CC BY
105
Примечания
1. Герцен А. И. Былое и думы. М., 1982. Т. 1. С. 222.
2. Архангельские губернские ведомости. 1867. № 78.
3. Архангельские губернские ведомости. 1872. № 51.
4. Биржевые ведомости. 1872. № 169.
5. Архангельские губернские ведомости. 1872. № 51.
6. Архангельские губернские ведомости. 1884. № 22.
7. Архангельские губернские ведомости. 1884. № 88.
8. Там же.
9. Архангельские губернские ведомости. 1885. № 62.
10. Обзор Архангельской губернии за 1913 год. Архангельск, 1914. С. 44.
11. Обзор Архангельской губернии за 1913 год. Архангельск, 1914. С. 44.
12. Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1909. № 1. С. 6-26.
УДК 39
Н. Г. Гагиева
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ КОД ИЗГОТОВЛЕНИЯ ШЕРСТЯНОЙ НИТИ И ВЯЗАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ОБРЯДОВ ЖИЗНЕННОГО ЦИКЛА КОМИ (ЗЫРЯН) КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX в.
В статье автор показывает технологический процесс изготовления нити и вязания у коми (зырян) в контексте традиционной культуры.
The author characterizes technological process of thread manufacturing and knitting in the context of Komi (Zyryan) people's traditional culture.
Ключевые слова: коми (зыряне), этнография, традиционная культура, мифологическое сознание, технологические операции, обряды, узорное вязание.
Keywords: Komi (Zyryan), ethnography, traditional culture, mythological consciousness, technological operations, ceremonies, pattern knitting.
Технология изготовления относится учеными [1] к области сакральных знаний. По их представлению, непосредственно сами процессы прядения нити, ткачества и вязания ассоциировались у древних народов с актом творения Вселенной, в котором мир был свит, скручен подобно нити. Правила, по которым создан мир природы, были использованы человеком в основе древних технологий. В процессе изготовления пряжи технология обеспечивала качество выполненной пряжи; а ритуалы, сопровождающие процесс изготовления, органично вписывали их в пространственную среду культуры, что обеспечивало гармонию во взаимодействии культуры и природы.
Все трудовые технологические операции коми (зырян), связанные с изготовлением шерстяной нити конца XIX - начала XX столетия, принад-
© Гагиева Н. Г., 2011
лежали к архетипическим образам, маркировались определенными обрядами. Первый этап технологического цикла - содержание и разведение овец - включался в систему ритуалов животноводческого цикла. Обряды, связанные с началом первого выгона скота (Егорьев день: 6 мая н. с. -23 апреля ст. ст. или Николин день: 22 мая н. ст. -9 мая ст. ст.), проходили торжественно: повсеместно служили молебен, скот сгоняли в летние загоны и кропили святой водой [2]. На реке Вычегде, в селе Гам, овцам перед выгоном в качестве оберега сыпали на лоб четверговую соль [3], рисовали смоляные кресты. Этой же цели служил следующий ритуал, проводимый на реке Вымь, в городе Усть-Вымь: домашний скот приводили к церкви, около которой зажигали два параллельных ряда костров; затем через коридор между кострами прогоняли скот. Оставшиеся от костра ветки можжевельника или березы разносили по домам, где их хранили под дверями хлева [4].
Два последующих этапа технологического цикла: стрижка овец (Воздвиженье: 27 сентября н. ст -14 сентября ст. ст. по Покров: 3 октября н. с. -20 сентября ст. ст.), подготовка шерсти к прядению обеспечивали переход ее от одной стадии к качественно новой. Подготовка шерсти к прядению заключалась в очищении ее от грязи, цепа-нии. Полученное в результате обработанное волокно (кудель) приобретало свойство амбивалентности, которое на этой стадии составляло основу его характеристики в качестве ритуального символа обрядов переходного характера. Так, клок шерсти клали в угол нового дома - для того чтобы обеспечить связь с предками и приобрести, вследствие такого почитания, благополучие рода, живущего в доме. Волокно применяли в погребальных обрядах: повсеместно на реке Усть-Вымь, провожая человека в последний путь, клали ему под голову льняную кудель или вязаные шерстяные чулки. На реке Удоре, в ходе похорон, родственники умершего передавали гробовщику, лицу, наделяемому символикой представителей нижнего мира, сунис пасму - связанные вместе поясок-подвязку красного цвета и пучок льняного волокна, которые ритуально усиливали знаковый статус волокна как пути в иной мир. В медицинской практике коми (зырян) широко использовали шерстяное волокно для снятия сглаза и передачи болезни от человека к животным.
За следующий этап технологического цикла -прядение ниток - брались после окончания основных сельскохозяйственных работ (главные вехи: Покров - Рождество - Святки); заканчивали перед весенними посевными работами. На Покров Богородицы, когда большинство мужчин были на охотничьем промысле, зырянки приступали к обработке льна, конопли, шерсти, а также прядению пряжи. Праздник считался женс-
Н. Г. Гагиева. Технологический код изготовления шерстяной нити и вязания 6 контексте обрядов.
ким, сопровождался коллективными посиделками и торжественными ритуалами: например, в деревнях Палевицы (река Вычегда), Часово (река Сысола) приносили в жертву скот, который съедался во время общей коллективной трапезы [5].
Процесс прядения был одним из важнейших во многих мировых культурах и рассматривался как божественное ремесло, «как дальнейшее развитие основных действий при символическом создании или воссоздании вселенной..., как действие растяжения, распространения и заполнения пространства.» [6]. В. А. Семенов, исследователь обрядов и ритуалов коми (зырян), также выдвигал предположения, что в конце XIX -начале XX столетий технологический процесс прядения нити мог ассоциироваться с дублированием воссоздания мира: на это указывал запрет зырянкам на прядение и ткачество на Параскеву Пятницу, «.иначе посылавшую смерть» [7].
Атрибутивные компоненты прядения - прялка и веретено - выполняли особые сакральные функции, при этом главной была функция веретена. Сакральное значение придавалось его свойству вращения вокруг своей оси, благодаря которому из неоформленной, хаотической массы посредством закручивания его элементов создавалось упорядоченное, организованное начало [8]. При этом технология прядения рассматривалась как форма ритуального описания рождения космоса, который был также «закручен, заверчен» [9]. Движение по солнцу традиционно принадлежало миру культуры, человеку, а движение против солнца - сфере иного мира. У коми (зырян) в конце XIX - начале XX столетия прядение в основном происходило по часовой стрелке несколькими способами, с помощью веретена и прялки. Лишь в некоторых районах сучили нить правой ладонью на бедре, движением руки вперед, вправо от себя; иногда сучение производилось на щеке [10]. В особых обрядовых случаях - обряжении покойника на реках Сысоле и Мезени - нитка «вилась на колене в противоположную сторону, влево» [11].
Известны особые представления зырян о веретене, которое имело негативную репутацию даже в обыденных ситуациях; сама женщина в момент прядения также рассматривалась как нечистое существо [12]. Семиотический статус веретена выражался в стойком поверье, что посредством веретена возможна передача и потеря статусных качеств мужчины. Мужчине нельзя было передавать из рук в руки женщине веретено, его можно было лишь положить рядом, иначе мужчина мог потерять наиболее высокий для зырянина статус - статус удачливого охотника [13].
Семиотический статус прялки хорошо прослеживается в коми преданиях. Особое значение придавали самому первому этапу изготовления прялки - заготовке дерева. Зыряне считали, что
далеко не всякая древесина годилась в дело; неправильно выбранное дерево могло принести несчастье его владелице. Дерево должно быть обязательно «живым, с душой» (ловья пу); заготовку для прялки делали зимой, в морозный день, чтобы не навредить «душе». Затем приступали к изготовлению и украшению прялки.
Сам образ прядущей девушки, прядение связывалось во многих мировых культурах с более масштабными процессами: прядением нити Жизни, своей Судьбы. Традиционно прядение ниток зырянки выполняли коллективно (рыт пукалом). По предположению В. А. Семенова, прядение могло выступать «символичной формой организации девушек одного брачного возраста, которые "связывались одной нитью", ведущей или выводящей из иного мира» [14].
Готовая, скрученная нить приобретала дискретные параметры: используясь для сшивания, соединяла части в целое; опоясывая различные предметы, символизировала замкнутое, устойчивое пространство; включаясь в структуру других объектов, превращалась в часть целого, растворяясь в пространстве нового объекта [15]. В поверьях коми (зырян) скрученные нити практиковались широко: шнурок от креста, нательный пояс, веревка, которой связывали ноги покойнику, маркировали три сакральные зоны в антропоморфном коде «космоса». Они при жизни как бы запирали владельца в его локусе, защищая тем самым от нечистой силы, а после смерти, уже развязанные, служили ему путем в иной мир. Так, мифический коми герой Пам -Шипач, пораженный насмерть, не мог умереть до тех пор, пока ему не развязали пояс. Часто в пространственной структуре перевитые между собой нити-веревки выполняли роль границы, маркируя сакральный центр и место ритуальной коммуникации. Широко применялось в ситуации святочных гаданий расстилание ритуальной веревки вокруг проруби, колодца, кадки с водой - на символических рубежах «миров» [16]. Так, сысольские коми из села Палауз слушали на святки свою судьбу, обвязывая сруб колодца веревкой; оберегающий круг проводился вокруг входа в предполагаемый «иномир».
Следующий этап технологического цикла - крашение нити - у коми (зырян) не изучен достаточно. На основании археологических данных известно, что в древние времена цвет служил для усиления ритуального характера орнамента: так, на керамике времени раннего неолита в районе реки Вычегды [17] охра наносилась на сосуды сакрального характера. Возможно, что использование цветных нитей первоначально также расширяло и значительно усиливало ритуальный контекст вязаных изделий. Можно предположить, что практически отсутствие белого фона в вязаных изделиях коми (зырян) было связано с тем, что белый цвет считался в обыденной жизни бедным; он сакрализо-
вывался в обрядах, связанных с поминанием предков, похоронами: так, белые чулки из льняной или шерстяной пряжи являлись ритуальной одеждой.
Часто в повседневной жизни шерстяную нить красного цвета, повязанную на запястье, использовали в качестве оберега от сглаза и болезней. Также для снятия сглаза с вязаного носка пострадавшего срезали небольшую часть цветной нитки, брали мусор с порога и сжигали под матицей с охранительным приговором.
Совокупность всех предыдущих этапов преобразования шерсти обеспечивала результат конечного этапа - получение цветной нити, структурообразующая функция которой будет использоваться в следующем этапе - вязании: перевивание нитей спицами - принципиально новом способе организации предметного мира. Технологическую основу вязаного полотна составляла петля (узел). Представление об узле как сакральном, связующем начале вошло в основу многих обрядов коми (зырян) [18]. Технологический процесс вязания основывался, в основном, на богатом использовании «узора»: в таком вязании упорядочение, организация задавались самим орнаментом, который не наносился извне, а создавался материалом вещи, вывязывался при помощи цветных нитей и становился структурой самого изделия. Такой орнамент по сути своей являлся укорененным [19]: такие изделия сами несли в себе искусство порядка и противостояли хаосу. Конечным этапом процесса вязания было завязывание узла на используемой нити, который символически замыкал границы сакрального «пространства» предмета.
Антропоморфизация вязаного текстиля коми (зырян), «небожественное» происхождение позволяют рассматривать его функции в рамках оппозиций «положительный - отрицательный», «свой -чужой». Позитивный признак появлялся в тех случаях, когда вязаный текстиль «дублировал» человека, повторял его основные этапы жизни или сопровождал его в определенных жизненных ситуациях. Вязаные изделия широко применялись в свадебном ритуале коми (зырян), в обряде переходного периода от девичества к замужеству: длинные чулки и рукавицы представляли женское приданое зырянки (все коми). Декор свадебных вязаных предметов как важный атрибут ритуала приобретал особые магически-обрядовые функции: определяющими были как общий характер орнамента, так и цвет. Свадебные обрядовые подарки хранились и береглись всю жизнь; наделялись «знаковым эквивалентом», определяли неразрывность брака: чтобы разрушить супружескую связь, можно было разрубить пополам вязаный чулок жены - что могло привести к полному разрыву между супругами [20]. Обрыв, порча бытового предмета, подаренного в свадебном обряде; а также придание ему качества, бесполезного в мире живых, выводили его из объекта куль-
туры (аналогия с мужчиной и женщиной в браке); превращали его в объект природы (аналогия с женщиной и мужчиной вне брака).
Положительный признак приписывали вышитым на вязаном изделии знакам-пасам (символ родовой принадлежности), которые являлись своеобразным способом наделения последнего особой силой. Такие пасы символически обеспечивали включенность предметов в категорию «свой» (или чужой), тем самым они могли принести удачу, успех, счастье.
Негативный признак проявлялся тогда, когда при пассивном действии вязаное изделие могло представлять опасность для человека; это было связано с тем, что часто в мифологии коми (зырян) пустой предмет мог принять любую сущность. Поэтому в повседневной жизни личные не носимые вязаные изделия никому не дарились; всегда хранились в сундуках, перевязанные крест-накрест поясом.
Часто вязаным изделиям в верованиях коми приписывалась особая магическая сила. Так, при помощи вязаных орнаментированных рукавиц гадали в случае неопределенных жизненных ситуациях: задерживание охотника в лесу, невозвращение рыбака. В данном случае использование вязаных рукавиц в гадании связывалось с представлениями о нити как путеводности = жизни; на это указывает ее название - жича (русские Усть-Цильмы, нижняя Печора) [21]. Вязаные рукавицы использовали также в качестве предмета в жребии для разрешения спорных вопросов. В повседневной жизни женщины старшего возраста использовали рукавицу как напоминание о каком-либо деле, положив ее в качестве памятки на видное место. В ветеринарной практике коновал обездвиживал коня на время его кастрации, положив вязаную рукавицу ему на спину [22].
Таким образом, данная работа позволила выделить на примере технологических операций изготовления нити-вязания коми (зырян) общность с обрядами многих народов на территории России, что дает возможность рассматривать обряды коми (зырян) в качестве составной части культурного общемирового наследия России. Также в данном процессе выявлены прерогатива символического содержания, сущностные связи с мифологической системой верований народа, фундаментальными ценностями и отношения с миром. Вязаный текстиль коми (зырян) в конце XIX - начале XX в. представлен как объективированный элемент духовной культуры, содержание которого раскрывается в символических аспектах функционирования в различных жизненных ситуациях. Практический аспект выступал в обыденной форме, символический аспект - в ритуальной; такая связь форм существования наделяла вязаный текстиль различным семиотическим статусом, что позволяло ему
Ю. Л. Ореханов (свящ. Г. Ореханоб). Митр. Антоний (Вадкобский) и синодальный акт.
функционировать в традиционной культуре коми (зырян) и как вещь, и как символ.
Примечания
1. Боряк Е. А, 1989; Полидобич Е. А., Полидо-бич Ю. Б., 1999; Усачук А. Н, Литбиненко Р. А, 1999; Цимиданоб В. В, 1995; Балакин Ю. В, 2001; Лысенко О. В., Комароба С. В., 1992.
2. Конакоб Н. Д. От святок до сочельника. Сыктывкар: Коми кн. изд-во. 1993. С. 44.
3. Дукарт Н. И. Весенне-летние праздники и обряды в северной деревне конца X - начала XX вв. // ТР. ИЯЛИ КФАН. Вып. 16: Вопросы по истории Коми АССР. Сыктывкар, 1975. С. 147.
4. Сидороб А. С. Знахарство, колдовство и порча у народов коми. Л., 1928. С. 137.
5. Сорокин П. А. Пережитки анимизма у зырян // ИАОИРС. 1910. № 20, 22. С. 22-39.
6. Ибаноб В. В., Топороб В. П. Проблема функции кузнеца в свете семиотической типологии культур // Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1974. Вып. 1/5. С. 88.
7. Семеноб В. А. Традиционная духовная культура коми-зырян. Ритуал и символ. Сыктывкар, 1991. С. 18.
8. Боряк Е. А. 1989. С. 13.
9. Боряк Е. А. 1987. С. 157.
10. Романоба Г. Н. Традиционные домашние ремесла и кустарные промыслы коми (кон. XIX - нач. XX вв.). 1975. С. 125.
11. Сидороб А. С. О витье волокнистых веществ. ИГАИМК. Л., 1930. Т. 6. Вып. 5. С. 7.
12. Налимоб В. П. (Nalimov). К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян // Семья и социальная организация финно-угорских народов. Труды ИЯЛИ. Сыктывкар, 1991. С. 3.
13. Налимоб В. П., 1991. С. 6.
14. Семеноб В. А. Традиционная духовная культура коми-зырян. Ритуал и символ. Сыктывкар, 1991. С. 18.
15. Лысенко О. В., Комароба С. В., 1992. С. 13.
16. Конакоб Н. Д, 1993. С. 11; Забарин Н. О. О суевериях и предрассудках, существовавших в Вологодской епархии // Вологодские Епархиальные ведомости. 1870. № 1, 3, 4, 5. С. 26.
17. Волокитин А. В., Карманоб В. Н. Археологические памятники эпохи неолита. Коми научный центр УроРАН, 1997. С. 219. (Камская культура, река Вычегда, поселение Эньты1).
18. Конакоб Н. Д. От святок до сочельника. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1993.
19. Термин Иблеба С. А. // Искусство орнамента. 2008. С. 5. URL: http: www.fondcultura.ru.
20. Мифология коми-зырян / автор. коллектив под рук. Н. Д. Кондакова. М.; Сыктывкар, 1999. С. 288.
21. Дроноба Т. И. Одежда староверов Усть-Циль-мы. Сыктывкар, 2010. С. 32.
22. Там же.
УДК 2-722:821.161.1
Ю. Л. Ореханов (свящ. Г. Ореханов)
МИТР. АНТОНИЙ (ВАДКОВСКИЙ) И СИНОДАЛЬНЫЙ АКТ 20-22 ФЕВРАЛЯ 1901 г. О Л. Н. ТОЛСТОМ
В статье священника Г. Ореханова рассматривается роль Санкт-Петербургского митрополита первенствующего члена Св. Синода Антония (Вадковского) в подготовке синодального акта 20-22 февраля 1901 г. о. Л. Н. Толстом. Делается вывод о двойственном характере позиции митр. Антония, его активном участии в подготовке синодального определения и одновременно энергичных попытках подвигнуть писателя к диалогу с Русской православной церковью.
In this article priest G. Orehanov examines the role of St. Petersburg Metropolitan preeminent member of the Holy Synod Anthony (Vadkovskii) in the preparation of the Synodal Act 20-22 of February 1901 on Leo Tolstoy. The article shows the dual nature of the position of Metropolitan Anthony, his active participation in the preparation of the Synodal determine energetic and at the same time trying to encourage the writer to engage in dialogue with the Russian Orthodox Church.
Ключевые слова: Христианство, Л. Н. Толстой, отлучение от Церкви, митр. Антоний (Вадковский).
Keywords: Christianity, Tolstoy, excommunication, Metropolite Anthony (Vadkovsky).
Вопрос о подготовке так называемого отлучения Л. Н. Толстого от Церкви, выразившегося в обнародовании соответствующего синодального акта 20-22 февраля 1901 г., может считаться изученным в своих основных моментах. Но некоторые детали данного события до сих пор остаются непроясненными. К числу таких особенностей следует отнести, в частности, конкретную роль первенствующего члена Св. Синода митр. Антония (Вадковского) в подготовке этого важнейшего церковного документа начала XX в. Цель данной статьи - проанализировать и систематизировать все известные документы и свидетельства, позволяющие сделать конкретные выводы об отношении к великому русскому писателю Санкт-Петербургского митрополита и о конкретном вкладе последнего в подготовку синодального акта.
Антоний (Вадковский) (1846-1912) - один из выдающихся деятелей Русской православной Церкви начала XX в., сыгравший значительную роль в подготовке Поместного собора РПЦ и восстановлении патриаршества. Будучи выпускником Казанской духовной академии (1870 г.), он преподавал в ней гомилетику и пастырское богословие, затем был назначен там инспектором, после переведен на аналогичную должность в Санкт-Петербургскую духовную академию, а в 1887 г. стал ее ректором. Одновременно ар-
© Ореханов Ю. Л. (свящ. Г. Ореханов), 2011
