CC BY
24
DOI 10.26105/SSPU.2019.97.98.022 YAK 94(47) ББК 63.3(2)51
Е.М. ЛУПАНОВА
E.M. LUPANOVA
ТЕХНОЛОГИИ ЛЕСОПОСАДОК И ПОДЧИСТОК В РОССИИ XVIII в.
THE TECHNOLOGIES OF FOREST PLANTATION AND ADJUSTMENT IN RUSSIA OF THE XVIII CENTURY
В России XVIII в. лес стал одним из важнейших государственных стратегических ресурсов. Интенсификация его эксплуатации, связанная со строительством флота и развитием промышленности, сопровождалась усилением заботы о сохранении, становлением лесного хозяйства. Важнейшими мероприятиями первых лесоводов были посадки деревьев и подчистки лесов на корню. На основе архивных материалов в статье показано, как именно проводились эти мероприятия. Способы рационального хозяйствования вырабатывались долгим путем проб и ошибок.
Forest became one of the most important state strategic resources in Russia in the XVIII century. Its exploitation intensification, connected with navy-building and industry-development, was accompanied with the enforcement of the preservation and appearance of the forestry as a special kind of knowledge and practice. Forest plantation and adjustment were among the most important activities of the first Russian foresters. Based on the archival materials the author of the article shows the details of these activities. The means of rational management were elaborated by the long and difficult way of trials and errors.
Ключевые слова: история России, становление лесного хозяйства, посадка деревьев, уход за лесами, формирование ствола, технологии, XVIII век.
Key words: Russian history, appearance of forestry, forest plantation, taking care of forests, trunk forming, technologies, XVIII century.
Введение. Создание русского военного флота имело следствием становление лесного хозяйства на государственном уровне. В одночасье сосняки и дубравы превратились в стратегический ресурс, от которого зависела мощь страны и ее авторитет на международной арене.
В течение XVIII в. были заложены основы государственного регулирования природопользования, предприняты попытки рационализации хозяйства посредством привлечения ученых и внедрения новейших технологий. Целый ряд вопросов, являющихся актуальными по сей день, впервые был поднят на протяжении этого столетия. В эти же десятилетия вырабатывались технологии лесного хозяйства, важнейшими из которых являются процессы посадок и подчисток.
Цель. Целью данной статьи является освещение технологий посадок и подчисток, использовавшихся в России XVIII в. Преимущественно они являют собой пример трансфера немецких технологий, их апробации и трансформации на российской почве.
При обширнейшей историографии, написанной в рамках экологической истории и в частности, посвященной истории русского лесного хозяйства, технологическая сторона во многом оставалась за рамками внимания исследователей. Отдельные аспекты затрагивались в работах советских авторов, после чего в течение нескольких десятилетий снова писали о лесопосадках, правительственной политике по сохранению и возобновлению лесов, оставляя в тени вопрос о том, как же именно осуществлялись масштабные проекты сохранения лесного фонда [6, 17].
Источники. Сложность изучения технологической стороны вопроса для XVIII в. и более раннего времени всегда состоит в том, что, как правило,
она является частью традиции. До массового внедрения в производство разнообразных и сложных машин не было принято регламентировать порядок работ. Это делалось в порядке исключения, притом, если делалось, то часто свидетельствовало о необходимости изменения некоей существующей традиции организации и проведения тех же работ. Эти изменения требовали времени и усилий, новшества приживались тяжело, соответственно и документы должны рассматриваться более как намерения и свидетельства наличия тенденций, а не как источники, зафиксировавшие реальный ход работ.
Статья написана на основе разрозненных источников, обнаруженных в различных фондах Российского государственного архива Военно-Морского флота, Российского государственного архива Древних актов, Российского государственного исторического архива, а также опубликованных документов.
Методы. Статья написана на основе базовых принципов исторической науки, в число которых входит историзм, системность, а также идея многофакторности исторического процесса и принцип проблемно-хронологического изложения материала.
Лес как стратегический государственный ресурс. Сооружение только одного 32-пушечного фрегата требовало 3 253 «дерев, книц и досок», 38-пушечного - 3 330; 66-пушечного корабля - 4 633, 74-пушечного - 4 954, 100-пушечного - 5 878 [11, ф. 198, оп. 1, д.80, л. 35]. Пригодными считались деревья не моложе 100-150 лет, к этому возрасту они приобретали необходимые размеры и прочность [20, р. 175-176]. Выбор подходящего дерева был непростой процедурой. Любая гниль, признаки язв или грибковых поражений, подсушины, следы обморожения («зяблины»), большое количество ветвей и сучков было основанием для выбраковки. С распространением оптических инструментов, осмотр стволов стали производить при помощи зрительных труб. Кроме прочности, деревья должны были обладать подходящей для строительства кораблей формой. С квадратной версты лучшего бора могло быть выявлено не более 5-7 годных деревьев [5, с. 45].
Почти сразу при закладках первых кораблей стал ощущаться дефицит материалов в местах, откуда доставка к верфям не представляла собой неразрешимой проблемы. Этот дефицит и породил государственную систему охраны лесов, а вместе с ней такие меры получения ценного материала, как посадки и подчистки. В этой статье мы рассмотрим методы посадок и подчисток, практиковавшиеся в России XVIII в.
Лесопосадки первой четверти XVII в. В 1696 г. одновременно с крупными заготовками для верфей близ Таганрога в урочище Большая Черепаха были организованы лесопосадки [7, с. 313]. Мысль о необходимости таких работ звучит и в инструкции азовскому губернатору Ф.М. Апраксину: «Кругом Таганрогу насеять желудей для лесу, также в городе по берегу и по морским пригожим местам посадить ивы» [9, с. 249]. В 1707 г. предписание было повторено новому губернатору И.А. Толстому с некоторыми добавлениями. В результате, несмотря на то, что вскоре эта территория была захвачена и находилась под властью турок более 20 лет, а деревья вырубались, в степи появилась роща «Дубки», запечатленная в произведениях писателей XIX в. [16, с. 140]. Это был один из первых опытов лесопосадок для нужд кораблестроения, и одновременно опыт лесоразведения в степной полосе [14, с. 6].
Вскоре по инициативе царя появилась также дубовая роща недалеко от Сестрорецка. Во Владимирской губернии Петром была посажена дубовая роща на границе Юрьевского и Переяславского уездов [3, с. 189]. Особые ордера стали выдаваться на разведение лесных и плодовых деревьев запорожским казакам. Попытки лесоразведения были предприняты в Новороссийском крае [14, с. 6].
С 1712 г. производилась закупка липовых саженцев в Голландии. Их доставляли в течение нескольких лет партиями по несколько сотен экземпляров. Из Данцига ему присылали садовые деревья для посадки в Петербурге. В 1716 г. Пётр I распорядился привезти из Москвы в Петербург 40 000 молодых ильмовых саженцев и рассадить их в молодой столице и Петергофе [12, ф. 9, оп. 1, д. 10, л. 81-103]. По Петергофской дороге Пётр I засадил также дубками участок длиной 200 м., в Стрельне собственноручно сажал сосны.
В течение 1720 г. царь приказал астраханскому губернатору «сеять дубовые жёлуди для лесов таким образом, как заводят леса в Европе». Распоряжение было повторено два года спустя [1, с. 71]. Владельцам земель в губерниях и провинциях, где лесов было мало или совсем не было, поручалось сажать в своих дачах дубовые, кленовые, липовые и другие деревья [18, с. 114].
Выбор мест для посадок. В целом посадки деревьев воспринимались как восстановление «нормального», «естественного» состояния природы, в противоположность оголенным вырубками пространствам или степям. Поиск мест, удобных для лесопосадок, заготовку семян «доброго качества» выполняли в осеннее время. Инструкция предписывала хранение семян «в удобном месте, где б безмерной стужи или теплоты не было, тако ж беречь от великой мокроты и сухости, дабы оные не могли гнить или прежде времени вырастать, а во время лежания по вся недели дважды или трижды перемешивать дондеже весна восстанет». Затем семена проращивали и высаживали в заранее подготовленную почву.
Удобными для лесопосадок могли быть признаны территории дикого леса. Тогда перед началом работ естественный лес уничтожали, потом на его месте сажали деревья, представлявшие большую ценность с хозяйственной точки зрения. Пример такого хозяйствования находим в Казанской губернии: «...а сеять желутки надлежит в сентябре м-це и тому надобно 30 подвод и сеялок и сохами и с боронами, а лес выкоренять почать с весны, когда снег сойдет» [11, ф. 138, оп. 1, д. 1, л. 26].
Плотность посадок. Посадки должны быть не слишком редкими, не слишком частыми, «дабы от частности леса не заглушались, а от редкости острыми ветрами, когда еще во младости, не ломались» [8, т. VIII, № 6027]. Становление лесного хозяйства шло путем проб и ошибок. Опыт посадки дубов на обширной территории 300 верст от устья Камы до устья Суры оказались плохо жизнеспособными:
.они были сажные редко, а потому и взросли низкосучными и еще в молодости своей от морозов дали трещины, а в последствии времени получили наросты и пустили черный сок, а потому ныне ни на какое употре-белние в строении кораблей годными быть не могут, как по находящимся в них фаутам, так и по тонкомерности их, поелику от разных болезней, упомянутых выше, деревья в росте своем остановились [11, ф. 159, оп. 1, д. 1354, л. 28 об.-29].
Не случайно за первым небольшим участком посадок Линдуловской рощи закрепилось название Бестолкового. Они были неравномерными, редко стоявшие деревья валило ветром. Впоследствии и вырубки на нем носили хаотичный характер. Второй этап посадок относится к 1740-1773 гг. Он отличался уже большей продуманностью. В 1766 и 1769 гг. под руководством форстмейстерского ученика Ф. Попова было посеяно еще около 2000 деревьев; молодые деревца пересажены из питомника в рощу. В 1776 г. форстмей-тер М. Алшанской вместе с Ф. Поповым производил осмотр рощи и сообщил в Адмиралтейств-коллегию о необходимости проведения работ:
.все пересаженные и посеянные некоторые в изрядном и с искусством сходным в длине и толщине росте состоят, точию так сухими и сырыми обросли, что многие от самой земли до вершины, как чем-либо одеты стоят, а паче посеянные Фокелем как за частым севом некоторые нижних мер деревца совсем засохли.
Некоторые работы производились уже в ходе осмотра: ...ко снятию тех многочисленных посохших и сырых излишних суко-вьев, также и к вырубке совсем посохших и к содержанию на кореню неспособных и безнадежных приступил [11, ф. 135, оп. 1, д. 192, л. 3 об.-4].
На следующий год работы продолжил унтер-форстмейстер П. Селиванов, переправленный для этого из Казани. Он же рапортовал об окончании работ, а также о сборе до 1000 здоровых семян для продолжения посадок:
.поправлено ныне подчисткою 7 779 дерев. посажено на упалые места лиственничных деревцов 784 да вновь на регулированных трех полянах по линиям. 1266, а с прежними ныне на кореню состоит всех лиственничных дерев 9829 и между оными лесами вырублено с кореньями негодного кустарника 18 десятин. да в оной же роще в принадлежащих местах для течения воды вырыты каналы. 750 сажень, сверх же сего вокруг всей оной рощи городьбою обнесено на две версты [11, ф. 135, оп. 1, д. 192, л. 96-96 об.].
В дальнейшем было принято решение посылать в Линдуловскую рощу «через три года форшмейстеров со служителями» для подчисток и посадки деревьев. Работы продолжал вести П. Селиванов с учеником Пономаревым [13, ф. 1594, оп. 1, д. 3, л. 80]. Попутно он составил карту [21, р. 84]. К 1839 г. Линдуловская роща занимала уже более 113 га. До сегодняшнего дня она является уникальным памятником истории лесного хозяйства в России.
Другим масштабным проектом стали лесопосадки на прибрежных территориях от устья Суры до устья Камы. Они начались с 1729 г. Их протяженность составляла 300 верст. Организацией работ также занимался Ф.Г. Фокель [11, ф. 159, оп. 1, д. 1354, л. 5]. В 1752 г. ревизию рощ производил капитан-командор Баранчеев, он нашел посадки слишком частыми и тесными, сообщил о необходимости пересадки части молодых дубков, организации охраны и подчистки. Однако организация этих работ осложнилась недобросовестностью преемников Ф.Г. Фокеля, и этот проект не превратился в столь же грандиозный памятник лесохозяйственной деятельности как Линдулов-ская роща [11, ф. 218, оп. 1, д. 345, л. 11].
Выращивание саженцев и пересадки деревьев. Молодые деревца выращивали в специально огороженных и охраняемых питомниках. Полагалось охранять и содержать лес в порядке, периодически пересаживать молодые деревья. В документах 1770-х гг. предписывалась следующие работы в Линдуловской роще:
.лиственничные деревца пересаживать на упалые между прежде посаженными форштмейстером Фокелем места, а при пересатке надлежит зде-лать ямы пообширнее прежних, чтоб все назначенные к пересатке деревья з довольною под них подсыпкою дерновой лесной доброй земли свободно положено было и ту рассаду. по здешнему климату за лутчее признавается производить в нынешнее вешнее время, то есть с половины апреля м-ца. чрез весь май. и в осеннее время, то есть с половины ж сентября м-ца и те все пересаженные деревья сколько их не быть может, привязывать к нарочно укрепленным близ их в землю толстым кольям [11, ф. 135, оп. 1, д. 192, л. 30 об.].
В документах начала XVIII в. содержались рекомендации по пересадке взрослых деревьев. Традиционно пересаживали летом, «с кругом», т.е. с комом земли. Петр I распорядился также вытаскивать деревья зимой целиком - «осень. Заранее присмотри несколько небольших дубовых, а лучше кленовых дерев молодых и, присмотря, окопать около оного землю кругом и не замать до заморозков, чтоб окопанную землю с корнем морозом укрепило, и тогда перевесть и посадить в порожнем месте, где еще роща не досажена». Для этого была сконструирована специальная машина, «которая деревья вынимает» [4, с. 72-73].
Подчистки. Помимо выращивания саженцев и пересадки взрослых деревьев, разрабатывались способы обрубания сучьев или создания нагрузки на ствол для формирования стволов оптимальной формы.
История подчисток - один из наиболее очевидных примеров непредумышленных последствий. Рационализирующие, модернистские по замыслу начинания имели совсем не тот результат, на который рассчитывали в начале.
Подчистка леса заключалась в обрезке нижних сучьев у дубовых деревьев скребками (косарями) или крючьями, насаженными на древко, и вырубке всех деревьев других пород и кустарников вокруг дубов [19]. Подчистка предполагала также вывоз сухостоя, упавших деревьев, выкорчевку пней. В результате деревья должны были вырастать прямыми и высокими.
Технологии подчисток были импортированы в Россию немецкими специалистами. Именно немцы, как носители передового европейского опыта в области лесного хозяйства, были приглашены в Россию в 1720-х гг. Немецкие технологии подчисток оказались далеко не оптимальными в условиях нашей страны. Первоначально они применялись в районах с более теплым климатом, но и там оказались вредными. Наиболее популярным способом ухода был старогерманский гартиговский способ - уборка сухих и угнетенных стволов. Мертвые и стоящие рядом с сухостоем стволы было особенно опасно оставлять в чистых хвойных лесах. Король Фридрих II был вынужден запретить в Пруссии такую заботу, так как вреда оказалось больше, чем пользы. Когда вальдмейстер Брокке предложил ему новый способ подчисток -периодическую уборку самых крупных стволов во вторую половину жизни древостоя, король отказался рассматривать этот проект [15, с. 11].
Подчистки привели к существенному изреживанию лесов. Стоявшие на относительно открытом пространстве деревья оказывались плохо защищенными от солнца и холода, а потому слабыми. В суровом климате деревья, оставшиеся без бокового затенения, давали трещины; формировался ствол неправильной и неудобной для использования формы; ветер обламывал сучья, потом образовывались наружные гнили, переходившие во внутренние, поэтому к возрасту спелости такие деревья оказывались негодными для кораблестроения. Вместе с «черным лесом», кустарником и травами вырубались молодые дубки, соответственно прекращался процесс естественного возобновления.
Негативные последствия подчисток стали очевидны уже на рубеже XVIII-XIX вв. Лучшие в свое время леса от устья Камы до устья Суры, объявленные заповедными при Петре I, дважды осматривал глава лесного департамента - в 1799 г. О.М. Дерибас и в 1809 г. Г.В. Орлов. В этих местах «упражнялись с учениками подчищением дерев» немецкие специалисты в 17301760-х гг. В результате осмотров выяснилось, что «вызванные в 1727 году. иностранные форштмейстеры, не знав суровости здешнего климата, подчищали деревья обрубкой сучьев и расчищали между ими прочую поросль, да вырубали между ними кустарники и прочую мелкую поросль и чрез то оставили дубы без защиты от ветров и морозов, от чего получили трещины и вредные наросты, приведшие их в негодность для корабельного строения и многие подсохли. Одни неподчищенные леса изобилуют теперь годными на корабельное строение деревьями» [11, ф. 159, оп. 1, д. 1354, л. 5]. С другой стороны, отсутствие полное отсутствие подчисток тоже оценивалось как имевшее негативные последствия: «Что же касается до неподчищенных дикорастущих заказных рощ, то оные имеют качество доброе, но будучи заповеданы и соблюдаемы с величайшею бдительностью сильно загустели и некоторою частью заглохли, а по сей причине толстомерочных деревьев ныне весьма малое число отыскаться может» [11, ф. 159, оп. 1, д. 1354, л. 28 об.].
В Казанской губернии существовала особая категория специалистов -облазчики, специализировавшиеся на подчистках и много работавших на большой высоте. Их труд описывается как требующий особых умений, тяжелый и опасный:
.в указанном адмиралтействе облащиками хотя и учинилися ныне тридцать пять человек, токмо из них умеющих и здоровых которые з дерев не падали толко с половину, а протчие облаживать не умеют и з дерев падали
и от того стали немощные и нездоровы, а другие несколко человек от лазки... и до смерти убивались. А о кроме обученных другими людьми того исправить невозможно [11, ф. 138, оп. 1, д. 167, л. 15].
Перед валкой дерева они также обрубали ветви и сучья для сбережения ствола и обеспечения безопасности процесса.
Аналогичные работы велись и в корабельных рощах других регионов. Документы сохранили список снаряжения 40 работников отряда П. Селиванова, отправленного в Линдуловскую рощу: .для пересадки дерев к выры-тию ям лопаток железных сорок, для вынятия настоящего корня и посаже-ния оного на место лопаток же железных длиною в один с половиною фут шириною в четыре дюйма толщиною в полдюйма десять, для подчистки деревьев лестниц десять, крючков для отнятия по веткам малых отпрысков пятьдесят, для точения топоров инструментов точило с валом железным и с насечками двумя одно [11, ф. 135, оп. 1, д. 192, л. 30 об].
Крестьяне неохотно шли на такие работы. Лесозаготовки были тяжелее пахотной работы, менее привычными и любимыми. Когда А.М. Голицын предложил в своем поместье часть людей определить к заготовке дров, «крестьяне ж самые, будучи спрошены о таковом заведении, изъявили не только отрицание, но приметно было на их лицах опечаливающее их уныние» [1, с. 18]. Естественно, еще большее отторжение вызывало требования заготавливать материалы для строительства кораблей вдали от привычных мест и родных деревень.
Недовольство вызывал и другой вид очистки леса, активно предписывавшийся законодательством XVIII в., - вывоз валежника, другого мусора и выкорчевку пней. Современные лесоводы говорят, что, когда крестьяне саботировали эти работы, они по-своему были правы, как и в случае выборочной рубки вместо лесосек. Разлагавшаяся органика служила естественным удобрением для следующих поколений деревьев [4, с. 108-112].
Заключение. На уровне традиций хозяйственной культуры существовали более рациональные привычки использования природных ресурсов по сравнению с насаждавшимися «сверху».
Что касается технологии подчисток, то опыт перенесения немецких технологий в Россию стал тяжелым, но полезным уроком. Необходимо было пройти путь неудач, чтобы понять специфику российских климатических условий и особенности правильного ведения лесного хозяйства. Впоследствии лесное хозяйство отказалось от таких подчисток. Этот метод не применяется в России уже несколько десятилетий. В Финляндии пошли другим путем: совершенствуют технологии подчисток и вырабатывают методы, не наносящие ущерб окружающей среде. Сейчас финны активно проводят подчистки для выращивания высокосортного пиловочника.
Рациональные технологии посадок были известны в XVIII в., однако их реализация на практике была далека от идеалов, что неоднократно выявлялось в ходе осмотров насаждений. Эти упущения корректировались, но лишь частично.
Литература
1. Голиков И.И. Деяния Петра Великого: в 15 т. Т. V СПб.: Университетская тип., 1838.
2. Голицын А.М. Письма князя Александра Михайловича Голицына своим приказчикам и бургомистрам, 1780, 1788, 1792, 1795, 1796, 1798 и 1799 годов // Сборник старинных бумаг, хранящихся в Музее П.И. Щукина: в 10 ч. М.: Синодальная тип., 1896-1902. Ч. 9. 1901. С. 1-54.
3. Дубенский Н.Я. Леса Владимирской губернии // Записки Комитета лесоводства Московского общества сельского хозяйства. Т. I. М., 1857. С. 151-212.
4. Елина О.Ю. От царских садов до советских полей. История сельскохозяйственных опытных учреждений XVIII - 20-е годы ХХ в.: в 2 т. T. 1. М.: Эгмонт-Россия, 2008. 479 с.
5. Ипатов Л.Ф., Львов П.Н., Трубин Б.В.. и др. Беломорская тайга: вчера, сегодня, завтра. Архангельск: Правда Севера, 1988. 437 с.
6. Любомиров П.Г. Из истории лесопильного производства в России в XVII, XVIII и начале XIX вв. // Исторические записки. М.: АН СССР, 1941. С. 222249.
7. Письма и бумаги Петра Великого: в 11 т. Т. II. СПб.: Гос. тип., 1889.
8. Полное собрание законов Российской Империи. Т. I-XLV СПб.: тип. II отд. СЕИВК, 1833.
9. Пробст А.Е. Лесная и топливная политика Петра I (Из истории топливного хозяйства СССР) // Вопросы экономики, планирования и статистики: сб. ст. М.: АН СССР, 1957. С. 235-257.
10. Радкау Й. Природа и власть. Всемирная история окружающей среды. M.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. 472 с.
11. Российский государственный архив Военно-Морского флота (РГА ВМФ).
12. Российский государственный архив Древних актов (РГАДА).
13. Российский государственный исторический архив (РГИА).
14. Сукачёв В.Н. Из истории проблемы преобразовании природы наших степей путем лесонасаждений // Вопросы географии. Преобразование степи и ле-состепья. М.: Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1949.
15. Ткаченко М.Е. Возникновение и распространение лесохозяйственных идей. М.: Центральный дом специалистов, 1929. 24 с.
16. Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVII столетия по 1914 год. М.: АН СССР, 1957. 213 с.
17. Цейтлин М.А. Лесная промышленность в России и СССР. Л.: Печатный труд, 1940.
18. Чефранова Н.А. Охрана природы в эпоху Петра Великого // Охрана природы и заповедное дело в СССР. 1960. N 6. С. 111-117.
19. Яковлев И.А., Яковлев А.С. Дубравы Среднего Поволжья (история, причины деградации и современное состояние [Электронный ресурс] // Дубы Евразии. URL: http://oaks.forest.ru/region/sredvolga.
20. Perlin J.A Forest journey. The Role of Wood in the Development of Civilization. -Harvard, Cambridge, London: Harvard University press, 1991. 445 p.
21. Postnikov A.V. The Russian Navy as Chartmaker in the Eighteenth Century // Imago Mundi. 2000. Vol. 52. Р. 79-85.
References
1. Golikov I.I. Peter the Great's deeds: in 15 vol. Vol. V St. Petersburg, University press, 1838.
2. Golitsin A.M. Prince Alexander Mikhailovich Golitsin's letters to his managers and burgomasters 1780, 1788, 1792, 1795, 1796, 1798 and 1799, The assembled old papers stored at P.I. Schukin's museum: in 10 vol. Vol. 9. Moscow, Press of Synod 1901, pp. 1-54 (in Russian).
3. Dubenskiy N.Ya. The forests of Vladimir province, Essays of the Committee of forestry of the Moscow agricultural society. Vol. I. Moscow, 1857, pp. 151-212 (in Russian).
4. Yelina O.Yu. From tsars' gardens to soviet fields. History of agricultural experimental establishments. XVIII - 20-s of XX century: in 2 vol. Vol. 1. Moscow, Egmont-Russia, 2008, 479 p. (in Russian).
5. Ipatov L.F., Lvov P.N., Turbin B.V Forests of the White sea area: yesterday, today, tomorrow. Arkhangelsk, Pravda Severa, 1988, 437 p. (in Russian).
6. L'ubomirov P.G. From the history of Russian sawing production XVII, XVIII and beginning XIX centuries. Historical essay. Moscow, AS USSR, 1941, p. 222-249 (in Russian).
7. Peter the Great's letters and papers: in 11 vol. Vol. II. St. Petersburg, State press, 1889 (in Russian).
8. Full collection of Russian Laws. Vol. I-XLV St. Petersburg: 2d Department of HIMO, 1833 (in Russian).
9. Probst A.E. Forest and fuel politics of Peter the 1st (from the history of fuel politics of USSR), Some questions of ecomonics, planning and statistics. Assembled papers. Moscow, RAS USSR, 1957, pp. 235-257 (in Russian).
10. Radkau J. Nature and Power. All-the-world history of environment. Moscow, Press of the Higher school of economics, 2014. 472 p. (in Russian).
11. Russian state Naval Archives.
12. Russian State Archives of Ancient Acts.
13. Russian State Historical Archives.
14. Sukachev VN. From the history of problem of transforming nature of our stepps by cultivating forests, Questions of geography. Transforming forest-steppe. Moscow, State press of geographical literature, 1949.
15. Tkachenko M.E. The appearance and spread of forestry-ideas, Moscow, Central house of specialists, 1929. 24 p. (in Russian).
16. Tsvetkov M.A. The changes of forest cover in European Russia from the end of XVII century to 1914. Moscow, RAS USSR, 1957. 213 p. (in Russian).
17. Tseitlin M.A. Timber industry in Russia and USSR. Leningrad, Print labor, 1940 (in Russian).
18. Yakovlev I.A., Yakovlev A.S. Oakery of middle Volga region (history, reasons of degradation and modern state) [Electronic resource]. Oaks of Eurasia. Available at: http://oaks.forest.ru/region/sredvolga (in Russian).
19. Chefranova N.A. Environment protection during Peter the Great's epoch, Environment protection and reservation business in USSR. 1960. N 6, pp. 111-117 (in Russian).
20. Perlin J.A Forest journey. The Role of Wood in the Development of Civilization. Harvard, Cambridge, London, Harvard University press, 1991. 445 p.
21. Postnikov A.V. The Russian Navy as Chartmaker in the Eighteenth Century. Imago Mundi, 2000, Vol. 52, pp. 79-85.
