CC BY
95
аттестаты и дипломы, выданные Киргизской Республикой людям, желающим жить и работать в России?
«Вестник Российской нации», М., 2011 г., № 4-5, с. 124-135.
Алексей Малашенко, доктор исторических наук ТАДЖИКИСТАН: ДОЛГОЕ ЭХО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
С точки зрения внутренней и внешней безопасности Таджикистан является одной из наиболее проблемных стран Центральной Азии. Это единственное государство в регионе, перенесшее длительную гражданскую войну 1992-1997 гг., которая унесла, по разным данным, от 23,5 до 100 тыс. человек (возможно, и больше), полностью разрушила его экономику. Одной из причин, сопутствовавших этой войне, было не только политическое, но и межрегиональное, клановое, межличностное, а также религиозное, внут-риисламское противостояние между сторонниками создания, с одной стороны, светского, а с другой - исламского государства.
Таджикистан для Центральной Азии - исключение в этническом и языковом плане. Таджики в отличие от остального коренного населения региона, тюрков, принадлежат к иранской группе и, имея много общих черт с соседними народами, сохраняют этнокультурную самобытность. Таджики - оседлый народ, что отличает их традиции, нормы поведения, психологию от соседей -недавних кочевников. Таджики более религиозны, что предопределило самое раннее и интенсивное, начавшееся еще в последние советские годы возрождение ислама и его последовательную политизацию. Именно в Таджикистане возникла первая и единственная уцелевшая на постсоветском пространстве легальная религиозная партия - Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ).
Как ни одно другое центральноазиатское государство, Таджикистан зависим от событий в Афганистане, от 27 до 38% населения которого составляют таджики. Таджикско-афганская граница, протяженность которой составляет 1400 км, - одна из самых взрывоопасных зон Центрально-Азиатского региона, и поэтому Таджикистан заинтересован в установлении мира в Афганистане.
109
Афганский конфликт отзывается в Таджикистане незамол-кающим трагическим эхом. С другой стороны, теперь уже мало кто помнит, что в середине 1990-х годов афганские политики, в свою очередь, были обеспокоены гражданской войной в Таджикистане. Именно в Кабуле по инициативе тогдашнего президента Бурхануддина Раббани и выдающегося афганского таджика Ах-мадшаха Масуда в 1995 г. прошли первые полноценные переговоры между воюющими таджикскими сторонами. Участвовавший в них известный кинорежиссер и общественный деятель Давлат Худоназаров считает, что выбор Кабула для этой встречи был удачен еще и потому, что «сама атмосфера этого разрушенного города как бы предостерегала таджиков от вооруженного противостояния в пользу мира».
В 1997 г. гражданская война завершилась компромиссом между Народным фронтом и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО), основу которой составляла ПИВТ, подписавшими Соглашение о мире и национальном согласии. Однако в Народном фронте этот компромисс был воспринят как победа. Президент Эмомали Рахмонов (впоследствии окончание «ов» в его фамилии было отброшено) приступил к выстраиванию авторитарного режима.
Уверенность в успехе ему придавали три обстоятельства:
- во-первых, после гражданской войны наиболее желанными для простого человека становились безопасность и стабильность, которые в глазах большинства общества был способен обеспечить прочный жесткий режим;
- во-вторых, идею авторитарного (фактически диктаторского) правления негласно поддерживала Россия, которая, будучи посредником на таджикско-таджикских переговорах (впрочем, как и во время битвы Рахмонова с оппозицией), фактически была на его стороне;
- в-третьих, он, как и другие центральноазиатские президенты, позиционировал себя как главного борца с исламским экстремизмом, единственного, кто способен спасти Таджикистан от «та-либанизации» (талибы пришли к власти в Афганистане в 1996 г.).
Рахмон находится во главе государства с 1992 г., когда он стал председателем Верховного совета республики. В 1994 г. он был избран президентом на пятилетний срок, в 1997 и 2006 гг. избирался вновь уже на семилетний срок (в 2003 г. в Конституцию были внесены соответствующие изменения). Выстраивая режим своей власти, он целенаправленно избавлялся от конкурентов из
110
числа бывшей ОТО, тем самым отказываясь от национального перемирия, и постепенно отстранял от власти даже своих соратников, способных конкурировать с ним. Из политики были вытеснены Абдумалик Абдулладжанов (премьер-министр в 1992-1993 гг.), Сафарали Кенжаев (основатель Народного фронта, был убит в 1999 г.), Якуб Салимов (бывший глава МВД), Абдужалил Самадов (премьер-министр в 1993-1994 гг., скончался в Москве в 2004 г.). Этот список можно продолжить.
Рахмон прибегал к политике кнута и пряника. После 1997 г. многие видные деятели оппозиции, в том числе полевые командиры, получили во владение крупные земельные наделы, предприятия, контроль над некоторыми местными рынками. Все это было платой за отказ от политической деятельности. Пассивную позицию занял и глава ОТО Сайд Абдулло Нури, поселившийся в особняке в центре Душанбе. ПИВТ имела два голоса в таджикском парламенте. Постепенно, однако, Рахмон переходил к более жестким мерам, чтобы избавиться от реальных и потенциальных соперников. Например, в 2009 г. при неясных обстоятельствах погиб бывший глава МЧС Мирзо Зеев, одна из наиболее заметных фигур ОТО.
Усилилось давление на прессу. По словам известного оппозиционного журналиста Дододжона Атовуллоева, «свобода СМИ была в Таджикистане до Рахмона. ...При Рахмоне Набиеве (прежнем президенте) после каждого выпуска нашей газеты "Чароги руз" в редакцию звонил... глава администрации Набиева... десятки чиновников... были сняты с работы. Министры дрожали, когда к ним приходил журналист из "Чароги руз". Приход Рахмона... - это День похорон свободной прессы». В опубликованном организацией «Репортеры без границ» «Индексе свободы прессы» на 20112012 гг. среди 179 стран Таджикистан занимает 122-е место (ранее 115-е).
Перед правящим режимом стоит несколько внутренних угроз: постоянный экономический кризис, регионализм, внутриполитическое противостояние, наличие радикального ислама. Все эти угрозы тесно переплетены: так, политическое противостояние в значительной степени определяется противоречиями между регионами - Согдийской областью, Гармом, Кулябом, Горным Бадахшаном, а радикальный ислам, который исповедуют оппозиционеры, опирается на Гарм и Горный Бадахшан... В годы гражданской войны в Горно-Бадахшанской автономной области даже
111
обозначились сепаратистские тенденции (реализация которых вряд ли возможна в силу этнической пестроты ГБАО).
После наступившей вслед за гражданской войной мирной паузы исламисты постепенно возобновили активность. Поначалу Рахмон делал вид, что речь идет просто о неких криминальных группировках, но с 2007 г. под разными предлогами начал посылать войска в Раштскую долину, где исламские оппозиционеры пользуются наибольшей поддержкой (например, в 2009 г. войска якобы были направлены для уничтожения посевов мака, который в долине никогда не выращивали).
Ситуация обострилась в 2010 г., когда в ряде районов страны появились боевики во главе с непримиримыми полевыми командирами Абдулло Рахимовым и А. Давлатовым, которых стали называть «таджикскими талибами». Между ними и армейскими подразделениями произошли вооруженные столкновения, в результате которых обе стороны понесли потери, в частности, было убито около 50 военнослужащих, а десятки были взяты в плен муджахедами.
Абдулло Рахимов (шейх Абдулло), один из наиболее известных деятелей ОТО, в 1997 г. отказался подписывать Соглашение о мире и национальном согласии, в 1999 г. ушел в Афганистан, а в 2009 г., вернувшись в Таджикистан, возобновил борьбу против правящего режима. В стране действуют примерно 300 боевиков, однако при определенных обстоятельствах к ним может примкнуть несколько десятков тысяч недовольных, кроме того, боевики могут получить поддержку из-за границы.
На отношения между исламскими оппозиционерами и режимом оказывает влияние позиция ПИВТ. Ее после кончины в 2006 г. Сайда Абдулло Нури возглавил разделяющий реформаторские взгляды Мохиддин Кабири, которого можно считать прагматичным оппозиционером, готовым к диалогу с властью. Любопытно, что одной из причин этого диалога является растущая популярность не признанной партии «Хизб ут-Тахрир» и организации «Байат», которые действуют независимо от ПИВТ, имея целью построение в Центральной Азии халифата. Это противоречит идеологии ПИВТ, стремящейся к созданию таджикского исламского государства. За последние годы Кабири приобрел авторитет среди мусульман. Показательно, что одним из важных направлений его деятельности является поддержка таджикских мигрантов в России, куда для встречи с ними он и приезжает.
112
В Таджикистане развернулась борьба за ислам, за право быть единственным и истинным хранителем традиции и выступать от ее имени, использовать ислам в качестве политического инструмента. Рахмон добивался «монополизации» ислама, всячески способствуя углублению его влияния на общество. Он создал подконтрольную себе систему религиозного образования, построил в Душанбе колоссальную мечеть на 100, по некоторым данным - на 150 тыс. человек, поддерживал, а фактически сам проповедовал ислам ханафитского толка в противовес иным направлениям, прежде всего салафитскому. 2009 год он провозгласил «Годом Великого имама» (с этой точки зрения Эмомали Рахмона можно сравнить с главой Чеченской Республики Рамзаном Кадыровым, который, также будучи светским политиком, является сторонником тотальной исламизации Чечни).
Однако заявленная Рахмоном исламизация стала выходить из-под его контроля. В Таджикистане сложилась параллельная, не подчиненная президенту система частного религиозного образования, читавшиеся в мечетях проповеди не всегда соответствовали ханафизму, равно как и официальным идеологическим установкам. Не все духовенство лояльно режиму. Рахмон вскоре осознал, что ему не удалось взять ислам под контроль, в результате чего усиление в обществе исламского фактора стало превращаться в угрозу режиму. Он предпринял меры по ограничению политического влияния религии.
В 2010 г. стали закрываться мечети, в которых проповедовали нелояльные режиму священнослужители, из зарубежных исламских институтов было возвращено 1400 студентов (в том числе 200 человек - из Ирана), запрещено ношение женщинами традиционной мусульманской одежды в общественных местах, в первую очередь в государственных учреждениях. Венцом «деислами-зации» стал принятый в 2011 г. Закон «Об ответственности родителей за обучение и воспитание детей», который запрещал посещать мечеть лицам, не достигшим 18 лет, без сопровождения старших членов семьи. Закон вызвал массу нареканий со стороны верующих и нарушается в массовом порядке.
Проигрывая на «исламском поле», Рахмон продолжал укреплять авторитарный режим, стремясь исключить реальную конкуренцию себе. На февральских выборах 2010 г. в Маджлис Оли за президентскую Народно-демократическую партию проголосовали 70,6% избирателей, и она получила 52 из 85 мест в парламенте. По два голоса получили ПИВТ (собравшая 8,2% - второе место после
113
НД11). Коммунистическая партия, Партия экономических реформ, Аграрная партия. Оппозиция не без основания обвинила власть в фальсификации выборов. а лидер не прошедшей в Маджлис Оли Социал-демократической партии Рахматулло Заиров заявил «об «узурпации власти».
Порой стремление Рахмона быть абсолютным правителем доходит до смешного. Так. в Таджикистане стало принято обращаться к президенту «Чаноби Оли». что тождественно выражению «Ваше Величество». Политическая система обернулась типичным для Центральной Азии непотизмом. при котором едва ли не каждый родственник главы государства (у Рахмона девять детей) получает солидный пост.
Режим в Таджикистане вызывает ассоциации со свергнутым в Киргизии режимом Курманбека Бакиева. На сайте «Tajikistan News» можно обнаружить совсем уж многозначительные. даже провокативные сравнения Таджикистана с Киргизией. Автор одной из реплик пишет: «Киргизы договорились. объединились и за один день выгнали Бакиева. да. были раненые. были жертвы. но зато выгнали. добились!»
«Таджикистан. - писала в 2010 г. журналист и аналитик Санобар Шерматова. - пройдя через стабилизацию. снова оказался у той же кризисной точки. что и в начале 1990-х. когда открытая борьба власти и региональных элит вылилась в гражданскую войну».
В 2010-2011 гг. Рахмон. очевидно. понял (это подсказало ему чувство самосохранения). что дальше закручивать гайки опасно. тем более что страна находится в бедственном экономическом положении. Доход на душу населения. по данным Национального банка Таджикистана. в 2009 г. составил в пересчете на текущие цены 879 долл. За чертой бедности в стране проживают 45% населения. В 2011 г. состояние экономики несколько улучшилось. однако это практически никак не сказалось на уровне жизни большинства населения.
Так или иначе. но режим «намекнул». что готов пойти на некоторую либерализацию и выступает против культа личности его главы. В марте 2011 г. исчезли с улиц фотографии Рахмона и плакаты с его изображениями. Примерно тогда же были амнистированы несколько боевиков. В августе 2011 г. Рахмон подписал приуроченный к 20-й годовщине независимости Закон об амнистии. которая стала самой масштабной за всю историю страны: под ее действие попали 15 тыс. заключенных. причем около 4 тыс. были
114
освобождены. Спикер верхней палаты парламента, мэр Душанбе Махмадсаид Абдуллаев призвал не допускать нарушений прав личности, действовать в рамках закона. Рахмон предложил исключить из Уголовного кодекса ст. 135 и 136 (клевета и оскорбление) и перенести их в Гражданский кодекс, что можно рассматривать как расширение свободы прессы (правда, 12 января 2012 г. было совершено покушение на независимого журналиста и противника режима Дододжона Атовуллоева, хотя выяснить, кто являлся заказчиком этого преступления, оказалось практически невозможно).
Наконец, из-за роста цен на продовольствие в феврале 2011 г. Рахмон дал распоряжение выбросить на рынок стратегические запасы гречки, риса, муки. Однако все эти меры представляются не более чем паллиативом. Недовольство продолжает нарастать, социальная напряженность остается высокой. Дододжон Атовуллоев считает, что единственный путь смены нынешнего режима - «организовать свой таджикский "тахрир"».
Однако организовать «майдан-тахрир», т.е. аналог массовых выступлений весной 2011 г. на главной площади Каира, которые привели к свержению египетского президента Мубарака, вряд ли будет легко, если вообще возможно. У режима Рахмона найдутся сторонники, в первую очередь, среди многочисленных бюрократов, за каждым из которых стоит свой клан. Поддержит президента и город Куляб, выходцем откуда он является.
Нынешняя обстановка устраивает местную наркомафию, в которую инкорпорирована немалая часть чиновников. Так что если оппозиция сумеет организовать массовые выступления, они встретят серьезное сопротивление. И тогда это будет напоминать конфронтацию в канун гражданской войны двух столичных площадей - Шахидон, куда сходились сторонники так называемой исламско-демократической оппозиции, и Озоди, где собирались защитники власти. Новое противостояние может привести не к безболезненной смене власти, но ко второй гражданской войне.
Однако даже в случае успеха противников Рахмона совершенно не ясно, кто придет к власти. На нее претендуют ПИВТ, обиженные рахмоновцами и уставшие от правления кулябцев региональные кланы, представители местной наркомафии. Это, в свою очередь, не снизит существенно уровень внутренней нестабильности. В 2010-2012 гг. авторитет ПИВТ заметно вырос, и сейчас доля ее сторонников превосходит 5-10%, которые эксперты отдавали ей в прежние времена. Очевидно, сыграли свою роль победы исламистов в результате арабских революций на Ближнем
115
Востоке. ПИВТ считает себя их единомышленницей и готова после свержения авторитарного режима принять власть на свои плечи. Критика режима со стороны ПИВТ в 2011-2012 гг. заметно усилилась и становится все более бескомпромиссной.
Каково воздействие на ситуацию в Таджикистане внешних акторов - России, США, Китая, ближайших соседей, в первую очередь Узбекистана? Очевидно, что никто из них не заинтересован в крайнем обострении обстановки в Таджикистане, тем более в его распаде.
Во-первых, это приведет к дестабилизации во всем Центрально-Азиатском регионе;
Во-вторых, может выдвинуть на авансцену радикальных исламистов, связанных с единомышленниками в Афганистане, и превратить страну в еще один плацдарм международного терроризма;
В-третьих, это неизбежно вызовет новый разнонаправленный поток беженцев, чье присутствие окажет влияние на положение в сопредельных государствах, а также в России.
Вот почему, как бы ни складывались отношения внешних акторов с режимом Душанбе, оказывать поддержку противникам Рахмона никто не собирается. Пекин вполне устраивает то, что, как полагают некоторые эксперты, Таджикистан «стремится завоевать статус китайской провинции». Вашингтон наращивает финансовую помощь таджикскому режиму, приобщая его к своей стратегии безопасности в регионе. В гипотетической «таджикской весне» ни США, ни Китай явно не заинтересованы.
Разумеется, не хочет ничего подобного и Россия, которая надеется сохранить Таджикистан в сфере своего влияния, участвуя в ключевых для него, в том числе энергетических, проектах, предоставляя ему военную помощь. Основы военного сотрудничества между Таджикистаном и Россией были заложены во времена гражданской войны, когда Москва приняла на себя 50% затрат по обороне таджикско-афганской границы. Это обоюдовыгодное взаимодействие сыграло важную роль в сохранении власти Рахмона. В дальнейшем - пусть и негласно - таджикский президент мог рассчитывать на поддержку оставшейся в Таджикистане 201-й российской дивизии, на основе которой в 2004 г. была создана российская военная база.
После принятия Москвой решения о переоснащении базы новой техникой оцениваемое в 1 млрд. долл. российское вооружение будет передано Таджикистану, в том числе 160 танков (Т-62,
116
Т-72), 140 БТР, 169 БМП, дивизионная артиллерийская ремонтная база, переносной зенитный комплекс «Игла», зенитные самоходные установки «Шилка» и «Оса» (30 единиц), 4 вертолета. Это оружие, пусть и устаревшее, является существенным подспорьем режиму в борьбе с внутренними противниками и может послужить для обороны границ, в том числе и как «сдерживающий фактор в таджикско-узбекских отношениях».
Другим важнейшим фактором привязки Таджикистана к России остается миграция. У каждой третьей таджикской семьи хотя бы один человек работает за пределами страны, в подавляющем большинстве в России. По данным Управления миграционного контроля Таджикистана, к концу 2011 г. в России находилось 1032 тыс. таджиков (с весны 2012 г. в Душанбе для них даже выходит специальная газета «Муходжир»). Мигрантами перечислено на родину 2960 млн. долл., что составляет 45,4% ВВП.
В 2011 г. между Россией и Таджикистаном разразился конфликт, связанный с задержанием и арестом российского летчика Владимира Садовничего (вместе с ним был арестован гражданин Эстонии Алексей Руденко), обвиненного в контрабанде авиационных запчастей, незаконном пересечении границы и нарушении правил международных перевозок. Летчик был осужден на восемь с половиной лет лишения свободы, что вызвало крайне негативную реакцию российских политиков, включая президента Медведева, и привело к росту националистического возбуждения в российском обществе. В качестве наказания Таджикистана некоторые депутаты Госдумы требовали высылки из России таджикских мигрантов и введения визового режима.
Напряженность спала после того, как Садовничий по решению Рахмона был отпущен на свободу и вернулся на родину. Однако то, что Москва показала готовность использовать миграцию как рычаг давления на Таджикистан, вне всяких сомнений, в будущем негативно повлияет на отношения между двумя странами, вынуждая Душанбе сделать еще больший акцент на многовектор-ность, на поиск альтернативного России партнерства.
К тому же конфликт вокруг ареста российского пилота пришелся на неудачное для России время: всю вторую половину 2011 г. Кремль усиленно пропагандировал идею Таможенного союза и Евразийского союза, пытаясь вовлечь туда в том числе и Таджикистан. В Душанбе же вопрос о вступлении в эти организации на высшем уровне практически не рассматривался. Оттуда
117
исходили лишь некие намеки на теоретическую возможность приобщения к ним.
Рассуждая о вступлении Таджикистана в Таможенный союз, а тем более в Евразийский союз, таджикские аналитики также учитывают негативное отношение к ним Узбекистана, считая, что без него участие Таджикистана в обеих организациях не будет столь выгодно. Конечно, с одной стороны, участие в них Таджикистана сделает беспрепятственным движение в Россию мигрантов, снизит цены на импорт нефтепродуктов, зерно, некоторые другие товары, зато поставит под удар импорт ныне дешевых товаров из Ирана, Турции, Китая, приведет к разорению завязанных на торговле с этим странами бизнесменов. По словам министра иностранных дел Хамрохона Зарифи, «если Таджикистан сегодня войдет в Таможенный союз, эффект от этого будет незначительный». Тем не менее Россия надеется на позитивное решение по поводу новых форм сотрудничества в рамках этих организаций.
В 2013 г. предстоят президентские выборы. Какими они будут, сказать пока нельзя. С одной стороны, в соответствии с Конституцией Рахмон не имеет права выдвигать свою кандидатуру на следующий срок. С другой - опыт центральноазиатских государств свидетельствует, что все их правители обходили закон, принимали соответствующие поправки к конституциям, позволявшие им продолжать правление. Пойдет ли на это Рахмон, неясно. Во всяком случае, если он рискнет уступить президентское кресло кому бы то ни было, то потребует от преемника жестких гарантий безопасности для себя и своих близких.
Еще один вариант - ротация, или формирование по аналогии с Россией некоего тандема, когда следующий президент станет своего рода «местоблюстителем» президентского трона, на который Рахмон вернется через семь лет. Этот вариант маловероятен, поскольку за последующие годы в нестабильном Таджикистане могут произойти события, которые навсегда отлучат Рахмона и его клан от власти.
Если же ситуация будет развиваться в соответствии с Конституцией, то у власти окажется новый человек, которому придется решать оставшиеся от предшественника проблемы, вносить коррективы в политическую систему. Станет ли новый президент на путь дальнейшего укрепления авторитаризма или вдруг рискнет хотя бы частично воспользоваться опытом Киргизии, предсказать невозможно.
118
Новому главе государства предстоит действовать на двух в каком-то смысле взаимоисключающих направлениях: поддерживать хрупкую стабильность и одновременно проводить реформы, бороться с коррупцией, с наркомафией. Успешно совмещать оба направления - задача практически невыполнимая.
«Таджикистан: Долгое эхо гражданской войны. Брифинг Московского центра Карнеги», М., 2012 г., апрель, т. 14, вып. 3, с. 1-10.
Игорь Филькевич, доктор экономических наук ОСОБЕННОСТИ РОСТА ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
Республика Узбекистан имеет территорию 0,45 млн. км2 и по ее размеру занимает 55-е место в мире. Население составляет 28,1 млн. человек, и по количеству жителей республика занимает 42-е место в мире.
Объем произведенного Республикой Узбекистан валового внутреннего продукта, рассчитанного по паритету покупательной способности, составил в 2008 г. почти 64,2 млрд. долл., и по данному показателю Узбекистан занимал 85-е место в мире (его доля в мировом ВВП составляла 0,08%). В то же время объем ВВП Узбекистана, рассчитанный по методике атласа Всемирного банка, в 2006 г. составил около 17,2 млрд. долл., и по данному показателю республика находилась на 93-м месте в мире (ее доля в мировом ВВП составляла менее 0,035%).
Узбекистан располагает богатыми природными ресурсами. На территории Республики Узбекистан выявлен широкий комплекс полезных ископаемых, включающий около 100 видов минерального сырья, из которых 60 уже используются в народном хозяйстве.
По подтвержденным запасам таких полезных ископаемых, как золото, уран, медь, природный газ, вольфрам, калийные соли, фосфориты, каолины, Узбекистан занимает ведущие места не только в СНГ, но и во всем мире. При этом по запасам золота республика занимает 4-е место в мире, а по уровню его добычи находится на 7-м месте; по урану 7-е и 11-е места соответственно; по меди 10-е и 11-е места соответственно. По итогам 2008 г. респуб-
119
