CC BY
103
ВЕСТНИК ТГГПУ. 2011. №4(26)
УДК 908(37)
ТАТАРСКАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ НАЧАЛА ХХ ВЕКА КАК ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ НОВОМЕТОДНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В МУСУЛЬМАНСКИХ СЕЛЬСКИХ ОБЩИНАХ
© Б.Ю.Хайрутдинов
В статье рассматривается специфика такого исторического источника, как татарская периодическая печать начала ХХ столетия, которая не только отражала на своих страницах новометодные реформы сельского социума и восприятие их татарским обществом, но и активно транслировала джадидские идеи.
Ключевые слова: периодическая печать, исторический источник, джадидизм, татарское село.
Ведущей тенденцией мировой и отечественной гуманитарной науки в последние десятилетия ушедшего века стало изучение ""истории повседневности", "истории снизу", "истории "изнутри" - с точки зрения представлений и ценностей людей изучаемой эпохи" [1: 223], которая повествует, по известному выражению Ле Гоффа, "... не только о Колумбе, но и о последнем моряке на его последней каравелле" [2: 190]. Это обусловило выдвижение периодической печати в ряд наиболее продуктивных исторических источников, так как именно пресса, обладая интерактивной функцией (точнее выражаясь, "функцией реализации обратной связи" [3: 46]), помогла обрести голос "безмолвствующему большинству" [4], превратив сельских мугаллимов, библиотекарей, священнослужителей, крестьян (".носителей коллективного ше^аШе" [2: 191]) из "пассивного фона" [2: 191] в основных субъектов джадидских преобразований.
Данные преобразования происходили с удивительной для общества, только что вышедшего из феодально-клерикальной спячки, интенсивностью. Пережитки старого, несмотря на идеологическое и финансовое могущество их носителей -имамов, с минбаров грозивших адом посетителям библиотек [5], или консервативно настроенных прихожан, во власти которых было оставить муллу-прогрессиста ". без копейки дохода" [6], были за полтора - два десятилетия сметены молодой, здоровой национальной силой. Поэтому лишь периодическая печать, способная ". быстро и систематически . отслеживать меняющуюся обстановку" [7: 141], может быть признана источником, наиболее адекватным для отражения этой динамичности.
Само возникновение татарской периодической печати было детерминировано теми же факторами, что обусловили столь интенсивный характер джадидских реформ. Бурное развитие буржуазных отношений в татарском обществе
как части имперского социально-экономического пространства зародило потребность в количественном и качественном росте образовательного уровня широких масс населения, которая служила базой кадровых ресурсов для расширявшейся сети торговых и промышленных предприятий. Это, прежде всего, касалось сельского населения. Как известно, в начале ХХ столетия основное население страны составляло крестьянство, производство сельскохозяйственной продукции превалировало над производством промышленных товаров, ведущей статьей экспорта был вывоз продуктов земледелия и животноводства. Территории империи, населенные татарами, не были исключением, более того, на них веками осуществлялась политика насильственной деурбанизации.
Небывало высокий уровень грамотности, в свою очередь, "создал ... целевую аудиторию" [8: 126], нуждавшуюся в получении значительных объемов самого разного рода информации, и прежде всего, информации оперативной. Существовало два способа ее передачи: звуковой (точнее сказать, устный, так как основная масса татарского крестьянства, которое нас и интересует, ничего не знала про изобретения господ Белла и Маркони, не говоря уже о том, чтобы ими пользоваться) и графический (печатный). Разумеется, проповеди деревенских мулл, рассказы купцов, паломников или вернувшихся домой солдат о том, чем живет мир за пределами деревни, не могли по своей полноте, достоверности и оперативности конкурировать с информацией, размещенной на страницах периодических печатных изданий, которые уже вскоре после своего возникновения стали пользоваться в татарских селах такой популярностью, какую невозможно себе представить даже в условиях Западной Европы. Показателен в этом отношении следующий эпизод: "Один достойный юноша выписал для караульной избы газету. Там долгими зимними вечерами собирался народ, чтобы
послушать, как специально выбранный человек читает ее вслух" [9].
Причина указанного явления достаточно необычна: отсутствие у татар многовекового (как в Западной Европе аналогичного периода) опыта функционирования профессиональной журналистики неожиданно сыграло более чем положительную роль, способствовав складыванию уникального лица татарской прессы, которое формировали не только и не столько издатель и редактор, но и многочисленная читательская аудитория, добровольно взявшая на себя бремя журналистского служения, ибо значительную, а иногда и большую часть публикуемых материалов составляли статьи самодеятельных корреспондентов - вышеназванных мугаллимов, библиотекарей, священнослужителей и крестьян.
Разумеется, в столь разнообразной публике бытовали порой диаметрально противоположные взгляды на характер джадидских преобразований, и татарская периодическая печать начала ХХ века являла собой арену для перманентных острых дискуссий (нужно ли сопоставлять жизнь новометодной школы и учительства в городе и деревне, если сравнение оказывается не в пользу последней, стоит ли прессе ориентироваться прежде всего на освещение проблем в реализации реформ, кто в этих проблемах виноват - му-галлимы, "невежественное" крестьянство, ортодоксы и т.д.). Именно в этих дебатах и выковывалось то, что ныне нам известно под названием джадидизма: "Любая полемика в СМИ приобретает массовый характер - и в этом ее преимущество. Сначала возникают спорные идеи и выводы, но по мере того, как в обсуждение вовлекаются новые силы, как правило, формируются стройные концепции" [7: 143].
Подобная открытость печати для народа стала причиной не только общепризнанного авторитета газет и журналов, легитимировавших отсутствие разрыва между интерпретацией реальности населением и самими изданиями в виде сознательной редакционной политики ("Шура", "Ва-кыт", "Идел" и бесчисленное множество других изданий), но и предельной их объективности - на такой почве просто не могла прижиться практика существования "безголовых газет" ("корАо8е2еі-Ш^", как в Германии эпохи Веймара именовали уже отпечатанные издания без заголовков, ложившиеся на стол своим владельцам) [10: 171], которая стала оборотной стороной профессионализации журналистского ремесла. В условиях же, когда ".печать начинается снизу" [11: 89], и газета воспринималась не как ".замкнутая цеховая организация" [12: 440], но как ".голос самого народа" [11: 89], татарская пресса могла с
наибольшей эффективностью реализовывать "главную функцию периодических изданий" [3: 46] - формирования и изменения общественного мнения. Эту функцию именуют также идеологической или ценностно-ориентационной [13: 291]), о чем писал председатель Казанского временного комитета по делам печати М.Пинегин, высказывание которого наглядно демонстрирует не только ярко выраженную взаимосвязь между новометодными учебными заведениями и национальной периодической печатью, но и одно-векторность их идеологической направленности: "Татарская масса не лишена, конечно, способности к восприятию новых идей. Она доходит до нее через те школы и едва ли не главным образом через татарские газеты и журналы, проникающие в самую гущу населения, 80 процентов которого по-своему грамотно" [14: 31].
Следует отметить, что успешная по всем меркам ". переориентация массового сознания" [7: 141] в сторону джадидских ценностей и символов осуществлялась в обстановке, когда "печать . чаще всего получающая финансовую подпитку из промышленной среды . оказалась предоставленной по большей части сама себе" [8: 125], что было обусловлено спецификой экономического положения татар: "Живя в составе России, в экономическом развитии и материальной жизни татарский народ в основных чертах разделял судьбу и других соседних с ним народов" [15: 43]. Российская же империя даже после промышленного бума 1890-х не только существенно отставала по уровню промышленного развития от ведущих капиталистических стран, но, как отмечал В.И.Гурко в 1909 году, "занимала последнее место среди других мировых держав" [16: 1]. Поэтому закономерно, что относительно немногочисленные татарские промышленники (столь немногочисленные, что в самой татарской периодической печати запальчиво утверждалось: "Ныне у нас . промышленности нет" [17]) и коммерсанты не могли спонсировать все 44 газеты и 35 журнала, которые выходили в свет на татарском языке до 1917 г. [18: 144].
Помимо газеты "Вакыт" и журнала "Шура", печатавшихся на средства братьев Ш. и З.Ра-миевых, газет "Бэянелхак" и "Казан мехбире", выпуск которых связан - что касается первой из них, целиком и полностью - с влиятельнейшим кланом Сайдашевых1, а также некоторых других
1 "Мало было проблем в татарском общественном движении, к разрешению которых не была бы причастна рука отца или сына Сайдашева" [19: 212].
Б.Ю.ХАЙР УТДИНОВ
изданий2, вся татарская пресса не имела иных источников финансирования, кроме денег, собранных с подписчиков; сфера рекламы в татарской печати того периода еще только формировалась, и поэтому вряд ли может рассматриваться в качестве самостоятельного источника финансирования. Впрочем, в ситуации, когда читательский рынок сам себя формировал и обслуживал, увеличивалась финансовая устойчивость изданий, которые, с одной стороны, освобождались от необходимости содержать раздутые редакционные штаты, с другой - "гибко реагировать на требования изменчивого читательского спроса" [7: 81], так как этот процесс происходил автоматически.
Еще одним препятствием на пути свободной трансляции джадидских идей со страниц периодической печати было то, что татарская пресса, как и вся периодика в Российской империи, выходила в свет под надзором цензуры, что не могло не наложить на нее своего отпечатка. В результате революции 1905-1907 гг. В.Смирнов официально перестал быть цензором татарской печати, и цензором периодических изданий в Казани был назначен Н.Ашмарин. Для борьбы с революционной литературой был создан Казанский временный комитет по делам печати (ККП), который с 1 января 1907 года осуществлял цензуру татарских изданий, увидевших свет не только в Казани, но и во всем Поволжье, Приуралье и северо-западном Казахстане. Некоторые статьи в этих изданиях цензура запрещала публиковать, другие выходили в усеченном виде - на месте вырезанных фрагментов оставлялось пустое место или стояли особые пометки, например: "Согласно 5 пункту 8 отдела закона "О свободе печати" эта часть статьи не может быть опубликована".
Таким образом, татарские газеты и журналы находились под постоянным гнетом цензуры, некоторые из них были закрыты, в оставшихся часто можно было встретить подобную информацию: "По причинам, не зависящим от редакции, наша газета не выходила во вторник и пятницу"; "Из-за того, что предыдущий номер нашей газеты был конфискован, он не дошел до читателя".
2 Следует особо подчеркнуть, в их число не могут быть включены такие, как, к примеру, "Эд-дин вэ эл-эдэб" Г.Баруди, ибо последний, даже происходя из купеческой семьи, посвятил себя иной сфере деятельности и являлся рантье, не способным конкурировать в финансовом могуществе с индустриальными магнатами и воротилами торгового капитала. По этой же причине мы не упоминаем имена С.Алкина, Ю.Акчу-ры и др.
Аресты номеров оборачивались для редакций значительными убытками, иными словами, государство, через репрессивные институты контролируя полиграфическую базу и систему распространения изданий, имело финансовый рычаг воздействия на неугодные (или просто "неудобные") газеты и журналы, которые оказывались под двойным прессом - цензуры прямой и "экономической".
Следствием неусыпного надзора цензуры стало, в частности, то, что при критике негативных явлений в жизни села их причинами назывались факторы исключительно внутренние, рожденные самим татарским обществом; внешние же, связанные с национальной, социально-экономической и образовательной политикой Российской империи, умалчивались. Позволить себе указать на то, что имперская ".бюрократия . не тратит на татарские медресе и серебряной копейки" [20], могли лишь маргинальные издания радикальной направленности (хотя даже для них прямые нападки на трон были невозможны). Все иные вынуждены были успехи или неудачи джа-дидских преобразований объяснять, главным образом, причинами, которые можно сгруппировать по двум осевым линиям: 1. положительное или отрицательное отношение к реформам крестьянской приходской массы - соответственно, готовность последней их финансировать; 2. положительное или отрицательное отношение к реформам деревенских баев и крупных городских буржуа из числа татар (тесно связанных с сельской системой образования своей филантропической деятельностью) - соответственно, готовность последними их финансировать. Все иные проблемы, с которыми сталкивалась ново-методная школа (плачевное санитарно-гигиеническое и общее состояние большинства мектебе и медресе, недостаток современного учебного оборудования, средств отопления и освещения), были прямо детерминированы вышеуказанными.
Также распространенным приемом в периодике того времени было сравнение тех или иных явлений в жизни реформировавшегося татарского села с аналогичными в русских или чувашских деревнях, а иногда и с положением дел в Европе [21], Америке [22] и даже Японии [23], особый интерес к коей во всем тюрко-мусуль-манском мире был обусловлен спецификой пути, находясь на котором, эта страна вступила в ХХ век: островная империя переживала процесс стремительной модернизации по европейскому образцу, сохраняя при этом ярко выраженную национальную идентичность. Стремление к подобной модели являлось causaefficiens джадид-ских преобразований, успешное распространение
14G
которых в мусульманских сельских общинах -по определению консервативных - во многом было заслугой национальной периодической печати.
1. Кром М.М. Арон Яковлевич Гуревич и антропологический поворот в исторической науке // Новое литературное обозрение. - 2006. - №81. -С.221-228.
2. Гуревич А.Я. "Быть дольше в стороне мне казалось невозможным." // Новое литературное обозрение. - 2006. - №81. - С.175-193.
3. Астахов А.В. Материалы периодической печати Западной Сибири конца XIX - начала ХХ веков как источник по истории судебных учреждений округа Омской судебной палаты // Омский научный вестник. - 2009. - №6. - С.46-50.
4. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. - М.: Искусство, 1990. - 396 с.
5. Мэхэллэ кешесе. Петропавелда кыйраэтханэ hэм имамньщ вэгазе // Кояш. - 1913. - №249.
6. Шэркый. Ж^алияткэ бирелY // Кояш. - 1913. -15 декабрь.
7. Ефимова Н.А. Периодическая печать Республики Марий Эл в условиях трансформации общества (1985-2000 гг.): дис. ... канд. филол. наук. - Казань, 2001. - 208 с.
8. Клюшина Е.В. Особенности французской периодической печати конца XIX - начала ХХ века // Известия РГПУ им.А.И.Герцена. - 2008. - №61. -С.124-130.
9. Шэрифи. Казан тирэсендэге авыллар. Коллар. (Чар еязе) // Идел. - 1913. - №579.
10. Лукинова Е.М. Формирование образа человека в периодической печати и литературе Германии Веймарского периода // Вестник ВГУ. - 2009. -№2. - С.170-175.
11. Горький А.М. О печати. - М.: Госполитиздат, 1962. - 368 с.
12. Вишневский В.В. Собр. соч.: в 5 т. - М.: Гослитиздат, 1960. - Т.5. - 624 с.
13. Царева Е.В. Значение периодической педагогической печати в развитии системы педагогического образования в России на рубеже XIX и ХХ вв. // Известия РГПУ им.А.И.Герцена. - 2008. - №74. -С.290-294.
14. Каримуллин А.Г. Татарская книга начала ХХ века: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1978. -38 с.
15. Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль.
- Казань: Татар. книж. изд-во, 1976. - 320 с.
16. Гурко В.И. Наше государственное и народное хозяйство. - СПб., 1909. - 243 с.
17. Рэкиби Рэкиб Мэкалэи махсусэ // Казан мехбире.
- 1907. - 6 июль.
18. ДэYлэт Н. Русия теркилэренец милли керэш тарихы (1905-1917). - Казан: Милли китап, 1998.
- 400 б.
19. Рэми И.Г. Эдэби CYЗлек. - Казан: Татар. кит. нэшр., 2001. - 399 б.
20. Кызыл. Шэкертлэргэ ачык хат // Урал. - 1907. -25 февраль.
21. Эмэров Ш. Нимсэ мэктэплэре // Эл-ислах. - 1907.
- 24 декабрь.
22. Эбелхан X Америкада тэрбия вэ тэгълим // Мэктэп. - 1913. - №12. - С.298-302.
23. Яров М. Япониядэ мэктэп вэ шэкертлэр // Шура. -1908. - №12. - С.375-376.
TATAR PERIODICALS AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY AS A SOURCE OF STUDYING NEW-METHODICAL TRANSFORMATIONS IN MUSLIM RURAL COMMUNITIES
B.Y.Khayrutdinov
In the article we consider specific features of such a historical source as the Tatar periodicals at the beginning of the XX century, which covered new-methodical reforms of the rural society and the way they were perceived by the Tatar society, broadcasting the ideas of djadidisme.
Key words: periodicals, historical source, djadidisme, Tatar village.
Хайрутдинов Булат Юнусович - аспирант отдела новой и новейшей истории Института истории им.Ш.Марджани АН РТ.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 12.10.2011
