CC BY
49
ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
Тактико-правовые основы уголовно-процессуального задержания и допроса лица в качестве подозреваемого
Бажанов С. В. *
The article of Baganov S. V. is devoted to the tactic and law bases of apprehend in criminal investigation.
(0 01 Z
0) о о сч
о о о
Q. С[ CQ
s н
о
0
1
о я с о т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
со
Часть 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации определяет, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.
Данное положение развивается в ч. 1 ст. 10 УПК РФ, которая гласит: «Никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных настоящим Кодексом. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов».
В одной из своих публикаций автор настоящей статьи уже высказывал мысль о том, что следователи и дознаватели, расследуя подследственные им уголовные дела, должны обладать правом кратковременного лишения свободы лица, подозреваемого в совершении преступления, вне зависимости от субъекта преступления и санкции статьи УК РФ1. Обусловлены данные соображения тем, что сам факт уголовно-процессуального задержания, особенно при расследовании уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях, совершаемых организованными преступными группами, предоставляет следователям широкий простор для тактического маневра.
УПК РФ задержание лица в качестве подозреваемого допускает лишь в тех случаях, если санкция статьи Уголовного кодекса Российской Федерации за рассле-
дуемое преступление предусматривает наказание в виде лишения свободы (ч. 1 ст. 91 УПК РФ).
Если учесть, что в современном, мягко говоря, подвижном уголовном законодательстве Российской Федерации содержится около сотни составов преступлений, по которым наказание в виде лишения свободы отсутствует вовсе, а по некоторым — до 6 месяцев лишения свободы, становится очевидной ситуация, искусственно осложняющая выполнение задачи по нейтрализации тенденции роста преступности.
К сказанному следует добавить, что проводимая в социально-экономической сфере политика, объективным следствием которой является массовая безработица, приводит к размыванию гражданского общества, в силу чего безработные, чувствуя себя ущемленными, начинают тяготеть к противоправным действиям.
Анализ складывающейся судебно-следственной практики, к сожалению, показывает, что при расследовании сложных и больших по объему уголовных дел, в том числе, связанных с экономическими и налоговыми преступлениями, следователи далеко не всегда применяют кратковременное лишение свободы в отношении лиц, подозреваемых в их совершении. Во главу угла и здесь ставятся пресловутые конституционные права граждан, а не уголовно-процессуальные права и законные интересы строго определенных участников уголовного процесса, что идет вразрез с элементарными тактико-
Начальник кафедры криминалистики АЭБ МВД России, доктор юридических наук, профессор, академик ПАНИ.
криминалистическими рекомендациями, ориентированными на своевременное раскрытие и расследование преступлений, в том числе и особенно тех, которые совершаются организованными преступными группами.
В этой связи доктрина совершенствования государственно-правовой политики Российской Федерации в области борьбы с преступностью должна исходить из необходимости определения типов поведения, нуждающихся в уголовно-правовом запрете. По мнению некоторых ученых, с которым трудно не согласиться, декриминализация деяний, ныне являющихся уголовно-наказуемыми, может составить примерно 50%. А коль скоро содеянное квалифицируется УК РФ как преступное, следователи должны обладать правом уголовно-процессуального задержания независимо от санкции статьи УК РФ и субъекта преступления. Тем более что ч. 3 ст. 72 УК РФ предусматривает зачет срока предварительного заключения при назначении судом (судьей) наказания в виде исправительных работ либо других мер уголовного воздействия, не связанных непосредственно с лишением свободы.
Целесообразность такого решения вопроса обусловлена еще и тем, что потребность в уголовно-процессуальном задержании лица в качестве подозреваемого может возникнуть на этапе реализации «сырых» оперативных материалов, когда промедление с началом расследования может обернуться необратимыми последствиями, а хорошо доказан лишь один эпизод — малозначительное преступление.
И обратная ситуация. Существует практика, согласно которой в суде в силу упрощенного понимания некоторыми судьями принципа презумпции невиновности доказательства нередко убывают. В зависимости от степени ответственности представителей судебной власти, на-ступательности проводимой ими правоприменительной политики, всего того, что принято именовать внутренним судейским убеждением, результатом рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции может оказаться переквалификация действий подсудимого на статью УК РФ, не предусматривающую наказание в виде лишения свободы.
И в том, и в другом случае предлагаемый вариант разрешения проблемы, не вторгаясь в сферу конституционных прав и законных интересов граждан, в боль-
шей степени «работает» на представителей исполнительной, прокурорской и судебной власти, нежели против них.
Не лучшим фактором, по мнению автора настоящей статьи, является и законодательно определенное сокращение срока уголовно-процессуального задержания. Статья 122 УПК РСФСР определяла его в 3-е суток (72 часа). Конституция РФ (ч. 2 ст. 22) ограничила 48 часами, что существенно осложнило правоприменительную практику. Действительно, по УПК РСФСР произвести уголовно-процессуальное задержание лица в качестве подозреваемого можно было фактически в любой день недели. Проблемы с течением (и исчислением) этого срока возникали, в основном, по четвергам, поскольку он истекал в выходные дни.
В настоящее время уголовно-процессуальное задержание на срок до 48 часов создает серьезные трудности тактико-правового порядка, особенно во второй половине недели.
Действовавший в рассматриваемый период времени Указ Президента РФ от 14 июня 1994 г. «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» предписывал задерживать подозреваемых, а в контексте п. 1, и обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, уже на срок до 30 суток.
И хотя подобные правовые рекомендации в известной степени способствовали повышению эффективности деятельности подразделений по борьбе с организованной преступностью, вряд ли было оправдано такое разночтение в определении сроков уголовно-процессуального задержания, которое наблюдалось в УПК РСФСР, в Конституции РФ и в упомянутом Указе Президента РФ.
В большинстве научных работ, специально посвященных следственным действиям, наиболее близкое нам по теме именуется допросом подозреваемого.
Вместе с тем для его выполнения необходимо, чтобы соответствующий участник уголовного процесса предварительно приобрел необходимый правовой статус.
УПК РФ предусматривает, что подозреваемым является лицо: 1) либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 настоящего кодекса; 2) либо которое задержано в соответствии со статьями. 91 и 92 настоящего кодекса; 3) либо к которому применена ме-
(0 О!
О) О О СЧ
О О О
о. со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
(О
Ol
Z
О)
о о сч
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о т ф VO >s о
о ф
у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я *
<
S I
н
о ф
со
ра пресечения до предъявления обвинения в соответствии со ст. 100 настоящего кодекса; 4) либо которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 настоящего кодекса.
Исходя из этого, рассматриваемое следственное действие и следовало бы именовать «уголовно-процессуальным задержанием и допросом лица в качестве подозреваемого». Однако наблюдаемая ныне тенденция к расширению законодательно определенных случаев появления в уголовном процессе такого участника как подозреваемый не позволяет так просто выйти из создавшегося положения.
Как известно, криминалистическая тактика представляет собой систему научных положений, сформировавшихся на основе изучения уголовно-релевантной информации о закономерных особенностях тактико-поведенческого характера объектов преступной деятельности по ее расследованию и предупреждению и разработанных на этой основе и данных других наук, криминалистических приемах планирования, организации и проведения следственных действий и различного рода следственных операций в разных следственных ситуациях.
В формировании своих теоретических основ, служащих базой для разработки тактических приемов, следственных операций (комбинаций), указанный раздел криминалистики опирается на данные уголовно-процессуальной науки, психологии (судебной, общей и социальной), теории игр, теории управления, кибернетики, этики и т. д. Требования УПК РФ, особенно к юридической процедуре расследования и доказывания, формируют правовую составляющую указанных основ, а логика и психология — их анали-тико-синтезирующую составляющую2.
Сказанное целесообразно учитывать, рассуждая о так называемой тактике задержания, поскольку юридическо-право-вая и морфологическая незавершенность рассматриваемого термина в состоянии увести исследователя от предмета его научного вожделения.
Ученые-криминалисты, специально посвящавшие свои работы рассматриваемой проблеме, используют самые разнообразные термины: «задержание подозреваемого», «лицо, подозреваемое в совершении преступления», «обнаружение подозреваемого», «задерживаемое лицо», «задержание производится в форме спе-
циальных операций», «задержание вооруженного подозреваемого», «вооруженные преступники», и проч.
В комплекс мероприятий по задержанию подозреваемого обыкновенно включают:
• установление и уяснение оснований для задержания подозреваемого, определенных в ст. 91 УПК РФ;
• доставление (привод), сопровождение лица в ОВД (другой правоохранительный орган);
• выяснение обстоятельств совершенного преступления и его уголовно-правовая квалификация;
• документирование факта задержания, то есть составление протокола об этом;
• обеспечение участия защитника;
• уведомление прокурора о произведенном задержании;
• извещение (близких) родственников о произведенном задержании;
• помещение задержанного в ИВС, его личный обыск и досмотр вещей;
• дактилоскопирование и фотографирование подозреваемого. Приведенный перечень свидетельствует о том, что многие авторы смешивают такие понятия, как задержание подозреваемого, задержание лица в качестве подозреваемого, уголовно-процессуальное задержание и задержание преступника — мероприятие, проводимое подчас на уровне военной (боевой) операции.
Острота рассматриваемого вопроса хорошо показана в коллективной (тематически увязанной) работе (2008), где авторы обращают внимание на то, что тактика проведения задержания (выделено авт.) имеет свои особенности, которые вытекают из его содержания. Очевидно, определение задержания как меры процессуального принуждения недостаточно для разработки и рассмотрения его тактических особенностей. В криминалистике к задержанию следует подходить, прежде всего, именно как к действию3.
Различные ученые, давая юридическую характеристику задержанию, по-разному интерпретируют его правовую природу. В частности, А. П. Рыжаков пишет, что задержание подозреваемого — это одновременно следственное действие и мера уголовно-процессуального принуж дения, носящая неотложный характер' В учебнике криминалистики, написанном коллективом известных российских ученых Т. В. Аверьяновой, Р. С. Белкиным, Ю. Г. Коруховым, Е. Р. Россинской, задер-
4
жание определяется, как неотложное следственное действие5. Аналогичной позиции придерживается Н. Г. Шурухнов, который задержание рассматривает в качестве «неотложного, комплексного следственного действия» 6.
Отдельные авторы высказывают иные точки зрения, подвергая сомнению изложенные выше. По их мнению, «Задержание подозреваемого лица не содержит в себе черты, присущие следственным действиям. В частности, протокол данного действия констатирует лишь факт задержания. Других сведений, представляющих интерес с точки зрения доказывания, в нем нет. В связи с этим нельзя говорить о том, что данный документ можно рассматривать как источник доказательств»7.
Высказывая авторскую позицию по данной проблеме, хотелось бы обратить внимание на два принципиальных момента.
Во-первых, ст. 5 УПК РФ «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе» не содержит определения следственных действий. Указанную дефиницию (кстати, весьма неудачную) можно обнаружить, в частности, в Российской юридической энциклопедии, где под следственными действиями предписывается понимать: 1) любые действия, проведенные следователем, дознавателем, прокурором в ходе расследования уголовного дела (составление плана расследования, направление запросов и т. д.); 2) действия, производство которых регламентировано уголовно-процессуальным законодательством с обязательным составлением протокола (выемка, допрос, задержание (выделено авт.), наложение ареста на имущество); 3) вынесение постановлений о производстве действий, не требующих составления протокола о производстве следственного действия (о принятии дела к производству, о направлении дела по подследственности и т. д.) 8
Несложно убедиться, что разработчики Российской юридической энциклопедии весьма произвольно прокомментировали рассматриваемый феномен, истолковав выражение «следственные действия» в самом широком смысле этого слова.
Во-вторых, ст. 73 УПК РФ устанавливает обстоятельства, подлежащие доказыванию по любому уголовному делу, в числе которых названо следующее: виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы (ч. 1, п. 2). Ин-
тересно заметить, что предмет доказывания в приведенной формулировке «кочует» из одной научной работы в другую на протяжении достаточно длительного времени. Однако в нем почему-то не указывается необходимость установления самого лица, совершившего преступления, что, безусловно, должно входить в предмет доказывания.
В подобном контексте установление лица, совершившего преступление, предоставляет определенные основания для отнесения уголовно-процессуального задержания к числу следственных действий. Однако и здесь подобает различать раскрытие преступления, непосредственно связанное с «установлением (посредством ОРД) лица, его совершившего», и временное ограничение его свободы на передвижение, позволяющее работать с ним как с источником (носителем) доказательственной информации.
Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы:
• задержание, производимое в стадии предварительного расследования, правильнее именовать уголовно-процессуальным, отграничивая его, таким образом, от задержания административного и (или) оперативно-розыскного;
• уголовно-процессуальному задержанию, строго говоря, подвергается не подозреваемый, а лицо (гражданин), за исключением случаев, упоминаемых в п. 1, ч. 1 ст. 46 УПК РФ;
• следует различать такие понятия как «тактика задержания», «тактика задержания подозреваемого», «тактика задержания преступника» и «тактика уголовно-процессуального задержания лица в качестве подозреваемого»; постановка вопроса о тактике задержания (тактике задержания подозреваемого), в том виде, в котором она представлена в современной уголовно-правовой литературе, изначально некорректна как с правовых, так и с тактико-криминалистических позиций;
• следственное действие — это регламентированное Уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации и производимое в рамках конкретного уголовного дела процессуальное действие, целью которого является получение «Сведений, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Ко-
со
О!
О) О О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
дексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела» (ч. 1 ст. 74 УПК РФ); указанные в ч. 1 ст. 73 УПК РФ сведения неразрывно связаны с источниками их происхождения (двойствен-
ная природа доказательств); поэтому следственное действие «допрос подозреваемого» можно было бы именовать «уголовно-процессуальным задержанием и допросом лица в качестве подозреваемого», по меньшей мере, применительно к случаям, предусмотренным статьями 91 и 92 УПК РФ.
Литература и примечания
1. Бажанов С. В. О мерах принуждения в уголовно-процессуальном законодательстве // Законность. 1996. № 3. С. 32-34.
2. Криминалистика: Учебник / под ред. А. Ф. Волынского и В. П. Лаврова. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. С. 342, 343.
3. Бычков В. В., Кочкин Ю. В., Никитин С. Ю., Усманов Р. А. Процессуальные и криминалистические аспекты задержания лица, подозреваемого в совершении преступления: учебно-методическое пособие. М.: ЦОКР МВД России, 2008. С. 44.
4. Рыжаков А. П. Следственные действия и иные способы собирания доказательств. Тула, 1996. С. 54.
5. Аверьянова Т.В. Криминалистика: учебник / Т.В. Аверьянова, Р.С. Белкин, Ю.Г. Корухов, Е.Р. Россинс-кая; под ред. Р.С. Белкина. М., 1999. С. 663.
6. Шурухнов Н. Г. Криминалистика: учебное пособие. М., 2002. С. 254.
7. Бычков В. В., Кочкин Ю. В., Никитин С. Ю., Усманов Р. А. Указ соч. С. 44.
8. Российская юридическая энциклопедия / гл. ред. А.Я. Сухарев. М.: издательский дом ИНФРА-М, 1999. С.892.
Характеристика понятия
«преступные доходы»
Зимин О.В.
The article envisages the characteristic understanding of the country and treatment of concept «criminal incomes».
В Уголовном кодексе Российской Федерации под легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (либо приобретенных лицом в результате совершения им преступления), понимается совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (приобретенных лицом в результате совершения им преступления), в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом. В нашем исследовании в отношении таких денежных средств и имущества мы употребляем более общий термин «...приобретенные преступным путем», так как в данном случае имеет место владение имуществом, запрещенное уголовным законом. Помимо этого, нами используется универсальный термин «преступные доходы».
У лица, совершающего финансовые операции и другие сделки с указанными денежными средствами или иным имуществом, несомненно, должно наличествовать какое-либо вещное право на данные объекты, причем, независимо от преступного характера легализуемого имущества — этого требует нормальный гражданско-правовой оборот. Как показало проведенное нами исследование, в большинстве случаев эти лица представляются собственниками имущества, приобретенного преступным путем (65,7%), либо иными титульными владельцами: арендаторами, залогодержателями, комиссионерами и иного рода посредниками (28%).
Понятие права собственности может трактоваться узко — как категория вещного права (объективное право), и широко — как наиболее полное и абсолютное право лица на какое-либо имущество (субъективное право).
По мере того, как в юридической технике начало появляться абстрактное иму-
Кандидат юридических наук.
