CC BY
218
МОЛОДЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ
Н. В. Калинин
ТАЙНАЯ АГЕНТУРА ОХРАННЫХ ОТДЕЛЕНИЙ ЦАРСКОЙ РОССИИ
Статья рассказывает о деятельности тайной агентуры охранных отделений в царской России. Исследование посвящено деятельности охранных отделений в России с момента их создания в начале XX в. до упразднения в 1913 г.
Российское государство конца XIX - начала XX вв. представляло из себя сложную многоуровневую систему институтов, составной частью которых были органы принуждения (так называемый «карательный аппарат»). Указанная группа органов в силу своей специальной компетенции играла важную роль в механизме отечественного государства, особенно в периоды кризисов. Особую роль в этой структуре играли охранные отделения, или так называемые «охранки».
Охранные отделения России имели достаточно широкие возможности по наблюдению и контролю как за общественно-политическими организациями, так и за иными политически неблагонадежными элементами. Достаточно важным является необходимость оценки деятельности такого механизма охранных отделений, как работа секретных агентов. Анализ деятельности тайной агентуры охранных отделений даст возможность оценить практический вклад накопленного опыта сыскной деятельности в развитии органов государственной безопасности последующих периодов истории. Кроме того, изучение методов деятельности охранных отделений позволит определить их место и значение в аппарате государственных органов царской России.
Охранные отделения создавались как органы исключительно оперативно-розыскные. Несмотря на то что непосредственные результаты их деятельности не всегда имели доказательственное значение для суда, получаемая ими информация должна была ощутимо двинуть вперед дознание и следствие, что, кстати, и случилось, так как практически все политические дела начинались и велись с помощью «охранок» [1].
КАЛИНИН Николай Викторович - аспирант кафедры государственно-правовых дисциплин ВятГГУ © Калинин Н. В., 2008
Каждое охранное отделение состояло из общей канцелярии, отдела внутреннего наблюдения и отдела наружного наблюдения. Штаты охранок были различными и зависели от местной оперативной обстановки. В сентябре 1903 г., например, в Томском охранном отделении числилось 9 человек, а в Санкт-Петербургском - 151 [2]. Хотя можно сказать, что обычно штаты охранных отделений не были многочисленны.
Большую роль в наблюдении играла агентура охранных отделений. Само наблюдение распадалось на две части: с одной стороны, наружное наблюдение при помощи филеров, в просторечии называемых «шпиками» и «гороховыми пальто»; с другой- деятельность революционных организаций освещалась изнутри при помощи членов партии, пристроившихся одновременно и к охранке и за вознаграждение предающих своих товарищей [3]. Такие секретные агенты, внедряющиеся в революционные организации и политически неблагонадежные общества, были наиболее важны.
Наружное наблюдение осуществлялось отделом наружного наблюдения охранного отделения. Он состоял из заведующего и агентов наружного наблюдения - филеров. Отделу подчинялись и низшие чины охранного отделения: участковые полицейские надзиратели и вокзальные полицейские надзиратели. Они наводили справки о лицах, интересовавших полицию, присутствовали при отходе и приходе поездов, в случае необходимости могли задержать того, кто их интересовал. Главное место в отделе принадлежало филерам - агентам наружного наблюдения [4].
Существовала специальная секретная инструкция «Об организации наружного (филерского) наблюдения». Филеров надлежало подбирать в соответствии с ней. Чтобы стать филером, кандидат должен был соответствовать ряду требований. Как правило, это должны были быть строевые запасные нижние чины, не старше 30 лет. Преимущество отдавалось лицам, окончившим военную службу в год поступления на филерскую службу, а также кавалеристам, разведчикам, бывшим в охотничьей команде, имеющим награды за разведку, отличную стрельбу и знаки военного ордена.
В инструкции указывалось, что филер должен был быть политически и нравственно благонаде-
жен, тверд в своих убеждениях, честный, трезвый, смелый, ловкий, развитой, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, осторожный, правдивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьезно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям, крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, такой внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемыми [5]. Интересен еще и тот факт, что чрезмерная нежность к семье считалась качеством, несовместимым с филерской службой. Лица польской и еврейской национальностей в филеры не принимались.
Принятому в службу наружного наблюдения новичку поручалось сначала наблюдение за своим же служащим, и если с этой задачей он справлялся успешно, ему доверялось настоящее наблюдение, причем на первый раз он назначался в помощь старому, опытному филеру. Если филер впервые брал под наблюдение лицо, он давал ему кличку, и наблюдаемый, таким образом, имел два псевдонима: один - внутреннего, а другой - наружного наблюдения.
Начальство внушало филерам, что наблюдение должно быть строго конспиративным и что лучше всего бросить его, чем дать себя заметить. Если наблюдаемый ускользал от филера, последний должен был, не боясь выговоров и взысканий, доложить об этом начальству. В тех случаях, когда филер скрывал, что ему не под силу вести наблюдение, и руководство узнавало об этом, его ждало строжайшее наказание. В розыскных учреждениях любили правду и к недобросовестным сотрудникам относились более чем сурово. Заведовавший наружным наблюдением Московского охранного отделения Е. П. Медников просто избивал филеров, дававших ложные сведения [6].
При необходимости применялось конное наблюдение из извозчика. Слежка за предполагаемой явкой, типографией и т. п. велась из квартиры напротив, или из извозчика, а на бойких улицах - переодетыми посыльными, торговцами и т. д., в помощь которым ставились пешие филеры, запиравшие выходы из улицы и бравшие «объекты» по пути [7]. Опытные филеры добивались высокого совершенства, становясь виртуозами наружного наблюдения.
В зависимости от обстоятельств и местности, на которой велось наблюдение, филер мог костюмироваться. Порой он превращался в франто-вого приказчика, мастерового, подгулявшего купца, а то и в спешащую в магазин горничную. Широко использовались филеры-извозчики, благодаря своей мобильности существенно расши-
рявшие возможности наблюдения. Любопытно, что возить наблюдаемых им разрешалось лишь в исключительных случаях и непосредственно перед ликвидациями, причем филер обязан был торговаться с таким пассажиром, чтобы не вызвать подозрений. Все увиденное филер записывал в свою книжку, которая по заполнении сдавалась заведующему наблюдением. На основании таких книжек или дневников составлялась сводка наружного наблюдения, внешне похожая на чертеж солнечной системы. Центром здесь был наблюдаемый. На ближайшей к нему «орбите», в виде кружков, помещались организации, с которыми он контактировал, на следующей дома, в которые он заходил. Многочисленные стрелки и линии показывали связи между наблюдаемым, организациями и лицами, помеченными на диаграмме [8]. Обязательность ведения такой отчетности была закреплена в «Инструкции начальникам охранных отделений об организации наружного наблюдения». Документ содержит указания по организации наружного наблюдения, порядок предоставления агентами отчетности о проделанной наблюдательной работе. Так, § 9 указанной инструкции предписывал филерам записывать сведения по каждому отдельному лицу в вечерних рапортах и передавать в охранные отделения, где и велся непосредственный учет информации [9].
Однако наиболее важное значение для охранных отделений имела внутренняя агентура. Основной задачей негласных (внутренних) агентов являлось проникновение в революционную среду и, прежде всего, в партийные ряды. В директивах департамента полиции указывалось, что ничто не может заменить секретного сотрудника, находящегося в революционной среде [10].
Внутреннее наблюдение вела секретная агентура. Особым отделом департамента полиции в 1914 г. была разработана «Инструкция по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях». Этот документ подразумевал под «агентом внутреннего наблюдения» лицо либо «непосредственно состоящее в революционной организации, либо косвенно осведомленное о жизни и деятельности как самой организации, так и отдельных ее членов». Внутренняя агентура подразделялась на «секретных сотрудников», т. е. лиц, являвшихся членами организаций, и «вспомогательных сотрудников», или «осведомителей», т. е. тех, кто хотя и не состоял в организации, но каким-либо образом соприкасался с ней. Осведомители делились на постоянных, доставляющих систематические и связные сведения, и случайных, доставляющих информацию эпизодически и не имеющую связи. Осведомители, собирающие сведения за плату, за каждое указание, назывались
«штучниками». Инструкция 1914 г. указывала, что в правильно поставленном деле «штучники» нежелательны, так как, стремясь получить возможно больше денег, они начинают давать маловажную, а порой и лживую информацию и становятся дорогим и ненужным бременем для розыскного органа. Инструкция классифицировала агентуру и по профессиональному признаку.
Различались агентуры: тюремная - из лиц, содержавшихся под стражей, которые при «полезности» работы представлялись к сокращению сроков; сельская, вербовавшаяся чаще всего из владельцев трактиров, прислуги постоялых дворов и не имевших наделов крестьян; университетская, фабричная, железнодорожная и т. д. и т. п. [11]
Наряду с осведомителями важную роль играли провокаторы. Осведомители сами не принимали активного участия в революционных организациях, а доносили о них. Провокаторы были, как правило, участниками революционных организаций. Именно они представляли наибольшую ценность для охранки. На их вербовку отводилось особое внимание [12].
Свидания с провокаторами происходили на конспиративных квартирах, так, чтобы избежать столкновения одного сотрудника с другим, при закрытых дверях; калоши и другие предметы не оставлялись в прихожей, агент не садился против зеркала или окна. Появляться на конспиративной квартире в форме или приходить к сотруднику домой офицерам категорически запрещалось [13].
Важную роль в агентурном деле играл карточный алфавит. В нем имелись карточки на всех, кто проходил по делам агентурного отдела. Карточки были разных цветов, в зависимости от партийной или социальной принадлежности лица, на которое они заводились. Например, красные -на эсеров; синие - на социал-демократов, зеленые - на анархистов, белые - на кадетов и беспартийных, желтые - на студентов [14].
В карточку обязательно включались карточки секретных сотрудников, так как они неизменно наблюдались и освещались другими агентами. Если в описываемых событиях принимал участие сам агент, он упоминался в списке наряду с другими лицами по фамилии и партийной кличке. В целях конспирации эти сведения заносились на его карточку, так что часто сотрудники доносили сами на себя [15].
Например, в Московском охранном отделении, среди прочих, имелась карточка на типографского рабочего, члена РСДРП А. С. Романова. Завербованный в марте 1910 г. Романов под кличкой «Пелагея» работал по Московской группе РСДРП, и по его карточке можно было прочесть донесение о нем сотрудника «Пелагеи», то есть самого Романова [16].
Департамент полиции, охранка буквально опутали страну агентурой. Агенты внедрялись не только в революционные организации, но и в различного рода профессиональные и благотворительные общества и организации.
В 1913 г. была создана газетная агентура для тщательного негласного наблюдения за сотрудниками газет. Своих агентов охранные агенты держали и в высших правительственных учреждениях для наблюдения за крупными сановниками [17].
Секретная агентура должна была представлять важные сведения о деятельности наблюдаемых ею организаций и обществ. Начальники охранных отделений, в свою очередь, после получения информации, перед непосредственным использованием должны были проверить ее достоверность с помощью наружного наблюдения. Основной задачей охранных отделений при использовании секретной агентуры являлось выяснение таких обстоятельств, которые позволили бы принять предварительные меры, предупредить преступления, не допуская их совершения.
Изучение архивных материалов свидетельствует о том, что охранные отделения начинают упраздняться в 1913-1914 гг. 15 мая 1913 г. товарищем министра внутренних дел В. Ф. Джунковским было ликвидировано большинство охранных отделений, а имеющиеся штаты переданы в территориальные губернские жандармские управления [18]. Исключение составили Петербургское, Московское и Варшавское охранные отделения, которые просуществовали до Февральской революции 1917 г. Но методы охранных отделений, в том числе связанные с использованием секретной агентуры, наработанные за время их существования, не утратили своей актуальности. Бесспорно, практика использования методов внедрения в революционные организации, а также практика негласного наблюдения периода Российской империи позднее была проанализирована и использована сотрудниками секретных органов государства. Непосредственно большевики использовали советы бывшего товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов В. Ф. Джунковского, который после его ареста большевиками в определенной степени сотрудничал с представителями новой власти. Так, именно Джунковский советовал, как разложить изнутри белое движение испытанным способом, не раз применявшимся жандармами в борьбе с революционными организациями различного толка. Туда необходимо было внедрить людей, близких к руководителям контрреволюционных организаций по происхождению и биографии, причем эти люди должны быть постоянно под негласным контролем чекистов. Тогда успех будет обеспечен. Это были советы профес-
сионала. Не стесняясь методов царской охранки, чекисты привлекли бывшего жандарма в качестве консультанта к разработке и проведению самых известных чекистских операций «Трест» и «Синдикат-2». Потому-то и успех их был заведомо обеспечен [19].
При оценке деятельности секретных сотрудников царской охранки, а также деятельности спецслужб Российского государства в последующие периоды истории достаточно явно следует вывод о преемственности поколений. Лучшие профессиональные традиции агентов охранки нашли продолжение в деятельности чекистов советского времени, и не секрет, что осмысленный опыт прошлого - это одна из основ деятельности современных спецслужб.
Примечания
1. Сизиков, М. И. История полиции России (1718— 1917 гг.) [Текст] / М. И. Сизиков, А. В. Борисов, А. Е. Скрипелев. Вып. 2. М.: А.П.О., 1992. С. 42.
2. Федоров, К. Г. История полиции дореволюционной России [Текст] / К. Г. Федоров, А. Н. Ярмыш. Ростов н/Д, 1976. С. 69.
3. Макаричев, М. В. Политический и уголовный сыск России в конце XIX — начале XX века. По материалам Нижегородской губернии [Текст] : дис. ... канд. истор. наук / М. В. Макаричев. Н. Новгород, 2003. С. 81.
4. Рубцов, С. Н. История российской полиции [Текст] : учебное пособие / С. Н. Рубцов. Иркутск: ВСИ МВД РФ, 1998. С. 182.
5. ГАКО (Государственный архив Кировской области) Ф. 714. Оп. 1. Д. 542. Л. 102.
6. Сизиков, М. И. Указ. соч. С. 47.
7. Жилинский, Б. А. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти [Текст] / Б. А. Жилинский. М., 1918. С. 10, 18—19.
8. Сизиков, М. И. Указ. соч. С. 48.
9. ГАКО. Ф. 714. Оп. 1. Д. 542. Л. 20об.
10. Рубцов, С. Н. Указ. соч. С. 182.
11. Сизиков, М. И. С. 44—45.
12. Рубцов, С. Н. Указ. соч. С. 183—184.
13. Чернышевский, Д. В. Карательная политика царизма 1881—1894 гг.: Истоки, характер, результаты [Текст] / Д. В. Чернышевский; под ред. д-ра ист. наук, проф. Н. А. Троицкого. Изд-во Саратов. ун-та, 1980. С. 14.
14. Рубцов, С. Н. Указ. соч. С. 186.
15. Сизиков, М. И. Указ. соч. С. 46.
16. Членов, С. Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники [Текст] / С. Б. Членов. М., 1919. С. 27.
17. Рубцов, С. Н. Указ. соч. С. 187.
18. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 102. Оп. ОО. 1913. Д. 366. Л. 30—34.
19. Сысоев, Н. Г. Жандармы и чекисты. От Бенкендорфа до Ягоды [Текст] / Н. Г. Сысоев. М.: Вече, 2002. С. 109.
П. А. Самоделкин
«СВОБОДНАЯ И МИРНАЯ ПОЛЬША» В ВИДЕНИИ РУКОВОДСТВА США в 1943 г.
В данной статье рассматриваются вопросы видения американским руководством в 1943 г. образа послевоенной Польши, ее места во внешней политике США во время Второй мировой войны, дается оценка увеличивавшегося советского влияния в ЦВЕ и польского фактора, влияющего на климат антигитлеровской коалиции.
1943 год стал переломным во Второй мировой войне. Он был ознаменован успехами на восточном фронте, первыми встречами лидеров Большой тройки. В то же время весной 1943 г. наблюдалось ухудшение отношений между СССР, с одной стороны, Великобританией и США - с другой, из-за сбоев поставок по ленд-лизу и оттягивания открытия второго фронта, а также разрыв польско-советских отношений в связи с Катынской трагедией.
Ф. Д. Рузвельт делал все возможное, чтобы улучшить эти отношения, причем альтернативный путь их развития не рассматривался. Возникает вопрос, а как в Америке представляли себе Европу и место в ней СССР во время войны? Какие соображения и мысли скрывались за идеями построения справедливого и безопасного мира объединенных наций? В зависимости от ответа на эти вопросы можно выявить, какую роль играл фактор Польши во внешнеполитическом планировании США.
Итак, в 1943 г. Рузвельтом было предпринято несколько неудачных попыток договориться с И. В. Сталиным о проведении конференции лидеров Большой тройки. К. Хэлл в своих мемуарах писал о большом беспокойстве, сопровождавшем предысторию организации встречи в Тегеране. Государственный секретарь с пониманием относился к усилиям ФДР укрепить отношения между СССР и США [1].
Помимо писем с предложениями Сталину рассматривался также вариант визита в Москву Дж. Дэвиса (посол в СССР в 1936-1938 гг.). Его подготовкой в марте - апреле 1943 г. непосредственно занимались Рузвельт и специальный помощник президента - Г. Гопкинс. Кроме стратегических вопросов Дэвису необходимо было обсудить со Сталиным проблему совместного послевоенного мирного урегулирования. В. Мальков считает, что затягивание войны в Европе отдаляло и ее победоносный финал на Тихом океане, от чего так зависела популярность президента и
САМОДЕЛКИН Павел Андреевич — аспирант кафедры всеобщей истории ВятГГУ © Самоделкин П. А., 2008
