-1938 гг. в море Лаптевых, велись обширные научные работы. На «Малыгине» работала метеорологическая станция, где каждый час (!) проводили наблюдения. На «Седове» был организован филиал Гидрографического института и многочисленные студенты-практиканты при свете керосиновых ламп (котлы были погашены после празднования 7 ноября 1937 г.) напряжённо занимались. Самым дефицитным материалом была бумага, даже радиограммы радисты приносили на цветных этикетках от консервных банок. Через каждые 30 миль брали гидрологические станции.
Также был организован «дрейфующий морской техникум» (зав. учебной частью - А. Г. Ефремов), где готовили штурманов малого плавания и механиков третьего разряда. К. С. Бадигин руководил школой политической грамоты для матросов и кочегаров.
Но, конечно, расцвет научного изобретательства был во время дрейфа «Седова» в 1938-1940 гг. Неотапливаемое (-23 °С) машинное отделение и очень слабый свет сильно мешали механикам Д. Г. Трофимову, С. Д. Токареву и В. С. Алфёрову, машинисту Н. С. Шарыпову, боцману Д. П. Буторину, матросу Е. И. Гаманкову. Тем не менее им удавалось конструировать и изготавливать научные приборы и приспособления для выполнения обширной научной программы, намеченной капитаном К. С. Бадигиным, старпомом А. Г. Ефремовым и 2-м помощником В. Х. Буйницким. Для её выполнения привлекался
весь экипаж. Поскольку электричества на корабле во время зимовки не было (экономили топливо для котлов), токарный станок приводили в движение, руками проворачивая шпиндель. Приведём несколько примеров из обширной технологической практики седовцев.
Для ремонта самодельной глубоководной гидрологической лебёдки (штатная лебёдка осталась на «Садко») они изготовили из спортивных гирь подшипники, на тормоза пустили шины из обшивки одного из котлов и старого шкива от другой лебедки. Часть деталей входила в конструкцию ветродвигателя системы «Красный Матвей», который пытались запустить ещё на первой зимовке 1937-1938 гг. на «Садко». Когда первая лебедка вышла из строя, из старой швартовой вьюшки с лопнувшей шестернёй, скрепив её шайбой, четырёх выточенных из чугунных гирь подшипников, тормозов из шины от старой обшивки котла соорудили новую.
Гигантского труда потребовали промеры глубин и отбор донных грунтов. Поскольку «Седов» дрейфовал в неизведанном районе севернее «Фрама», то данный вид работ вызывал неподдельный интерес у всего экипажа. На холоде боцман Буторин и матрос Гаманков расплетали швартовые концы, сплетая затем трос диаметром 5 мм. Первая попытка промера 20 октября 1938 г. закончилась неудачей - из-за колышек потеряли 1800 м только что изготовленного троса. Попытка 18 декабря 1938 г. привела к потере 3300 м троса. Тогда в течение 16 дней палубная команда распустила трёхдюймовый стальной трос на отдельные проволоки 1,9 мм в диаметре, сращивая их по разработанному Токаревым методу сплетения и заливая узлы оловом. Тот же Токарев соорудил подряд несколько механизмов для взятия проб грунта, первый из них оторвался и утонул во время промера 15 января 1939 г., второй - 11 февраля. Отрывы происходили, когда трос ложился на дно - у седовцев не было способа определить момент касания дна. Тогда в его конструкцию они внесли усовершенствования - нижний конец нарастили пеньковым тросом, а к лебёдке приспособили динамометр, сделанный из угольного безмена. Резкое падение усилия указывало, что трос достиг дна. Измеряемые глубины превышали 4 км. 15-17 марта впервые удалось измерить глубину неизведанного района Северного Ледовитого океана и взять пробу донного грунта. Грузом служили гири, из которых изготавливали также подшипники. Трубки для взятия донного грунта также изготавливал Токарев. Но 6 апреля из-за обрыва троса на переломе снова была потеряна трубка и 2000 м троса, 17 апреля за взятие второй пробы донного грунта пришлось отдать две гири и
700 м троса. Всего седовцы вручную сплели около 12 км троса, значительная часть которого осталась на дне.
Олифу для покраски судна сварил капитан К. С. Бадигин из подсолнечного масла, узнав о таком способе из брошюрки, найденной в судовой библиотеке.
Алфёров и Токарев изготовили металлические стаканы для измерения осадков, а затем Буторин - защиту для него. Буторин и Гаман-ков из тонких досочек, а затем из пластин фанеры соорудили метеорологическую будку английского (жалюзийного) типа. Неоднократно делали рейки для измерения таяния льда.
Глубоководные термометры, в которых разорвалась ртуть, «лечили» нагреванием и резким охлаждением, а затем тарировали по немногим исправным экземплярам. По советам аэрологов мыса Челюскина и о. Рудольфа начали делать змей для подъёма метеорографов из трубок от холодильника и старой шёлковой палатки. Но завершить его не удалось из-за постоянных сильных сжатий и связанных с ними авралов. Также не удалось применить драгу, которую Мегер начал плести из нательных сеток.
Для освещения судна полярной ночью во время ледовых сжатий заготовили десять факелов с шарнирным устройством на два часа горения каждый.
Задумав поход к полюсу (впоследствии несостоявшийся), седовцы изготовили лёгкие сани из медных трубок от холодильника.
Механик Алфёров, наблюдая, как меняется картина изморози на головках стальных болтов, выявил связь между её видом и погодой и довольно успешно предсказывал погоду. Изобретённый им прибор назывался «универсальный научный прибор "Эскимос" имени Алфёрова»1.
Во время войны на полярных станциях остро не хватало приборов, бланков наблюдений, лент для самописцев, часов, даже карандашей. Очень часто, а во время войны - повсеместно, зимовщики сами расчерчивали ленты для приборов - гелиографа, барографа, термографа и гидрографа, а ежегодные научно-технические и оперативные отчёты писали в самодельных тетрадках на обороте старых документов, листов кальки или миллиметровки, которые собирали по станции. Первый начальник станции острова Уединения (1934-1935 гг.) С. В. Шманёв из селенового фотоэлемента от фотоаппарата ФЭД собрал фотометр-люксметр для измерения естественной освещённости
1 См.: Бадигин К. С. Три зимовки во льдах Арктики. М., 1950.
земной поверхности, построил три пиранометра для измерения солнечной радиации. Используя клей, сваренный из сквашенного сгущённого молока, он конструировал приборы для аэрологов1.
Говоря об изобретениях, невозможно не вспомнить известного полярного геолога В. А. Вакара (1900-1971), одного из героев очерков И. С. Соколова-Микитова. В фольклоре ВНИИ океангеологии, наследника знаменитого НИИГА (НИИ геологии Арктики), до сих пор сохраняются рассказы про Вакар-походы, Вакар-палатку, Вакар-шта-ны, Вакар-рубаху, Вакар-печку, Вакар-рюкзак, Вакар-обед (суп, второе и компот смешиваются в одной миске) и т. д. Усовершенствованию подвергалось всё, с чем сталкивался этот очень энергичный человек в своей повседневной деятельности. Говорят, он даже на работу на Мойку приезжал на байдарке... Деятельность В. А. Вакара - пример того, что очевидно всем участникам полярных экспедиций. Нормальная жизнь и работа в Арктике и Антарктике, даже сейчас, становится легче и эффективнее, если полярник с учётом своего опыта проявляет инициативу и непрерывно совершенствует оборудование, одежду, жильё и т. д., и тогда заметно возрастает комфортность жизни и эффективность работы в суровых условиях Крайнего Севера. То есть каждый кадровый полярник или, как говорили в 1930-е гг., - «работник Советского Севера» - если не изобретатель, то рационализатор.
1 РГАЭ. Ф. 9570. Оп. 2. Д. 1321. Л. 303.
