CC BY
219
II. КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ТЕКСТА И ДИСКУРСА
УДК 81'42 (043.3)
Л.В. Куликова, Я.В. Попова
ТАБУИРОВАННЫЕ СМЫСЛЫ В ДИСКУРСЕ МАСС-МЕДИА
Настоящая статья посвящена проблематике функционирования и репрезентации речевых смыслов, обусловленных табу в дискурсе масс-медиа. Новое осмысление феномена табу в теории языка через понятие табуированных речесмыслов, а также выявление и системное описание лингвокоммуникативных способов их экспликации в контексте характеристик современного масс-медиа-пространства составляют суть и отражают научную новизну исследования, проведенного в рамках интенсивно развивающегося коммуникативно-дискурсивного направления отечественной лингвистики.
Ключевые слова: табу, табулированный речесмысл, дискурс масс-медиа, дискурсивные практики, способы экспликации табуированных речесмыслов.
Процессы порождения, актуализации и интерпретации смыслов в речи всегда представляли интерес для исследователей из разных областей социально-гуманитарного знания (Н.Ф. Алефи-ренко, Н.Д. Арутюнова, Э. Бенвенист, Н.Н. Болдырев, А.В. Бондарко, И.Т. Вепрева, В.В. Дементьев, Ю.Н. Караулов, И.М. Кобозева, Г.Е. Крейд-лин, М.Л. Макаров, О.И. Матьяш, В.М. Погольша,
A.В. Соколов, Дж. Сёрль, Ullmann и др.).
Междисциплинарный подход к решению проблем смысловыражения позволил выделить ряд исследовательских вопросов, актуальных для современной коммуникативной лингвистики.
Как известно, любая единица коммуникации имеет план содержания и план вырaжения, поэтому считается, что не может быть невыра-женвдго смысла, ср.: [Имплицитность в языке и речи 1999: 9; Сёрль 1987: 160]. Однако экспликация речевого и смыслового содержания высказывания часто является для общающихся нежелательной, неприемлемой, запретной. Это обусловливает появление коммуникативных ограничений (табу) в дискурсе.
Феномен табу неоднократно попадал в фокус научных исследований. Отечественными и зарубежными авторами активно изучались вопросы происхождения и разграничения социальной и религиозной природы табу (Ж.Ж. Варбот, А.М. Кацев, И.С. Кон, Д. Фрезер, S. Freud, G.-K. Kaltebrunner, K. Seibel, H. Schröder), особенности выделения слови тем^бу в разных культурах (Л.И. Гришаева,
B.Б. Кашкин, О.А. Рутер, И.А. Садыкова, Е.М. Смо-
ленцева, Л.В. Цурикова, С. Balle, K. Bölling, R. Dahrendorf, I. Leisi, K. Wingen, U. Sander); рассматривался аспект приравнивания или дифференциации табу и зaпрета (Н.Б. Мечковская, R. Brow^, H. Eggert, R. Keller, A. Musolff). Как правило, внимание лингвистов было сосредоточено только на способе передачи табуированных номинаций с помощью эвфемизмoв (Э. Бенвенист, Л. Блумфилд, Н.С. Бо-лотнова, Ж. Вандриес, С. Видлак, И.Р. Гальперин, В.И. Заботкина, А.М. Кацев, М.Л. Ковшова, Л.П. Крысин, Г.Г. Кужим, Б. Купер, Б.А. Ларин, Э.А. Меликова, В.П. Москвин, Г. Пауль, Е.П. Се-ничкина, R. Rada, N. Zöllner и др.), что явно высвечивает лакунарность данной проблематики и необходимость расширения палитры исследовательских подходов к пониманию и актуализации табуирован-ных коммуникативных феноменов в современных контекстах общения.
В рамках настоящей работы табу понимается как культурно-детерминированное коммуникативное явление, которое отражает необходимость избегать в конкретной дискурсивной ситуации определенных высказываний и тем, языковых номинаций и невербальных знаков, что обусловлено прагматической мотивированностью коммуниканта с учетом общепринятых в его лингвокуль-турном сообществе языковых и конвенциональных запретов, норм, традиций, ценностей и предписаний.
Табу влияют не только на выбор тем, языковых средств, невербальных знаков, но и на поведение говорящего в целом, осложняя процесс
актуализации смыслового содержания высказывания.
Смыслы, детерминированные табу, передаются «с помощью речевых единиц самых разных уровней» [Дементьев 2006: 5].
Вводимое в исследовании понятие табуиро-ванного речесмысла определяется нами как эксплицированный в коммуникации фрагмент действительности, интерпретируемый субъектом взаимодействия как табу в конкретной дискурсивной ситуации с учетом определенного пресуппозици-онного фона его участников.
Табуированные речесмыслы ситуативны, динамичны, контекстуально обусловлены. Их изучение показало, что они реализуются в дискурсе различными лингвокоммуникативными способами, которые, прежде всего, зависят от типа дискурса.
Продуктивным с точки зрения функционирования табуированных речесмыслов и анализа способов их экспликации является дискурс масс-медиа.
Опираясь на многочисленные исследования, выделяем следующее определение масс-меди-ального дискурса: «...связный, вербальный или невербальный, устный или письменный текст в совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами, выраженный средствами массовой коммуникации, взятый в событийном аспекте, представляющий собой действие, участвующий в социокультурном взаимодействии и отражающий механизм сознания коммуникантов» [Желтухина 2008: 154].
Отличительной чертой дискурса масс-медиа, помимо фактора массовости, который способствует реализации информационной, творческой, семиотической, интертекстуальной, пропагандистской и суггестивной функций, ряд ученых называет «отказ от открытой оценочности и установку на завуалированное манипулирование массовым сознанием», ср.: [Прядильникова 2007: 55; Валги-на 2007; Желтухина 2008; Савватеева 2008; Данилова 2009; Dürscheid 2003]. Темы, освещаемые СМИ, разнообразны и зачастую связаны с множеством табу: личностно-тезаурусных (болезни и смерть, физические дефекты и внешние недостатки, физиологические процессы; межличностные и семейные отношения и т.д.), культурно-узуальных (унижение человеческого достоинства, нарушение прав и ограничение свобод; секс, насилие, инцест, педофилия и сексуальные извращения и т.д.) и межкультурно-обусловленных (взаимоотношения с другими странами и их представителя-
ми, критика чужих традиций, взглядов, политической и экономической систем, правительства и власти, выражение негативных (этно) стереотипов, нетерпимость к «другим», межнациональные конфликты и войны и т.д.). При этом действия участников масс-медиального дискурса (журналисты, теле- и радиоведущие, теле- и радиокомментаторы, весь персонал, порождающий, транслирующий и ретранслирующий тексты) конвенционально определены, а речь жестко нормирована.
С другой стороны, наблюдается явный сдвиг в пользу экспрессии, применение ярких оценочных средств (дисфемизмов, инвектив, просторечий и т.д.). Формирование особой стилистической нормы языка СМИ и преобразование всего процесса коммуникации в целом (расширение состава участников массовой коммуникации, увеличение сферы спонтанного и неофициального общения, возрастание личностного начала в публичной речи) относят к особенностям современного развития масс-медиа, ср.: [Прядильникова 2007; Желтухина 2008; Данилова 2009].
Исследователи отмечают наличие процесса огрубления речи, который связывают с открытым в эпоху гласности обсуждением запретных ранее сторон интимной жизни человека, а также с повышением в речи современного человека уровня агрессивности не только в разговорно-обиходном общении, но и в общении публичном [Ковшова 2007: 260].
В целом складывается впечатление, что зачастую участники дискурса масс-медиа намеренно отдают предпочтение «крепким словечкам», жестким характеристикам и оценкам, нарушая разного рода табу [Kiener 1983]. «Многие люди утверждают, что, для того чтобы понять, что на сегодняшний день относится к ценностям, а что к табу, необходимо просто включить телевизор. Именно телевидение - самый ярый нарушитель табу; минимум одно табу, минимум раз в неделю нарушается, попадая на экран. Бытует широко распространенное убеждение: ценности нужно беречь, а табу нарушать...» («Viele Menschen sagen, wenn man wissen wolle, was Werte seien und was in einer Gesellschaft tabu sei, müsse man nur die Medien, speziell das Fernsehen beobachten. Das Fernsehen sei der größte Zerstörer von Worten und breche mindestens einmal in der Woche ein Tabu... Eine weit verbreitete Auffassung lautet: Werte muss man fördern, Tabus muss man brechen. ») [Ganguin 2006: 110].
Выдающимся «полигоном для речевой практики любителей невежливого коммуникативного поведения» в современную эпоху «глобаль-
ного развития многочисленных коммуникационных технологий» также называют интернет [Леонтьев 2013: 717].
В.И. Карасик отмечает: «Важной характеристикой массовой культуры является постоянное движение в сторону снятия табу» [Карасик 2010: 110]. Эту тенденцию автор называет «десакрализацией» и подчеркивает, что она приводит к тому, что «нормой официального общения становится нейтрально-разговорный и порой снижено-разговорный регистр... происходит снижение всей системы стилевых регистров» [Карасик 2010: 110].
Такие особенности масс-медиального дискурса специалисты объясняют по-разному: изменением общественно-политической ситуации, специфическими особенностями определенных жанров, стремлением к сенсации и т.д. По словам И.А. Стернина, все перечисленные тенденции непосредственно отражаются на современном масс-медиальном дискурсе, который по сравнению с таковым доперестроечного периода представляет собой новый тип дискурса [Стернин 2003]. Его возможности практически безграничны: подача ничем не выдающегося материала как чрезвычайно актуальной темы/ события, нарушение существующих норм и моральных устоев, доведение до абсурда, создание комичности, насмешки, издевки и, напротив, сокрытие фактов, облачение в политически корректную форму, завуалированная подача критики и т.д. Они реализуются посредством разных способов экспликации табуированных речесмыслов.
Анализ собранного фактического материала позволил нам выявить 12 способов передачи та-буированных речесмыслов в дискурсе масс-медиа. Было установлено, что все выделенные способы осуществляются в рамках двух разнонаправленных дискурсивных практик: табуирования и детабуи-рования. Способы табуирования направлены на сохранение, способы детабуирования - на нарушение табу.
В данной работе мы, опираясь на определение Л.В. Куликовой, понимаем дискурсивные практики как «социально устоявшиеся, конвенциональные и артикулируемые в речи действия по решению рекуррентных коммуникативных проблем и интенций в соответствующем лингвокуль-турном пространстве в сферах институционального и не-институционального общения» [Куликова 2013: 142].
Дискурсивную практику табуирования реализуют следующие способы: эвфемизация, крип-толалия, дезинформация, ритуализация, коммуникативный прием «позволить объяснить себе».
Они актуализируются с помощью лингвокомму-никативных средств, вуалирующих, смягчающих, преуменьшающих, скрывающих и т.п. табуиро-ванный денотат.
Так, эвфемизм является достаточно изученным средством переименования чего-то нежелательного или запретного, поэтому эвфемизация рассматривается нами как один из наиболее распространенных способов передачи табуирован-ных речесмыслов. Вербальные и невербальные средства применяются, чтобы смягчить, завуалировать нежелательную информацию, улучшить та-буированный денотат. Например, функцию эвфемизма выполняет словосочетание «ет kosmetisches Element» (косметический элемент), которое употребляет одна из участниц немецкоязычного телевизионного проекта «Menschen - das Abenteuer» (Люди - приключение) для обозначения протеза другой участницы, оставшейся ранее в результате серьезной автокатастрофы без одной ноги (Menschen - das Abenteuer. Außergewöhnliche Bergtour in den Alpen // ZDF: das Magazin. 13.08.2011). Прямое именование, составное существительное «Kunstbein» (досл. искусственная нога) вызывает ассоциации с наличием физического дефекта, человеческой неполноценностью. Указание на подобные недостатки считается невежливым, некорректным, дискриминирующим в рамках немецкой лингвокультуры и составляет сферу культурно-узуальных табу, что подтверждается постоянным введением в языковой обиход новых эвфемизмов для обозначения такой группы людей (mobilitätseingeschränkte Person, Behinderte вместо Invalide). Мелиоративный эффект употребленной эвфемистической конструкции позволяет говорящему сохранить лицо при экспликации табуиро-ванных речесмыслов, не задеть чувства партнера по коммуникации, избежать неприятных ассоциаций и подбодрить перед предстоящим проектным испытанием, восхождением в горы.
Криптолалия основана на применении средств «тайноречия» и «тайнописи», чтобы скрыть нежелательную информацию, закамуфлировать табуированный денотат. Данный способ реализуют разноуровневые языковые средства: стилистические фигуры и тропы, прием метоно-мазии, аббревиатуры, жаргонизмы, просторечия, криптонимы, смена темы, вербально и невербально обозначенный отказ от коммуникации, графические фигуры и т.д. Например, девушка, работающая в борделе, рассказывает журналисту, что на вопросы знакомых о том, где она трудится, она предпочитает отвечать: «Im FKK-Klub» (в нудистском клубе) (Alltag im Großbordell - Das Geschäft
mit dem Sex // SWR Femsehen BW. 22.07.2011). Аббревиатура «FKK» (сокр. от «Freikörperkultur») и существительное «Klub» выполняют в речи девушки криптофорную функцию, позволяя скрыть табуированный денотат. Идентификация социального статуса является для говорящей нежелательной. Коммуникативное ограничение обусловливает замену прямого наименования, негативно-коннотированной лексемы «Bordell».
Дезинформация применяется, чтобы ввести в заблуждение слушающего путем искажения та-буированного денотативного содержания. В масс-медиальном дискурсе дезинформация, как правило, сопровождается различными вербальными и невербальными средствами, способствующими ее «разоблачению». Например, рекламная кампания развлекательного портала «EKABU.ru» (рис.) использует образ беременной женщины, которая запечатлена с дымящейся сигаретой и бутылкой алкоголя.
Рис.
Невербальный компонент сочетается с рекламным текстом, который утверждает: «Твоя беременность - не болезнь. Нет смысла отказывать себе в удовольствиях!». Существительное в форме множественного числа «удовольствия» в данном контексте имплицитно соотносится с вредными привычками, которые открыто пропагандирует изображение. Лексема «беременность» противопоставлена с помощью отрицательной частицы «не» и пунктуационного знака тире номинации «болезнь», выстраивающей у реципиента негативный ассоциативный ряд. Безличная отрицательная конструкция «нет смысла» в сочетании с инфинитивной формой глагола и восклицательный знак в конце предложения выражают категоричное утверждение. Сообщение может быть интерпретировано как призыв не отказываться от курения и распития спиртных напитков в период беременности из-за отсутствия какой-либо опас-
ности. Табуированные речесмыслы, обусловленные культурно-узуальным табу, эксплицируются здесь с помощью способа дезинформации.
Способ дезинформации реализуется преимущественно посредством интонационного выделения отдельных сегментов высказывания, паузации, риторических восклицаний и вопросов, антонимической оценочной лексики, отрицательных конструкций, параллелизмов, синтаксических повторов, приема парцелляции и прочих языковых средств.
Ритуализация превращает общение коммуникантов в ритуал, маскирующий табуированные речесмыслы с помощью общеязыковых шаблонов, клише, «дежурных» фраз и поведения. Например, на табуированный в немецкой лингво-культуре вопрос о заработке «Wieviel verdient man in Ihrer Position?» («Какая у Вас зарплата?») такие ответы, как «Wie viele andere» («Как и у многих в этой сфере») или «Genug, um zu leben» («Достаточно, чтобы жить»), применяются с целью сохранения табуированного денотата. Ритуалы - это маски, которые надевают участники конкретной коммуникативной ситуации, чтобы избежать дискомфорта, что ярко было продемонстрировано в дискурсивном взаимодействии лидеров ведущих стран мира на состоявшейся шестого июня 2014 г. встрече в Нормандии во время торжеств, посвященных 70-летию открытия второго фронта. Политики, занимающие контрастные позиции относительно украинского кризиса, выполняли ритуальные действия (церемония рукопожатия, обязательное общение во время протокольной видеосъемки и т.д.), преодолевая коммуникативные ограничения (Мероприятия в Нормандии стали поводом для встречи крупнейших политических игроков // Первый канал. 06.06.2014. URL: http://www.1tv.ru/news/polit/260522).
Коммуникативный прием «позволить объяснить себе» используется с целью манипулятив-ного воздействия на партнера по коммуникации и неявно провоцирует его на вербализацию табуи-рованных речесмыслов. Как правило, участник дискурса вербально (иносказательно переспрашивает, неточно цитирует, завуалировано интерпретирует сказанное и т.д.) и невербально (с помощью мимики, визуального контакта, жестов) демонстрирует, что ему не ясно, о чем говорит или на что намекает его собеседник, имплицитно требуя, чтобы последний пояснил, о чем речь. Проиллюстрируем данный прием на примере отрывка диалога немецкой журналистки с учительницей по хореографии московского балетного училища из фильма «Moskau lässt die Puppen tanzen» (Moskau lässt die Puppen tanzen // MDR. 30.07.2011).
L.: ...Gewiss! Es gäbe alles... aber das kulturelle Niveau sinkt. Talent spielt nicht mehr die wichtigste Rolle J.: Und was spielt die Rolle? L.: Geld.
J.: Das heißt, die Kinder. die angenommen werden, sind. nicht unbedingt die talentiertesten?
L.: So ist es. Wenn z.B. ein Papa viel Geld hat und will, dass sein Kind in "Bolschoi" tanzt, dann kann er das auch machen.
Учительница: .Несомненно! Было бы все. но культурный уровень падает.. Талант теперь играет не самую главную роль. Журналист: А что играет роль? У.: Деньги.
Ж.: Это значит, что дети. которые поступают в училище.. не обязательно самые талантливые? У.: Это так. Если, например, у папы много денег, и он хочет, чтобы его ребенок танцевал в «Большом», то он может сделать так.
В приведенном фрагменте девушка переспрашивает партнера по коммуникации, повторяя часть фразы учительницы с устойчивым выражением «eine Rolle spielen», а затем использует мета-коммуникативный ход. Пояснительный оборот «das heißt» демонстрирует, как именно журналистка расшифровала смысл предыдущего высказывания. При этом интервьюером употребляется эвфемистическая замена «nicht unbedingt die talentiertesten», смягчающая категоричность суждения. Вопросительной интонацией немка косвенно призывает русскую собеседницу эксплицировать та-буированные речесмыслы, связанные с личностно-тезаурусными (учительнице вряд ли приятно говорить о необходимости работать с не самыми способными детьми) и культурно-узуальными (падающий культурный уровень страны, коррупция и т.д.) табу. Педагог отвечает развернутой описательной конструкцией, выстраивая причинно-следственную связь в придаточном предложении условия между модальными глаголами «wollen» и «können», намекая, что можно купить даже место в Большом театре. Однако вместо глагола, прямо выражающего денотативное содержание («kaufen»), коммуникант употребляет словосочетание с глаголом широкой семантики («das machen»).
В рамках дискурсивной практики детабуи-рования применяются следующие способы выражения табуированных речесмыслов: дисфемиза-ция, прямая номинация, использование номинаций, принадлежащих к бинарной оппозиции «свой/чужой», «сенсационализация», стереотипи-зация, псевдодисфемизация.
Дисфемизация заключается в использовании более грубых номинаций по отношению к та-буированному денотату (просторечий, жаргонизмов, вульгаризмов, обсценной лексики и т.д.) так же, как и псевдодисфемизация. Однако последняя, в отличие от дисфемизации, нацелена не на то, чтобы оскорбить других участников дискурса, а на то, чтобы выразить им свою любовь, симпатию, похвалу. Например, в популярном развлека-
тельном сериале «Интерны» главврач терапевтического отделения в общении со своими интернами и заведующей часто употребляет грубые номинации («мерзавец», «засранец», «змея подколодная» и др.), которые не всегда можно расценить как ругательства. Так, псевдодисфемизмом «мерзавец» врач именует подчиненного. Говорящий подчеркивает слово интонационно и тянет ударный гласный, улыбаясь. Негативно-конноти-рованная лексема «предатель» иронично произносится доктором Быковым, высоко оценившим находчивость одного из подопечных, и входит в состав сложного слова вместе с существительным «эквилибрист». Говорящий метонимично намекает на «изворотливый ум» интерна. Затем следует риторическое восклицание, позволяющее интерпретировать высказывание не как оскорбительное обвинение, а как восторженный комплимент: «Он начинает мне нравиться!» (Интерны // 3 сезон сериала Интерны: 3 серия. URL: http://interny-serial.com/series/153/).
Прямая номинация означает экспликацию табуированных речесмыслов с помощью средств, прямо выражающих табуированный денотат без огрубляющего эффекта. Например, смерть, умирать (вместо отбросить коньки, подохнуть), война (вместо кровавая бойня), проститутка (вместо шлюха, шалава), Sex haben (вместо. ficken, bumsen), Penis (вместо Schwanz) и др. При разграничении дисфемизмов и прямых номинаций может возникнуть сложность, что объясняется зависимостью этих явлений от временного, культурно-национального и прочих факторов, когда та-буированный речесмысл перестает быть табуиро-ванным в силу изменений в обществе, восприятия того или иного явления с течением времени или других причин.
Номинации из бинарной оппозиции «свой/ чужой» (оценочные прилагательные (например, другой, чужой, не такой, странный), существительные и прилагательные-этнонимы (немцы, русские и др.), притяжательные, указательные местоимения (наш, Ваш, их, этот, тот), противопоставление форм личных местоимений (Вы -ты), неопределенно-личные формы глагола (например, понаехали, приперлись), слова, обозначающие уничижительные и презрительные прозвища (хачики, фрицы, москали) и т.д.), указывают на инаковую лингвокультурную принадлежность партнеров по коммуникации и интенцио-нально направлены на умаление их культурной самодостаточности. Данный способ часто применяется со способом стереотипизации.
Стереотипизация подразумевает выражение негативных (этно)стереотипных предубеждений о культуре (субкультуре), носителем которой является один из участников дискурса, и используется, чтобы выразить язвительную насмешку, негативную оценку, оскорбить, спровоцировать коммуникативный конфликт. С помощью приема генерализации адресант, как правило, обобщает всех «чужих» и применяет по отношению к ним отрицательные оценочные номинации, пейоративную лексику, вербализуя укоренившиеся в обществе предрассудки: все русские - пьяницы и невежды, все эстонцы - тугодумы, все немцы -скрытые агрессоры, снобы и расисты и т.д. [Кашкин 2005: 250; Нымм 2006: 183; Йетик, Кох 2004 URL: http://www.dw.de/турки-и-немцы-в-зер-кале-стереотипов/а-1430401].
Приведем в качестве примера небольшой фрагмент репортажа «Moschee im Missklang» немецкой телепередачи «Abenteuer Integration» («Приключения интеграции»), который освещает конфликт между немцами и турками из-за строительства мечети в городе Дуйсбург (Duisburg), в местности под названием Марксло (Marxloh) (Moschee im Missklang // Abenteuer Integration / Phoenix. 01.08.2011). Последняя известна тем, что ее население наполовину составляют переселенцы из Турции. Этот факт довольно часто вызывает недовольство у коренного населения, особенно у немцев старшего поколения. Между тем многие этнические немцы, имеющие друзей и знакомых среди турков, поддерживают их и принимают активное участие в антинационалистических демонстрациях. Так, в спор, возникший на улице между тремя пожилыми мужчинами и молодой женщиной-турчанкой, вмешивается ее приятельница-немка. Мужчина обвиняет турков в беспорядке, нечистоплотности, нежелании по-настоящему влиться в цивилизованное немецкое общество, постоянных скандалах и настаивает: «die Türken sollen vernünftig aufhören...» («Туркам следует быть умнее и прекратить... »). Турчанка не соглашается с ним и, применяя языковые средства из бинарной оппозиции «свой/чужой», заявляет: «Ne, Ihr... die Deutschen aber auch, nicht nur die Türken, alle!» («Нет, вы... немцы тоже, не только турки, все!»). Когда мужчина пытается на повышенных тонах противоречить, женщина произносит следующую фразу: «Doch.ja, natürlich, die Nazis sollen wiederkommen, damit wir schönen Lebensausschnitt wieder haben... Dann werden Sie Ihre Ruhe wieder haben!» («Ну да, конечно, нацисты должны вернуться, чтобы жизнь стала снова
прекрасной... Тогда вы успокоитесь!»). Турчанка не называет мужчину и остальных участников конфликта прямо фашистами или нацистами, но саркастично намекает на их приверженность этой идеологии с помощью словосочетания с прилагательным в переносном значении «schönen Lebensausschnitt» и лексемы «Ruhe», которые соотносятся с сокращенной формой негативно-коннотиро-ванного существительного «die Nazis». Другая участница конфликта, немка, напротив, разворачивает смысл высказывания и после длительных эмоциональных препирательств и прямых оскорблений заявляет, обращаясь к мужчинам: «Und Sie sind nicht harmlos... Sie sind Faschisten!» («Л вы прям такие безобидные... Вы настоящие фашисты!»). В данной реплике мы уже видим негативную оценочную номинацию «Faschisten», которую говорящая использует в качестве инвективы в восклицательном предложении, указывая на жестокость и враждебность немцев по отношению к иностранцам. Такие обвинения выдвигают в адрес носителей немецкой лингвокультуры со времен Гитлеровской эпохи, несмотря на то, что подобные проявления в современном европейском обществе составляют сферу культурно-узуальных и межкультурно-обусловленных табу.
В ответе пожилой мужчина советует «в таком случае установить в мечети статуи свиней», плюет в сторону женщин, разворачивается и уходит вместе со своими спутниками, одобрительно выражающими ему поддержку: «Stellen Sie mal zwar Schweinekopien in der Moschee dann!». Лексема «Schweine» как часть сложного составного существительного используется по отношению к туркам, на нечистоплотность которых так метонимично намекает коммуникант. Образность и оценочность повелительной конструкции усилены сочетанием с религиозной святыней мусульман, мечетью, на которую предлогом места указывает мужчина. Так он, с одной стороны, проявляет свое неуважение и, с другой стороны, с помощью сарказма подчеркивает правдивость укоренившегося в его культуре негативного представления о турках, которые, являясь мусульманами, считают свинью грязным животным, но сами ведут себя именно так в чужой стране. Вероятно, высказывание следует интерпретировать как скрытое сравнение: свиньи в мечети - это турки в Германии. Невербальное проявление грубости в адрес женщин (плевок) сопровождает вербальное выражение агрессии в дискурсивной практике дета-буирования. Оно призвано эмоционально усилить речевое воздействие, выказать крайнюю степень презрения.
Способ «сенсационализации» наиболее популярен в дискурсе масс-медиа. Он применяется с целью создания сенсации путем нарушения та-буированного денотата. Для его реализации применяются алогизмы, параллельные конструкции, модальные глаголы в субъективном значении, прилагательные в превосходной и сравнительной степенях, риторические вопросы, перенос узкоспециальной лексики из одной терминосистемы в другую, фонетические и графические средства, стилистические фигуры и тропы, смешение стилей и т.д. «Сенсационализация» предполагает использование ряда приемов для эпатажа, преувеличения катастрофичности и абсурдности описываемого явления, криминализации ситуации, усиления зрелищности или сексуального подтекста. Например, в репортаже популярной немецкой телепередачи «Hallo Deutschland» дружба между Германией и другими государствами, главами этих государств, представляется посредством усиления сексуального подтекста в контексте взаимоотношений главы ФРГ и бывшего президента Франции Николя Саркози (Hallo, Deutschland // ZDF: Boulevard-Magazin. 19.08.201).
Репортаж посвящен позиции Германии по отношению к сложившейся кризисной ситуации в Греции в 2011 г., а точнее, влиянию президента Франции на мнение президента Германии.
Репортер комментирует архивные кадры встреч двух политиков для совместного принятия антикризисных решений и обращается с вопросами к прохожим. Приведем следующий отрывок.
Reporter: Was macht dieser Nikolas Sarkozy nun mit den Frauen? (auflachend)
Reporter: (wendet sich an eine junge Frau) Haben Sie gesehen, wie glücklich der Nikolas die Angela macht?
Frau: (auflachend) Ah. Ja, immer! Reporter: Hier redet sie immer ganz ernst .... , dass wir nicht mitmachen wollen, dass wir nicht alles bezahlen (пародируя, понижает голос, демонстрирует серьезность).
Reporter: Dann geht sie nach Frankreich, dann kommt Sarkozy, küsst. oh la la. oh la la. Und after one Night in Paris . dann macht sie genau das, was die Franzоsen wollen. Wuala! Reporter: (wendet sich an eine andere Frau) Was hat dieser Mann, das die Frauen wahnsinnig macht? Was hat der Mann? Andere Frau: Fetisch! (lacht). Und ein Küsschen her, ja... (lacht) Reporter: (показывают кадры одной из встреч, где Саркози
Репортер: Что только делает этот Николя Саркози с женщинами? (улыбается) Репортер: (обращается к молодой женщине - прохожей) Вы видели, какой счастливой делает этот Николя нашу Ангелу?
Женщина: (улыбаясь) Э. Конечно, всегда! Репортер: Здесь она всегда очень серьезно говорит, что мы не будем участвовать в этом, что мы не будем все оплачивать.
Репортер: Потом она отправляется во Францию. Потом появляется Саркози, целует. О-ля-ля. О-ля-ля. И спустя одну ночь в Париже. она делает все точно так, как хотят французы. Вуаля! Репортер: (обращается к другой прохожей) Что есть такого в этом мужчине, что сводит женщин с ума? Что в нем такого?
Другая женщина: Это фетиш!
приветствует Меркель, они улыбаются друг другу) Und die Angela ist erotisch halt nicht so verwöhnt. Da macht es ihr mal Spaß, ne? (wendet sich wieder an eine junge Frau)
Frau: Er ist ein bisschen klein (auflachend)
Reporter: Ja, aber er kompensiert es wunderbar!
Frau: (auflachenf) Wodurch? Reporter: Durch Scharm und durch Zärtlichkeit. (подчеркивает последнее слово, брови поднимает многозначительно вверх, сигнализируя, что намекает на подтекст) Frau: Durch Zärtlichkeit, ah. (улыбаясь, девушка показывает, что поняла намек ) Reporter: Ich kann es nicht anders erklären, weil. wenn er sogar sie begrüßt, ist die Angela schon ganz froh, erregt in Erwartung. dann gehen die Türen zu und die Pariser sagen: «Oh la la!» Frau: Oh la la, da weiß man nicht, was passiert (lacht) Reporter: Und dann gibt's in Wirtschaftsregierung d'honneur Point, Perfekt!
(смеется). И поцелуйчик, конечно.(смеется) Репортер: А Ангела-то совсем не избалована в эротическом плане. Ей-то точно нравится, не так ли? (обращаясь к другой молодой женщине) Женщина: По-моему, он немного низковат (смущенно улыбается)
Репортер: Да, но он это замечательно компенсирует! Женщина: (улыбается) И чем же?
Репортер: Своим шармом и нежностью. Женщина: Ах, нежностью. Репортер: Я по-другому не могу этого объяснить. Даже когда он приветствует ее, Ангела уже вся такая довольная, вся в нетерпении. Потом двери закрываются и, как говорят парижане, «О-ля-ля!» Женщина: О-ля-ля, а там неизвестно, что происходит (смеется)
Репортер: И после этого у министерства экономики появляется «дело чести», отлично!
Разговорные частицы «nun», «doch», «ja», восклицания, интонационное выделение эмоционально-оценочных лексических единиц, заимствования и фразы на французском и английском языках «Oh la la», «Wuala», «d'honneur Point», «one Night in Paris», существительное с уменьшительно-ласкательным суффиксом «Küsschen», улыбка, смех, визуальный контакт используются для эмоционализации дискурса. Табуированные речесмыслы функционируют в рамках контекста, который задают следующие выразительные языковые конструкции: «Frauen glücklich machen -küssen - wahnsinnig machen - Küsschen - erotisch verwöhnt - Spaß machen - Scharm und Zärtlichkeit -ganz froh - erregt in Erwartung - da weiß man nicht, was passiert (делать счастливым женщин - целовать - сводить с ума - поцелуйчики - эротически искушенная - доставлять удовольствие - нежность - очень довольна - в предвкушении - никто не знает, что происходит). Фраза «one Night in Paris» выражает пресуппозиции говорящего (является одновременно названием лирического концертного альбома популярной британской группы Depeche Mode; «романа для взрослых» автора Адоры Белл (Adora Bell); одного откровенного видео 2004 г. знаменитой актрисы Пэрис Хилтон, вызвавшего негодование широкой общественности). Фоновая информация взаимодействует с прямым значением англоязычной конструкции и с коммуникативным контекстом в целом.
Способ «сенсационализации» в приведенном фрагменте сопровождают другие способы детабуирования: прямая номинация табуирован-ных речесмыслов («Fetisch», «erotisch», «küssen» и т.д.), использование номинаций из бинарной оппозиции «свой/чужой» («Hier redet sie immer ganz ernst/ dann macht sie genau das, was die Franzоsen wollen»). Одновременно они пересекаются со способами табуирования: эвфемизаци-ей, коммуникативным приемом «позволить объяснить себе», к которому прибегает репортер, обращаясь к прохожим, а также одна из участниц дискурса, когда шутливо переспрашивает, чем же Саркози «компенсирует» («kompensiert») свой недостаток, маленький рост. Журналист в ответе использует положительное гетеростере-отипное представление о французах («Durch Scharme und durch Zärtlichkeit»), но интонационно выделяет второй компонент, намекая на определенный подтекст. По реакции девушки (улыбается, подмигивает, воспроизводит слова и интонацию интервьюера) можно предположить, что она расшифровала табуированные речесмыс-лы в соответствии с пресуппозиционными установками говорящего.
Прагмалингвистический анализ исследуемого корпуса материала показал, что при передаче табуированных речесмыслов активно используются различные невербальные сигналы, сопровождая вербальные средства и помогая интерпретировать высказывание. Иногда они выполняют роль самостоятельных экспликаторов табуиро-ванных речесмыслов в обеих дискурсивных практиках. Так, грубые жесты и действия, некоторые тактильные элементы, изображения (например, «плевок» в приведенном примере из телепередачи «Abenteuer Integration») применяются с целью нарушения табу. Другие сигналы (например, поднесенный к губам указательный палец, отрицательное покачивание головой вместе с коммуникативным молчанием) помогают скрыть нежелательную информацию, не нарушить табу.
Итак, проанализированный материал отражает специфику репрезентации табуированных речесмыслов, частотно реализующихся различными способами в масс-медиальном дискурсе. Продуктивность последнего обусловлена разнообразием освещаемой СМИ проблематики, затрагивающей все сферы жизни человека, и особенностями, характеризующими данный тип взаимодействия, в частности, наличием двух разнонаправленных тенденций: табуирования и детабуи-рования.
Список литературы
Бондарко А.В. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики // Текст. Структура и семантика. М., 2001. Т. 1. С. 4-13.
Валгина Н.С. Основные проблемы изучения языка современных СМИ // Язык и стиль современных средств массовой информации: межвузовский сборник научных трудов. М.: МГУП, 2007. С. 7-18.
Данилова А.А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. М.: Добро-свет, Изд-во КДУ, 2009.
Дементьев В.В. Непрямая коммуникация. М.: Гнозис, 2006.
Желтухина М.Р. Масс-медиальный дискурс и массовая культура // Науковi записки Луганського нацюнального ушверситету. Сер. Фшолопчш науки: Зб. наук. праць [Пред'явлення св^у в гумаштарних дискурсах XXI столотя] / Луган. нац. ун-т iм. Тараса Шевченка. Луганск: Альма-матер, 2008. Вып. 7. Т. 1. С. 145-156.
Йетик З., Кох К. Турки и немцы в зеркале стереотипов. URL: httpy/www.dw.de/турки-и-немцы-в-зеркале-стереотипов/а-1430401
Имплицитность в языке и речи: коллективная монография / отв. ред. Е.Г. Борисова, Ю.С. Мар-темьянов. М.: Языки славянских культур, 1999.
Карасик В.И. Языковая кристаллизация смысла. Волгоград: Парадигма, 2010.
Кашкин В.Б., Смоленцева Е.М. Этностерео-типы и табуированные темы в межкультурной коммуникации // Культурные табу и их влияние на результат коммуникации. Воронеж: ВГУ, 2005. С. 246-252.
Ковшова М.Л. Семантика и прагматика эвфемизмов. Краткий тематический словарь современных русских эвфемизмов. М.: Гнозис, 2007.
Куликова Л.В. Современные дискурсивные практики как конституент технологичной коммуникации // Человек. Язык. Культура: сборник научных статей, посвященных 60-летнему юбилею проф. В.И. Карасика / отв. соред. В.В. Колесов, М.В. Пименова, В.И. Теркулов. Серия: Концептуальный и лингвальный миры. Киев: Издательский дом Д. Бураго, 2013. Вып. 2. Ч. 2. С. 141-147.
Леонтьев В.В. Стратегии невежливой коммуникации в компьютерном дискурсе // Человек. Язык. Культура: сборник научных статей, посвященных 60-летнему юбилею проф. В. И. Караси-ка / отв. соред. В.В. Колесов, М.В. Пименова, В.И. Теркулов. Серия: Концептуальный и лин-гвальный миры. Киев: Издательский дом Д. Бураго, 2013. Вып. 2. Ч. 1. C. 714-723.
Нымм Е.Ю. Этностереотипы русских и эстонцев в анекдотах // Псковский региональный журнал / Социология. Псков, 2006. № 3. С. 180-185.
Прядильникова Н.В. Эвфемизмы в российских СМИ начала XXI века: комплексная характеристика: дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2007.
Савватеева Л.В. Идеи политкорректности и их воплощение в современном лингворитори-ческом пространстве: на материале русского языка: автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2008.
Сёрль Дж.Р. Природа интенциональных состояний // Философия, логика, язык / под общ. ред. Д.П. Горского и В.В. Петрова. М., 1987.
Стернин И.А. Социальные факторы и публицистический дискурс // Массовая культура на рубеже XX-XXI веков: Человек и его дискурс: сборник научных трудов / под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. М.: Азбуковник, 2003. С. 91-108.
Dürscheid C. Medienkommunikation im Kon-tinuum von Mündlichkeit und Schriftlichkeit. Theoretische und empirische Probleme // Zeitschrift für angewandte Linguistik, 2003. № 38. S. 37-56.
Ganguin S., Sander U. Sensation, Skurrilität und Tabus in den Medien. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2006. 1. Auflage.
Kiеner F. Das Wort als Waffe. Zur Psychologie der verbalen Agression. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1983.
L.V. Kulikova, J.V. Popova TABOO MEANINGS IN MASS MEDIA DISCOURSE
The article focuses on the problem of functioning and representation of taboo meanings in modern mass media discourse.
The new interpretation of the taboo phenomenon in language theory and studying of taboo creating and breaking processes demonstrate the academic novelty of the research held in the framework of the intensively developing communicative-discursive direction of Russian linguistics. The subject matter of the research is the lingua-communicative means of the explication of taboo speech meanings. Finding out and systemic describing them in the context of mass media field characteristics is the aim of the work. To realize this aim the authors used the methods of the interpretative discourse-analysis and pragmalinguistic analysis. The empiric material includes modern German and Russian TV programs, films and Internet articles. Their fragments illustrate the authors' conclusions that taboo speech meanings are often represented in mass media discourse with the help of at least 12 means. Herewith, all the revealed means are used for taboo creating or taboo breaking. It is determined by the peculiarities of the interaction type: desire for sensation and at the same time refusal from direct estimation.
The theoretical conclusions and classification of the means of taboo speech meanings explication can be interesting for linguistic theory of discourse analysis, communicative linguistics and intercultural communication.
Key words: taboo, taboo meanings, mass media discourse, discursive practices, taboo speech meanings explication.
