CC BY
236
УДК 316.613 ТЕХНОЛОГИИ И ИДЕНТИЧНОСТЬ: ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРОЦЕССОВ ИДЕНТИФИКАЦИИ ПОД ВЛИЯНИЕМ ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА1
Емелин В.А., Рассказова Е.И., Тхостов А.Ш.
В современном обществе технологии становятся "психотехнологиями" в том смысле, что влияют на психические процессы и отношения людей. Работа посвящена основным изменениям в структуре идентичности человека и процессах идентификации под влиянием технического прогресса. На основе анализа существующих данных, выделяются такие векторы влияния технологий, как "встраивание" технических средств в структуру идентичности, изменение объектов и правил идентификации, трансформация процессов идентификации, психологические переживания утраты самотождественности и приватности. Обсуждаются возможные процессы и механизмы, стоящие за изменениями идентичности, а также следствия этих изменений.
Ключевые слова: технический прогресс, психологические последствия технологий, технические приспособления в структуре идентичности, особенности влияния технологий на идентичность, самоидентификация.
TECHNOLOGY AND IDENTITY: IDENTIFICATION TRANSFORMATION UNDER THE INFLUENCE OF TECHNICAL PROGRESS
Emelin V.A., Rasskazova E.I., Tkhostov A.Sch.
1 Работа поддержана грантом РФФИ проект № 10-06-00543
In contemporary society, technologies are becoming "psycho-technologies" as they affect mental processes and attitudes. The paper is devoted to fundamental changes in the structure of one's identity and identification processes under the influence of technical progress. Based on the analysis of existing data four vectors of the impact of technology are suggested: incorporation of technical devices in the structure of identity, transformation of objects and rules of the identification, transformation of processes of the identification and psychological experience of selfidentity and privacy loss. Possible processes and mechanisms standing behind the changes of identity, as well as the consequences of these changes, are discussed.
Keywords: Technical progress, the psychological consequences of
technologies, technical devices in the structure of identity, the impact of technology on identity, self-identification.
В отчете отдела политики и планирования Американской психологической ассоциации 2008 года, посвященном новым технологиям сказано, что благодаря технологиям "будущее теперь - это уже не завтра, это через 10 минут" [9, p. 454]. Это будущее не нейтрально - технологии задают новые возможности, а тем самым - цели и ценности, сдвигают привычные границы нормы и патологии, изменяют структуру деятельности. Технологии становятся психотехнологиями - в том смысле, что они влияют на психические процессы и отношения людей [12], и задачей психологии является понимание и объяснение того, как именно и при помощи каких механизмов осуществляется это воздействие. "У психотехнологий есть много положительных черт: они помогают взаимодействовать, не взирая на время, пол, расу и географические границы, они поддерживают обмен информацией, культуру и демократию, они позволяют людям находить новые и креативные способы "игры с реальностью" (и с собственным Я)... Однако есть и другая стороны медали, к которой относятся психологические расстройства, связанные с новыми технологиями.
Они все чаще отмечаются в клинической практике, поэтому их понимание так важно" [12, р. 117].
Хотя работ, посвященных влиянию технологий на психику человека немного, накоплено множество фактов, указывающих на возможность связанных с ними кардинальных изменений не только в жизни, но и в структуре «самости», самосознания человека. Показано, что онлайн игры, особенно в случае формирования зависимости от них, перестают быть простым развлечением, а становятся способом избежать столкновения с собой, со своей «самостью» [10], возможностью побыть анонимным. По мере вовлечения в них, они становятся важной частью жизни, идентичности и самооценки. В результате, люди нередко не осознают или отрицают негативное влияние онлайн игр на их жизнь, недооценивая время, уделяемое им. Потенциально онлайн игры позволяют подменить целый ряд нормальных форм деятельности: дают пространство для общения, сильных ощущений и переживаний, выражения агрессии. При этом нормы и правила упрощаются, за счет анонимности человек остается в относительной безопасности. Но, обретая анонимность с помощью одних технологий, человек утрачивает свою приватность помощью других. Ставшие привычными и неотделимыми нашими спутниками, мобильные телефоны превращаются в «виртуальные ошейники», которые, с одной стороны, дают нам возможность пользоваться где бы то ни было связью, а с другой, делают нас предельно доступными для несанкционированных вторжений в личную жизнь, нас избыточно доступными
[3].
Главной задачей данной работы является выявление векторов и механизмов влияния технологий на идентичность человека. Мы предполагаем, что технический прогресс может приводить к трансформации процессов идентификации, которая, в свою очередь, лежит в основе описанных в литературе психологических и поведенческих последствий технологического развития.
Влияние технологий на психику и поведение человека. Согласно упоминавшемуся отчету [9], можно выделить несколько направлений влияния технологий на человеческую психику. Поскольку семья перестала быть важнейшим фактором в формировании и поддержании социальных представлений, телевидение и интернет предлагают большое количество недоступных ранее ролей и моделей поведения. Видеоигры позволяют конструировать и переживать виртуальную реальность, которая может быть далека от общепринятых норм и ценностей. Помимо этого, используя технологии, человек может создавать новые референтные группы с необычными нормами взаимодействия вместо того (или вместе с тем), чтобы быть вовлеченным в привычный процесс социализации. В результате ценности, представления и отношения нового поколения могут отличаться от традиционно признаваемых: то, что обычно рассматривалось как изоляция, в глазах пользователей технологий выглядит тесной связью с другими людьми, то, что считалось импульсивным поведением, становится жизнью на современной скорости. Без учета и понимания этого, невозможно понимание психологических особенностей современного поколения, особенно молодежи.
Многие последствия использования технологий, безусловно, позитивны: они открывают новые возможности, расширяют границы общения, особенно для людей с определенными видами нарушениями. Однако, есть и обратная сторона медали. К числу негативных последствий новых технологий может относиться их использование для преследования, издевательств (киберсталкинг, кибербуллинг), мошенничества, а также для распространения радикальных взглядов, призывов в отношении экстремального поведения. "Необычный, даже потенциально опасный, способ мышления о других людях может стать "нормальным" в виртуальном сообществе" [9, p. 455]. Сеть формирует у многих пользователей иллюзию контроля «псевдореальности» всего лишь при помощи мыши и клавиатуры. У ряда людей может формироваться интернет-зависимость и зависимость от других технологий.
Увеличение времени, проводимого в онлайн общении, приводит к снижению глубины и интенсивности непосредственного общения и взаимодействия с близкими, а также не позволяет устанавливать глубокие эмоциональные отношения в целом (поскольку онлайн они затруднены). Нюансы, связанные с выражением лица, тоном голоса, позой и жестами, перестают быть важными и теряются, а технологии, аналогичные Twitter, направленные на описание собственной жизни, продуцируют эгоцентрический и нарциссический жизненный стиль. Неоднозначно влияние технологий и на групповые процессы и границы между сообществами. С одной стороны, возможности знакомства, общения и принятия точки зрения человека другого пола, расы, социальной группы, живущего в другой стране, становятся безграничны. С другой стороны, последствия самокатегоризации и категоризации других людей при онлайн общении даже более выражены: например, мужчины в отношении женщин ведут себя более сексуально, чем при непосредственном общении, представители разных рас и этнических групп относятся к высказываниям друг друга более настороженно и часто интерпретируют их как негативное отношение к себе. Усиливается "цифровой разрыв" между разными популяциями - в зависимости от возможностей доступа к технологиями.
Отдельная область влияния технологий связана с образованием и помощью (консультированием, лечением, реабилитацией). Здесь технологии прочно встроились в сам процесс, задавая новые возможности, источники информации, формат занятий и систему ожиданий. Положительная сторона этого очевидна, уделим внимание трудностям, которые это вызывает. Во-первых, важно различать информацию (широкий набор фактов) и знания (результат рефлексии и когнитивной переработки, интеграции и оценки): в технологиях очень много первого и нередко слишком мало второго [9]. Опасность состоит в восприятии технологии не как инструмента, источника сырого материала, а как содержания и конечного продукта учебного процесса. Любой искавший в интернете ответ на свой вопрос знает, как легко наткнуться
на два противоположных или несопоставимых мнения - при этом, как правило, нет никакой возможности отличить мнение от подтвержденного факта. Другой типичный пример: использование современными студентами материалов, взятых с сайтов, в качестве конечного и квалифицированного источника информации - без какой-либо проработки, рефлексии и сопоставления, а интерактивность и яркость используемых технологий может подменить истинную заинтересованность в процессе обучения ожиданием развлечения. В результате человек вовлечен в процесс, но не выносит из него чего-либо нового, поскольку приобретение знаний и изменение требует длительной концентрации внимания, произвольных усилий по переработке и синтезу информации.
Идентичность и возможность ее изменения. Обсуждение изменений в структуре идентичности требует уточнения понятий, поскольку ее понимание в разных концепциях неоднозначно [1]. Общим для разных концепций является рассмотрение идентичности как тех знаний, представлений и переживаний, которые задают основу самотождественности, и о которых человек может сказать "это я", или еще точнее, которые он чувствует «своими». Идентичность формируется в ходе реципрокного взаимодействия человека и общества, находясь в тесной связи с социальными процессами, и имеет более или менее четкую структуру, включая различные объекты (роли, прототипы в социальной психологии, сферы в психологии развития).
Какие изменения могут происходить с идентичностью под влиянием технологий? Во-первых, новые технологии создают новые условия деятельности людей и их взаимодействия, предъявляя к ним новые требования. С одной стороны, речь идет о прямом "включении" технологических объектов в структуру идентичности (например, человек не мыслит себя без мобильного телефона или интернета). С другой стороны, можно говорить о появлении новых технологически ориентированных референтных групп, предлагающих новые прототипы (прототип "опытного" пользователя интернета) или
требующих соблюдения новых правил (онлайн общения). Во-вторых, может измениться сам процесс идентификации с некоторыми объектами. Наконец, теоретически возможно, что технологии вносят изменения не в структуру идентичности, а в само переживание самотождественности - в результате человек чувствует, что изменился, "стал другим человеком". Рассмотрим эти предположения.
Технические средства в структуре идентичности. Говоря словами Л. Сриваставы [14, p. 111], сказанными о мобильной связи, современные технологии "продвинулись значительно дальше технических средств, став ключевыми "социальными объектами", присутствующими в каждой стороне жизни пользователя". Могут ли технические средства ("гаджеты") включаться в структуру идентичности человека, становясь основой его Я? Начать следует с вопроса о том, могут ли вообще материальные объекты, вещи (в отличие от более привычных социальных групп, ролей, сфер) быть инкорпорированы в идентичность. Согласно существующим эмпирическим данным, вещи, которыми человек обладает, могут быть более или менее связаны с идентичностью и, соответственно, будут более или менее определять переживания и поведение человека [5]. Связь с идентичностью зависит от особенностей этих объектов: например, материальные покупки, которые совершаются с целью обладать чем-то (обычно это физические объекты), субъективно "дальше" от идентичности, по сравнению с покупками, связанными с переживаниями, которые человек совершает ради получения некоторого опыта. Покупки ради переживаний субъективно воспринимаются людьми как соответствующие тому, кто они есть на самом деле. Причем склонность вспоминать такие покупки, в отличие от материальных, связана с большей удовлетворенностью - т.е. склонные "иметь" не так счастливы, как склонные "быть " [4]. Немаловажно, что и покупки ради обладания, и покупки ради переживаний могут быть более или менее материалистическими - то есть обладать функцией демонстрации благосостояния и/или статуса человека.
Независимо от материалистичности покупок, люди склонны считать, что информация о покупках ради переживаний, совершенных кем-то, позволяет им больше узнать о том, что это за человек, и наоборот, информация об их покупках ради переживаний может помочь другим людям понять их самих.
С этой точки зрения, технические средства являются "выгодным" объектом для включения в структуру идентичности: они позволяют не столько удовлетворить потребность в обладании, сколько организовывать некий процесс (переживаний). Некоторые технологии позволяют выразить и личностные особенности (идентичность) своего владельца. Так обстоит дело с профилями и аватарами в интернете, звуковым тоном и заставкой мобильного телефона - они открывают возможности для персонализации [14] и несут некую информацию о человеке для других людей (о том, кто он).
Другой довод "за" возможность встраивания технических средств в структуру идентичности предлагает психология телесности [2]. Постепенно становясь незаменимыми и постоянными спутниками человека, технические средства расширяют границы физического Я, но сами перестают им замечаться. У человека формируется иллюзия полного контроля над прибором (поскольку он удобен и отвечает всем пожеланиям) - такого же, как над рукой или ногой, что приводит к восприятию его как части «Я». Феноменологически можно указать на множество проявлений этого: тревога и раздражение, которые испытывают люди при внезапных сбоях, невозможности проверить электронную почту, глубокие переживания при потере мобильного телефона.
Изменение объектов и правил идентификации: технологически
ориентированные группы. Технологии привели к созданию новых социальных групп (например, участников одной он-лайн игры), задающих специфические правила общения и поведения. Уже упоминалось, что многие цели и ценности, ранее социально недопустимые, приемлемы и даже поддерживаются в виртуальных, созданных самой силой технологии группах (радикальные группы, агрессивный контент, провокация самоубийств и употребления
психоактивных веществ и т.п.). В этом контексте можно выделить несколько связанных с идентичностью изменений:
- Расширяется число потенциальных объектов
идентификации. Ключевые свойства психотехнологий открывают множество позитивных возможностей: взаимодействие между
представителями разных культур, полов, рас, независимо от времени и местонахождения, поддержание культуры и демократии за счет распространения информации и искусства, поиск нового и креативная "игра" с реальностью, опробование себя в различных ролях, принятие разных прототипов. В том числе, к числу потенциальных объектов начинают относиться группы, мало достижимые или вообще не
существовавшие в реальном сообществе (ненавистнические, пропагандирующие антисоциальные или опасные для здоровья взгляды).
- Ослабевает идентификация в областях, не связанных с
технологиями. Например, как уже упоминалось, семья теряет ключевую роль в формировании идентичности [9], нередко страдает глубина общения в непосредственных отношениях - и это происходит незаметно для человека. По данным эмпирических исследований, многие подростки уже не замечают разницы между личным разговором и отправкой SMS.
- Возникают новые объекты идентификации, созданные и
поддерживающиеся силой технологии. Например, говорят о "мобильной" социальной сети и "мобильной" идентичности. Идентичность, основанная на "сетевых" связях, неминуемо отличается от идентичности, основанной на личных отношениях со стабильными группами [14].
- Четвертое изменение касается правил взаимодействия с
объектами идентификации. Технологии дают человеку возможности контроля (можно выбирать, какую телевизионную программу смотреть, общаться в реальном времени или приостановить разговор, подумать над ответом, см. [11]), создавая иллюзию обратимости событий (завтра
можно зайти на сайт под другим именем), провоцируя переживания анонимности и ненаказуемости.
- Симультанная актуализация «параллельных» идентичностей. Характерная черта современных технологий - мобильность и возможность поддерживать "много открытых окон". Сегодня человек может одновременно присутствовать на заседании и общаться с любимой девушкой, управлять автомобилем и смотреть телевизор - выступая сразу в нескольких ролях или гибко меняя их. Иными словами, в любой момент можно сменить один контекст на другой. Это приводит к нестабильности идентичностей, легкости в игнорировании противоречий между ними (иначе человек постоянно переживал бы внутренний конфликт). Затруднительным становится и вопрос о «подлинности» или «фальшивости» идентичности.
Изменение процесса идентификации под влиянием технологий. Можно ли говорить об изменении самих процессов и механизмов идентификации? Нам не известны факты или исследования, свидетельствующие о возникновении неизвестных ранее механизмов идентификации. Однако, вполне возможно, что технологии упрощают формирование идентичности по одним механизмам и делают менее вероятной актуализацию других. В частности, значительно чаще и легче процесс формирования идентичности проходит при доминировании аффективных процессов и снижении возможностей рефлексии и переработки информации. Принцип яркости и интерактивности большинства технологий приводит к стимуляции аффекта по поводу любого события (хороший пример -новости по телевидению и в интернете). Этому же способствуют ограничения, заданные в некоторых технологиях (длина SMS, распространение культуры "смайлов"). «Многооконность», перегруженность различными, зачастую конфликтующими между собой, источниками информации приводят к тому, что многие противоречия просто отрицаются людьми. Другим фактором является кажущаяся незаменимость технологии. В результате человек не
осознает и/или не признает нарушения реального круга общения, чрезмерную свою доступность и зависимость от технологий [15].
Технологии и переживание самотождественности. Могут ли технологии влиять на само переживание самотождественности - например, приводя к переживанию "истинного Я" или его нарушениям ("перестать быть собой")? В биоэтике эта проблема обсуждается в рамках так называемых улучшающих технологий [6, 7]. Сюда относится применение технологий для улучшения чего-либо, но не в медицинских целях, а в и без того достаточно хорошей ситуации. Например, паксил широко используется не только для лечения психических заболеваний, но и для улучшения самочувствия и настроения в норме, а гормон роста нередко дают детям низкого роста - не для лечения гормональных проблем, а для улучшения внешнего вида. Критика применения улучшающих технологий опирается на представления о том, что технологии тесно связаны с изменением личностной идентичности человека: представлениями о том, кто он и кем хочет быть [7]. Можно выделить две группы опасений. Во-первых, технологии формируют социальные представления о том, что можно и нужно изменять в человеке. Во-вторых, использование технологий связано как со страхом потери идентичности (стать другим, измениться), так и с обретением аутентичности (почувствовать себя собой, вернуться к себе). Рассмотрим оба аспекта.
1. Использование улучшающих технологий изменяет социальные ценности и представления. При традиционной иерархической организации социальных систем, господствовавшей до конца XVIII века, личностная идентичность воспринималась как то, что человек получает с рождением [7]. В настоящее время идентичность также тесно связана с социальными ролями - разница в том, что личностная идентичность больше не задана человеку только извне - соответственно, возникает потребность в социальном признании индивидуальной идентичности. Изменение тех или иных особенностей, связанных с идентичностью
(например, косметическая хирургия, позволяющая избавиться от «азиатского разреза глаз», «еврейского носа»), задает и усиливает систему социальных представлений о том, какие особенности идентичности предпочтительнее, а от чего можно и нужно избавляться. Соответственно, чем чаще улучшающие технологии используются в этих целях, тем сильнее становится стигма - и круг замыкается. К. Эллиотт приводит показательный пример в отношении стимуляторов: если вначале работники применяют их, чтобы не уснуть в авральных ситуациях, со временем им самим и работодателям начинает казаться, что работать двое суток подряд вполне возможно - изменяются социальные правила и ожидания.
2. Потеря или обретение идентичности.
Выделяют две противоположные тенденции, связанные с идентичностью [7]: создание себя (улучшение себя) и поиск и
поддержание аутентичности (соответствия себе, «быть действительно собой»). Можно «найти себя» и «быть собой», можно пытаться изменить себя в соответствии со своими представлениями и идеалами. В западной культуре обе тенденции представляют собой ценность - однако, исторически они появились довольно поздно. У человека может не быть представления о том, что нужно искать себя и нечто важное для себя, как и о том, что себя нужно улучшать. Аутентичность воспринимается как спрятанный внутри человека клад, а патология - как то, что скрывает эту аутентичность (лечение, соответственно, возвращает ее обратно). Многие люди воспринимают улучшающие технологии как построение себя или обретение истинной аутентичности (например, эффект прозака часто описывают как «я чувствую себя на все сто, полностью собой»).
В других случаях обращение к улучшающим технологиям связано со страхом потери идентичности и аутентичности. В этом контексте Д. ДеГрациа [6] предлагает разделять численную и описательную
идентичность. Численная идентичность - существование в течение времени в качестве одного и того же существа. С биологической точки зрения она рассматривается как присущая живому существу и заканчивается с его биологической смертью, как бы это существо не изменялось в процессе жизни. С психологической точки зрения, численная идентичность подразумевает сохранение базовых психических процессов (мышления, сознания или памяти о себе и своем прошлом). Описательная идентичность включает представления человека о себе, его ценности, автобиографические воспоминания, деятельности и роли, отношения с другими людьми. Улучшающие технологии могут приводить к изменению описательной, но не численной идентичности. Путаница же связана с тем, что многие человеческие страхи по поводу изменения идентичности постулируются как страх потери численной идентичности, но реально угрожают лишь описательной идентичности. Например, за страхом «перестать быть собой» стоит страх измениться (на самом деле, оставшись собой).
Основное опасение в отношении улучшающих технологий связано с тем, что они могут изменить базовые характеристики человека, составляющие основу его описательной идентичности, без которых он не чувствует себя собой [6]. Здесь возникает несколько вопросов: какие характеристики являются ключевыми для идентичности, могут ли улучшающие технологии менять эти характеристики и действительно ли люди хотят изменить ключевые базовые характеристики (и по каким причинам), обращаясь к улучшающим технологиям? Д. ДеГрациа указывает на необходимость разделения обоснованных причин (например, увеличение слишком маленькой груди) и случайных желаний (увеличение груди нормальных размеров, желание подростка обзавестись заметным шрамом на лице). Если в отношении случайных желаний использование улучшающих технологий этически сомнительно, в
отношении обоснованных причин оно может быть учтено. Помимо этого, анализируя возможные кандидатуры на роль базовых характеристик (темперамент и личность, интеллект и психические процессы, потребность во сне, нормальное старение, пол, отнесенность к Homo Sapiens), Д. ДеГрациа показывает, что многие из них невозможно существенно изменить, тогда как несущественные изменения могут играть важную роль в жизни человека - и могут быть достигнуты не только при помощи технологий (при обучении, самоконтроле и т.п.). С этой точки зрения, технологии не несут опасности для идентичности. Альтернативная точка зрения состоит в том, что важно учитывать не меру изменений, а тот способ, которым эти изменения достигнуты (инструментальная причина, [7]): в этом смысле улучшение фигуры при помощи физических упражнений и липосакции коренным образом отличаются друг от друга. В частности, улучшающие технологии делают мир подконтрольным - человек не просто пассивно открыт изменениям, он не играет в них никакой роли вообще. Все вокруг становится объектом потенциального контроля. Как пишет К. Эллиотт [7, p. 372], человек теперь "максимум может переживать результат <применения технологий>, не понимая их значения с человеческой точки зрения".
На наш взгляд, основная проблема указанных рассуждений в их нормативном характере - и, как следствие, неполноте описания психологических процессов, стоящих за применением улучшающих технологий. Во-первых, с психологической точки зрения, практически невозможно развести обоснованные и необоснованные причины (поскольку субъективно они все часто являются обоснованными) обращения к технологиям. Во-вторых, также велика пропасть между логическими критериями изменения себя (которые использует, в частности, Д. ДеГрациа) и субъективными критериями (ощущения, что я стал другим человеком). При этом именно субъективные ощущения и представления могут приводить к
различным последствиям в жизни человека (нарушению адаптации, развитию тревоги и депрессии или, наоборот, развитию уверенности в себе). В-третьих, мы поддерживаем точку зрения К. Эллиотта [7] о том, что важно анализировать способ, которым достигнуты те или иные изменения и, развивая это представление далее, важно учитывать отношение человека к предложенному способу. С позиции обывателя способ, предлагаемый улучшающими технологиями, быстрый, не требующий усилий и часто мифологичный [2] по своей природе (человек не представляет себе механизма действия прозака, для него это своеобразная «волшебная» таблетка) - что задает соответствующую систему отношений и ожиданий. Типичный пример - ожидания резкого изменения всей жизни после пластической хирургии (все мои неудачи связаны с длинным носом), которые часто не оправдываются и приводят к ухудшению, а не улучшению эмоционального состояния человека.
Соответственно, с психологической точки зрения имеет смысл говорить не о влиянии технологий на переживание самотождественности, а о страхах и желаниях человека, связанных с технологиями. Расширение возможностей, которые предлагает прогресс, звучит заманчивым обещанием для ищущего "истинного" себя и нешуточной опасностью потери контроля и потери себя для нежелающего изменений. Иными словами, для понимания психологических последствий технологий для человека и его реакций важен учет его представлений о том, как его идентичность может быть изменена при помощи технических средств. Перевод проблемы в плоскость опасений и убеждений позволяет поднять еще один вопрос - вопрос о субъективной безопасности технологий и ситуациях утраты приватности и нежелательном распространении информации, связанной с идентичностью.
Утрата приватности и нежелательное распространение информации, связанной с идентичностью. Широкое распространение и практически "безграничность" технологий приводят к актуальности проблемы сохранения идентичности и приватности. "Возможность контролировать идентичность
приходит вместе с властью - возможностью контролировать личность" [13, p. 303]. Предлагается даже термин - "цифровая тень" - для описания того, как представлен человек, его личность и идентичность в виртуальном мире (там же). Информация становится доступной - в том числе, информация о человеке. Отчасти "цифровую тень" создает сам человек в процессе персонализации технических устройств и виртуального пространства - заставки и музыка на мобильном телефоне, создание своей страницы [14]. Отчасти эту тень формируют другие люди, а также государственные и коммерческие организации (аккаунты, счета и т.п.). Личная информация в виртуальном пространстве, даже созданная самим человеком, не просто отражение его особенностей, она становится основой для переживания контролируемости и самоопределения [13]. Однако в какой мере человек может контролировать свою "цифровую тень", и каковы последствия нарушения приватности (использование личной информации другими людьми, "украденные" профили в социальных сетях, появление в виртуальном пространстве неожиданных фотографий, историй, описаний человека)? "Людям необходимо чувствовать, что они могут контролировать свою идентичность или изменить ее... а также иметь возможность знать, что другие люди, возможно, делают с их идентичностью. Переживание потери, обиды и даже отчаяния - вот что чувствуют люди, когда их личная информация или идентичность потеряна, украдена или неправильно используется" - пишут М. Шрофф и А. Фордхэм [13, p. 300].
Таким образом, психологический анализ влияния технологий на идентичность указывает на возможность изменений в структуре самости и процессах идентификации человека. В данной работе были выделены такие векторы влияния как "встраивание" технических средств в структуру идентичности, изменение объектов и правил идентификации, трансформация процессов идентификации, психологические переживания утраты
самотождественности и приватности. Следует констатировать, что эмпирические исследования в рамках данной проблематики единичны, и это задача дальнейших работ. Тем не менее, на наш взгляд, полученные результаты имеют важное теоретическое и прикладное значение. С теоретической точки зрения, развитие технологий приводит к пересмотру нашего понимания и диагностики идентичности человека. Кроме того, идентичность играет важнейшую роль в деятельности человека, следовательно, она будет опосредствовать влияние технологий на установки и поведение, что необходимо учитывать в исследованиях. С практической точки зрения, такие явления как технологические зависимости, "проблемное" использование технологий и т.п. не могут быть поняты и изменены без глубокого анализа, включающего обращение к идентичности человека.
Список литературы
1. Рассказова Е.И., Тхостов А.Ш. К вопросу о структуре и механизмах
формирования идентичности: подход психологии телесности //
Психологические исследования. Электронный журнал. В печати.
2. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.: Смысл. 2002.
3. Тхостов А.Ш., Емелин В.А. От тамогоччи к виртуальному ошейнику:
границы нейтральности технологий // Психологические исследования. Электронный журнал. 2011. № 6(14). URL:
http ://www.psystudy.ru/ index.php/num/2010n6-14/400-tkhostov-emelin 14.ht.m1 (дата обращения: 30.09.2012).
4. Фромм Э. Иметь или быть. М.: ООО "Фирма "Издательство ACT",
1998.
5. Carter, T.J., Gilovich, T. I am what I do, not what I have: the differential
centrality of experiential and material purchases to the self // Journal of Personality and Social Psychology. 2012. doi: 10.1037/a0027407. URL:
http://cornellpsych.org/people/travis/ (дата обращения: 30.09.2012).
6. DeGrazia, D. Enhancement technologies and human identity // Journal of Medicine and Philosophy. 2005. № 30. P. 261-283.
7. Elliott, C. Enhancement technologies and the modern self // Journal of Medicine and Philosophy. 2011. № 36. P. 364-374.
8. Hogg, M.A., Terry, D.J., White, K.M. A tale of two theories: a critical comparison of identity theory with social identity theory // Social Psychology Quarterly1995. № 58(4). P. 255-269.
9. How technology changes everything (and nothing) in psychology. 2008 annual report of the APA Policy and Planning Board // American Psychologist2009. № 64(5). P. 454-463.
10. King, D., Delfabbro, P., Griffiths, M. The psychological study of video game players: methodological challenges and practical advice // International Journal of Mental Health and Addiction. 2009. № 7. P. 555-562.
11. Madell, D., Muncher, S. Control over social interactions: an important reason for young people's use of the Internet and mobile phones for communication? // Cyberpsychology and Behavior. 2007. № 10(1). P. 137-140.
12. Schimmenti, A., Caretti, V. Psychic retreats or psychic pits? // Psychoanalitic Psychology. 2010. № 27(2). P. 115-132.
13. Shroff, M., Fordham, A. "Do you know who I am?" - exploring identity and privacy // Information Policy. 2010. № 15. P. 299-307.
14. Srivastava, L. Mobile phones and the evolution of social behavior // Behavior and Information Technology. 2005. № 24(2). P. 111-129.
15. Thomee, S., Harenstam, A., Hagberg, M. Mobile phone use and stress,
sleep disturbances ad symptoms of depression among young adults - a prospective cohort study // BMC Public Health. 2011. № 66. 11 p. URL:
http://www.biomedcentral.com/1471-2458/11/66 (дата обращения: 30.09.2012).
References
1. Rasskazova E.I., Tkhostov A.Sch. Psikhologicheskie Issledovaniya. http://psystudy.ru
2. Tkhostov A.Sch. Psikhologiya telesnosti. Moscow: Smysl, 2002.
3. Tkhostov A.Sch., Emelin V.A. Psikhologicheskie Issledovaniya 14, no. 6
(2011). http://www.psystudy.ru/index.php/num/2010n6-14/400-tkhostov-
emelin14.html (date of access: 30.09.2012).
4. Fromm E. Imet' ili byt' [To have or to be]. Moscow: "Izdatel'stvo AST",
1998.
5. Carter, T.J., Gilovich, T. I am what I do, not what I have: the differential
centrality of experiential and material purchases to the self // Journal of Personality and Social Psychology. 2012. doi: 10.1037/a0027407. URL:
http://cornellpsych.org/people/travis/ (дата обращения: 30.09.2012).
6. DeGrazia, D. Enhancement technologies and human identity // Journal of Medicine and Philosophy. 2005. No. 30. P. 261-283.
7. Elliott, C. Enhancement technologies and the modern self // Journal of Medicine and Philosophy. 2011. No. 36. P. 364-374.
8. Hogg, M.A., Terry, D.J., White, K.M. A tale of two theories: a critical comparison of identity theory with social identity theory // Social Psychology Quarterly. 1995. No. 58(4). P. 255-269.
9. How technology changes everything (and nothing) in psychology. 2008 annual report of the APA Policy and Planning Board // American Psychologist. 2009. No. 64(5). P. 454-463.
10. King, D., Delfabbro, P., Griffiths, M. The psychological study of video game players: methodological challenges and practical advice // International Journal of Mental Health and Addiction. 2009. No.7. P. 555-562.
11. Madell, D., Muncher, S. Control over social interactions: an important reason for young people's use of the Internet and mobile phones for communication? // Cyberpsychology and Behavior. 2007. No. 10(1). P. 137-140.
12. Schimmenti, A., Caretti, V. Psychic retreats or psychic pits? // Psychoanalitic Psychology. 2010. No. 27(2). P. 115-132.
13. Shroff, M., Fordham, A. "Do you know who I am?" - exploring identity and privacy // Information Policy. 2010. No. 15. P. 299-307.
14. Srivastava, L. Mobile phones and the evolution of social behavior // Behavior and Information Technology. 2005. No. 24(2). P. 111-129.
15. Thomee, S., Harenstam, A., Hagberg, M. Mobile phone use and stress,
sleep disturbances ad symptoms of depression among young adults - a prospective cohort study // BMC Public Health. 2011. No. 66. 11 p. URL:
http://www.biomedcentral.com/1471-2458/11/66 (дата обращения: 30.09.2012).
ДАННЫЕ ОБ АВТОРАХ
Емелин Вадим Анатольевич, доцент кафедры методологии психологии, кандидат философских наук
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова ул. Моховая, д. 11, стр. 9, г. Москва, 125009, Россия E-mail: [email protected]
Рассказова Елена Игоревна, доцент кафедры нейро- и патопсихологии, кандидат психологических наук
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова ул. Моховая, д. 11, стр. 9, г. Москва, 125009, Россия E-mail: e. i. rasskazova@gmail. com
Тхостов Александр Шамилевич, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии, доктор психологических наук, профессор,
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова ул. Моховая, д. 11, стр. 9, г. Москва, 125009, Россия E-mail: tkhostov@gmail. com
DATA ABOUT THE AUTHORS
Emelin Vadim Anatolevich, associate professor of the department of the methodology of psychology, Ph.D.
Lomonosov's Moscow State University
11, 9, Mokhovaja str., Moscow, 125009, Russia
E-mail: [email protected]
Rasskazova Elena Igorevna, associate professor of the department of clinical psychology, Ph.D.
Lomonosov's Moscow State University
11, 9, Mokhovaja str., Moscow, 125009, Russia
E-mail: e. i. rasskazova@gmail. com
Tkhostov Alexander Schamilevich, head of the department of clinical psychology, Ph.D., professor
Lomonosov's Moscow State University
11, 9, Mokhovaja str., Moscow, 125009, Russia
E-mail: tkhostov@gmail. com
Рецензент:
Андреева Г.М., доктор философских наук, профессор кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова
