CC BY
232
Р.К. Алимов'
ТАДЖИКСКО-КИТАЙСКОЕ КУЛЬТУРНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО КАК ВАЖНЫЙ АСПЕКТ ДВУСТОРОННЕГО СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА
Аннотация. Подробно рассмотрев историческую ретроспективу формирования культурных связей Таджикистана и Китая, а также проследив процессы вызревания культурного диалога двух стран в процесс их цивилизационного взаимообо-гагцения, автор приходит к выводу, что уважение к культурному многообразию стимулирует стремление сторон не только найти новые примеры исторических нитей, связывавших два соседних народа в прошлом, но и обогатить современный меж-культурный диалог двух государств с тем, чтобы динамично развивающиеся таджикско-китайские отношения дружбы и сотрудничества крепли и прирастали новым содержанием.
Ключевые слова: Таджикистан, Китай, Великий шелковый путь, таджикско-китайское сотрудничество, диалог культур, добрососедство, соразвитие.
Таджикистан и Китай торжественно отметили 20-ю годовщину со дня установления дипломатических отношений1. До 4 января 1992 г. великий восточный сосед был для Рес-
* Алимов Рашид Кутбиддинович, к.социол. н., Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Таджикистан в КНР, почетный профессор Китайского университета международных отношений, лауреат премии «Шелковый путь — гуманитарное сотрудничество» (Пекин, 2012 г.).
публики Таджикистан далеким, загадочным и таинственным. Опыт строительства отношений с «дальним зарубежьем» у молодой республики отсутствовал. С открытием «восточных ворот» многое изменилось в судьбе нового суверенного государства: мощный Китай стал добрым соседом и стратегическим партнером. За два десятилетия государства-соседи не только смогли окончательно решить оставшийся от истории сложный и чувствительный пограничный вопрос, но и совместными усилиями наладить эффективное многовекторное сотрудничество. Особая роль в нем отводится межкультурному диалогу, берущему свое начало со времен открытия Великого шелкового пути.
1. Культурно-историческая ретроспектива
Исследовательский интерес к Великому шелковому пути, который со II в. до н.э. через Центральную Азию соединял Китай со Средиземноморьем и Европой и зародившимся в те далекие времена межкультурным контактам растет из года в год, в том числе и в суверенном Таджикистане. Очевидно, что свою роль здесь играет не только фактор соседства, бурное развитие торгово-экономического сотрудничества, но и глубокий взаимный интерес к совместной богатой истории. Ее страницы таят в себе много интересных фактов, иллюстрирующих духовную перекличку народов-соседей, неутихающее эхо которой и сегодня звучит на всем протяжении возрождающегося Великого шелкового пути. Об этом ярко и убедительно написал Президент РТ Эмомали Рахмон в книге «Таджики в зеркале истории», которая переведена на несколько иностранных языков. Доступна она и китайскому читателю2.
Источники свидетельствуют о том, что таджиков и китайцев в далекие времена связывала не только торговля по Великому шелковому пути. Деловые документы на согдийском языке, относящиеся к III—IV вв. н. э., являются свидетельством как оживленных торговых, так и культурных связей между древними Согдом и Бактрией — прародиной современных таджиков — и Западным Китаем. Древние китайские источники
отмечают, например, проникновение из Ферганской долины в Китай виноделия, а также опыта выращивания травы «мусу» (клевера). Считается также, что культура выращивания хлопка была перенесена в Китай также из Средней Азии, равно как и гранатовых и ореховых деревьев. Большое значение китайские правители придавали закупкам бактрийских боевых лошадей, несравнимых по скорости бега и выносливости. Китайцы, в свою очередь, познакомили народы Центральной Азии, а через них и Иран, с производством лака, красителей и бумаги, изготовлением оружия из железа и строительством подземных каналов, которые сыграли большую роль в развитии сельского хозяйства в засушливых районах Центральной Азии... Источники свидетельствуют также о том, что в V—VII вв. именно при посредничестве согдийцев и иранцев китайский шелк поставлялся в Европу3.
Центральная Азия всегда находилась на перекрестке Востока и Запада не только в географическом смысле, но и в смысле культурно-историческом. Родина ираноязычных народов исстари была открыта всем информационным ветрам истории: духовная почва этого древнего края с незапамятных времен была местом исторической встречи и духовного взаимообогащения разных народов, стран и континентов. Несмотря на то, что шум и гам военных походов и битв, дворцовых переворотов и народных мятежей зачастую заглушали негромкий голос диалога цивилизаций, за густыми облаками дыма и пыли, поднятой с полей кровопролитных сражений, международный культурный обмен никогда не останавливался. Через места обитания таджиков и их предков — Самарканд и Бухару, Балх и Хирот, Худжант и Хат-лон, Бадахшан и Мерв — шли торговые караваны, нагруженные не только шелком и драгоценными камнями, шерстью и кожами, фарфоровой посудой и пушными изделиями китайских мастеров, но и рукописными книгами, многие из которых затем переводились на другие языки далеко за пределами родины их авторов. Известно, что основатель империи Саманидов — Ис-моил Сомони — во времена своего правления не раз направлял в Китай своих послов и караваны ценностей для установления и
развития политических, торгово-экономических и культурных связей.
Взаимоотношения народов, как и взаимоотношения отдельных людей, суть живые отношения, обладающие всей палитрой красок. Говоря о таджикско-китайском историческом общении, в целом необходимо отметить, что оно охватывало собой все основные сферы духовной и интеллектуальной деятельности — религию, науку и искусство. Если взглянуть на исторические реалии под этим широким углом зрения, то легко заметить следующие культурно значимые вещи. Во-первых, предки современных таджиков распространяли среди близких и дальних соседей — причем обитавших как в долинах и оазисах, так в степи и в горах — не только свой собственный духовный опыт (зороастризм и манихейство), но и христианство, а также буддизм. Причем, этим занимались вовсе не заезжие миссионеры. Начиная еще со времен греко-македонских завоеваний, участилась эмиграция согдийцев не только в западную часть современного Китая, но и в глубь страны. Позднее же — на всем протяжении III—VII вв. христианской эры — многочисленные согдийские колонии контролировали весь азиатский участок Великого шелкового пути свидетельством чему явилось превращение согдийского языка в универсальный язык международного общения.
Признано, что, наряду с арабами, персо-таджики оказали глубокое влияние и на распространение ислама в Китае. Произведения персидско-таджикского поэта Саади по сей день изучаются в религиозных учебных заведениях Поднебесной. Существует также точка зрения, что предки китайских мусульман национальности хуэй были мусульманами «даши» — персов, приехавших из Центральной и Западной Азии. Часть из них являлась таджиками, выходцами из Центральной Азии. Предки хуэй, населявшие Юньнань и Нинься во времена Юаньской и Минской династии, были родом из Бухары и Самарканда. В словаре языка хуэй, изданного в период правления династии Мин, встречается много выражений из современного персидско-тад-жикского языка4.
По утверждению руководителя докторантуры Института языков и литературы Центрального университета национально-
стей Китая профессора Ху Чжэньхуа (Хаджы Мухаммед), к примеру, слово «даши» по своему древнему произношению читается как с1а-сЦек и на китайском языке созвучно произношению слова tad-jik. Далее, несмотря на то, что родным языком мусульман национальности хуэй является китайский язык, в их обыденном языке до сих пор используется немало слов из персидского (таджикского) языка. Например, они называют «мясо» словом gosht; «друг» звучит как с!о.н1\ «враг» — ёшНтап; слово «нет» звучит как пез($ и т. д. Китайский ученый особо отмечает влияние трудов выдающегося ученого-энциклопедиста своего времени таджика Авиценны (Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Хасан ибн Али ибн Сина, 980—1037 гг.) на развитие научной мысли в Китае, в частности, на формирование традиционной китайской медицины. Величайшее творение Ибн Сины, принесшее ему мировую славу, — медицинский трактат «Ал-Канун фи-Тибб» («Канон врачебной науки»), было переведено на китайский язык. Наблюдения и рекомендации выдающегося врача и мудреца, методология лечения заболеваний были использованы китайскими учеными при составлении компендума «Рецепты мусульманской медицины» (А1- Мти1тап КиаЬ а1-ТЫ>), изданного еще в XIV веке в 36 томах. Несколько прекрасно сохранившихся томов этого уникального научного труда бережно хранятся в Китайской государственной библиотеке.
Другой пример, часто приводимый ученым, касается выходца из Бухары Аль-Саид Шаме аль-Дин Умара (1211—1279), который в течение многих лет был правителем пров. Юньнань. В годы его правления в провинции велись масштабные работы по развитию ирригационной системы, строительству школ и дорог, укреплению мира и согласия между народами, жившими здесь. После его смерти благодарные люди воздвигли усыпальницу, а в центре города Куньминь в его честь установили большие мемориальные ворота.
Ни высокие горы, ни бескрайние пустыни, окружающие Китай, не являлись препятствием для общения Поднебесной с другими народами, включая народы Центральной Азии. Укрепление этих контактов во многом было вызвано как взаимной заинтересованностью в развитии торгово-экономических отноше-
ний, так и обоюдным стремлением двух древних центров культуры к познанию друг друга и взаимообогащению. Примером тому может служить мечеть Нъюцзе — древнейшая и самая большая мечеть в Пекине: ее центральный зал может вместить тысячу верующих, а ценнейшей реликвией является рукописный Коран, которому свыше 300 лет. Мечеть была возведена в 996 г. при династии Ляо, а при династиях Мин и Цин ее многократно реставрировали. В XXI веке правительство Китая продолжает заботиться о сохранности действующей мечети как уникального памятника мировой культуры.
На территории мечети одним из мест поклонения является скромный мавзолей, возведенный в честь двух миссионеров — Али и Ахмеда, — которые в середине XIII века прибыли в Пекин из Бухары и служили в этой мечети. На древних могильных плитах, охраняемых государством, записано, что Ахмед скончался в 1280 г., а Али — в 1283. Известно, что вслед за миссионерами в Пекин стали прибывать люди из Центральной Азии, которые расселялись рядом с мечетью на улице, впоследствии получившей название «Люцзе» (от китайского слова «шилю», что означает «гранат», так как приезжие высаживали здесь привезенные с собой кусты гранатового дерева). В весенние дни на улицах, проложенных вокруг тысячелетней мечети, пышно цветут гранатовые и абрикосовые деревья. Здесь постоянно проживает свыше 50 тыс. человек, среди них 20 тыс. — мусульмане, потомки первых переселенцев из Центральной Азии.
Известно, что в эпоху династии Юань китайские правители часто приглашали на работу из Бухары и Самарканда признанных специалистов в разных областях науки, городского хозяйства, архитектуры. Привлекает внимание интересный факт из «Сборника известных деятелей культуры западных районов», который был подготовлен группой историков и языковедов Синьцзянского государственного университета5. В нем приводится биография архитектора по имени Якдилдин — одного из ведущих проектировщиков г. Пекин времен династии Юань. Авторы сборника пишут: «Якдилдин, или Якдил, родом из государства Даши, с западных районов, начало династии Юань, хуэйхуэй. Якдилдин является первым проектировщиком города Пекин...» По
мнению профессора Ху Чжэньхуа, «все указывает на то, что он был таджиком: 1) имя проектировщика Якдилдин пишется как Yak-Dil-Din (Yak «один», dil «сердце», din «религия»), очевидно, что это слово — персо-таджикское; 2) родом из государства «даши»; китайские историки называли арабов, персов и таджиков, исповедовавших ислам, «тяньфан» или «даши» (тех, которые говорили на персо-таджикском языке); «даши», как не раз утверждал китайский ученый, — транскрипция слова «таджик» на китайский язык; 3) хуэйхуэй означает мусульманин.
Эти и многие другие примеры свидетельствуют о том, что издревле китайцы с большой терпимостью относились к пришлым и иноверцам, проявляли высокий уровень толерантности в отношении зарубежного культурного влияния, не отторгали его, а заимствовали и ассимилировали, тем самым обогащая собственную культуру. Потому современный Китай предстает перед миром многонациональным государством, в котором гармонично сосуществуют несколько мировых религий, а его культура многогранна и полифонична. В этой складывавшейся веками уникальной культурной мозаике Китая каждый может найти частицу далекой истории собственного народа, своей национальной культуры.
2. От диалога культур к их взаимообогащению
Обращение к прошлому важно, но далеко не достаточно для строительства общего будущего. В Таджикистане и Китае это глубоко осознают и выстраивают добрососедские отношения, отвечающие требованиям XXI века. По оценке обеих сторон, отношения между РТ и КНР являют собой достойный пример успешного взаимодействия и сотрудничества великой державы со своим соседом. Их цементируют беспрецедентный уровень доверия друг к другу, совпадение концептуальных подходов к широкому кругу международных проблем, уважение к многообразию культур и стремление к совместному развитию. После подписания в январе 2007 г. в Пекине исторического Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве таджикско-китайские
отношения переживают период бурного расцвета. Большое значение в Договоре придается развитию двустороннего сотрудничества в области культуры. Обе стороны исходят из того, что развитие межкультурного диалога, взаимный учет исторических особенностей, бережное отношение к национальным традициям и обычаям способны обеспечить гармоничное развитие как внутри стран, так и в двусторонних отношениях.
За два десятилетия накоплен определенный опыт сотрудничества в сфере культуры. Эта тема регулярно поднимается на ежегодных встречах лидеров обоих государств. Министры культуры обсуждают состояние и перспективы развития диалога культур как на двусторонних встречах, так и в формате совещаний министров на площадках ШОС. Важно отметить, что сотрудничество не замыкается в рамках действующих межведомственных соглашений. Стороны поощряют контакты деятелей культуры провинциального уровня, в частности, Синьцзяна и Горно-Бадахшанской автономной области РТ. В традицию вошло проведение Дней и Недель культуры и кино, выставок фотохудожников и изобразительного искусства, взаимные поездки деятелей культуры и искусства. На национальных телеканалах РТ и КНР демонстрируются документальные фильмы о Таджикистане и Китае; в Пекине в свет вышли первые литературные произведения таджикских писателей на тему «Великого шелкового пути6», а в Душанбе в переводе известных таджикских поэтов Гулназара, Саидали Маъмура, Низома Касыма вышла книга стихотворений бывшего министра иностранных дел Китая Ли Чжаосина «Сто шесть листьев» и книга бывшего министра культуры КНР Сунь Цзячжэна «Устремления и мечты в современной китайской культуре»; чаще стали организовываться выставки художников и демонстрации декоративно-прикладного искусства таджиков в Китае.
Новое развитие межкультурный диалог получил в год празднования 20-й годовщины независимости РТ. На электронных страницах газеты «Жэньминь жибао» в феврале 2010 г. открылся специальный двуязычный блог «Таджикистан—Китай: диалог культур», который ежедневно посещают десятки тысяч китайских и русскоязычных читателей. Совместный проект ведущей
газеты Китая и посольства РТ в КНР уникален и не имеет аналогов7.
Предпринимаются шаги по популяризации в Китае народного творчества таджиков. Событием в культурной жизни стало выступление в Национальном Центре театральных искусств (Государственный Большой театр Китая) Таджикской Академии макома. Китайские зрители высоко оценили таджикскую классическую музыку «Шашмаком», которую ЮНЕСКО в 2003 г. провозгласила шедевром устного и духовного культурного наследия человечества. Вице-президент Большого театра Китая профессор Ян Цзинмао (Yang Jingmao), приветствуя первый концерт Таджикской Академии макома в Китае, отметил, что это событие являет собой уникальный пример межкультурного диалога и взаимопонимания. Он выдвинул идею организации совместного концерта с Пекинской оперой. «Эти две жемчужины в короне мировой культуры могут еще ярче засиять на одной сцене, олицетворяя межкультурную перекличку двух соседних народов, которая своими корнями уходит в глубину веков, начиная с Великого шелкового пути»8.
Важным событием стала презентация в Пекине книги министра иностранных дел Таджикистана Хамрохона Зарифи «Деко-ративно-прикладное искусство таджиков: сквозь века» на китайском языке. В начале сентября 2011 г. книга вышла в свет в издательстве «Миньцзу чубаныиэ» («Национальное издательство» КНР). По мнению Председателя Китайского общества дружбы с Центральной Азией (КОДЦА) г-на Чжан Дэгуана, — «выход в свет этой книги в Пекине в канун 20-летия независимости Республики Таджикистан, позволяющей гражданам Китая прикоснуться к сокровищнице таджикской культуры и искусства, является бесценным вкладом в диалог культур двух соседних стран»9.
С динамичным ростом деловых и культурных связей между РТ и КНР растет потребность в свободном общении, одним из важнейших каналов которого является язык. Стремление к изучению китайского языка растет из года в год: если за период с 1994 по 2004 г. в Китае получили языковую подготовку 199 студентов из Таджикистана, то в период с 2005 по 2010 г. — уже
1631 студент (рис. 1). По данным Министерства образования КНР, в 2011/2012 учебном году 1189 юношей и девушек из РТ обучались в 112 университетах КНР, причем 972 из них — за собственный счет, остальные 217 — на предоставленные китайской стороной стипендии (17 человек — стипендиаты по линии ШОС). Открываются отделения/курсы китайского языка и в высших учебных заведениях РТ. Важную роль в этом играет и Центр китайской цивилизации (Институт Конфуция), открытый в Душанбе при Таджикском национальном университете.
93 94 95 96 97 98 99 00 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10
Рис. 1. Динамика роста числа студентов из Республики Таджикистан, обучающихся в высших учебных заведениях Китая (1993—2010 гг.). Источник: Данные Министерства образования КНР.
В то же время следует признать, что таджикско-китайские связи в сфере культуры значительно отстают от сотрудничества в сфере экономики и торговли, в сравнении напоминая затерявшийся высоко в горах ручеек на фоне бурного водного потока, энергично набирающего скорость в период весеннего половодья. Книги, справочники, художественная литература о Китае — большая редкость в магазинах Душанбе. Деятели культуры и искусств Китая (за исключением Синьцзяна) — очень редкие гости на концертных площадках и в художественных галереях РТ. Одной из причин называется дороговизна организации гастро-
923
554 539
140 Г
ЕШ
332
лей китайских коллективов. Очевидно, что в рыночных условиях такое положение дел диктует необходимость изыскивать нетрадиционные пути укрепления диалога культур. Важно активнее привлекать к нему деловые круги обеих сторон с тем, чтобы культурные связи не прерывались и приобретали всесторонний характер, помогали укреплять контакты деятелей культуры и искусства. Это будет способствовать стиханию появившихся в таджикском обществе разговоров о некоей «китайской угрозе», которые распространяются в связи с ростом совокупной государственной мощи Китая.
Повышение роли культурно-гуманитарных связей как моста между двумя соседними народами, способствующего углублению взаимопонимания и развитию традиционной дружбы, соответствует интересам обеих сторон. Особенно это касается таджикской молодежи, у которой возможности ознакомления с современным Китаем, его древней и самобытной культурой весьма ограничены. Не менее важным является поощрение китайской молодежи к тому, чтобы она стремилась больше знать о жизни людей, которые населяют территорию на другой стороне западной границы, о чем они думают и к чему стремятся. Укрепление культурной общности, расширение знаний друг о друге будут способствовать упрочению двусторонних отношений.
История отношений между китайским и таджикским народами, как известно, уходит корнями в глубокую древность. Организация совместных археологических и этнографических экспедиций может внести важный научный вклад в открытие и исследование доселе не известных памятников материальной культуры, в частности, буддизма. Для изучения этногенеза таджикского народа весьма актуальным представляется организация совместного этнографического исследования мест компактного проживания таджиков в КНР, включая изучение их традиций, нравов, ритуалов, письменных источников и т. п. Большую научную и культурную ценность для обеих сторон представляет всестороннее изучение периода Танской империи Китая и ее связей с древними Согдом и Бактрией.
Весьма перспективным направлением может стать налаживание двустороннего сотрудничества в сфере кинематографа.
Китай — один из лидеров мирового кино, имеет более чем столетний опыт кинопроизводства. Таджикские деятели кино за 75 лет своей киноистории также не раз заявляли о себе своими самобытными кинокартинами. Китай имеет богатейший опыт и потенциал в цирковом и балетном искусстве, которое востребовано и в РТ. Большой интерес для Таджикистана представляет опыт КНР в создании национальных музеев и организации библиотечного дела. В этом направлении культуры Китай занимает одно из ведущих мест в мире. Только в китайской столице для посетителей открыты двери более 120 крупных музеев и десятков библиотек. Организация выставок из «золотых» фондов Национальных музеев и библиотек, взаимный доступ к электронным книгохранилищам внесли бы немалый практический вклад в укрепление межкультурного диалога. Очевидно, что популяризация выдающихся достижений китайской культуры в РТ не только обогатит культурную жизнь таджикского общества, но и будет способствовать укреплению позитивного, миролюбивого и гуманистического образа Китая.
Насколько многообразны и многолики культура и искусство наших народов, настолько широки и безграничны возможности межкультурного диалога и сотрудничества. Современными китайскими историками и культуроведами осознается необходимость системного исследования истории таджикско-китайского духовно-культурного взаимодействия. Было бы, например, интересно проследить конструктивную роль китайских мотивов и метафор в классической культуре таджиков, особенно в литературе и искусстве (в искусстве миниатюр, например). В глубоком научно-историческом анализе нуждается также таджикско-тюр-ко-китайский культурный синтез, имевший место в раннее и позднее Средневековье. Очевидно, что обратное влияние китайской духовности на средневековую ирано-таджикскую культуру еще ждет своего исследователя.
Малоизвестные исторические факты могут пролить новый яркий свет на глубинные пласты взаимоотношений двух соседних народов — китайского и таджикского. Это важно для того, чтобы соседи еще лучше знали друг друга, совместными усилиями сохраняли и развивали традиции добрососедства, укрепляли
дружбу и взаимопонимание. Ведь сосед как для таджика, так и для китайца — не чисто географическое понятие: это, прежде всего, моральная категория. Этические традиции таджиков и китайцев предпочитают близкого соседа далекому родственнику10. Не исключено, что дальновидный китайский дипломат и путешественник Чжан Цян, которого считают первооткрывателем Великого шелкового пути, в лице народов, населявших Бактрию и Согдиану в те далекие времена (I в. до н.э.), увидел не только торговых партнеров, но и источник культурного взаимообога-щения.
* * *
Добрососедство, высокий уровень взаимного доверия, динамично развивающееся двустороннее торгово-экономическое сотрудничество, уважение к культурному многообразию стимулируют желание сторон не только найти новые примеры исторических нитей, связывавших два соседних народа на протяжении веков, но и, опираясь на достижения прошлого, в современных условиях обогатить межкультурный диалог, чтобы динамично развивающиеся таджикско-китайские отношения дружбы и сотрудничества крепли и прирастали новым содержанием.
Примечания
1 Дипломатические отношения: между Республикой Таджикистан и Китайской Народной Республикой были установлены 4 января: 1992 г.
2 Рахмонов Э. Великий шелковый путь — мост между прошлым, настоящим и будущим //Таджики в зеркале истории. Кн. 1. От арийцев до са-манидов. Лондон. С.135—140.; см.также: Таджики в зеркале истории: в Пекине состоялась презентация: книги Президента Эмомали Рахмона. 1ШЬ: http://russian.cliina.org.cn/; В Пекине состоялась презентация: книги Президента Эмомали Рахмона на китайском языке. иКЬ: 11Ир://гш81ап.реор1е. com.cn/31521/7142230.html.
3 Кутлуков М. К истории экономических, политических и культурных связей народов Средней Азии с Китаем (в древности и в период Средневековья:) /Академия: наук Узбекской ССР. Отделение общественных
наук. Научные работы и сообщения. Кн. 4. Ташкент, 1961. С. 344; см. также: Кожин П.М. Китай и Центральная Азия до эпохи Чингисхана. М., 2011.
4 Ху Чженъхуа (Хаджи Мухамед). Рудаки — отец таджикской поэзии // The Studies of Islamic Culture (Beijing). 2009. № 1. C.34—37.
5 Си Юй Вэнъ Хуа Мин Жэнь Лу // Сборник известных деятелей культуры западных районов. Урумчи, 2006. С. 66.
6 Хамдам Ато, Чигрин Леонид. Великий шелковый путь. Исторический роман в 2-х частях. На таджикском и русском языках. Душанбе, 2006. Первая часть романа под названием «Жизнь Чжан Цяня, или Великий Шелковый путь» переведена на китайский язык и издана в Китае; Алимов Р. Шар-шар покоряет Пекин. Пекин, 2007 (на русском и китайском языках). Издавалась дважды массовым тиражом. В 2008 г. переведена на таджикский язык под названием «Шаршар ба Пекин меравад». Душанбе, 2008; Алимов Р. 17 олимпийских мгновений (на русском и китайском языках). Пекин, 2008.
7 URL: http://world.people.com.cn/GB/8212/182200/index.html
URL: http://russian.people.com.cn/31857/99488/index.html
8 URL: http://russian.people.com.cn/31521/7396655.html
URL: http://russian.china.org.cn/exclusive/txt/2011-06/01/content_226918 61.htm
9 URL: http://russian.people.com.cn/31516/7590028.htm
10 Сравните, к примеру: Конфуций: «...Встретить друга, прибывшего издалека, разве это не радостно?»; Абуабдулло Рудаки: «Нет в этом мире радости сильней, чем лицезренье близких и друзей».
