CC BY
1038
ОРИГИНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
УДК 159.9
сюжетно-рояевая игра как средство развития ролевой идентичности старших подростков
О.В. РУБЦОВА* Московский городской психолого-педагогический университет
В статье затрагивается проблема ролевой идентичности в контексте старшего подросткового возраста. В рамках исследования ролевая идентичность понимается как социально-личностный и социально-когнитивный конструкт, в котором личность, когнитивные и социальные компоненты интегрированы и опосредованы таким образом, что изучение ролевой идентичности в подростковом возрасте дает возможность проследить связи между трансформациями, которые происходят с личностью, и изменениями, которые происходят в развитии социальной ситуации подростка. Выдвинута идея, что ролевая идентичности в старшем подростковом возрасте характеризуется наличием внутреннего ролевого конфликта, который представляет собой противоречие между мнимым и реальным ролевым поведением подростка. Обосновывается, что специально разработанные ролевые игры могут быть использованы в качестве инструмента развития ролевой идентичности и стать эффективным средством преодоления внутреннего ролевого конфликта в старшем подростковом возрасте. Концепция подтверждается результатами эмпирического исследования, которое было проведено в трех различных школах Москвы (Россия), на выборке около сотни подростков. Исследование включало в себя четыре серии ролевых игр, разработанных автором. Ролевые игры были направлены на развитие ролевой идентичности подростков, в особенности на повышение их ролевой рефлексии.
Ключевые слова: ролевая идентичность, внутренний ролевой конфликт, ролевая игра, ролевая рефлексия, соревновательность, ролевое экспериментирование.
Введение
Несмотря на то, что современная психология располагает многообразием данных, посвященных различным аспектам идентичности, представление о ролевой идентичности и особенностях ее становления в различных возрастах все еще остается недостаточно разработанным [3, 8. 13, 14, 15].
Ролевая составляющая как структурный компонент идентичности субъекта рассматривалась в целом ряде работ (Биддл Б., Горностай П.П., Гордон Ч., Дмитриева Н.В., Коростелина К.В., Короленко Ц.П., Кехеле X., Левит Д., Мид Дж., Макэ А., Страйкер
© Рубцова О.В., 2012
* Для корреспонденции:
Рубцова Ольга Витальевна, аспирант, факультет психологии образования МГППУ E-mail: ovrubsova@mail.ru
C., Томэ X., Хабермас Ю., Эриксон Э. и др.). При этом отечественные исследователи, занимающиеся изучением различных аспектов идентичности, чаще оперируют такими терминами, как гендерная, личностная, социальная идентичность, «Я»-идентичность, «Эго»-идентичность (Заковоротная М.В.; Микляева A.B., Румянцева П.В. [5], Ольховская Ю.В.; Павленко В.Н. [7]), хотя, как и термин «ролевая идентичность», эти понятия пришли в российскую психологию преимущественно от зарубежных авторов (Biernat М., Brown J., Creasey G., Deaux K., Eidelman S., Nario-Redmond M.R., Palenske
D.J., Smart S., Stryker S., Renk K.). Для отечественной психологии характерно противопоставление личностных и социальных аспектов идентичности (Павленко В.Н. [7]), согласно которому личностное и социальное выступают как два относительно независимых полюса идентичности субъекта. В
рамках такого подхода различные составляющие ролевого поведения по умолчанию относятся к сфере интересов социальной психологии и преимущественно изучаются вне их связи с личностными особенностями субъекта.
Вслед за рядом исследователей (Басс Б., Бриггс С., Горностай П.П.) мы не согласны с таким подходом и полагаем, что ролевое поведение всегда является личностно детерминированным. Поэтому, как и П.П. Горностай, мы предпочитаем термину «социальная роль» понятие «психологической» или «жизненной роли», которая, в отличие от социальных ролей, закрепленных в матрицах социальных отношений, является своеобразным личностным модусом, одной из форм личностного бытия [4]. Это позволяет понимать ролевую идентичность как важнейшую составляющую психосоциальной идентичности, отражающую взаимосвязь личностного и социального в ролевом поведении субъекта.
Такое понимание соответствует позиции Э. Эриксона, который одним из первых ввел понятие ролевой идентичности в научный обиход. Э. Эриксон указал на значение ролевой идентичности для становления личности подростка, рассматривая ее как важную составляющую чувства идентичности, имеющую истоки в детской «антиципации ролей». В свою очередь, становление психосоциальной идентичности в концепции Э. Эриксона выступало в качестве основной проблемы переходного возраста, когда возникающий в этот период параметр связи с окружающими колеблется между «положительным полюсом идентификации «Я» и отрицательным полюсом путаницы ролей» [12]. Таким образом, правомерно рассматривать ролевую идентичность как социо-личностный и социо-когнитивный конструкт, характеризующий социальную ситуацию развития подростка. Особенность этого конструкта заключается, прежде всего, в том, что в нем интегрированы и опосредованы личностные, когнитивные и социальные компо-
ненты, благодаря чему просматривается глубинная взаимосвязь личностных трансформаций с изменениями, возникающими в самой социальной ситуации [10, с. 7] .
Для изучения особенностей ролевой идентичности в старшем подростковом возрасте нами было проведено специальное экспериментальное исследование, в ходе которого было установлено, что в старшем подростковом возрасте ролевая идентичность находится на стадии формирования и что для ее структуры характерно наличие рассогласованных элементов, способных привести к возникновению ролевых конфликтов [10].
основной проблемой переходного возраста является, как известно, вызванная социализацией необходимость выбора стратегии собственного ролевого поведения: подросток может либо ориентироваться на внутренние ценности, «подстраивая» под них свои социальные роли, либо, напротив, строить ролевое поведение, исходя из ролевых ожиданий социума, «ущемляя» собственные ролевые установки. Именно проблема ролевого выбора у подростков часто принимает форму внутреннего ролевого конфликта (ВРК), мера выраженности и особенности протекания которого зависят от особенностей структурных компонентов ролевой идентичности, а также личностных особенностей субъекта [9; 10]. Согласно результатам нашего исследования, внутренний ролевой конфликт является характерным для значительной части современных подростков (39%) и оказывает существенное влияние на процесс становления и развития их личности [10, с. 10-11].
На наш взгляд, в основе внутреннего ролевого конфликта у подростков лежат объективные противоречия, непосредственный толчок к возникновению которых дают новообразования подросткового возраста. К основным психологическим новообразованиям этого периода относят становление самосознания, формирование понятийного мышления и появление «чувства взрослости» (Клее М., Перлз Ф.,
Выготский Л.С., Драгунова Т.В., Новго-родцева А.П., Поливанова К.Н., Реан A.A. и др.). Разворачиваясь во времени, эти новообразования постепенно выводят личность на «новые уровни функционирования» (Божович Л.И. [1]), вызывая глубинные изменения в структуре ее идентичности. Особенно стремительно эти изменения происходят на уровне ролевой идентичности, так как они связаны с перестройкой и переосмыслением всей системы жизненных и социальных ролей взрослеющего ребенка. Поскольку субъективные изменения значительно опережают изменения в социальной ситуации подростка, он неизбежно сталкивается с противоречиями, которые можно интерпретировать как столкновение личностного и социального, субъективного и объективного, желаемого и действительного. Мы предположили, что одной из ключевых проблем для подростка является тот факт, что он не осознает этого объективного конфликта. Для подтверждения данного предположения в ходе эмпирического исследования ролевой идентичности у старших подростков нами специально изучался такой показатель, как ролевая рефлексия.
В широком смысле мы рассматриваем ролевую рефлексию как способность оценивать собственное ролевое поведение и поведение другого, а в более узком значении - как способность к пониманию значения своей роли и роли другого в ситуации совместного действия. Уровень развития ролевой рефлексии оказывает большое влияние на особенности ролевого поведения субъекта, его способность эффективно взаимодействовать с окружающими, а также разрешать собственные ролевые конфликты. Поскольку на данный момент в науке не существует адресных методик для изучения уровня развития ролевой рефлексии, основным инструментом ее анализа у подростков в ходе нашего исследования стал метод психодиагностической беседы. При подготовке к такой беседе был составлен перечень вопросов, касающихся
четырех основных показателей уровня развития ролевой рефлексии:
- понимание слова «роль» и ее значения в жизни человека;
- умение описать диапазон собственных ролей и ролей другого;
- умение со стороны посмотреть на собственное поведение и оценить его, исходя из роли другого;
- умение оценить поведение другого, исходя из роли другого.
Согласно полученным данным, для подавляющего большинства современных подростков (81%) характерен достаточно низкий уровень ролевой рефлексии. Так, большинство опрошенных смогло указать лишь весьма ограниченный и скорее стандартизированный набор собственных ролей («брат-друг-ученик», «сын-приятель-футболист» и т.д.), а также посчитали затруднительными вопросы, в которых им было необходимо оценить собственное поведение со стороны. наибольшее количество сложностей подростки испытывали при попытках оценить поведение другого, исходя из роли другого - некоторые испытуемые сразу отказывались размышлять над подобными заданиями, некоторые давали краткие, односложные ответы. Практически никто из участников беседы не смог дать развернутых ответов ни на одну из четырех позиций, свидетельствующих о развитости уровня ролевой рефлексии. Опираясь на эти данные, правомерно полагать, что повышение уровня ролевой рефлексии подростков существенно снижает риск возникновения у них внутреннего ролевого конфликта, а при его наличии создает предпосылки для его содержательного преодоления.
Как показали результаты эмпирического исследования [10], стремление избавиться от отрицательных переживаний, вызванных возникновением внутреннего ролевого конфликта, заставляет подростка проявлять активность, которая в конечном счете становится предпосылкой развития его личности и направлена на поиск средств разрешения конфликта, на преодоление
объективного разрыва между желаемым и реальным. К таким средствам может быть отнесена выделенная Э. Штерном «серьезная игра» [11], или изучаемая Б.Д. Элькони-ным и К.Н.Поливановой «проба» [6], или, в более широком контексте, «социально-психологическое экспериментирование», которое Г.А. Цукерман рассматривает в качестве ведущей деятельности подросткового возраста. С опорой на эти данные нами было выдвинуто предположение о том, что внутренний ролевой конфликт в подростковом возрасте может быть преодолен в такой форме деятельности, которая позволяет осуществлять экспериментирование с различными ролями, включенными в ситуации социальных взаимодействий, и создавать условия, способствующие повышению уровня ролевой рефлексии подростков. В качестве такой деятельности нами была рассмотрена сюжетно-ролевая игра.
Сюжетные (или как их иначе называют, ролевые, ситуационные, творческие, драматические, подражательные, вольные, психологические) игры уже давно были выделены психологами и педагогами в отдельный класс игр. Несмотря на некоторые расхождения в трактовке данного феномена, все эти названия, по существу, обозначают один и тот же вид игровой деятельности, в котором участники берут на себя какие-либо роли и разыгрывают их в условиях вымышленной ситуации, регулируемой определенной системой правил. При этом вслед за И.В. Вачковым мы делаем акцент на ролевой игре как на особом методе «психологического моделирования разнообразных систем человеческих отношений в процессе разворачивания определенных событий, направленном на изменение участников через организацию всевозможных ситуаций взаимодействия» [2, с. 94].
Среди отечественных исследователей к проблемам игрового взаимодействия подростков в том или ином контексте обращалось значительное число авторов (Боташева Ф.Ю., Виноградов А.В., Жадан Е.А., Ибашян К.Ф., Куприянова Б.В., Лав-
рентьева З.И., Миновская О.В., Новикова Т.С., Овчинникова С.В., Огановская Е.Ю., Подобина А.Е., Скрябина О.Б., Тимонина А.И. и др.). В то же время возможности использования сюжетно-ролевой игры в контексте психолого-социального и психолого-педагогического развития ролевой идентичности у подростков на сегодняшний день специально не изучались. Это обстоятельство определило необходимость разработки экспериментальной серии сюжетно-ролевых игр, направленных на развитие ролевой идентичности и преодоление внутреннего ролевого конфликта у старших подростков.
Методика
Для экспериментального исследования нами было разработано 4 серии сюжетно-ролевых игр. Каждая из игровых серий включала в себя четыре сюжетно-ролевые игры: «Кораблекрушение», «Необитаемый остров», «Пожар» и «Операция», которые модифицировались в зависимости от целей игровой серии.
Первая серия игр - кооперативная -предполагала совместную деятельность подростков по согласованию командных действий в случае экстренной ситуации. В начале игры участники получали определенные игровые роли, в соответствии с которыми они должны были участвовать в игровом действии. Основной акцент делался на способах построения конструктивной дискуссии между участниками игрового взаимодействия, осуществляемого с учетом заданной игровой роли.
Вторая серия игр - кооперативно-ролевая - также предполагала совместную деятельность подростков по согласованию командных действий в заданных игровых обстоятельствах, однако в данной серии акцент делался не столько на способах построения дискуссии, сколько на экспериментировании с различными игровыми ролями.
Третья серия игр - соревновательная -как и все предыдущие, предполагала совмес-
тную деятельность подростков по согласованию командных действий в случае экстренной ситуации. Однако, если в предыдущих сериях преобладающей формой взаимодействия была кооперация, то в игры данной серии был введен элемент соревновательности - каждая сюжетно-ролевая игра предполагала деление участников на команды, которые соревновались между собой на скорость и оптимальный характер поиска решений для выхода из кризисной ситуации.
Четвертая серия игр - соревновательно-ролевая - содержала элемент соревновательности и одновременно предполагала активное ролевое экспериментирование. игровые цели и задачи формулировались так, что в центре внимания подростков постоянно оказывались ролевые аспекты игрового взаимодействия. В этой серии игр участники соревновались не столько на скорость, сколько на максимальную проработанность игровых ролей внутри своей команды и глубину понимания особенностей ролевого взаимодействия в команде соперника.
В исследовании принимали участие 106 подростков, учащиеся 10 классов ГОУ Гимназия № 1529 им. A.C. Грибоедова, ГОУ Центр образования № 2030 и средней общеобразовательной школы № 292 Москвы. Эти же подростки участвовали в эмпирическом исследовании по ролевой идентичности [10]. При проведении сюжетно-ролевых игр испытуемые делились на группы по 10-12 человек. Всего было организовано 10 групп, включая 2 контрольные группы. Подростки участвовали в 4 сериях игр (по 4 игры в каждой серии), то есть в общей сложности с каждой группой было проведено 16 игр. При этом 2 экспериментальные группы состояли только из подростков с внутренним ролевым конфликтом (C, D), 2 группы - из подростков без внутреннего ролевого конфликта (А, B), 4 экспериментальные группы - смешанные: в них входили одновременно и те подростки, у которых был диагностирован ВРк, и те подростки, у которых не было выявлено признаков ВРК (E, F, G, Н), и 2 группы были контрольными (I, J). Основным критерием
результативности каждой сюжетно-ролевой игры являлось, был ли достигнут командный договор между участниками игрового взаимодействия при заданном наборе игровых ролей.
Результаты и обсуждение
Полученные данные показали, что внутренний ролевой конфликт оказывает значимое влияние на особенности поведения подростков в ситуации ролевого взаимодействия. В частности, внутренний ролевой конфликт затрудняет процессы построения ролевого взаимодействия, эффективной организации деятельности и конструктивной дискуссии в группе. Так, наибольшие трудности в построении эффективного игрового взаимодействия испытывали группы, состоявшие из подростков с внутренним ролевым конфликтом. Именно в этих группах (С, Б) было зафиксировано наибольшее количество игр, зашедших в тупик, - 17 из 32, что составляет 13% от общего числа проведенных во всех группах игр, равного 128. Группы, полностью состоявшие из подростков, у которых был диагностирован внутренний ролевой конфликт, показали самую худшую результативность в общем групповом зачете - игровой результат был достигнут лишь в 47% проведенных для данной группы сюжетно-ролевых игр. на втором месте - смешанные группы (Е, Б, в, Н). Из 64 игр, проведенных с этими группами подростков, в тупик зашло 19, что составляет 15% от общего числа проведенных во всех группах игр. Соответственно игровой результат был достигнут в 70% проведенных для данной группы сюжетно-ролевых игр. Самые лучшие результаты были получены в группах, полностью состоявших из подростков без внутреннего ролевого конфликта. В этих группах (А, В) в тупик зашло 4 из 32 игр, что составляет 3% от общего числа проведенных во всех группах игр. Игровой результат в этих группах был достигнут в 87% проведенных для данной группы сюжет-но-ролевых игр. Гипотеза об однородности
распределения количества игр, зашедших в тупик, с высокой степенью статистической значимости отвергается по критерию хи-квадрат Пирсона (р=0,0024 при х2=8,14 и df=1), что свидетельствует о значимом влиянии внутреннего ролевого конфликта на результаты игровых серий. Эталонное равномерное распределение в приведенной оценке обеспечивало наименьшее значение указанного критерия и подбиралось методом максимального правдоподобия (рис. 1). Регрессионный анализ с проверкой значимости коэффициентов по ^критерию Стьюдента показал, что тренд зависимости процента игр, в которых достигался игровой результат, от процента подростков с внутренним ролевым конфликтом в группе также является статистически значимым (р=0,006).
Рис. 1. Наблюдаемое и эталонное распределения количеств игр, зашедших в тупик, для групп подростков с ВРК, без ВРК и смешанных групп (в % от общего числа игр, проведенных во всех группах)
Результаты также продемонстрировали, что подростки с внутренним ролевым конфликтом обладают существенно более низким уровнем ролевой рефлексии, чем подростки без внутреннего конфликта. Так, было подсчитано, что во всех игровых сериях наибольший процент участников, испытывавших трудности, связанные с низким типом рефлексии, был зафиксирован в группах из подростков с внутренним ролевым конфликтом (С, Б), тогда как наименьший процент участников, испытывавших трудности, связанные с низким типом реф-
лексии, был зафиксирован в группах из подростков без внутреннего ролевого конфликта (А, В). При этом было установлено, что уровень ролевой рефлексии оказывает непосредственное влияние на эффективность игрового процесса: чем меньше у подростков возникало трудностей, связанных с низким уровнем ролевой рефлексии, тем меньше игр заходило в тупик. Так, анализ динамики результативности групп для всей выборки выявляет, что число игр, зашедших в тупик, существенно сокращалось с каждой последующей игровой серией, составив 56% в первой серии, 38% во второй серии, 22% в третьей серии и всего 9% в четвертой серии игр, причем уменьшение числа игр, зашедших в тупик, характерно для всех типов экспериментальных групп (рис. 2). С помощью регрессионного анализа с проверкой значимости коэффициентов по ^критерию Стьюдента обнаружено, что тренд зависимости процента игр, в которых достигался игровой результат, от числа пройденных игровых серий является статистически значимым для всей выборки, а также для групп с внутренним ролевым конфликтом и смешанных групп (р<0,02). Для групп без внутреннего ролевого конфликта указанная тенденция также наблюдается, хотя и с меньшей степенью достоверности (р=0,08).
Рис. 2. Процент игр, зашедших в тупик, для различных типов групп испытуемых и игровых серий
Все эти данные подтвердили предположение о том, что в ролевом взаимо-
действии происходит повышение уровня ролевой рефлексии, которая существенно снижает риск возникновения у подростков внутреннего ролевого конфликта, а при его наличии создает предпосылки для его содержательного преодоления.
Последующий анализ данных выявил, что сюжетно-ролевая игра действительно может стать эффективным средством преодоления внутреннего ролевого конфликта, поскольку она существенно повышает уровень ролевой рефлексии подростков. В частности, результаты сюжетно-ролевых игр свидетельствуют об уменьшении доли подростков, испытывающих сложности при оценке собственного ролевого поведения и ролевого поведения других, с увеличением числа пройденных игровых серий (рис. 3 и 4).
Рис. 3. Процент подростков, испытывающих сложности при оценке собственного ролевого поведения, для различных типов групп испытуемых и игровых серий
Рис. 4. Процент подростков, испытывающих сложности при оценке ролевого поведения других, для различных типов групп испытуемых и игровых серий
Регрессионным анализом с проверкой значимости коэффициентов по t-критерию Стьюдента установлено, что тренды зависимостей упомянутых показателей от числа пройденных игровых серий являются статистически значимыми для всех типов групп испытуемых (p<0,05).
На заключительном этапе экспериментального исследования со всеми подростками была повторно проведена индивидуальная психодиагностическая беседа на предмет выявления изменений, произошедших на уровне ролевой рефлексии испытуемых. Анализ полученных данных обнаружил, что у подростков, участвовавших в игровых сериях, качественно изменились основные показатели уровня развития ролевой рефлексии, прежде всего: произошли важные изменения в понимании понятия роли и ее значения в жизни человека; существенно расширился диапазон собственных ролей и диапазон ролей другого; существенно снизился процент проблем, связанных с интерпретацией собственного ролевого поведения и процент проблем, связанных с интерпретацией ролевого поведения другого.
В ходе индивидуальных психодиагностических бесед в контрольных группах (I, J) подобных изменений не было зафиксировано. У подростков, которые не принимали участия в сюжетно-ролевых играх, все эти показатели остались без изменений. Таким образом, полученные данные доказали, что у подростков, участвовавших в игровых сериях, существенно повысился уровень ролевой рефлексии.
Интересным представляется также анализ рефлексивных самоотчетов, заполнявшихся подростками после каждой игровой серии на предмет заинтересованности участников в игровой деятельности. самоотчеты включали в себя вопросы, призванные отразить: интерес подростков к прошедшей игровой серии; желание, чтобы аналогичные сюжетно-ролевые игры проходили в учебное время; рефлексию на опыт, приобретенный в ходе
игровой серии; факторы, привлекающие подростков в игровом взаимодействии. При обработке самоотчетов по динамике изменения интереса к сюжетно-ролевым играм были получены данные, представленные на рисунке 5.
Рис. 5. Распределение самоотчетов по критерию интереса к игровой серии
Как видно из рисунка 5, подростки проявляли интерес к игровой деятельности уже с первой серии сюжетно-ролевых игр, при этом интерес возрастал с каждой последующей игровой серией. Резкий подъем интереса к играм был зафиксирован после 3-й игровой серии, когда в сю-жетно-ролевые игры был введен элемент соревновательности. Наибольший интерес вызвала 4-я, соревновательно-ролевая серия игр. Регрессионный анализ с проверкой значимости коэффициентов по t-кри-терию Стьюдента подтвердил, что тренды всех зависимостей, приведенных на рисунке 5, кроме первой, где игровая серия названа абсолютно не интересной, являются статистически значимыми (p<0,03). Для первой зависимости указанная тенденция также наблюдается, хотя и с меньшей степенью достоверности (p=0,06).
При обработке самоотчетов, отражающих желание подростков принимать участие в аналогичных играх в дальнейшем, были получены результаты, представленные на рисунке 6. Как видно из него, уже после первой игровой серии большинство подростков (70%) выразило желание участвовать в аналогичных сюжетно-ролевых играх на уроках по психологии.
Рис. 6. Распределение самоотчетов по критерию желания участвовать в аналогичных игровых сериях
при этом после третьей игровой серии было зафиксировано существенное увеличение (на 32%) числа подростков, желающих, чтобы аналогичные игры проходили и на других уроках. После четвертой игровой серии это число выросло еще на 7%, составив 81% от общего числа опрошенных. Регрессионным анализом с проверкой значимости коэффициентов по t-критерию Стьюдента определено, что тренды всех зависимостей, приведенных на рисунке, кроме первой, где выражено нежелание участвовать в аналогичных играх, являются статистически значимыми (p<0,03). Для первой зависимости указанная тенденция также наблюдается, хотя и с меньшей степенью достоверности (p=0,06). Полученные данные свидетельствуют о том, что сюжетно-ролевая игра представляет собой привлекательную форму деятельности для старших подростков.
Важным этапом экспериментального исследования стал анализ факторов, влияющих на эффективность игрового взаимодействия у подростков. Согласно полученным данным, наблюдаемые изменения на уровне ролевой рефлексии у подростков были зафиксированы после введения в сюжетно-ролевые игры ролевого экспериментирования и соревновательности. Так же, как уже отмечалось, после третьей игровой серии, где был введен элемент соревновательности, был зафиксирован резкий подъем интереса подростков к игровому взаимодействию.
Таблица 1
Распределение самоотчетов по критерию факторов, привлекающих подростков в игровом взаимодействии (сумма не составляет 100%, так как подростки могли указывать на несколько факторов)
Возможность участвовать в дискуссии Возможность «перенестись» в игровой мир («метафоризация») Возможность эксперимента с ролями Возможность соревнования с другими игроками Возможность реализовать творческий потенциал
45% 54% 70% 86% 28%
Дополнительные данные о факторах, влияющих на эффективность игрового взаимодействия у подростков, были накоплены при анализе рефлексивных самоотчетов, в которых испытуемые должны были указать, что именно привлекает их в сю-жетно-ролевых играх. На основе анализа ответов была составлена таблица 1.
Как видно из таблицы 1, основным фактором, который делает игровую деятельность привлекательной для подростков, является возможность экспериментировать с ролями, возможность соревноваться с другими игроками и возможность «перенестись» в фантастический игровой мир. Таким образом, полученные данные свидетельствуют о том, что к средствам повышения эффективности сюжетно-ролевых игр при работе с подростками относятся соревновательность, ролевое экспериментирование и метафоризация пространства совместного игрового действия.
Заключение
Проведенное экспериментальное исследование позволило сделать следующие выводы:
- Наличие внутреннего ролевого конфликта в значительной степени определяет поведение подростка в ситуации социального взаимодействия; внутренний ролевой конфликт затрудняет процессы построения ролевого взаимодействия, эффективной организации деятельности и конструктивной дискуссии в группе.
- Повышение уровня ролевой рефлексии подростков существенно снижает риск
возникновения у них внутреннего ролевого конфликта, а при его наличии создает предпосылки для его содержательного преодоления; уровень ролевой рефлексии значительно повышается в процессе ролевого взаимодействия.
- Сюжетно-ролевая игра служит эффективным средством развития ролевой идентичности и преодоления внутреннего ролевого конфликта у старших подростков, если она выступает как специфическая форма деятельности, направленная на повышение уровня ролевой рефлексии подростков.
- Условиями повышения эффективности сюжетно-ролевой игры как средства преодоления внутренних конфликтов у подростков являются ролевое экспериментирование, соревновательность, метафо-ризация пространства совместного игрового действия.
Полученные результаты и выводы экспериментального исследования позволяют глубже понять особенности ролевой идентичности в старшем подростковом возрасте и раскрывают возможности использования сюжетно-ролевых игр как эффективного средства преодоления внутреннего ролевого конфликта у современных подростков.
Литература
1. Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. - М., 1968.
2. Вачков И.В. Психологический тренинг: методология и методика проведения. - М., Эксмо, 2010.
3. Выготский Л.С. Педология подростка / Собр. соч.: В 6 т. Т. 4. - М., 1984.
4. Горностай П.П. Диагностика и коррекция ролевых конфликтов // Журнал практического психолога. - 1999. - № 1. - C. 44-51.
5. Микляева А.В., Румянцева П.В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования: Монография. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2008. - С. 8-47.
6. Поливанова К.Н. Психологический анализ кризисов возрастного развития // Вопросы психологии. - 1994. - № 1. - С. 61-69.
7. Павленко В.Н. Представления о соотношении социальной и личностной идентичности в современной западной психологии // Вопросы психологии. - 2000. - № 1. - С. 135-141.
8. Практикум по психологическим играм с детьми и подростками / Под ред. Битяно-вой М.Р. - СПб.: Питер, 2008.
9. Рубцова О.В. Внутренний ролевой конфликт подросткового возраста и возможности его преодоления // Теоретическая и
экспериментальная психология. - 2011. -Т. 4. - № 2 . - С. 62-70.
10. Рубцова О.В. Ролевая идентичность как интегральная характеристика социальной ситуации развития подростка // Психологическая наука и образование. - 2011. - № 5. - C. 5-13.
11. Штерн Э. «Серьезная игра» в юношеском возрасте / В кн.: Психология подростка. Хрестоматия. Сост. Ю.И. Фролов. - М.,1997.
12. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. - м.: Флинта, 2006.
13. Buss A.H., Briggs S.R. Drama and the self in social interaction // J. of Personality and Social Psychology. - 1984. - Vol. 47. - N 6. -P. 1310-1324.
14. Gordon C. Development of role identities // Annual Review of Sociology. - 1976. - Vol. 2. - P. 405-433.
15. Stryker S., Macke A.S. Status inconsistency and role conflict // Annual Review of Sociology. - 1978. - Vol. 4. - P. 57-90.
role play as a means of development of role identity in late adolescence
O.V. RUBTSOVA Moscow State University of Psychology and Education
The article touches upon the problem of role identity in the context of late adolescence. In the framework of the research role identity is perceived as socio-personality and socio-cognitive construct, in which personality, cognitive and social components are integrated and mediated, thus the study of role identity in adolescence gives the opportunity to trace the profound connections between transformations which occur within personality and the changes that take place in the teenager's social situation of development. The idea is put forward that role identity in late adolescence is characterized by the presence of inner role conflict which represents the contradiction between the teenager's imaginary and actual role behavior. It is argued that a specially designed role play can be used as a tool of development of role identity and become an effective means of overcoming the inner role conflict in late adolescence. The conception is illustrated by the results of an empirical study that was carried out in three different schools in Moscow, Russia, among approximately one hundred teenagers. The study included four series of role plays elaborated by the author. The role plays were aimed at the development of teenagers' role identity, particularly at the improvement of their role reflection.
Keywords: role identity, inner role conflict, role play, role reflection, competition, role experimentation.
