CC BY
16
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
www.hjournal.ru
Journal of Economic Regulation, 2023, 14(1): 34-48 DOI: 10.17835/2078-5429.2023.14.1.034-048
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ ДИХОТОМИИ ВЕБЛЕНА
ВОЛЬЧИК ВЯЧЕСЛАВ ВИТАЛЬЕВИЧ,
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: volchik@sfedu.ru;
МАСЛЮКОВА ЕЛЕНА ВАСИЛЬЕВНА,
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: maslyukova@sfedu.ru;
ДЕМАХИНА ОЛЕСЯ ВЛАДИМИРОВНА,
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: odemakhina@sfedu.ru;
БАРУНОВА АНАСТАСИЯ АЛЕКСАНДРОВНА,
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: abarunova@sfedu.ru
Цитирование: Вольчик В.В., Маслюкова Е.В., Демахина О.В., Барунова А.А. (2023). Технологические и институциональные изменения в контексте дихотомии Веблена. Journal of Economic Regulation 14(1): 34-48. DOI: 10.17835/2078-5429.2023.14.1.034-048
В современной институциональной экономике использование концепта дихотомии Веблена позволяет исследовать асинхронность технологических и институциональных изменений, противоречие между инструментальными и церемониальными ценностями. В теоретических рамках дихотомии Веблена в статье рассматриваются значимые явления современной экономики: взаимодействие между ценностями, формальными и неформальными институтами; автоматизация и проблемы современного рынка труда, разрыв между специалистами с глубокими знаниями, предполагающими длительную подготовку, и поверхностными навыками, не требующими фундаментального и интенсивного обучения; возрастающая отдача; вопросы деиндустриализации и реиндустриализации. Каждая из вышеперечисленных проблем выступает объектом нашего исследования, поскольку оказывает существенное влияние на функционирование механизма современного рынка труда. В ходе исследования было выявлено, что реиндустриализация проявляется через преодоление дихотомии Веблена и является откликом на события, сконцентрированные вокруг технологических изменений и возрастающей отдачи.
Ключевые слова: оригинальная институциональная экономика, дихотомия Веблена, институциональные изменения, технологические изменения, реиндустриализация, рынок труда
© Вольчик В.В., Маслюкова Е.В., Демахина О.В., Барунова А.А., 2023
TECHNOLOGICAL AND INSTITUTIONAL CHANGE IN THE CONTEXT OF VEBLEN'S DICHOTOMY
VYACHESLAV V. VOLCHIK,
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: volchik@sfedu.ru;
ELENA V. MASLYUKOVA,
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: maslyukova@sfedu.ru;
OLESIA V. DEMAKHINA,
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: odemakhina@sfedu.ru;
ANASTASIA A. BARUNOVA,
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: abarunova@sfedu.ru
Citation: Volchik V.V., Maslyukova E.V., Demakhina O.V., Barunova A.A. (2023). Technological and institutional change in the context of Veblen's dichotomy. Journal of Economic Regulation 14(1): 34-48 (in Russian). DOI: 10.17835/2078-5429.2023.14.1.034-048
A unique way to study the labor market is to examine it through the prism of Veblenian dichotomy, reflecting the asynchrony of technological and institutional changes, the contradiction between instrumental and ceremonial values. Within the scope of the dichotomy, the article reveals the most important processes: the interaction between values, formal and informal institutions; automation and disadvantages of the modern labor market, the gap between specialists with deep knowledge, involving long-term training, and superficial skills that do not require fundamental and intensive tuition; increasing returns; issues of deindustrialization and reindustrialization. Each of the above factors is the object of our research, since it has a tremendous impact on the functioning of the mechanism of the modern labor market. The study revealed that reindustrialization manifests itself through overcoming the Veblenian dichotomy and is a response to events centered around technological changes and increasing returns.
Keywords: original institutional economics, Veblenian dichotomy, institutional change, technological change, reindustrialization, labor market
JEL: B52, O33
Введение
Развитие технологий оказывает значительное влияние на изменения в формах и объемах занятости населения. Повышение производительности труда вследствие внедрения технологических инноваций имеет и обратную сторону — сокращение спроса на труд. Проблема технологических изменений и их влияния на занятость может быть рассмотрена в комплексе с институциональными изменениями. В данном случае полезным теоретическим концептом может служить дихотомия Веблена.
Технологический прогресс связан со многими факторами, влияющими на экономическое развитие и качество жизни. Прежде всего, благодаря технологиям запускаются механизмы возрастающей отдачи, что приводит к снижению издержек и цен, делает товары более
доступными, а жизнь потребителей — более комфортной. И если вопросы влияния технологий на производительность исследуются в экономической науке довольно широко, то институциональные изменения, связанные с такими трансформациями, не получили сопоставимого внимания.
Современные технологии, возрастающая отдача и сетевые эффекты приводят к тому, что все чаще встречаются рыночные ситуации, при которых «победитель получает все».
Преобразования структуры занятости вследствие внедрения технологических инноваций расширяют возможности для модифицированной организации процесса труда, отдыха, социальных взаимодействий и обновленной структуры потребления. Изменения в повседневной жизни неизбежно связаны с формированием и эволюцией социальных и экономических институтов.
Однако дальнейший технический прогресс и рост производительности во многом зависят от того, насколько эффективным будет институциональный ответ. От качества институциональной структуры зависит не только уровень трансакционных издержек, но и сама возможность организации социально-экономических отношений.
Возрастающая отдача непосредственно генерирует нестабильность, связанную с действием положительных обратных связей. Именно институциональные изменения позволяют функционировать механизмам, ответственным за сохранение социальной, политической и экономической устойчивости.
Неоднозначное воздействие технологий на изменения в экономике и обществе подталкивает исследователей к размышлениям над различными дилеммами. Примером явной декларации таких вопросов может служить следующая цитата из книги А. Бенанава «Автоматизация и будущее работы»: «Чем в конечном итоге будут заниматься люди в преимущественно автоматизированном будущем? Удастся ли нам адаптировать наши институты, чтобы осуществить мечту о человеческой свободе, наступлению которой могла бы поспособствовать новая эпоха интеллектуальных машин? Или же эта мечта обернется кошмаром массовой технологической безработицы?» (Бенанав, 2022: 7).
Угроза технологической безработицы и другие негативные последствия технологических инноваций и автоматизации вполне вписываются в рамки теорий оригинального институционализма. На лицо существование конфликта между технологическими и институциональными факторами в развитии современных предприятий и экономических структур. Такой конфликт возникает из-за асинхронности изменений технологий с одной стороны, а институтов — с другой. Поэтому концепт дихотомии Веблена является наиболее подходящим для анализа современных процессов технологических и институциональных изменений. Безусловно, теоретическая рамка дихотомии Веблена требует модернизации для того, чтобы можно было учесть как достижения институциональной экономики, так и реалии современных производственных процессов и особенностей хозяйственных порядков в XXI веке.
Теоретический концепт дихотомии Веблена
В данной статье мы рассмотрим влияние технологических и институциональных изменений на процессы, связанные с занятостью и эволюцией работы (труда), а также механизмами регулирования.
С помощью количественных исследований влияния технологий на рынок труда необходимо выявить закономерности, согласованные с экономической динамикой. Выявленные закономерности могут неоднозначно восприниматься самими акторами рынка труда (работниками или работодателями), лучше всего демонстрирующими, какие институты они относят к релевантным, и как эти институты справляются с регулированием современных трудовых отношений.
Институциональные факторы организации трудовых отношений связаны с проблемой церемониальных и инструментарных ценностей (Bush, 1987; Waller, 2021). В контексте социальных ценностей и институтов можно говорить и о «инструментарной эффективности»: «Решающим становится вопрос о том, какие типы рабочих структур или организаций труда способствуют индивидуальному творчеству, самомотивации, человеческому развитию, человеческому достоинству, самореализации, непредвзятости и неотчуждению в процессе
работы. Нормативная концепция «инструментальной эффективности», применяемая к труду, обеспечивает убедительный критерий, на основе которого проводится эта оценка» (The crucial question becomes what types of job structures or organizations of work foster individual creativity, self-motivation, human development, human dignity, self-fulfillment, noninvidiousness and nonalienation in the work process. Tool's normative concept of "instrumental efficiency", as applied to labor, provides a compelling criterion upon which to make this assessment.) (Gimble, 1991: 638).
Инструментарная эффективность связана не только с человеческим развитием, но также с повышением производительности труда. Поэтому решение проблемы инструментарной эффективности и, в более широком смысле, дихотомии Веблена, связано, прежде всего, с устранением противоречий между различными моделями человеческой деятельности (Foster, 1981). Поэтому анализ конкретных ситуаций на рынках или в организациях предполагает получение понимания индивидуального поведения. В свою очередь, индивидуальное поведение должно рассматриваться в его связи с экономическим стимулами и существующими институтами. Институты, согласно Коммонсу, рассматриваются как «коллективное действие по контролю, освобождению и расширению индивидуального действия» (Коммонс, 2012: 69). Концепт дихотомии Веблена побуждает к заострению внимания на том, как в обществе происходит институциональная адаптация к различным изменениям, включая технологические. Поэтому в оригинальном институционализме большое внимание уделяется этим вопросам: «Институциональная адаптация представляет собой сложный и непрерывный процесс, который должен учитывать индивидуальное поведение в реальном обществе» (Atkinson and Reed, 1990: 1096).
В исследованиях рынка труда с использованием концепта дихотомии Веблена детально изучаются культурные и институциональные факторы, определяющие совокупность условий, влияющих на занятость и трудовые отношения.
В связи с этим необходимо выделить два направления в исследовании рынка труда, которые в свою очередь будут использовать различные типы эмпирических данных. Первое направление связано с технологическими изменениями и их влиянием на основные параметры рынка труда и трудовой деятельности. Здесь используются преимущественно количественные данные (статистические). Во втором же направлении основной акцент делается на исследовании социальных ценностей, культуры и институтов релевантных для организации трудовой деятельности. И в этом направлении преимущественно используются качественные данные.
Роль технологий трудно переоценить в аспекте повышения производительности и создания новых продуктов. Именно благодаря технологическим инновациям мы сегодня пишем эту статью на компьютере, пользуясь электронными библиотеками и статистическими базами, что значительно облегчает процесс научной работы. Однако развитие технологий начало значительно изменять жизнь людей только с конца XVIII века преимущественно в развитых странах и многие ожидания по темпам таких изменений значительно обгоняют реальность.
Почти сто лет назад в 1930 году Дж. Мейнард Кейнс написал статью «Экономические возможности наших внуков», в которой обозначил проблемы и достижения в экономике, их последствия для изменения условий жизни через сто лет (Кейнс, 2009). В сфере трудовых отношений Дж.М. Кейнс сделал прогноз о грядущем трехчасовом рабочем дне и пятнадцатичасовой рабочей неделе: «Я уверен, что, имея немного больше опыта, мы сможем использовать вновь обретенный дар природы более разумно, чем сегодняшние богачи, и планировать свою жизнь совсем не так, как они. На протяжении многих грядущих веков ветхий Адам внутри нас будет настолько силен, что для получения удовольствия каждому из нас придется хоть немного работать. Мы будем делать для себя больше, чем нынешние богачи, радуясь небольшим обязанностям и рутинным занятиям. Но, помимо этого, нам придется как можно тоньше размазывать хлеб по маслу, чтобы работа, которую все еще необходимо выполнять, была распределена среди максимального числа людей. Отложить проблему на довольно долгий срок могут 3-часовая смена или 15-часовая рабочая неделя, поскольку трех
часов в день достаточно, чтобы ветхий Адам в каждом из нас был вполне удовлетворен!» (Кейнс, 2009: 65). Некоторые современные авторы также считают, что в мире постдефицита, в котором все необходимые товары и услуги производятся в большом количестве и доступны всем желающим, люди будут минимально заниматься поставленными им трудовыми задачами, а в свободное время творить и rien faire comme une bête [предаваться безделью, как дикий зверь — фр.]. Но, как может констатировать каждый читатель этой статьи, за оставшиеся семь лет этой цели вряд ли получится добиться, в том числе и по причине существования множества так называемых «умышленно поддерживаемых профессий», малозначительных и узконаправленных, созданных для содействия рынку труда, не позволяющих сократить рабочий день.
Также Дж.М. Кейнс обозначил четыре фактора, которые должны были помочь добиться через сто лет впечатляющего благосостояния: «Скорость, с которой мы достигнем экономического блаженства, будет зависеть от четырех факторов: нашей способности контролировать численность населения, нашей решительности предотвратить войны и гражданские потрясения, нашей готовности отдать на откуп науке вопросы, которые должны быть предметом ее забот, и скорости накопления, обусловленной разностью между производством и потреблением. Последний фактор будет контролировать себя сам, если мы станем следить за первыми тремя» (Кейнс, 2009: 67). Из вышеперечисленных вопросов фактически ни один не был решен за 100 лет.
В данной статье мы концентрируем внимание на технологических и институциональных факторах, которые наряду с другими не позволили достичь мечты Кейнса о трехчасовом рабочем дне.
Почему технологии и институты составляют дихотомию? Ответ на этот вопрос лежит в плоскости понимания процессов эволюции хозяйственных порядков и форм, способов организации производства.
Вебленовский подход к исследованию эволюции современного ему капиталистического общества в имплицитной форме формировался под влиянием К. Маркса и его диалектического принципа единства и борьбы противоположностей (O'Hara, 2022: 25).
Веблен, исследуя демонстративное потребление и праздный класс (Веблен, 1984), подчеркивает деструктивное влияние современных ему капиталистических институтов денежной экономики на экономическое развитие. В дальнейшем последователями Веблена была развита концепция церемониальных ценностей, направленных на сохранение существующих институтов, генерирующих неравенство, монополизм и, в конечном счете, периодически повторяющиеся кризисы.
В противоположность институтам денежной экономики или бизнеса, существуют технологии, связанные с деятельностью инженеров. В дальнейшем их исследованием занимался представитель оригинального институционализма Дж.К. Гэлбрейт, разработавший концепцию техноструктуры (Гэлбрейт, 2004).
В современных экономиках развитых стран наблюдается деиндустриализация труда (Бенанав, 2022). В России последних десятилетий также наблюдались процесс деиндустриализации и радикального изменения структуры экономики (Капканщиков, 2022).
Деиндустриализация хоть и является объективной экономической тенденцией, но она затрагивает фундаментальный принцип современного экономического развития — механизмы возрастающей отдачи (Вольчик, 2022). Более того, само промышленное производство и претерпело значительные изменения и стало все больше использовать цифровые и информационные технологии, которые, в частности, сильно влияют на производительность и условия труда в индустриальном секторе экономики. Негативные эффекты деиндустриализации стали причиной процессов, которые в научной литературе получили название «новая индустриализация».
В российской экономической науке внимание к новой индустриализации стало расти в начале десятых годов XXI века, что было обусловлено объективными экономическими процессами, а также проводимой государственной экономической политикой1.
1 См.: Известия (2011). Путин объявил программу новой индустриализации. (https://iz.ru/news/510401)
Процесс новой индустриализации тесно связаны с проблемами реформирования рынка труда, институциональных изменений и подготовки кадров (Коковихин и др., 2018).
Новая индустриализация рассматривается в научной литературе наряду с индустриализацией, деиндустриализацией и реиндустриализацией (Развадовская, 2020), а также в некоторых исследованиях отождествляется с реиндустриализацией (Юдина, 2015).
В данной работе мы рассматриваем влияние новой индустриализации на рынок труда. В свою очередь на рынке труда действуют два ключевых фактора — технологии и институты, которые рассматриваются через призму дихотомии Веблена. То есть новая индустриализация связана с изменением технологий и стратегических инноваций, а также эволюцией институтов. Асинхронность технологических и институциональных изменений создают противоречия и конфликты на рынке труда, и наша задача выявить и описать эти противоречия и конфликты.
Дихотомию Веблена также можно рассматривать через призму принципа согласованности четырех групп факторов экономического развития: технологий, институтов, культуры и благосостояния (Балацкий, 2021; Балацкий, 2022). Принцип согласованности и дихотомия Веблена концентрируют внимание на фундаментальной особенности эволюции социальных порядков: асинхронности изменений.
Асинхронность изменений связана с разной природой социальных связей и механизмов регуляции и саморегуляции различных сфер человеческой деятельности. Более того, регулярности, связанные со структурированием социальных взаимодействий, имеют различную природу.
Собственно технологии или «физические технологии» с момента создания первых стабильных человеческих сообществ способствовали росту производительности. Однако постепенно начали формироваться «социальные технологии», призванные снизить неопределенность в социальных взаимодействиях, в экономической и повседневной жизни. «Социальные технологии» по своей сути и являются институтами, структурирующими повторяющиеся взаимодействия на основе привычек и правил. В эволюционной экономике давно сложилось понимание, что «физические технологии» и «социальные технологии» должны изучаться в рамках одной синтетической теории (Nelson, 2002).
При проведении эмпирических исследований асинхронности изменений мы сталкиваемся с довольно сложной проблемой данных и их сопоставимости. Дело в том, что технологические изменения чаще всего связаны с количественными данными, характеризующими производительность факторов и изменения других экономических показателей (выпуск, прибыль, издержки). В свою очередь исследования институтов связаны с использованием качественных данных. И здесь нам необходимо проследить связь, как изменения институтов соотносятся с изменениями технологий и экономических показателей.
В теоретическом плане в исследованиях современного рынка труда возникают вопросы относительно того, какие экономические, институциональные и технологические факторы связаны с улучшением положения работников. Внедрение технологий и капиталоемких производств связано с процессами высвобождения работников. Социальные конфликты, порождаемые высвобождением работников, сглаживаются институциональными изменениями. Однако в научной литературе и в общественном дискурсе не существует консенсуса относительно того, как и какие институты должны быть созданы. Одним из вариантов решения проблемы высвобождения рабочей силы вследствие внедрения технологий является институт безусловного базового дохода (Брегман, 2018), установив который представляется возможным свести к минимуму бедность и преступность. Всеобщий базовый доход в теории мог бы поддерживать создание сообществ, занимающихся решением острых социальных и экономических проблем.
В настоящее время особенно заметной стала следующая тенденция рынка труда: среди населения набирает популярность «быстрое и нетривиальное образование», получаемое на платформах в формате онлайн-курсов и семинаров, где обучающиеся приобретают прикладные навыки в различных областях за очень короткий промежуток времени. Как правило, длительность обучения составляет не более года, а иногда сокращается до рекордных нескольких месяцев. Помимо прочего, формат занятий не предполагает живого общения и индивидуального подхода —
обучающемуся предоставляется общепотоковые видеоматериалы без какой-либо вариативности и учета предпочтений в образовательном процессе.
Вся информация, заложенная в основании курса, размещена в открытом доступе и может быть получена совершенно бесплатно, а значит, люди отдают деньги лишь за сбор данных.
На рекламных сайтах остро ощущается информационный шум, в особенности одна из его составляющих — множество «громких» заголовков об успешном профессиональном будущем после прохождения многообещающих марафонов. Даже самые крупные и выдающиеся ВУЗы России не гарантируют своим студентам трудоустройства, тогда как примитивные курсы заверяют о ном всех пользователей, однако и здесь есть множество уловок, на которые ведутся непритязательные обыватели интернета.
Онлайн-платформы одурманивают с помощью хитрых формулировок в договорах и условиях оферты, штампуют приписки и оговорки, за пронзительными словами которых не стоит ничего. Авторы подобных товаров вместе с командой маркетологов преподносят обучение в качестве итогового результата, иными словами, как готовый продукт, сглаживая тот факт, что купивший его может не воспринять преподносимые материалы. Их основная задача заключается в создании красивой картинки, суть которой — покупка видимости знаний или компетенций за деньги. Данная особенность тесно связана с сетевой теорией и развитием социальных сетей; люди очень часто приобретают курсы лишь потому, что их прорекламировал любимый инфлюенсер, или он был приобретен многими из их ближнего круга общения.
Курсы скорее выступают отсрочкой от реальной работы, такое образование нельзя охарактеризовать как полноценное и фундаментальное. Из подобного формата обучения возможно вынести пользу, если задача стоит в ознакомлении с новой профессией или же в расширении своих компетенций в уже имеющемся образовании. Человек, прослушавший серию такого рода вебинаров, действительно сможет выполнять базовые задачи в выбранной области, но для того, чтобы выйти на рынок труда и считаться профессионалом этого совсем недостаточно. Университеты выпускают универсальных специалистов, способных к работе в любом из направлений своей отрасли и быстрой переквалификации за счет имеющейся основательной базы, тогда как курсы готовят работников по узкоспециализированному направлению. Таким образом, с каждым днем все сильнее расширяется пропасть между квалифицированными работниками и поверхностно образованными кадрами, что является отличительной чертой современного рынка труда.
Эмпирические исследования в контексте дихотомии Веблена
Промышленная политика в современных условиях должна способствовать не только процессу реиндустриализации, но и созданию новых «хороших рабочих мест» с высокой оплатой труда и требующих квалифицированного труда. Промышленная политика в условиях глобализации требует также согласованного международного сотрудничества, например, в 2020 году возникла инициатива по созданию международного форума для обсуждения промышленной политики с политическими лидерами, общественными организациями и фирмами (Aiginger and Rodrik, 2020).
Также нельзя обойти проблему реиндустриализации и объективных процессов по увеличению доли услуг в ВВП развитых и развивающихся стран. Современная реиндустриализация не может осуществляться по правилам и историческим аналогиям времен первой и второй промышленных революций. Однако полезным будет обратить внимание, как процессы индустриализации были связаны с институциональными изменениями на рынке труда. Поэтому современные процессы реиндустриализации нельзя рассматривать в отрыве от процессов, связанных с социальной политикой и обеспечением роста благосостояния для наемных работников.
Эмпирический анализ дихотомии Веблена должен быть сконцентрирован на нескольких моментах. Во-первых, необходимо показать, каким образом технологические инновации влияют на рост производительности труда. Во-вторых, проанализировать с какими институтами могут
на современном рынке труда ассоциироваться церемониальные ценности. Анализ институтов, связанных с церемониальными ценностями, направлен на решение исследовательского вопроса о том, как институты влияют на процессы, современные реиндустриализации, и как оценить их влияние на качественные и количественные показатели труда и заработной платы.
Проблематика дихотомии Веблена в современных российских условиях может быть проиллюстрирована примером взаимосвязи роста производительности труда, с одной стороны, и внедрением технологических инноваций, с другой. Анализ взаимосвязи инноваций и производительности труда производился на основе панельных данных по 38 странам за 2014—2020 гг. В качестве зависимой переменой использовался показатель ВВП на количество отработанных часов, долл. США, в постоянных ценах 2015 года по ППС (GDP_phw, GDP per hour worked, USD, constant prices, 2015 PPPs). Данный показатель является наиболее распространенным индикатором производительности труда, используемым для межстрановых сравнений. Независимой переменной выступал логарифм Валовых внутренних расходов на НИОКР, долл. США, в постоянных ценах 2015 года по ППС (l_GDE, Gross domestic expenditure on R&D, USD, constant prices, 2015 PPPs) — прокси-индикатор развития технологических инноваций в стране (OECD, 2015).
Мы использовали следующие базовые спецификации модели:
— модель с фиксированными эффектами (оценки «within»):
GDP phwt = а + п + Tt + ß* l GDEt + e.t,
—1 it * t t — it if
— модель со случайными эффектами:
GDP phwt = а + ut + Tt + ß* l GDE t + e,t, it t t it it
где i — номер страны, t — год; ^ — специфические страновые особенности (фиксированные эффекты), u — индивидуальные страновые особенности (индивидуальные эффекты); т — временные эффекты, £ — случайные ошибки модели, а, ß — оцениваемые параметры модели. Результаты оценивания влияния инноваций на производительность труда представлены в таблице 1:
Таблица 1
Влияние инноваций на производительность труда
Метод оценивания Фиксированные эффекты Случайные эффекты
const -8,86 (16,19) 7,89 (11,58)
l_GDE 6,47 (1,78) 4,67 (1,14)
Индивидуальные эффекты Да Да
Фиктивные переменные времени Да Да
Число наблюдений 238 238
within-R2 0,49 -
P-значение теста Хаусмана - 0
P-значение теста на равенство нулю коэффициентов при фиктивных переменных времени 0,00001 0
Источники: рассчитано авторами по результатам исследования, в скобках под оценками коэффициентов указаны робастные стандартные ошибки.
Расчетные значения F-статистики для проверки гипотезы об отсутствии фиксированных эффектов равно 684,73 и соответствующее р-значение меньше 0,001, что свидетельствует в пользу модели с фиксированными эффектами против регрессии пула. Расчетное значение статистики Хи-квадрат составляет 601,52, р-значение меньше 0,001, они свидетельствуют в пользу модели со случайными эффектами против регрессии пула. Наконец, в соответствии с тестом Хаусмана, оценки модели со случайными эффектами несостоятельны и наилучшей спецификацией является модель с фиксированными эффектами. Результаты оценки модели с фиксированными эффектами демонстрируют, что Валовые внутренние расходы на НИОКР оказывают статистически значимое положительное влияние на производительность труда. Анализ динамики положения России в координатной плоскости «ВВП на количество отработанных часов, долл. США, в постоянных ценах 2015 года по ППС» (GDP_phw) — «логарифм Валовых внутренних расходов на НИОКР, долл. США, в постоянных ценах 2015 года по ППС» (l_GDE) показывает, что начиная с 2015 года производительность труда возрастает, несмотря на снижение объемов финансирования в 2018 году.
28,0
27,5
тз 27,0 <u
i 26,5 13
° 26,0 <u
p 25,5 Рч
Q
G25,0 24,5 24,0
10,5 10,52 10,54 10,56 10,58 10,6 10,62
log_Gross Domestic Expenditure on R&D (GERD)
Рис. 1. Положение России в координатах «ВВП на количество отработанных часов» — «логарифм Валовых внутренних расходов на НИОКР»2
Другим индикатором производительности труда является Индекс производительности труда, рассчитываемый Росстатом как «частное от деления индексов физического объема ВВП и индекса изменения совокупных затрат труда в % к предыдущему году3». В качестве параметра для инновационной составляющей можно использовать индикатор «Количество приобретенных организациями новых технологий». Согласно проанализированным данным за 2010—2018 гг., наблюдается положительная динамика данного показателя, за исключением 2015 года, когда индекс снизился до 98,7% по сравнению с 2014 годом. Для расширенного анализа в таблице 2 содержатся значения по наиболее релевантным для нашего исследования отраслям. Так, в «Строительстве» и «Профессиональной, научной и технической деятельности» отмечается незначительный рост, а в других областях значения практически не менялись. Общая тенденция за 8 лет отражает несущественные колебания индекса производительности труда.
2 Составлено авторами.
3 Понятия и определения (Индекс производительности труда). (https://шsstatgov.m/storage/mediabank/Yhfhnw5I/Понятия%20и%20 определения%20(Индек%20произв.%20труда)^£ - Дата обращения: 10.03.2023)
Таблица 2
Индекс производительности труда в экономике Российской Федерации и по некоторым отраслям, в % к предыдущему году
2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018
В целом по экономике 103,2 103,8 103,8 102,1 100,8 98,7 100,1 102,1 103,1
Добыча полезных ископаемых 104,3 102,7 101,5 100,4 103,3 100,3 101,4 100,8 100,3
Обрабатывающие производства 105,2 105,6 105,8 102,3 102,5 101,3 100,4 103,9 103,9
Обеспечение
электрической
энергией, газом и паром; 103 99,8 101,6 98,3 99,2 100,4 102,9 100 102,6
кондиционирование
воздуха
Водоснабжение;
водоотведение,
организация сбора и утилизации — — 103,8 99,6 97,9 89 108,7 97,6 101,8
отходов, деятельность
по ликвидации
загрязнений
Строительство 99,6 105,2 102,4 98,3 97,1 100 101,4 97,3 100,1
Профессиональная, научная и техническая 105,7 106,6 101,9 96,7 95,5 109,2 104,3
деятельность
Источники: https://rosstat.gov.ru7_
Говоря о показателе «Количество приобретенных организациями новых технологий, программных средств» стоит отметить значительное увеличение данного показателя в 2016 году, однако к 2018 году данный показатель приблизился к уровню 2010 года. Относительно положения по отраслям, в половине из анализируемых областей средний коэффициент роста меньше единицы, а в другой наблюдается небольшой рост. Так, в «Строительстве» прослеживается незначительный рост количества приобретенных технических достижений, в остальных отраслях происходит регресс.
Положение России в координатной плоскости «Индекс производительности труда» — «Количество приобретенных организациями новых технологий, программных средств» представлено на рисунке 2.
При сопоставлении полученных в ходе анализа данных отмечается незначительные колебания анализируемых показателей. Внедрение инноваций в различные сектора экономики оказывает воздействие на индекс производительности труда: улучшается качество создаваемой продукции, растет число заинтересованных и профессиональных сотрудников, снижаются издержки производства, одним словом, повышается уровень жизни людей. Данное обстоятельство подтверждается выявленной взаимосвязью между производительностью труда и расходами на инновации по страновым данным. Однако не только инновации влияют на производительность труда, но и формальные институты, стратегические решения, конкуренция и многое другое. Помимо прочего, процесс внедрения инновационных механизмов характеризуется неоднозначностью, что потенциально может привести к нивелированию итогового эффекта, ярким примером чего выступают полученные данные по России. Другими словами, если следовать концепции инструментальных ценностей и связанных с ними изменений в производственных процессах, то технологические инновации должны положительно влиять на производительность труда, но российские статистические данные показывают неоднозначную и в среднем несущественную зависимость показателей роста производительности от приобретенных новых технологий. Этот
феномен может быть объяснен влиянием на производительность той части институциональной структуры, которая связана с церемониальными ценностями.
Таблица 3
Количество приобретенных организациями новых технологий, программных средств в целом по Российской Федерации и по некоторым отраслям, единиц
2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018
В целом по экономике 21 267 40 646 31 639 33 280 28 705 24 361 64 914 20 042 22 678
Добыча полезных ископаемых 710 432 484 428 338 266 400 361 265
Обрабатывающие производства 11 832 23 236 12 050 9 989 9 963 8 716 7 687 8 508 9 421
Обеспечение
электрической энергией, газом и паром; 1 654 1 132 1 556 5 042 730 423 549 404 711
кондиционирование
воздуха
Водоснабжение;
водоотведение,
организация сбора и утилизации отходов, - - - - - - 274 134 109
деятельность по
ликвидации загрязнений
Строительство - - - - - - 6 7 8
Профессиональная, научная и техническая 1 505 9 013 11 124 11 328 12 958 8 949 7 278 6 504 7 702
деятельность
Источники: https://rosstat.gov.ru/
105
й
К н о о к
Л
ч
о
ё
«
о я
эт
к
о &
о
и
о «
к К
104
103
102
101
100
99
98
15 000 25 000 35 000 45 000 55 000 65 000 75 000
Количество приобретенных организациями новых технологий, программных средств
Рис. 2. Положение России в координатах «Индекс производительности труда» — «Количество приобретенных организациями новых технологий, программных средств» Источник: составлено авторами.
Несколько заключительных замечаний
В условиях реиндустриализации проблема конфликта церемониальных и инструментальных ценностей реализуется через институциональные изменения. В ходе институциональных изменений создаются условия, которые способствуют формированию сильных стимулов для повышения производительности труда. Однако повышение производительности не может рассматриваться отдельно от доминирующих поведенческих паттернов в фирмах и организациях. Такие поведенческие паттерны связаны с устойчивыми внутренними институтами или рутинами, которые определяют кадровую политику и стимулы на локальных рынках труда (Калабина, Орехова, 2009).
Говоря о соотношении институтов рынка труда и церемониальных ценностей, стоит привести пример приобретения церемониальной оболочки инструментальным институтом. Так, один из важнейших институтов рынка труда, а именно МРОТ, до XX века рассматривался в качестве временной меры, периодически упразднялся, охватывал лишь некоторые категории населения — одним словом, характеризовался как инструментальный. Однако к концу 1990-х годов началось его повсеместное введение, размер стал определяться исходя из экономической и политической обстановки, т.е. социокультурного контекста. Таким образом, институт приобрел церемониальную оболочку и укоренился в повседневной жизни людей.
Дихотомия в экономике должна рассматриваться с эволюционной точки зрения. В эволюционной экономике выделяют три идеальных случая зависимости институциональных изменений от исторического пути развития. Так согласно концепции М. Тула существует, во-первых, сильная форма (path-dependent) зависимости институциональных изменений от культуры и укорененных в ней институциональных структур, поэтому институциональные изменения минимально дискреционны. Во-вторых, полусильная форма зависимости от культуры и существующих институтов подразумевает, что направление изменений дискреционны, но в некоторой степени связаны с культурой. В-третьих, слабая форма (path-independent) подразумевает, что направления институциональных изменений в значительной мере дискреционны и минимально связаны с культурой и традициями (Tool, 1994: 410).
Следовательно, рассматривая дихотомию Веблена, стоит определиться, с какой формой зависимости мы имеем дело. Проблематика зависимости от предшествующей траектории развития (path-dependence) лучше всего развита в современной эволюционной экономической теории и институциональной экономике. Основной причиной дихотомии Веблена является асинхронность технологических (и связанных организационных) изменений с одной стороны, а с другой — институциональных изменений. И технологические изменения, и институциональные изменения могут быть связаны с зависимостью от предшествующей траектории развития при условии, что случайные исторические события и эффекты возрастающей отдачи замыкают (lock in) институты или технологии на той или иной траектории (David, 1985; David, 2007; Arthur, 1989). Однако в контексте дихотомии Веблена именно технологическая составляющая опережает в темпах развития институциональную. Поэтому если и наблюдается эффект зависимости от предшествующего развития в рамках дихотомии, то только по отношению к институциональным изменениям.
Также необходимо учитывать, что медленные институциональные изменения чаще всего связаны с неформальными институтами (Норт, 1997), которые довольно сложно исследовать, но можно оценить их изменения косвенно через различные показатели, например, характеризующие социальные ценности или доверие.
Модернизация российской экономики в современных условиях остается актуальной. И проведение такой модернизации требует не только ускоренного внедрения технологических инноваций. Необходимо также способствовать институциональным изменениям, которые основаны на инструментальных ценностях и позволяют снижать негативные эффекты, возникающие в контексте дихотомии Веблена.
Концепт дихотомии Веблена связан с признанием важности исследования противоречий и конфликтов в процессе институциональных и технологических изменений. Также ключевым
является вопрос об асинхронности, связанной с технологическими изменениями, с одной стороны, и с институциональными — с другой (Вольчик, 2008). Асинхронность изменений также сопряжена с определенного рода «институциональным торможением» развития производств и экономических процессов, связанных с внедрением технологических новшеств.
В процессе эволюции хозяйственных порядков производства с убывающей отдачей постепенно замещаются производствами, в которых более значимы эффекты возрастающей отдачи. Именно благодаря эффектам возрастающей отдачи удается значительно снижать издержки и обеспечивать дешевыми товарами, работами и услугами широкие слои населения. Да и сам рост населения стал возможен на определенном уровне экономического и социального развития, зависящего от распространения технологий и стратегических инноваций, связанных с механизмами возрастающей отдачи. Однако у технологий и возрастающей отдачи есть значимые побочные эффекты, которые могут препятствовать долгосрочному развитию национальных экономик. Среди таких эффектов можно выделить технологическую безработицу, деиндустриализацию, структурные диспропорции, неустойчивость и нестабильность политико-экономических процессов.
Внедрение современных технологических решений и стратегических инноваций, с ними связанных, сопряжено с ситуациями, когда в конкурентной борьбе «победитель получает все» (Артур, 2005). В таких ситуациях возрастает роль государственного регулирования, обеспечивающего доступ к технологиям и стандартам, и ограничивающего монопольную власть. Реиндустриализация является ответом на объективные процессы, связанные с технологическими изменениями и возрастающей отдачей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ/REFERENCES
Артур Б. (2005). Возрастающая отдача и два мира бизнеса. TerraEconomicus 3(4): 7-19. [Arthur, W.B. (2005). Increasing Returns and the New World of Business. Terra Economicus 3(4): 7-19. (In Russian).]
Балацкий Е.В. (2021). Принцип согласованности в теории социального развития. Terra Economicus 19(1): 36-52. [Balatsky, E.V. (2021). combinations in the theory of social development. Terra Economicus 19(1): 36-52. (In Russian).]
Балацкий Е., Юревич М. (2022). Эмпирическая проверка принципа согласованности. Форсайт 16(3): 35-48. [Balatsky, E., Yurevich, M. (2022). Empirical verification of the consistency principle. Forsythe 16(3): 35-48. (In Russian).]
Бенанав А. (2022). Автоматизация и будущее работы. М.: Изд-во Института Гайдара. [Benanav, A. (2022). Automation and the future of work. M.: Publishing House of the Gaidar Institute. (In Russian).]
Брегман Р. (2018). Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир. Москва: Альпина Паблишер. [Bregman, R. (2018). Utopia for realists: How to build an ideal world. Moscow: Alpina Publisher. (In Russian).]
Веблен Т. (1984). Теория праздного класса. М.: Прогресс. [Veblen, T. (1984). Leisure class theory. M.: Progress. (In Russian).]
Вольчик В.В. (2022). Возрастающая отдача и российская инновационная система. Управление наукой: теория и практика 4(4): 88-116. [Volchik, V.V. (2022). Increasing returns and the Russian innovation system. Science Management: Theory and Practice 4(4): 88-116. (In Russian).]
Вольчик В.В. (2008). Эволюция институтов постиндустриальной экономики в контексте дихотомии Веблена. Terra Economicus 6(2): 53-65. [Volchik, V.V. (2008). The evolution of postindustrial economic institutions in the context of Veblen's dichotomy. Terra Economicus 6(2): 53-65 (In Russian).]
Гэлбрейт Дж.К. (2004). Новое индустриальное общество. М.: АСТ. [Galbraith, J.K. (2004). New industrial society. M.: AST. (In Russian).]
Калабина Е.Г., Орехова С.В. (2009). Влияние локального рынка труда на устойчивость институтов внутрифирменного рынка труда (на примере предприятий Свердловской области). Известия Уральского государственного университета. Сер. 3, Общественные науки (1/2). [Kalabina, E.G., Orekhova, S.V. (2009). Influence of the local labor market on the stability of the institutions of the intra-company labor market (on the example of enterprises in the Sverdlovsk region). News of the Ural State University. Ser. 3, Social Sciences (1/2). (In Russian).]
Капканщиков С.Г. (2022). «Русская болезнь» как этап эволюции эффекта Гронингена. Российский экономический журнал (5): 41-63. https://doi.org/10.33983/0130-9757-2022-5-41-63. [Kapkanshchikov, S.G. (2022). «Russian disease» as a stage in the evolution of the Groningen effect. Russian economic journal (5): 41-63. (In Russian).]
Кейнс Д.М. (2009). Экономические возможности наших внуков (послесловие Д. Шестакова). Вопросы экономики (6): 60-69. [Keynes, D.M. (2009). Economic opportunities of our grandchildren (afterword by D. Shestakov). Voprosy ekonomiki (6): 60-69. (In Russian).]
Коковихин А.Ю., Кансафарова Т.А., Шарапова Н.В. (2018). Новая индустриализация: разрыв в компетенциях и институты рынка труда. Журнал экономической теории 15(2): 316-324. [Kokovikhin, A.U., Kansafarova T.A., Sharapova N.V. (2018). New Industrialization: Competence Gap and Labor Market Institutions. Journal of Economic Theory 15(2): 316-324. (In Russian).]
Коммонс Д.Р. (2012). Институциональная экономика. Terra economicus 10(3): 69-76. [Commons, D.R. (2012). Institutional economy. Terra economicus 10(3): 69-76. (In Russian).]
Норт Д. (1997). Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала». [North, D. (1997). Institutions, institutional changes and the functioning of the economy. M.: Foundation of the economic book "Beginnings". (In Russian).]
Развадовская Ю.В. (2020). Новая индустриализация: фазы, доминанты и паттерны. Вестник Томского государственного университета. Экономика (52): 291-307. [Razvadovskaya, U.V. (2020). New industrialization: phases, dominants and patterns. Bulletin of Tomsk State University. Economics (52): 291-307. (In Russian).]
Юдина Т.Н. (2015). Деиндустриализация и новая индустриализация (реиндустриализация): Россия и Китай. Теоретическая экономика (1): 76-78. [Yudina, T.N. (2015). Deindustrialization and new industrialization (reindustrialization): Russia and China. Theoretical Economics (1): 76-78. (In Russian).]
Aiginger K., Rodrik, D. (2020). Rebirth of Industrial Policy and an Agenda for the Twenty-First Century. Journal of Industry, Competition and Trade 20(2): 189-207. (https://doi.org/10.1007/S10842-019-00322-3/TABLES/2)
Arthur, W.B. (1989). Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In by Historical Events. The Economic Journal 99(394): 116. (https://doi.org/10.2307/2234208)
Atkinson, G., Reed, M. (1990). Institutional Adjustment, Instrumental Efficiency, and Reasonable Value. Journal of Economic Issues 24(4): 1095-1107. (https://doi.org/10.1080/0021362 4.1990.11505104)
Bush, P.D. (1987). The Theory of Institutional Change. Journal of Economic Issues 21(3): 10751116. (https://doi.org/10.1080/00213624.1987.11504697)
David, P.A. (1985). Clio and the Economics of QWERTY. The American Economic Review 75: 332337. (https://doi.org/10.2307/1805621)
David, P.A. (2007). Path Dependence, its Critics, and the Quest for 'Historical Economics.' In The Evolution of Economic Institutions. (https://doi.org/10.4337/9781847207036.00016)
Foster, J.F. (1981). The Relation between the Theory of Value and Economic Analysis. Journal of Economic Issues 15(4): 899-905. (https://doi.org/10.1080/00213624.1981.11503913)
Gimble, D.E. (1991). Institutionalist Labor Market Theory and the Veblenian Dichotomy. Journal of Economic Issues 25(3): 625-648. (https://doi.org/10.1080/00213624.1991.11505195)
48
BoAbMMK B.B., MacA^KOBa E.B., AeiiaxuHa O.B., BapyHOBa A.A.
Nelson, R.R. (2002). Bringing institutions into evolutionary growth theory. Journal of Evolutionary Economics 12(1): 17-28.
O'Hara, P.A. (2022). Principles of Institutional and Evolutionary Political Economy: Applied to Current World Problems. Singapore: Springer Nature. Available at: (https://link.springer.com/ book/9789811941573)
Organisation for Economic Co-Operation and Development. (2015). OECD. Stat. (https://stats. oecd.org)
Tool, M.R. (1994). Institutional adjustment and instrumental value. Review of International Political Economy 1(3): 405-443. (https://doi.org/10.1080/09692299408434293)
Waller, W.T. (2021). Institutions, technology, and instrumental value: A reassessment of the Veblenian dichotomy. Institutional Economics: Perspectives and Methods in Pursuit of a Better World, 19-48. (https://doi.org/10.4324/9781003160434-3)
