CC BY
22
УДК 821.161.1 https://doi.org/10.34680/2411-7951.2019.7(25).17
А.В.Моторин
ТАИНСТВЕННЫЙ АФОН В РУССКОЙ ДУХОВНОЙ СЛОВЕСНОСТИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX
ВЕКА
Книги, изданные игуменом Паисием в 1881 г. («Дневные заметки во время путешествия по святым местам Востока...» и «Откровенный рассказ странника духовному своему отцу.»), рассматриваются как важный и до сих пор актуальный этап в развитии жанра хождений ко святым местам. В книгах раскрывается православная историософия России как главного средоточия земной святости, сохранившейся после падения Византии.
Ключевые слова: русская духовная словесность, Православие, Афон, хождения ко святым местам
В 1881 г. в истории русской словесности совершилось знаменательное событие: игумен Паисий (+1883)
осуществил свой сугубый, сиречь двуединый творческий замысел — издал две книги, связанные глубокой духовной символикой историософского содержания: 1) «Дневные заметки во время путешествия по святым местам Востока Саровской пустыни иеромонаха Паисия 1866 г.: а ныне настоятеля игумена Паисия Михаило-Архангельского Черемисского мужского монастыря Казанской губ. Козмодемьянского уезда» (Казань: Тип. А.А.Коковиной, 1881. 192 с.); 2) «Откровенный рассказ странника духовному своему отцу, написанный слышавшим, по убеждению следующего изречения в Слове Божием: "Тайну цареву добро есть хранити, дела же Божия открывати славно" (Товит. XII, 7» (Цензурное разрешение — 9 марта 1881 г., Казань: Издание Игумена Паисия, настоятеля Михайло-Архангельского Черемисского мужского монастыря, 1881) (со 2 издания, вышедшего в 1883 г., название звучит во множественном числе: «Откровенные рассказы...»). Объединил обе книги прежде всего образ святого Афона. Причем образ Афона в сугубом замысле отца Паисия раскрывался в самой сокровенной сути, обычно не замечаемой во множестве сочинений, создававшихся с древнейших времен на Руси в излюбленном роде хождений ко святым местам, а именно: основа всей духовной жизни на Афоне — непрестанная внутренняя сердечная молитва, обращенная к Господу Иисусу Христу. Скрепила обе книги и еще одна мысль: ходить на Афон за опытом внутренней молитвы полезно, но не обязательно, поскольку ее искусство давно укоренилось и хранится на Руси, да и сам таинственный центр православного мира сместился после падения Византии (Второго Рима) на Русь (в Третий Рим).
Авторство малоизвестных «Дневных заметок.» бесспорно. Между тем, авторство знаменитых «Откровенных рассказов.» вызывало и до сих пор вызывает споры. И удивительно, что, кажется, ни разу не высказывалось самое очевидное и лежащее на поверхности мнение о некоторой частичной принадлежности «Откровенных рассказов.» самому издателю Паисию, выпустившему обе внутренне связанные книги одновременно. При этом надо учитывать, что полного единоличного авторства в обычном смысле понятия применительно к «Откровенным рассказам.» быть не может, ведь эта книга создавалась в согласии с древнерусской православной творческой установкой на невымышленность, доподлинность, немечтательность повествуемого содержания, между тем, жизнеописание Странника, от лица которого повесть ведется в первых четырех рассказах, не совпадает с жизнью отца Паисия, а в трех заключительных рассказах, названных «свиданиями» (пятым, шестым и седьмым) и найденных в бумагах св. Амвросия Оптинского уже после его смерти, повествование вообще превращается в драматический диалог Странника, Старца и некоторых других лиц. Эти дополнительные рассказы-свидания, соединенные в одно целое с первыми четырьмя рассказами, были изданы епископом Вологодским и Тотемским Никоном (Рождественским) [1]. Наиболее вероятно, что отец Паисий нашел записки Странника и переписал их с редакторской правкой. Этим можно объяснить частичное сходство слога обеих книжек, изданных игуменом. В безымянном вступлении к третьему изданию «Откровенных рассказов.» говорится: «Рассказы эти списаны на Афоне покойным настоятелем Черемисского монастыря игуменом Паисием у одного старца схимника и потом по желанию многих, читавших их в рукописи, были им напечатаны. Кто же их составитель, неизвестно» [2]. Возможно, что не сам Странник записал свой рассказ, а духовный отец, слышавший его. В третьем издании текст подвергся дополнительной сотворческой правке со стороны св. Феофана Затворника, которого об этом, видимо, попросил после первого издания отец Паисий. Игумен мог быть и автором упомянутого безымянного предисловия, как, впрочем, мог им быть и сам св. Феофан, который о своем участии в подготовке третьего издания заметил в письме к Н.В. Елагину от 26 октября 1882 г.: «Помните, — или знали ль Паисия Саровского — теперь игумена где-то в Казанской епархии? Он издал рассказ странника, искавшего молитву Иисусову. (Может быть, я про это уж сказывал вам? . забыл). И мне прислал. — Я эту книжку поправил, — и дополнил. и послал для второго издания» [3]. Важно, что святитель Феофан в целом одобрил содержание книги и, в частности, описание сущности и приемов внутренней сердечной молитвы, более того, сотворчески участвовал в его совершенствовании. Некоторые особенности учения о молитве вызывали впоследствии и продолжают вызывать отдельные сомнения [4]. Между тем, епископ Вологодский Никон, подготовивший в 1911 г. первое издание с дополненными 5—7 главами, привел в предисловии ранее высказанное мнение святителя Феофана о содержании прежних изданий:
«Я тогда же писал святителю Феофану и спрашивал его мнение о сей книге: он ответил мне, что учение о молитве изложено в ней правильно» [5].
Любопытно, что в «Дневных заметках...» не упоминается о знакомстве отца Паисия с рукописью Странника на Афоне. Как бы не решался вопрос авторства, несомненно, что игумен Паисий стал, как и святой Феофан Затворник вслед за ним, неким соавтором, правившим и готовившим текст к изданию. Но самое главное для развития образа Афона в русской словесности заключается в том, что отец Паисий вдохновенно соединил «Откровенные рассказы.» со своими «Дневными заметками ...» в двуедином издании, сугубо усилившем афонское направление обеих книг.
Будучи глубоко историософскими, обе книжки оказались таинственным и лишь по видимости случайным откликом на главное трагическое событие современной их выходу в свет русской жизни. Хотя оба сочинения писались долгие годы, но непосредственно к печати они готовились во время замышления террористами последнего, седьмого, покушения на императора Александра II. Насильственная гибель царя свершилась 1 (13) марта 1881 г., а разрешение духовной цензуры на выход в свет обеих книжек игумена Паисия дается всего через несколько дней, как указано на титульных листах: 9 марта 1881. Православная Россия восприняла гибель царя как мученичество, укрепляющее самостояние Третьего Рима. Афанасий Фет вдохновенно выразил народный глас в стихотворении «1 марта 1881 года», где упоминается решение построить храм «Воскресения Христова на крови» («Спаса на крови»): Бессильны козни фарисейства: Что было кровь, то стало храм, И место страшного злодейства Святыней вековечной нам [6].
Освещающее эти строки предпасхальное переживание мученической гибели, побеждающей смерть, было навеяно еще и тем, что убийство царя совершилось на первой неделе Великого поста, именуемой Торжеством Православия. Россия видится поэту, как и всему верующему народу, всемирной священной державой, которая несмотря на все козни врагов зиждется в веках при благодатной помощи Христа, пострадавшего за людей. Эту уверенность Фет усилил в стихотворении «15 мая 1883 года», обращаясь к новому царю — Александру III по случаю его коронации в Москве:
О, будь благословен сторицей Над миром, Русью и Москвой, И богоданной багряницей От искушений нас укрой! [6, с. 365]
Самодержавная Россия для Фета, как и для всего православного русского народа — это священное всемирное царство, Третий и последний Рим, призванный сохранять истинную веру во Христа до Конца Света, служить преддверием и переходом из времени в вечный, Новый Иерусалим. Такой верой в течение всех веков после Крещения Руси питалась русская государственная историософия, выражаемая в отечественной словесности, в частности, в описаниях хождений ко святым местам. Большинство хождений совершались одним общим для всех путем: на корабле через Черное море в Константинополь с его святынями Второго Рима, далее через проливы с заходом на Святой Афон и оттуда мимо греческих островов, вдоль малоазийского побережья к Святой Земле с ее священным средоточием — Иерусалимом.
Две книги, изданные отцом Паисием, занимают в длинном ряду подобных хождений особое место. В них ненавязчиво, но необыкновенно глубоко раскрывается загадочная православная историософия Святой Руси-России как главного средоточия земной святости, сохранившейся после падения Византии. Согласно этой историософии главные святыни христианства, лежащие за пределами Отечества, посещать можно и нужно, но в условиях все более смутного времени и все менее устроенного земного пространства ближе всего к Богу душа русская оказывается на том месте, где Создатель призвал ее в этот мир исполнять свое предназначение. С большой осторожностью русская историософия хождений относится к посещению Иерусалима [7]. Особенно ярко и обобщенно об этом учил преподобный Серафим Саровский: «Кто в Дивееве у меня живет, не для чего ему никуда ходить, ни в Иерусалим, ни в Киев <.> — тут у меня и Иерусалим и Киев!» [8]. Об этом, конечно, знал иеромонах Саровской пустыни Паисий, когда замышлял и предпринял свое путешествие. Перед отбытием и по прибытии обратно он молитвенно поклонялся пред мощами святого Серафима и просил его благословения: «<...> тотчас пошел прямо на гроб отца Серафима для поклонения» [9]. Высшей духовной точкой его странствия стал Афон. Именно там при посещении не общежительных монастырей, а удаленных почти недоступных скитов ему открылось особое духовное ведение, и слог его «Дневных заметок.» преобразился тогда из сухих бытописательных записок, рисующих места посещения, особенности монастырского быта, порядок церковных служб, каждодневных трапез и послушаний — в ликующее поэтическое повествование о красотах богозданной природы и смиренномудрых человеческих душ, очищенных постом и сердечной молитвой и пребывающих в невыносимо суровых условиях как в некоем земном раю. Однако небесное благословение святого Серафима действовало: на неоднократные предложения афонских старцев остаться там, с ними, близко к небу, отец Паисий сначала отвечал смиренным молчаливым отказом, а затем, когда не удержался и согласился (но только когда вернется из Иерусалима), знамение свыше наложило запрет. Старец Иерофей, «сотворив метание сказал: "Аминь"» [9, с. 31]. Что именно выпало по жребию, не говорится, но дальнейшее повествование свидетельствует: решение было отрицательным. Знаком
таинственного присутствия святого Серафима во время хождения отца Паисия по земле Афона (и знаком правоты завета Серафимова о наилучшем стяжании духовной благодати на русской земле) стало неожиданное свидетельство почитания саровского старца на Афоне. Старец Феофан, на примере которого Пасисий как раз и раскрывает благодатное очищающее воздействие внутренней молитвы, оказывается, особо почитал святого Серафима: «<.> старец удивился, что я из Сарова, выразился так через переводившего нам с греческого языка отца Кассиана, нашего проводника, что если бы он имел крылья, то желал бы слетать и поклониться подвижническому месту отца Серафима» [9, с. 39].
В «Дневных заметках.» покровительство святого Серафима особо раскрывало мистическую подоплеку совершавшихся событий, включая их в общую русскую историософию. Преподобный Серафим Саровский почитался святым уже при жизни. Особым почитанием он пользовался в царствующем Доме Романовых, и это отношение увенчалось всенародным прославлением преподобного в лике святых в 1903 г.. С покровительством святого Серафима связывали дарование царской семье долгожданного наследника престола. Видимо, это почтительное отношение к преподобному Серафиму сказалось в особом внимании великого князя Сергея Александровича к саровскому монаху Паисию накануне его путешествия ко Святым местам: князь принял его в Санкт-Петербурге в Зимнем дворце, долго беседовал, дал средства на расходы, особые поручения и полномочия, подтвержденные своим покровительством, «просил помолиться об нем во Святых местах, подошел под благословение и вторично поцеловал <.> в уста» [9, с. 6]. Затем уже в Константинополе другой великий князь, Алексей Александрович, отправлявшийся на Афон, предложил начать путешествие вместе на своем корабле. Такая особость, избранность помогала отцу Паисию в его странствии, в частности, на Афоне ему открывались самые удаленные и замкнутые скиты и самые потаенные духовные и материальные сокровища. Между тем, его предшественник, знаменитый путешественник-писатель инок Парфений, отмечал закрытость и недоступность сокровищ Афона даже для своих насельников, тем более для гостей: «Это делают страха ради турецкого, дабы во время какого несчастного случая турки не разграбили» [10].
Если отец Паисий все-таки совершил свое путешествие в Иерусалим, то Странник в «Откровенных рассказах.», сколько ни порывался туда отправиться, все никак не мог начать замышленное, однако принимал это со смирением: «Конечно, хотя в начале и скорбел о том, что не исполнилось мое желание быть в Иерусалиме, но ведь это не без промысла Божия <.> и успокаивался тем упованием, что человеколюбивый Господь примет и намерение, яко дело, и не оставит убогий путь мой без назидания и душевной пользы. Оно так и вышло, ибо встречался с такими людьми, кои открывали мне многое для меня неведомое и просвещали темную душу мою во спасение» [5, с. 187]. Зато он благополучно странствовал по России, и книга завершается перед началом его очередного путешествия к русской святыне в направлении, противоположном от южных святых мест — на Север, в Анзерский скит при Соловецком монастыре, который он в согласии со своим новым спутником («профессором») посчитал «вторым Афоном» [5, с. 229].
Особо значимым в путешествии Странника после смиренного отказа от Иерусалима стало знакомство с афонским монахом, который оказался в России как на духовной Родине для сбора средств на свой афонский монастырь: «<.> он беспрестанно молился и искусен был во внутренней молитве сердца (и чисто говорил по-русски)» [5, с. 215]. Общение с афонцем, приехавшим в Россию, еще раз подчеркнуло основную идею книги: духовную благодать лучше всего стяжать на родной русской земле.
В целом повествование Странника утверждает, что вовсе не обязательно побывать на Афоне, чтобы достичь главного делания афонских монахов — непрестанного молитвенного общения с Богом. Этот афонский исихазм, развившийся еще в ранневизантийскую эпоху, уже с XI века стал проникать на Русь, прежде всего трудами основателя Киево-Печерской лавры преподобного Антония, который бывал на Афоне и учился там духовной премудрости. Далее афонское исихастское предание определяет всю историю русского Православия и, наконец, уже в Новое время ярко выражается в «Откровенных рассказах Странника.». В этой книге со всей глубиной в живых рассказах и в особом богословском приложении показано, что именно в текстах составленного на Афоне «Добротолюбия» (издано в 1782 г.) трудами многих древних святых подвижников изложено исихастское учение о сокровенной сердечной молитве как истинном пути богообщения. Все причастные к созданию, изданию «Откровенных рассказов.», конечно, знали, что с греческого на церковнославянский язык «Добротолюбие» перевел святой Паисий Величковский, бывший в 1746—1763 гг. насельником Афона (перевод издан в Петербурге в 1793 г.). Особенно важно, что редактор третьего издания «Откровенных рассказов.» святой Феофан Затворник сам переложил «Добротолюбие» на русский язык (издано в 1877). Знаменательно в этой связи, что перед своим путешествием на Афон отец Паисий побывал в Вышенской пустыни, и проведя много времени с недавно поселившимся там святым Феофаном (будущим Затворником), получил от него благословение: «<.> он благословил нас на путь и при прощании, в знак архипастырского к нам благоволения, пожертвовал нам по экземпляру своих сочинений» [9, с. IV].
Сугубое издание игумена Паисия внушает такой вывод: современная Россия в ее лучших проявлениях, как и Древняя Русь ранее, — это священная крепость Третьего Рима, сохраняющая в себе духовные сокровища Иерусалима и Афона в условиях внешнего мира, приближающегося к Концу Света.
Издатель первого полного состава «Откровенных рассказов.» выдающийся писатель и подвижник епископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский) в год издания заметил в статье «Наши духовные нужды» (1911): «Нельзя не порадоваться, нельзя от души не приветствовать, что истинно русские люди из образованного общества сердцем почувствовали, что они должны пойти впереди народа в любви к родной
Церкви, к ее святому учению, чтоб не только самим проникаться благоуханием Православия, но и вносить его всюду, где есть души, способные воспринимать его. Только при таком отношении к Церкви мы можем быть истинно русскими людьми, только при этом наша древняя Русь признает нас своими сынами и наследниками сокровищ ее духа» [11]. Именно этой цели служило сугубое издание, предпринятое еще в 1881 г. игуменом Паисием. И если его «Дневные заметки.» остались в безвестности, то «Откровенные рассказы странника.», многократно переизданные [12], в частности, и при участии владыки Никона, охранительно воздействовали и продолжают воздействовать на соборную душу русского народа своей афонской, а по сути вселенско-православной духовной направленностью.
1. Из рассказов странника о благодатном действии молитвы Иисусовой. Сергиев Посад, 1911.
2. Вместо предисловия // Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. Изд. 3-е, испр. и доп., Михайло-Архангельского Черемисского мужского монастыря. Казань, 1884. С. 3.
3. Собрание писем святителя Феофана. М., 1900 (на обложке — 1901). Вып. VII. С. 164.
4. Осипов А.И. Сравнение практики молитвы Иисусовой по трудам святителя Игнатия (Брянчанинова) и «Откровенным рассказам Странника» [Электр. ресурс]. URL: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_5228/ (дата обращения: 01.10.2019).
5. Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. Издание Введенской Оптиной пустыни, 1991. С. 296.
6. Фет А.А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959. С. 365.
7. Моторин А.В. Образ Иерусалима в русском романтизме // Христианство и русская литература. Сб. 2. СПб.: Наука, 1996. С. 61-89.
8. См.: Россия перед Вторым Пришествием. М., 1994. С. 385.
9. Дневные заметки во время путешествия по святым местам Востока Саровской пустыни иеромонаха Паисия 1866 года. Казань: Тип. А.А.Коковиной, 1881. С. 188.
10. Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженника Святые Горы Афонския инока Парфения. Ч. 4. М., 1856. С. 178.
11. Цит.: Стрижев Александр. Никон Рождественский — великий Святитель XX века [Электр. ресурс] // Благодатный огонь. 2000. № 5. URL: http://www.blagogon.ru/biblio/406/ (дата обращения: 01.10.2019).
12. Одно из последних современных переизданий: Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. 3-е изд., испр. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. 368 с. (Б-ка духовной прозы).
References
1. Iz rasskazov strannika o blagodatnom deystvii molitvy Iisusovoy [About the favourable effect of Jesus prayer. From a wanderer's stories]. Sergiev Posad, 1911.
2. Vmesto predisloviya [Instead of a preface]. Otkrovennye rasskazy strannika dukhovnomu svoemu ottsu. Kazan', 1884, p. 3.
3. Sobranie pisem svyatitelya Feofana [Collection of letters of St. Theophanes.]. Moscow, 1900 (on cover — 1901). Iss. VII, p. 164.
4. Osipov A.I. Sravnenie praktiki molitvy Iisusovoy po trudam svyatitelya Ignatiya (Bryanchaninova) i "Otkrovennym rasskazam Strannika" [On practicing Jesus prayer by St. Ignatius (Brianchaninov) and "The Frank Tales of the Wanderer"]. Available at: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_5228/ (accessed: 01.10.2019).
5. Otkrovennye rasskazy strannika dukhovnomu svoemu ottsu [A frank story of the wanderer to his spiritual father]. Izdanie Vvedenskoy Optinoy pustyni, 1991, p. 296.
6. Fet A.A. Full coll. of works. Leningrad, 1959, p. 365.
7. Motorin A.V. Obraz Ierusalima v russkom romantizme [Image of Jerusalem in Russian romanticism]. Khristianstvo i russkaya literature, part 2. St. Petersburg, 1996, pp. 61-89.
8. Rossiya pered Vtorym Prishestviem [Russia before the Second Coming]. Moscow, 1994, p. 385.
9. Dnevnye zametki vo vremya puteshestviya po svyatym mestam Vostoka Sarovskoy pustyni ieromonakha Paisiya 1866 goda... [Daytime notes during pilgrimage to the holy places of the East part of the Sarov Desert written by Hieromonk Paisius in 1866]. Kazan': Tip. A.A.Kokovinoy, 1881, p. 188.
10. Skazanie o stranstvii i puteshestvii po Rossii, Moldavii, Turtsii i Svyatoy Zemle postrizhennika Svyatye Gory Afonskiya inoka Parfeniya [Tale about wandering and travelling around Russia, Moldova, Turkey, and the Holy Land of the Holy Virgin of Mount Athos by Monk Partheniy], part 4. Moscow, 1856, p. 178.
11. Tsit.: Strizhev Aleksandr. Nikon Rozhdestvenskiy — velikiy Svyatitel' XX veka [Nikon Rozhdestvensky, the great wonderwoker of the 20th century]. Blagodatnyy ogon', 2000, np. 5. Available at: http://www.blagogon.ru/biblio/406/ (accessed: 01.10.2019).
12. Otkrovennye rasskazy strannika dukhovnomu svoemu ottsu [A frank story of the wanderer to his spiritual father]. Moscow, 2009. 368 p.
Motorin A.V. Mysterious Athos in Russian spiritual literature of the second half of the 19th century. Books published by the abbot Paisiy in 1881 ("Daytime notes during pilgrimage to the holy places of the East ..." and "A frank story of a wanderer to his spiritual father ...") are considered as an important and still relevant stage in the development of the genre of visits to holy places. The books reveal the Orthodox historiosophy of Russia as the main focus of earthly holiness, preserved after the fall of Byzantium.
Keywords: Russian spiritual literature, Orthodoxy, Athos, walking to the holy places.
Сведения об авторе. Александр Васильевич Моторин — д. филол. н., профессор (специальность 10.01.01 — русская литература), профессор КНДОиСУ, НовГУ им. Ярослава Мудрого; amotorin@yandex.ru.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 10.11.2019. Принята к публикации 30.11.2019.
