CC BY
229
УДК. (0911+130 2 с в КОЛЫЧЕВА
Институт ветеринарной медицины Омского государственного аграрного университета
ТЕХНОКРАТИЗМ КАК ПРИЧИНА КРИЗИСА ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ_
В данной статье рассматривается проблема противоборства гуманизма и технократизма как двух противоположных тенденций в современной культуре и информацонной цивилизации. Технократизм рассматривается как особый тип мышления и способ существования человека в мире, подавляющий свободное творчество и познание сакральных основ Бытия, он разрушает целостную картину мира, формируя частичного челопека, создавая тем самым проблему отчуждения и провоцируя к созданию антитехнократической тенденции в самом мышлении в различных науках, стремящихся к единству и синтезу ради обретения гармонии с самим собой, другими людьми, бытием, миром и космосом.
Понятие технократизма г. философии противопоставляется понятиям гуманизма и гума-нитаризма. Технократизм применим ко многим сторонам социокультурного мира. Технократизм, как способ мышления, предполагает частично«- п>, односторонность, жестокость, однозначность, рассмотрение средства а качестве цели. Оп выступает в виде современной формы догматического, механистического мировоззрения и деятельности. В основе понимания технократизма лежат причины двоякого характера. С одной стороны, это жесткая форма организации производства и всей жизни человека, а с другой — это сам характер современной цивилизации, который принято называть в современной науке «машинной», или техногенной. Способ взаимодействия с природой, базирующийся на механических принципах, заложенных в технике, диктует человеку определенный способ поведения и мышления. Этот способ закрепляется в мышлении и распределяется на другие сферы человеческой жизни.
В этих условиях человек не может выйти за рамки ограниченности, частичности, узости мышления, развернуть универсальное богатство своего потенциала. Технократическое понимание человека отражено в идеале его всесторонности, рассматриваемой как механическое соединение всех положительных сторон, а всесторонняя целостность подразумевает свободное ориентирование, свободное существование в многомерном полисимфоническом пространстве.
Противоположностью технократического подхода может стать глубокий сущностный (или субстанциональный) подход, с точки зрения духовной культуры. Сама история свидетельствует об этом противоборстве.
Технический прогресс в наше время явно опережает социальный и культурный. В настоящее время техника господствует над человеческим сообществом, диктуя свои законы и свою волю. Примером может служить то, что многие впадают в зависимость от Internet, от компьютера, в психдиспансерах появляются новые больные с нарушением психики, зомбированные компьюте романы.
Техника материализует волю разума человека-завоевателя и человека-хищника {«Raubter» по Шпенглеру). Такое видоизменение статуса техники в обществе узаконивает завоевательно-потребительское отношение к природе, ведущее к эко-
логическому, моральному ¡1 духовному кризису. Технологический детерминизм, как течение, был свойственен почти всем западным социологическим концепциям, например Сен Симона и Веблена. Центральная идея технической цивилизации — это идея власти технических специалистов или носителей технической рациональности. Технократы постепенно заполонили мир. Об этом писали многие философы начала XX века. Вся экзистенциальная философия направлена против обездушенной технократической и обезбоженной реальности, и выступает за творческое самобытие, самораскрытие человека, утверждение свободы, индивидуальности и субстанциональности в культуре. Самой глубинной основой технократизма как способа мышления является нарушения исконной органической целостности, утраты связей с корнями Бытия, онтоса. Происходит процесс тотальной дезонтологизации, о чем писали Ясперс и Марсель. Это проявляется в разбалансировке понимания взаимодействия материи и духа, дисбаланса культуры и цивилизации.
М.Хайдеггер пишет о таком мышлении, как о «бегстве от мышления», противопоставляя ему «осмысляющее мышление». «Вычисляющее мышление» ограничено, это частный вид мышления. «Его специфичность состоит в том, что, когда мы планируем, исследуем, налаживаем производство, мы всегда считаемся с данными условиями. Мы заранее расчитываем на определенные результаты» [3|. Такое мышление будет калькуляцией даже тогда, когда оно не оперирует цифрами и не пользуется калькулятором и компьютером.
Хайдеггер вычленяет основные черты «вычисляющего» (то есть технократического) мышления:
1) строгую заданность системой конкретных координат, соотносительность с условиями существования. «Осмысляющее» мышление, наоборот, жестко не связано с условиями, оно охватывает смысл, сущность и целостность;
2) целесообразность. «Осмысляющее» мышление не связывается с определенной целью;
3) прогностический и прагматический характер. «Осмысляющее» мышление не имеет расчета на какие-либо конкретные результаты;
4) это калькуляция, учет, вычисление условий деятельности и действия. «Осмысляющее» мышление самодостаточно и не нуждается в количественных параметрах в своем видении окружающего мира,
5) оно не обязательно связано с цифровым — точным или естественно-научным знанием, но так же и с гуманитарным.
В таком способе мышления многие философы, как русские, так и западные, увидели неизбежность и трагедию. Его содержание анализирует Н.Бердяев, Д. Оруэлл, О. Шпенглер, X. Ортега-и-Гассет, Г. Мар-кузе, Г. Марсель.
Истоки же традиции противостояния технократизму восходят к XVIII веку, когда тенденции нарождающегося технократического мышления и деятельности человека чутко уловили Гете и Шиллер, Гегель, Маркс, Бальзак, Достоевский, Толстой, Томас Манн. А сегодня технократизация общества является трагической данностью прогрессивных тенденций, которая постепенно становится способом постижения мира и способом бытия человека.
Г. Марсель называет современного прогрессивного человека новой технической организации «тотализованным универсумом технической рациональности» и «технической экстраполяцией». Он считает дух абстракции — ядром современной цивилизации. Марсель видит переоценку роли техники, составляющую душу современной цивилизации, под техникой он понимает навык, предназначенный для покорения мира. Человек почувствовал себя центром Вселенной и переоценил мощь своего разума по покорению внешнего мира. Научно-технический разум становится центром новой «технической цивилизации», которая грозит полной дегуманизацией мира.
Это один из парадоксов истории, где гуманизм переходит в свою противоположность — антигуманизм. Из вышесказанного можно сделать вывод, что при возрастании роли техники в техногенной цивилизации, отчуждается человек, превращаясь в технический элемент, деталь технической цивилизации. Попадая в ее измерение, он становится приложением к научно-технической реальности, «человеком-механизмом» («Ношо mechanicus») и «человеком-потребителем» («Homo consuments» по Э. Фромму). Анализируя современную западноевропейскую цивилизацию, Марсель полагает, что техногенная цивилизация разрушает духовно-ценностное содержание культурно-исторической традиции. Над «духом мистерии» возобладал «дух техники», покоряющий действительность, который может манипулировать ею. Этот процесс завершается тотальным манипулированием общественной жизни и сознания человека.
Глобальную идею технократизма, как конкретный образ организации развил в своих трудах Л. Мэмфорд. При своем возникновении, техника была связана со всей природой человека. Ее сменила «монотехника, целиком посвященная увеличению власти и богатства путем систематической организации повседневной деятельности [4]. Эту первичную коллективную машину — иерархическую организацию общества и труда, «человеческую модель всех последующих машин», — Мэмфорд называет Мегамашиной. Всеобщая машинизация, по словам автора, не совместима с дальнейшим развитием потенциальных возможностей человека.
Воплощением принципа Магамашины, по Л. Мам-форду, стал образ «Человека-Организации», где «система, как таковая, является продолжением такого человека — от самых примитивных форм политической власти он выступает одновременно и как творенье, и как создатель, и как последняя жертва Мегамашины» [6].
Русские философы внесли большой вклад в критику идей технократизма. Они пытались противопоставить ограниченности, разорванности и частичности человека и его Бытия, принцип синтеза и целостности. Об этом писали Вл. Соловьев, П. Флоренский, А.Карсавин, С. Булгаков и Н. Бердяев, которые глубоко понимали объективную сущность и ограниченность самой машинной цивилизации. С точки зрения религиозной философии, проблема технократизма глубоко проанализирована H.A. Бердяевым. Он выделяет четыре черты нового типа духовности, ознаменовавшего победу цивилизации над культурой:
1) устранение искусства и философии, замену их инженерным искусством;
2) переход к новому типу этики — от миссии хранения и продолжения творения к господству над ним в своих целях;
3) господство «философии обладания» над «философией бытия» (об этом же писал Э.Фромм в работе «Иметь или быть?»);
4) утрата выхода в вечность, возможность созерцания Бога, истины, красоты» [1].
Каким образом можно освободиться от технократического разума и мышления? Технократизм в философии противопоставляется культуре, которая целостна, имеет целостное ядро и осознает метафизические корни своего Бытия, где технокритизм предстает деструктивным инородным элементом. Но он — составляющая часть социального бытия и элемент ее, постоянно возбуждающий и провоцирующий мышление к конструкциям иного типа. Культура должна «снимать» ограниченность технократизма. Технократизм рождается в лоне и выходит из лона культуры, но, отделившись от нее, он начинает самостоятельно диктовать условия существования культуры и человека-творца культуры. Диктуя новый способ существования, технократизм ведет цивилизацию в тупик, в вырождение, к катастрофе. Технократизм становится глобальной характеристикой мышления и деятельности человека. Он имеет глубокую традицию в общественном сознании, которая связана с наукой, мышлением Нового времени, с изменением характера человеческой деятельности и возникновением реальной угрозы деформации природы человека. Суть технократизма — в нарушении целостности человека, закреплении односторонности, частичности, одномерности, «линейности» его мышления и деятельности, их запрограммированности, связанности и обусловленности...
Технократизм в культуре неотделим от отчуждения и превращения культуры, которая должна быть основана на Эросе, в антикультуру, которая основана на Танатосе, из чего рождается культурная некрофилия. Она возникает как результат мышления, ограничения, усечения, искоренения органически присущего, смыслообразующего момента Бытия. Это — результат утраты собственности в смысле жизнедеятельности человека, его сущностной стороны, ибо собственность продуцирует целостность, которая в ходе развития оказывается отчужденной от него и часто ему же противопоставленной. Технократизм разрывает связующее звено всех человеческих взаимоотношений, социальных институтов, продуктов труда и творчества, он убивает самое главное — дух творчества, любви, радости, смысла жизни, заменяя его безличным повиновением, мертвыми социальными структурами, обезличенной властью и зако-
нами. В таком обществе нет места человеку, у которого еще осталась душа с вечными ценностями. Так же он разрушает представления человека о моральном и эстетическом.
Человек технотизированный полностью забывает о прекрасном, он не испытывает вдохновения ни от работы, ни для создания чего-то нового, он не видит пользы морального, ибо быть моральным — становится бессмысленно для человека организации, так как он — часть большего технизированного, и вместе с тем аморального «общества-машины», технополиса, или Мегамашины. Законы в этом технополисе таковы, что чем быстрее освобождаешься от морали, тем легче выжить в этой огромной смертоносной машине, где все регулируемо, стандартизируемо, управляемо по шаблону (тоже аморальному), куда не вписываются вечные истинные законы морали и красоты, основанные на благе всеобщего. За эти принципы в свое время боролся Платон: «Справедливость — высший закон государства», и к тому призывал И.Кант: «Поступай так чтобы максима твоей воли соотносилась со всеобщим благом»!
Эти ценности рухнули с приходом техногенной цивилизации и приходом технократического разума. Технократический разум также породил вечно скучающего человека-потребителя, для которого ценности заключены только в материальном достатке и оснащении.
Возможно, это самая фундаментальная уграта, так как она незаметно меняет всю парадигму мыслей и чувств человека, его ценностные ориентации и образ жизни. Окружающий мир становится поэтому враждебен красоте и гармонии. Признаками этого являются как внешние, так и внутренние элементы. Наступило время глобальной деструкции и деконструкции человеческого сознания, в котором нет места культурным традициям, понятиям целостности человека и гармонии, определяющей смысл его Бытия. Утрата гармонии с миром рождает болезненные, искаженные представления о мире и о себе, больные мысли порождают нездоровое мировоззрение, оно в свою очередь, порождает безнадежно больные и деструктивные социальные «структуры»: мертвенные некрофилические институты и учреждения образования (пример — тоталитарные секты, интернет-клубы, шоу-бизнес, платные эротические услуги, иногда по телефону и Интернету). Человечество встало перед фактом образования антиэстетической действительности и в материальном и в духовном пространстве Бытия.
Технократическое мышление, чтобы создать целостность, всегда механически соединяет элементы однородные и одноуровневые. Но на данном кризисно-катастрофическом этапе развития, необходим противоположный подход, который предполагает полифоничность для синтеза. Он отказывается от понимания единства лишь как соединения на единой научной платформе всего богатства теорий, концепций и т.д. В современных науках акцент делается на взаимодополняющем характере теорий. Осознается невозможность механического соединения гуманитарного и естественнонаучного знания, как и соответствующих им образов мира. Они не сливаются, а взаимопроникают, взаимодополняют друг друга, если не рассматривать их в одной плоскости. Примером может служить софиология П. Флоренского, его учение о единосутции творного Бытия, понимание соборности в русской философии Н. Хомякова и В. Соловьева, а также симфоничнос-
ти Л. Карсавина. В современной науке примером может служить концепция Налимова В.В., где автор пытается объединить семантическую и физическую реальность. Антитехнократическим является си-нергетический подход. Целостность перестает отождествляться с равновесностью и порядком. Они выступают лишь частным случаем, не определяющей общей картины. Эту картину, наоборот, определяют неравномерность, хаос и случайность. Неравновесный и спонтанный характер системы nav4iioro знания ярко выражен в концепции Библера B.C. Целостное знание вырастает из непрерывного / налога, или полилога, переклички и взаимодействия смыслов как в историческом смысле, так и в современности. Этот подход подводит к необходимости возвращение нзуки в лоно культуры. Это такой способ мышления, когда научные теории, гипотезы, факты всех рремен и народов как бы разговаривают между co'Jjh н;. рапных и имеют равное «право» на свое право и решении любой современной проблемы, хотя с другой стороны, не отбрасывается и «снятое» знание и в качестве «снятого» такие принимают участие в этом бесконечном научном полилоге. Каждый временной cp?j3 науки становится ареной двойственности, дополнительности и предстает как мозаичное полотно с элементами различного колорита, яркости. оттеняющими друг друга и только в сочетании дающими неповторимый облик целостности полотну. Парадоксы ведущие в тупик, на самом деле помогают выйти к качественно новой картине мира, которая уже на пороге познания и готова к реализации.
На путях поиска интеграции и целостности возникает синергетическая концепция И. Приго-жина, который дал новый способ мышления, создав междисциплинарный подход. Он преодолевает традиционное отождествление целостности с равновесностью. Сама равновесность становится моментом, стороной развития системы. С точки зрения кибернетики, неравновесное состояние — это то, что разрушает устойчивость и целостность, с точки же зрения синергетики, оно не источник гибели, а основание становления упорядоченности, структурного оформления. Синергетика основывается на представлениях о принципиальной нелинейности реальных процессов, включающих вместе с тем узкий спектр явлений линейной природы. Отсюда универсальность синергетики. Возможность «отбора» системой в неравновесном, возбужденном состоянии внешних стуктурообразующих факторов снимает противостояние не только между живой и неживой природой, но и между жизнью и «обычными» законами физики. От изучения состояний целого мы переходим к изучению ее динамики. Идеи конструктивности неравновесности, неустойчивости для процесса развития системы, роли случайности в этом процессе позволяет по-иному взглянуть и на систему научного знания, представить и развитие как вероятностный процесс самоорганизации и саморазвития творческой деятельности. К этой концепции близка теория диалога или полилога В.С.Библера, развивающая, в свою очередь, идеи М.М.Бахтина. С этой точки зрения, система знания как целостность по преимуществу неравновесна, ибо она есть постоянная перекличка субъектов науки, постоянное изменение смыслов научных феноменов в свете все новых их взаимодействий, появление все новых участников развития и «высвечивания» ими новых черт и сторон учас-
тников прежних. Все это В.С.Библер соотносит с наукой как феноменом культуры и видит в таком подходе больше перспективы, чем в традиционном понимании развития науки по схеме ее диалектического «восхождения», когда ценность предшествующих феноменов «снимается» ценностью настоящих.
Таким образом, в современной ситуации мировоззренческого эклектизма, утрат устойчивого фундамента мировосприятия, распада целостной картины мира, чтобы прорваться из очередного тупика мировой истории необходимо совершить прорыв через стремление к отходу от механического понимания единства и целостности.
Синтез и синергетика так же являются средством борьбы против технократизма. Необходим процесс преодоления господства технократического мышления и формирования новой синергетической парадигмы мышления. Должен сформироваться антитехнократический тип мышления, не ориентированный на машинообразие, догматизм, односторонность, жестокость, которому будет соответствовать и новая система общих представлений о природе, или новая картина мира, более сложная и многомерная, уточняющая место и роль человека во вселенной, возможно, совершенно необычная с точки зрения повседневного «здравого смыслов». Эта новая картина мира станет великим завоеванием человека, и, возможно, качественно изменит его самого, возвращая науку в лоно культуры. Если мы хотим вернуться к гуманизму, необходимо создать новую ценностную науку о человеке, которая предполагает его целостность.
Всесторонность человека техногенной цивилизации должна замениться органической целостностью. В социальных системах — интегральностьго, которая невозможна без познания законов Вселенной и средствах достижения ее мудрости, которая невозможна без трансценденции, Технократическая ограниченность мышления приводит человека к осознанию своей собственной частичности, ущербности и рождает тоску по сак-ральности, что становится хронической болезнью века, так как человек — существо духовное и не может не питаться духом. Человек понимает иллюзию прогресса достижений в области науки и техники, у него пропадает иллюзия абсолютной универсальности механики, он осознает, что техника не всесильна, есть сила Провидения Божьего. Человек становится бунтарем против отчужденной технической организации, в которой он — лишь исполнитель нужд и запросов общества, которое направлено не на гуманизм. Происходит трансформация сознания в сферу познания высшего запредельного метафизического плана Бытия, И тогда он восстает против самой техники, онаученной науки и стиля технократического мышления, пытаясь изменить формы ее развития и применения.
В научных исследованиях о человеке возникает мощная антитехнократическая тенденция в сторону движения к целостности культуры. Она направлена на преодоление псевдодиалектического, комплексного подхода к пониманию природы и сущности человека, когда механически складывается природные и социальные начала; это преодоление устоявшегося представления об идеале всесторонности, осознаваемого как механическое соединение положительных сторон; это все более полное развертывание представлений об органической связи человека с условиями его существования; а так же
преодоление современного антропоцентризма и недооценки возможностей человека, попы тка понять его реальное место в космосе; это синтетичность и гармоничность самой зарождающейся науки о человеке.
Выводы
1. Технократизация сознания привела не к возвышению, а к упадку науки и техники, к неспособности вывести ее на качественно новый уровень, для достижения более прогрессивных идей. Это произошло, потому что технократическое мышление в глубине своей сущности противоположно творчеству, которое основано на духе. Без творчества же мертвеют и самые новейшие научно-технические средства, теряя внутренний субстанциональный источник развития. Импульс «воли к власти» за тмевает собой импульс «воли к культуре». Это и есть условия, при которых культура впадает в кризис, теряет перспективу развития и творческую способность.
2. Самым фундаментальным проявлением технократизма как «машинизированного» способа мышления и деятельности человека, характерного для современной эпохи, является деэстетизация человеческого Бытия, т.к. эстетическое начало противоположно однозначности, односторонности, и связано по своему происхождению с многозначностью, многомерностью. Таким образом, технократизм и красота противостоят друг другу по сущностным параметрам. Ситуация кризиса — это когда энергия Танатоса побеждает энергию Эроса, цивилизация — культуру, возникает однобокое бытие, которое само подвержено вырождению.
3. Разрушение целостности Бытия есть также атрибутивное свойство технократизма. Религия в культуре формирует целостность, равную синтезирующей тенденции, которая проявляет себя не как внешнее насилие, но как неудержимое изменение системы изнутри, которое влияет на положительное изменение других систем.
4. Каковы же реальные последствия технократизма? Технократизм деконструировал все скрепления составляющих элементов духовной культуры. Вследствие этого произошло смешение принципов, родился мировоззренческий эклектизм; возникла энтропия духа культуры. Человеческий дух перестал творить вечные идеалы и ценности, которые хранили культуру от разложения. Теперь возникает коррозия вечных столпов истин Бытия, самого фундамента культуры.
5. В результате только культура, ядром которой является высшие ценности, будучи выражением и материализацией целостности человека, может стать антиподом технократизма и сможет противостоять односторонности, частичности, искаженности и обеднению человеческого бытия. С помощью целостной культуры возможно конституирование целостного мира и условий творческой жизни человека в культурном пространстве его Бытия.
6. Зачем же нам дан дисбаланс науки и религии, техники и культуры? Из постановки данной проблемы напрашивается вывод о том, что без кризиса целостности в умозрении не было бы поисков выхода из кризиса, поиска новых моделей мышления и рождения новой ценностной доминанты в мышлении, которая стала фундаментом конституирования новой парадигмы мышления, которая в свою очередь стала отправной точкой в новых открытиях и могла бы спасти и исцелить мышление и умозрение от гибели. Иными словами, кризис — это средство от
застоя в беспрерывном потоке развития, «реки мышления» и познания.
7. Действительно, отречение от гуманистической культуры, ядром которой являются высшие ценности, которые имеют своей высшей целью -облагораживание социального бытия и однобокое следование слову науки и техники — заведомо ложный путь вероломного и варварского завоевания и освоения окружающей действительности. Предоставление же развитию науки и истории свободы в виде произвола собственной динамики, при отречении от мудрости веков - это утрата перспективы субстанциональности Бытия. В современной техногенной цивилизации, где доминируют деструктивные некрофилические тенденции необходимо действенное внедрение интегрирующих тенденций, ибо без метафизически ориентированного гуманизма, пронизанного Духьм и познанием трансцендентного ее смысла — история мертва, а науки об истории человечества -- становятся мертвенной каталогизацией систем знаний, которые невозможно целостно применить, без познания же Абсолюта человек становится ограниченным приложением к этой мертвенной, безжизненной систематизации псевдонаучных знани;;, и в своем познании сущнос.и Бытия он становится бессильным управлять этой историей, очжонясь
лицом к лицу с Божественным Провидением и Замыслом Божиим.
Библиографический список
1. Бердяев H.A. Смысл истории. - М, 1990, с.76-78.
2. Библср B.C. Культура. Диалог культур // Вопросы философии. 1989. №6.
X Губмап Б.Л. Западная философия культуры XX века. - М.. 1997. с.21.
Гуманитаризация технического образовании и гуманизации профессиональной подготпнк;'. инженеров. - Ульяновск, I9H9, с.232.
5. Новая технократическая волна ил Запади. -- М.. 1986. с. 232-237
6. МэмфордЛ. Миф машнчи .'/ Постник МГУ. - 1 ;к>2.- №1. с.239.
7. С:ициалыю-фило< оф. м; ■ „робле'.ы духовного производства / Республиканская .мучная конференция. 4.2. -
Ульянodc. ; , 1990.
КОЛЫЧЕВА Светлана Валентиновна, ассистент кафздры философии.
Дага посту 1ления статьи ч редакцию: 23.05.06 г. © Колычева Г.В.
удк316* Е.Ю. КЛЕПЦОВА
Вятский государственный гуманитарный университет, г. Киров
ТЕРПИМОЕ, ТОЛЕРАНТНОЕ, НЕТЕРПИМОЕ ОТНОШЕНИЕ МОЛОДЕЖИ_
На основании проведенных экспериментально-теоретических исследований выявлены уровни и индивидуально-типические особенности терпимого, толерантного, нетерпимого отношения молодых людей к реальности: молодые люди с преобладанием пренебрежения, отстраненности, импульсивности, высокомерия, терпеливости, беспомощности, снисхождения, сотрудничества, уступчивости, предложены некоторые факторы закрепления преобладающей формы в поведении молодежи.
К сожалению, в настоящее время в общественном сознании нарастает нетерпимость, озлобленность, агрессивность, что требует от каждого человека мобилизации внутренних сил и ресурсов противостояния им, изменения отношения к окружающим. Значимую роль в гуманизации отношений призвана сыграть терпимость. Особенно в подростковом и юношеском возрасте, заявившем о себе как о критическом, переходном периоде в личностном развитии. Данные возрастные периоды чрезвычайно сензитивны к восприятию проявлений транслируемых в разных масштабах, начиная от средств массовой информации, кончая элементарной бытовой раздражительностью, несдержанностью, агрессивностью и нетерпимостью.
Последние десятилетия ставят необходимость выделение нового типа ценностей - ценности гуманизма.
Общей чертой гуманистических ценностей является то, что все они обретают свой статус в результате их оценки по критерию "человечность или античеловечность".
Особый интерес для нас представляют нравственные ценности. Нравственные ценности, атакже этика гуманизма, согласно представлениям В.А. Ку-вакина, составляют ядро гуманистического мировоззрения [7]. Среди некоторых моральных ценностей гуманизма, предлагаемых П. Куртцем и В.А. Кувакиным, заметное место принадлежит терпимости, которая в последнее время часто заменяется синонимом "толерантность". В последние годы актуализировались исследования проблем толерантности, где толерантность выступает, с одной стороны, как некоторая философия, с другой — как отношенческая категория, и с третьей — как культура толерантного сознания [1-14]. В рамках идей
