CC BY
46
МЕСТО И РОЛЬ ИСЛАМА В РЕГИОНАХ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ЗАКАВКАЗЬЯ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Е. Арутюнова, А. Бравин, Р. Валиахметов и коллектив авторов, руководитель проекта - Л. Дробижева ТАТАРСТАН.
ПРОЦЕСС РЕИСЛАМИЗАЦИИ И СОВРЕМЕННЫЕ ТРЕНДЫ РАЗВИТИЯ МУСУЛЬМАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Религиозное возрождение у татар, происходящее в форме реисламизации, за последнее 20-летие прошло непростой путь. В начале 1990-х - в годы кризиса идентичности советских людей, враз ставших россиянами, в условиях идеологического вакуума на постсоветском пространстве татары, как большая часть населения страны, обратились к «исконным корням народа», «вере предков».
Реисламизация в это время проходила в форме этноконфес-сионализации, когда религия воспринималась как часть народной культуры, как национальная традиция, а мусульманская идентичность у татар чаще носила характер «религиозного национализма»1. Это был период начала восстановления традиционного для татар мусульманского статуса и экстенсивного развития мусульманского поля республики: все большее число татар самоопределялись как мусульмане (при этом главным аргументом своей мусульманской идентичности объявлялось генетические родство -«родился мусульманином»), началось активное строительство мечетей, стало заметно присутствие других атрибутов ислама - проведение религиозных мероприятий и праздников в театрах, на стадионах, проведение домашних меджлисов и т.п. Но в целом общий уровень интереса к религии ограничивался символическими и культурными аспектами.
1 См.: Мусина Р.Н. Реисламизация татар как форма «религиозного национализма» // Ислам в России. - М., 1997. - С. 81-87.
Актуализацию мусульманской идентичности в то время можно рассматривать не как возрастающую религиозную активность населения и его возврат к вере, а скорее как повышение потребности в устойчивых культурно-цивилизационных характеристиках в жизни индивида и общества1.
Быстрый рост количества мечетей в начале 1990-х происходил на фоне нехватки квалифицированных имамов. Основную часть духовенства составляли представители так называемого народного ислама. Большинство из них, особенно в селах, в одночасье из «неофициальных мулл», ставших официальными представителями духовных управлений на местах, не имели элементарного религиозного образования. Так, к началу 1990-х годов из 55 имамов 41 был старше 60 лет, только один из них обладал теологическим образованием университетского уровня, и лишь восемь имели образование среднего уровня2. Имам для прихожан являлся авторитетом только в сфере выполнения религиозных обрядов, и основной массой верующих ислам воспринимался как система обрядов и элемент этнонационального самосознания.
Следующий этап - середина и вторая половина 1990-х годов -период институционализации ислама в Татарстане: укрепляется Духовное управление мусульман, растет число мечетей, религиозных организаций, формируется система религиозного образования. Именно на этот период приходится столкновение новых, молодых имамов, часто получивших зарубежное религиозное образование, с имамами старшего поколения, ориентированных в основном на обрядовый, народный ислам. В столкновении «традиционной» и «новой» интерпретаций ислама можно обнаружить социальные основания: это не только конфликт «отцов и детей», традиционного и нового, но и борьба за сферы влияния. Способность теологически подготовленных молодых имамов объяснить простым языком сложный язык Корана, дать ясные и понятные каждому наставления и духовные ориентиры, в отличие от формализованного и догматического подхода к учению «старых» има-
1 См.: Российская повседневность в условиях кризиса. - М., 2009. - С. 134.
2 См.: Понарин Э.Д. Потенциал радикального ислама в Татарстане / Современная татарская нация: Концептуальные исследования. - Казань, 2007. -С. 208.
мов, укрепляет их позиции и увеличивает число приверженцев1. В этот период благодаря также все более увеличивающемуся информационному полю за счет религиозных средств массовой информации, интернет-ресурсов, широкого потока религиозной литературы все более тесных внутриконфессиональных контактов с зарубежными мусульманами во время хаджа, учебы за границей и других форм коммуникаций происходит популяризация исламских духовных ценностей, новое понимание ислама. Прежнее ее восприятие как народной, этнокультурной традиции в форме «обрядоверия» уже недостаточно для современного человека, который начинает понимать свое несоответствие внутренней духовно-нравственной сущности ислама, системе его социальных, мировоззренческих, вероучительных норм.
На рубеже 1990-2000-х годов фиксируется усиление «нормативного ислама»: увеличивается число приверженцев более глубокого его восприятия. Все более явно проявляется «новая» религиозность, характеризующаяся большей теологизацией сознания, особенно в среде городской молодежи, где начинает формироваться новая, исламская субкультура2, для которой характерны строгое соответствие религиозным предписаниям в повседневной жизни, актуализированность социально-нравственного облика мусульманина, активная пропаганда ислама. Эта «новая» религиозность в меньшей степени связана с этническими интересами, чувствами, культурой3.
Некоторому дистанцированию этничности от ислама и приоритезации религии у современных татар немало способствовало снижение их национально-языковой компетентности в результате русификации языковой жизни общества и появления целой страты русскоязычных татар, не владеющих национальным языком. Определенную роль в этом сыграли также мощные мигра-
1 См.: Сагитова Л.В. Институт семьи и традиция в процессе постсоветской реисламизации. Кейс средняя Елюзань // Этнологические исследования в Татарстане. Вып. 4. - Казань, 2010. - С. 278.
2 См.: Титова Т. А., Гараев Д.М. Формирование исламской субкультуры в Казани на рубеже ХХ-ХХ1 вв. - Казань, 2008. - С. 252-255.
3 Анализ этноконфессиональной и религиозной идентичности татар см. в: Мусина Р. Н. Ислам и проблемы идентичности татар в постсоветский период // Конфессиональный фактор в развитии татар. - Казань, 2009. - С. 86-100; Мусина Р.Н. Религия в структуре идентичности татар-мусульман // Традиции и новации в духовной и политической культуре постсоветского периода: Сфера этно-конфессионального взаимодействия. - Казань, 2012. - С. 146-149; и др.
ционные потоки, нарушившие привычный национальный состав поволжских городов. Среди прихожан в мечетях все больше становится выходцев из Средней Азии, Северного Кавказа. Традиционный татарский язык проповедей все чаще заменяется русским.
В. Якупов, известный пропагандист традиционного для татар ислама, бывший заместителем муфтия ДУМ РТ, считал, что в эти процессах есть вина и татарской интеллигенции, которая «озабочена лишь реформацией ислама, т. е. весь смысл их усилий сводится к идее сконструировать "ислам" без намаза, без молитвенных обязанностей. Эти призывы существенно замедляют реисламизацию татар, которые отказываясь от намаза, покидают мечети, а их немедленно захватывают... южные коллеги... Эти процессы очень опасны для самой будущности татарской нации, для сохранения ее этнической составляющей... Без такого необходимого центра консолидации, как мечеть, собрать и сохранять народ очень проблематично»1.
Новый этап развития ислама в республике связан с формированием богословского правового пространства. На первый план выходят сложные богословские проблемы, все более углубляется поляризация представлений о развитии ислама в татарском сообществе.
По мнению исламоведов, сегодня можно говорить о трех основных группах, имеющих существенное влияние на формирование религиозной ситуации в Татарстане: ханафитах - защитниках местных традиций ислама, суфиях-традиционалистах / неотрадиционалистах и салафитах. Кроме того, определенное влияние имеют небольшие группы ученых - модернистов / либералов, суфиев различных толков, включая нурсистов, топбашевцев, представителей запрещенных в РФ организаций «Хизб ут-Тахрир», «Джамаат ат-Таблиг»2.
Два первых направления (ханафиты-традиционалисты и суфии) входят в группу неотрадиционалистов. Их главной характеристикой является принятие позитивной ценности местной традиции в противостоянии как западным ценностям, так и унитаристским исламским моделям, предлагаемым радикальными исламистами. Салафиты же представляют идеологию освобожде-
1 Якупов В. Мера ислама. - Казань, 2004. - С. 25.
2 См.: Алмазова Л.И. Современные религиозные дискуссии в Волго-Уральском регионе: О чем не могут договориться между собой мусульмане. - М.; Казань, 2012. - С. 332-333.
ния одновременно и от неисламского западного влияния, и от местных искажений «изначально чистых» религиозных представлений времен Пророка Мухаммада1. Главные взаимные претензии неотрадиционалистов и салафитов заключаются в догматических противоречиях, обрядовых разногласиях, в этических несоответст-
виях2.
Салафитская / ваххабитская форма ислама получает распространение в молодежном сообществе, в котором уживаются самые разные воззрения - от умеренности до радикализма и экстремизма. Пока радикализация ограничивалась рамками салафитских общин, у властных органов не возникало серьезных оснований для принятия каких-либо мер в отношении этих общин. Попустительское отношение к ним до определенного времени со стороны официальных исламских институтов в лице духовных управлений известный исламовед, ректор Российского Исламского университета Р.М. Мухаметшин в первую очередь объясняет тем, «что многие нынешние муфтии свои позиции укрепили за счет "арабских" денег. А с другой стороны, они сами так же далеки от традиционных для мусульман региона исламских ценностей». «Салафизм для них, -считает Мухаметшин, - ассоциируется с религиозными ценностями, которые формировались в полноценном мусульманском обществе и поэтому вполне способны быть формой исламского возрождения в регионе».
Глубокий и вдумчивый социолог Е.А. Ходжаева, исследуя процесс исламизации современной молодежи, приходит к следующему выводу: «В условиях навязанной со стороны СМИ интерпретации сторонников ваххабизма как социальной почвы для радикально-экстремистских идей и терроризма верующая молодежь вынуждена оправдывать себя и свою веру, подчеркивая:
- либо сконструированный характер этого ярлыка, который навешивается на любого мусульманина или мусульманку: "Слова ваххабизм вообще не должно быть. Людей следует разделять на хороших или плохих" (Набережные Челны, 2001 г., жен, 19 л.);
- либо оправдывая верующих, причисляющих себя к этому направлению, при этом дистанцируясь от них: "Ваххабизм - это течение ислама... Это не учение, которое призывает, к... плохому,
1 См.: Алмазова Л. И. Современные религиозные дискуссии в Волго-Уральском регионе: О чем не могут договориться между собой мусульмане. - М.; Казань, 2012. - С. 333.
2 См.: Там же. - С. 334.
нечеловеческому. Такое же течение, которое призывает верить в Аллаха, и нет там особой такой плохой стороны, чтобы противоречила той жизни, в которой мы живем. То, что там призывает, это все то, что полезно человеку" (Казань, 2000, жен., 22 г.);
- либо указывая на то, что слово "ваххабизм" стало удобным маркером всех несогласных и экстремистски настроенных групп, которые не имеют ничего общего с "настоящими мусульмана-
ээ 1
ми » .
P.M. Мухаметшин во время пресс-конференции, организованной электронной газетой «Бизнес онлайн», также говорил о сложности определения идеологической направленности религиозных взглядов современной молодежи: «Когда молодому человеку говорят, что он - салафит, он обижается, потому что таковым себя не считает. Может быть, в каких-то вопросах он придерживается ханафитского мазхаба, но некоторые мировоззренческие аспекты у него сложились под влиянием других учений. Поэтому богословская картина очень пестрая, - они считают себя ханафи-тами, считают себя правыми. Хотя в каких-то вопросах они совершенно не ханафиты. И в этом заключается основная проблема, которая осложняет работу с ними»2.
Фактический уход с политической арены татарского национального движения, вытеснение национальной составляющей исламистской, нарастание конфликта между традиционалистами-бабаями и салафитизированной молодежью происходят параллельно с усилением экстремистской агитации на интернет-форумах и в социальных сетях.
Таким образом, Татарстан постепенно становится ареной столкновения традиционной для татар формы ислама - толерантного ханафитского мазхаба и привнесенных из-за рубежа радикальных течений религиозного фундаментализма. В течение последних лет на территории республики произошло несколько преступлений, связанных с деятельностью экстремистских групп. В основном это члены Казанской ячейки международной террористической организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», приверженцы идеологии «Ат-такфир валь-хиджра». Были выявлены также факты деятельности на территории республики сторонников
1 Ходжаева Е.А. Религиозность мусульманской молодежи в перспективе количественного и качественного исследования // Этносоциология в РТ.
2 URL: http://www.business-gazeta.ru/article/77068/ (дата обращения: 20.03.2013).
радикальных течений в исламе «Ахль ас-Сунна (Последователи сунны)», «Таблиги Джамаат», салафитского движения в исламе1. Наивысшей точкой религиозного противостояния стали произошедшее в Казани 19 июля 2012 г. покушение на жизнь председателя Духовного управления мусульман Илдуса Файзова и убийство его экс-заместителя Валиуллы Якупова, которые были приверженцами традиционной для татар школы ханафитского мазхаба и решительными противниками радикальных форм зарубежного ислама и проводили политику деваххабизации республиканского религиозного пространства.
На внеочередном заседании Госсовета, собравшемся после этого трагического события, вице-премьер правительства Татарстана А. Сафаров заявил: «Произошедшие в Казани 19 июля события должны всех нас мобилизовать. Только при тесном взаимодействии религиозных организаций, органов государственной и муниципальной власти, а также институтов гражданского общества и СМИ можно добиться позитивных результатов, обеспечить мир, спокойствие и благополучие татарстанцев». Он отметил, что следует добиваться формирования общего понимания ситуации, вести совместную целенаправленную работу - силами государства и всего общества2.
Сможет ли традиционная для татар форма ислама выступить в этой ситуации сдерживающим фактором процессов радикализации? Здесь еще раз уместно напомнить о том, что именно в рамках этого ханафитского мазхаба «татарский» ислам функционировал с довольно заметным этническим компонентом, который помог ему выстроить гибкую модель, сочетающую приспособляемость и выживание. «Татарский» ислам - по сравнению с «северокавказским» - действительно более толерантный, не случайно его иногда называют евроисламом. В отличие от радикального исламизма, традиционному для татар исламу ханафитского мазхаба свойственны лояльность к российскому светскому государству, уважительное отношение к другим традиционным конфессиям, сформировавшиеся благодаря многовековому опыту совместного проживания в инорелигиозной среде.
1 URL: http://news.mail.ru/inregions/volgaregion/16/politics/9799970/ (Дата обращения: 3.08.2012.)
2 Татар-информ. Казань, 3 августа 2012 г. URL: http://news.mail.ru/inre-gion/volgaregion/16/politics/9799707/
Таким образом, процесс реисламизации татар рубежа XX-XXI вв. имеет достаточно сложный, неоднозначный характер. Возрождение ислама происходит в двух ипостасях: как народной традиции и как мировоззрения. Для первого десятилетия постсоветского периода в большей степени характерен процесс этно-конфессионализации, основанный на взаимосвязи и взаимообусловленности этнического и конфессионального в самосознании, нормативных представлениях, праздничной и бытовой культуре народа, восстановлении традиционного для татар мусульманского статуса. Мусульманская идентичность татар тогда чаще имела этноконфессиональный характер, сейчас «мусульманство» татар все более стало наполняться собственно религиозным содержанием.
Гражданская, этническая и региональная идентичность: Вчера, сегодня, завтра / Рук. проекта и отв. ред. Л.М. Дробижева. -
М., 2013. - С. 119-125.
И. Бабич,
главный научный сотрудник
(Институт этнологии и антропологии РАН) «МЯГКАЯ ИСЛАМСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» В СОВРЕМЕННОЙ АДЫГЕЕ
24 ноября 2012 г. состоялся очередной съезд мусульман Адыгеи и Краснодарского края в г. Майкопе. Предыдущий съезд проходил 12 ноября 2008 г. Как нам представляется, данный съезд стал «судьбоносным» для будущего возрождения ислама в Адыгее: на съезде произошла смена дальнейшей парадигмы религиозной жизни в республике. На мероприятие были приглашены 225 делегатов, но присутствовали лишь 177 человек (из числа зарегистрированных)1. Информация о съезде, опубликованная в газете Духовного управления мусульман Республики Адыгея и Краснодарского края (ДУМ РА и КК), отчасти разнится с той, полученной мною лично во время моего присутствия на съезде2. Согласно газете, присутствовали 176 делегатов из 201 заявленных.
В ходе съезда нынешним муфтием ДУМ Н. Емижем был сделан отчетный доклад. Прежде всего он отметил, что организацией данного мероприятия занимался Оргкомитет во главе с одним из «молодых мусульман» Ибрагимом Шхалаховым3, однако Н. Емиж не принимал в этом участия. Ибрагим Шхалахов (1975 г.
