CC BY
10
ВЕСТНИК ГЕМАТОЛОГИИ, том XVIII, № 2, 2022
В.О. Muхайлюmенко
ИССЛЕДОВАНИЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНОВ ОКСИДАТИВНОГО СТРЕССА
У ЖИТЕЛЕЙ ОСТРОВА ВАЙГАЧ
ФГБОУ ВО «Северный государственный медицинский университет» Минздрава РФ, Архангельск
Введение. На сегодняшний день общераспространенным остается полногеномный анализ кандидатных генов, т.е. генов, продукты которых потенциально вовлечены в патогенез заболевания. При этом значительную важность играет выбор генов, которые участвуют в определенных биохимических и патофизиологических механизмах. Патология сердечно-сосудистой системы у коренных народов Севера занимает 2 место по смертности, из-за этого многие авторы изучают негативное влияние климатических факторов Крайнего Севера на сердечно-сосудистую систему и именно эти заболевания, протекают с выраженными нарушениями окислительного метаболизма. Таким образом, представляет интерес получение данных о «генетической защищенности» данных популяций, изучение генетической основы окислительного стресса: генов, обладающих проокси-дантной и антиоксидантной активностью, митохондриальных генов, оказывающих влияние на функционирование митохон-дриальной ДНК.
Цель. Определение частот полиморфизмов генов CYP1A1 (4889A>G), PON1 (575A>G), SOD1 (7958G>A), CAT (262C>T), SOD2 (Ala16Val, 58T>C), GSTP1 (313A>G) в популяции коренного населения Ненецкого автономного округа (НАО).
Материалы и методы. Исследованием охвачены 44 жителя НАО острова Вайгач. Исследование проводилось на базе лаборатории ДНК-диагностики ЦНИЛ СГМУ Объектом исследования являлась геномная ДНК, полученная из лейкоцитов периферической венозной крови. Молекулярно-генетический анализ с использованием аллель-специфичных праймеров с детекцией методом электрофореза в 3% агарозном геле для определения полиморфизма в генах CYP1A1, PON1, SOD1, SOD2, CAT, GSTP1. Рассчитывались частоты аллелей и генотипов изучаемых маркеров оксидативного стресса.
Результаты и обсуждение. Средний возраст лиц изучаемой выборки составил 29 лет, среди них женщин - 52,3 % (23 человека), мужчин - 47,7 % (21 человек). Частоты полиморфизмов
по указанным генам составили: CYP1A1 (4889A>G): AA 79,54%, AG 18,18%, GG 2,27%; PON1 (575A>G): AA 54,54%, AG 43,18%, GG 2,27%; SOD1 (7958G>A): GG 79,54% , GA 18,18%, AA 2,27%; CAT (262C>T): CC 86,36%, CT 13,64%, TT 0%; SOD2 (Ala16Val): Val16Val 56,82%, Ala16Val 31,82%, Ala16Ala 11,36%; SOD2 (58T>C): TT 97,73%, TC 2,27%, CC 0%; GSTP1 (313A>G): AA 52,27%, AG 38,64%, GG 9,09%. Частоты аллелей по данным генам: CYP1A1 (4889A>G): p(A)=0,886, q(G)=0,114; PON1 (575A>G): p(A)=0,761, q(G)=0,239; SOD1 (7958G>A): p(G)=0,886, q(A)=0,114; CAT (262C>T): p(C)=0,932, q(T)=0,068; SOD2 (Ala16Val): p(Ala)=0,25, q(Val)=0,75; SOD2 (58T>C): p(T)=0,989, q(C)=0,011; GSTP1 (313A>G): p(A)=0,716, q(G)=0,011.
Выводы. Среди ненцев, проживающих на о. Вайгач, установлена очень высокая частота гомозиготного носительства гена SOD2 Ala16Val (rs4880), в отличие от полиморфизма 58T>C того же гена, где 98% аллелей «дикого типа». Стоит уделить внимание также гену PON1 A575G (rs662), где частота гетерозиготного носительства составила 43%. Проверка частот аллелей на соответствие равновесному распределению Харди-Вайнберга не выявила статистически значимых отклонений от такового в группе исследуемых ненцев, что свидетельствует о стабильности полиморфизма в популяциях. Лишь по локусу SOD2 Ala16Val (rs4880) наблюдается тенденция к отклонению от равновесия Харди-Вайнберга, что, вероятно, может указывать на какое-либо преимущество данного генотипа, закрепляющее его представленность в ненецкой популяции. Возможно и другое объяснение, в силу маленькой выборки (44 человека).
Полученные результаты исследования частот аллелей и генотипов в популяции коренных жителей НАО, на наш взгляд, представляют интерес для популяционной генетики, а кроме того, являются основой дальнейшего анализа ассоциаций данных полиморфизмов с функциональными показателями анти-оксидантной систем.
М.А. Михалева1, Е.В. Ефремова1, Е.А. Милеева1, А.В. Разумный1, А.М. Раджабова1, Т.В. Овчинникова1, Н.Н. Немсцверидзе1 А.А. Пирхало1 М.В. Лагунова1, М.О. Башкова1 Б.Б. Баходиров1 Д.О. Оразханов1, Л.А. Коваль1, Т.А. Березовская1, А.Ю. Кувшинов1, С.В. Волошин12
ТЕЧЕНИЕ НОВОЙ КОРОНАВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИИ (COVID-19) У БОЛЬНЫХ МИЕЛОПРОЛИФЕРАТИВНЫМИ НОВООБРАЗОВАНИЯМИ
1ФГБУ «Российский научно-исследовательский институт гематологии и трансфузиологии» ФМБА, Санкт-Петербург 2ФГБВОУ ВО Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова МО РФ, Санкт-Петербург
Введение. Согласно литературным данным, летальность от инфекции вызванной SARS-Cov-2 (новая коронавирусная инфекция, COVID-19) в относительно здоровой популяции составляет 0,95 %, в то время как у коморбидных пациентов она значительно выше: при наличии опухолевой патологии составляет 7,6 %, а у пациентов с гемобластозами достигает 20 %. Данные по летальности от COVID-19 в г. Санкт-Петербург сопоставимы с мировыми. При этом течение новой коронавирусной инфекции сопровождается высоким риском тромботических осложнений, а в комплексной терапии «цитокинового шторма», обусловленного COVID-19, помимо моноклональных антител используют и ингибиторы киназ.
Цель. Анализ течения COVID-19 у пациентов с миелопроли-феративными новообразованиями (МПН), получающих терапию JAK-ингибиторами.
Материалы и методы. С ноября 2021 г. по январь 2022 г. со-
брана информация о 382 больных МПН, лечившихся и наблюдающихся в ФГБУ РосНИИГТ ФМБА. Распределение по нозоло-гиям было следующим: 48 (12,6 %) - хронический миелолейкоз (ХМЛ), 36 (9,4 %) - эссенциальная тромбоцитемия (ЭТ), 67 (17,5 %) - истинная полицитемия (ИП), 73 (19,1 %) - первичный ми-елофиброз (ПМФ), 14 (3,7 %) - пост-ЭТ/ИП миелофиброз, 144 (37,7 %) - МПН неклассифицируемое. Статус заболевания: 90,6 % - общий ответ, 5,5 % - неизвестный статус, 2,1 % - этап диагностики, 1,8 % - прогрессия. Активное лечение проводилось 298 больным (78 %): 179 (46,8 %) - гидроксикарбамид, 48 (12,6 %) - ингибиторы тирозинкиназ, 40 (10,5 %) - JAK-ингибитор, 31 (8,1 %) - интерферон. Без специфической терапии - 84 (22 %) пациента. Для оценки влияния терапии JAK-ингибитором - рук-солитинибом на течение COVID-l9 было отобрано 40 пациентов. Из 40 пациентов у 19 выявлен COVID-19, в 16 случаях (40 %) инфекция была подтверждена ПЦР тестированием. Выполнен
ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ
«АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГЕМАТОЛОГИИ И ТРАНСФУЗИОЛОГИИ», ПОСВЯЩЕННАЯ 90-ЛЕТИЮ СанКТ-Петербург
РОССИЙСКОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ИНСТИТУТА ГЕМАТОЛОГИИ И ТРАНСФУЗИОЛОГИИ 30 июня - 1 июля 2022 г.
анализ данной группы пациентов (п = 16).
Результаты. Диагноз ПМФ верифицирован у 14 пациентов, пост-ЭТ/ИП МФ у 2. Возрастной интервал от б1 до 75 лет. Медиана линий терапии - 1 (1-3). Медиана длительности приема руксолитиниба составила 11,42 месяца. Средняя доза руксоли-тиниба - 28,5 мг (от 15 до 45 мг). Распределение основных симптомов COVID-19 характеризовалось: 87,5 % - общая слабость, 81,3 % - лихорадка, 75 % - кашель, 56,3 % - аносмия, 50 % - головная боль, 43,8 % - одышка, 37,5 % - насморк, 12,5 % - тошнота/рвота, 12,5 % - миалгия, 12,5 % - потеря более 10 % массы тела, 6,3 % - диарея, 6,3 % - боли в животе, 6,3 % - спутанность сознания. Обращает внимание отсутствие случаев венозных/ артериальных тромбозов любой локализации. Пневмония задокументирована у 11 (68,7 %) пациентов со степенями тяжести КТ-1 - 30 %, КТ-2 - 60 %, КТ-3 - 10 %. Было госпитализировано 11 (68,7 %) больных: в инфекционное отделение - 8 (72,7 %), в ОРИт - 3 (27,3 %), из которых двоим проводилась искусственная вентиляция легких. Амбулаторно наблюдались 5 больных (31,3
%). Общая летальность в группе составила 18,75 %. Лечение COVID-19 получило 13 (81,2 %) пациентов. Терапию антибактериальными препаратами (азитромицин/другие антибиотики), фавипиравиром, глюкокортикостероидами, низкомолекулярными гепаринами и оральными антикоагулянтами получили все 13 пациентов (100 %). Никто из указанных пациентов не получал конвалесцентную плазму, хлорохин, тофацитиниб/ барицитиниб, ремдесивир. Три пациента (18,8 %) не получили лечения: один пациент не обращался за медицинской помощью, двое не соблюдали назначения лечащего врача. Все пациенты, перенесшие COVID-19, непрерывно продолжали терапию руксо-литинибом.
Выводы. Руксолитиниб был предложен в качестве возможной терапии цитокинового шторма у пациентов с тяжелым течением COVID-19. Однако механизмы влияния JAK-ингибиторов на течение COVID-19 не изучены настоящее время, что требует дальнейшего сбора данных и их анализа.
Д.А. Момот1, А.П. Момот12, Тараненко И.А2, Осипова И.В1.
НОВЫЙ ПОДХОД К СТАНДАРТИЗАЦИИ ОЦЕНКИ УРОВНЯ D-ДИМЕРА В КЛИНИЧЕСКОЙ
ПРАКТИКЕ
1 ФГБОУ ВО «Алтайский Государственный медицинский университет, Барнаул.
2Алтайский филиал ФГБУ «Национальныймедицинский исследовательский центр гематологии», Барнаул
Введение. Растворение стабилизированного фибрина происходит под действием плазмина, который расщепляет фибрин на фрагменты, имеющие различные молекулярные массы (до нескольких тысяч кДа) и при этом образует так называемые продукты деградации фибрина (ПДФ). Стабильным конечным продуктом протеолиза фибрина плазмином является D-димер с молекулярной массой около 180 кДа. Последний состоит из двух субъединиц (D-доменов, обозначаемых как «фрагменты D-D-E»), связанных двумя изопептидными связями, образующихся под действием фактора XlIIa. Количественное определение D-димера широко используется в клинической практике для решения вопросов, связанных с диагностикой различных видов внутрисосудистого свертывания крови и слежения за антитромботической терапией. Однако признается, что измерение данного показателя до сих пор не стандартизировано, разные клиники получают мало сопоставимые между собой результаты, что связано, очевидно, с использованием различных моноклональных антител, отсутствием международного стандарта D-димера и, что главное, зависимости получаемых результатов исследования от степени лизиса стабилизированного фибрина (X-олигомеров) плазмином в кровотоке.
Цель. Провести сравнительную оценку результатов определения D-димера в классическом варианте и после дополнительно индуцированного «in vitro» «терминального» фибринолиза (с максимальным содержанием фрагментов D-D-E) в плазме крови и на этой основе предложить новый подход к стандартизации определения данного маркера в клинической практике.
Материалы и методы. Обследованы 41 человек контрольной группы (студенты) и 44 пациента с тяжелым течением COVID-19, приведшим к летальному исходу в первые две недели пребывания в ковидном госпитале. Фибринолиз «in vitro» стимулировали стрептокиназой (Белмедпрепараты). Результаты устанавливались при исследовании плазмы крови до и после введения в нее обозначенного выше активатора фибринолиза. Количественное определение D-димера осуществлялось с помощью тест-системы «Auto Red D-dimer 700» (Helena Bioscience), предусматривающей использование моноклональных антител MA8D3, показавших, по данным наших предварительных исследований, наибольшую чувствительность к финальным вариантам D-димера - фрагментам D-D-E. Исследования проводились
на коагулометре «Sysmex CA-1500» (Sysmex Corporation).
Результаты. Устанавливались при исследовании плазмы крови до и после введения в нее активатора фибринолиза. В контрольной группе при определении по стандартной процедуре медиана (Ме) концентрации D-димера составила 50,0 нг/ мл (95% ДИ 46,0-72,0 нг/мл), ни в одном из случаев не превысив верхнюю границу нормы (300 нг/мл). После стимуляции фибринолиза Ме содержания D-димера увеличилась в 1,52 раза до 129 нг/мл, что также было в пределах нормальных колебаний. Тем не менее, в 9 случаях из 4l (21,9%) уровень D-димера увеличился в 4,4-28,7 раза (в диапазоне от 315 до 1433 нг/мл). В ряде случаев у данных лиц были найдены увеличение активности тканевого фактора или фактора XIII, а также известных факторов тромбогенного риска (по результатам анкетирования). У больных с COVID-19 найдено, что исходно (по стандартной процедуре) уровень D-димера составил по МЕ 714 нг/мл (95% ДИ 477,1-1371,8 нг/мл). После стимуляции в плазме фибринолиза уровень данного маркера увеличился в 1,3 раза, по МЕ до 924,5 нг/мл (95% ДИ 683,8-1422,9 нг/мл). При этом в 8 случаях из 44 (18,2%) концентрация D-димера увеличивалась более чем в 2 раза. Отдельные наблюдения у больных представлены ниже: 481 нг/мл ^ 1432 нг/мл (кратность прироста 2,98); 501 нг/мл ^ 1420 нг/мл (кратность прироста 2,83); 2б1 нг/мл ^ 650 нг/мл (кратность прироста 2,49); 111 нг/мл ^ 429 нг/мл (кратность прироста 3,86); 254 нг/мл ^ 730 нг/мл (кратность прироста 2,87); 336 нг/мл ^ 1050 нг/мл (кратность прироста 3,12); 97 нг/ мл ^ 365 нг/мл (кратность прироста 3,76)
Выводы. Представленные результаты дают основания к рассмотрению нового подхода к стандартизации определения уровня D-димера основанного на целенаправленной оценке терминальных, с точки зрения протеолиза плазмином, вариантов или фрагментов данной молекулы. Ведь, по большому счету, все эти фрагменты являются продуктом коллективной ферментативной атаки тромбина, фактора Х111а и плазмина на фибриноген. Предложенная технология может способствовать уменьшению вероятности получения ложноотрицательных результатов при анализе D-димера в реальной клинической практике и увеличению диагностической значимости соответствующих исследований.
