CC BY
32
Сюзанна Франк
ТЕПЛАЯ АРКТИКА: К ИСТОРИИ ОДНОГО СТАРОГО ЛИТЕРАТУРНОГО МОТИВА*
Сюзанна Франк - профессор Гумбольдтского университета (Берлин). Она выделяет три типа повествований (нарративов) о «теплой Арктике» - географический, диахронный и трансформативный. Постулат географического нарратива: «Теплая Арктика существует», диахронного: «Теплая Арктика надвигается», трансформативного: «Теплая Арктика будет создана».
Вплоть до начала XX в. климатический облик Северного полюса оставался неизвестным, а потому была широко распространена утопическая идея о царящем там теплом и благоприятном климате. Миф о людях, живущих «за северными ветрами», о «гипербореях», существовал со времен Пиндара и Геродота. Гипербореев считали счастливым народом, живущим мирно, без войн, без насилия и страха смерти. Более того, они считались народом, близким к богам и наделенным поэтическим даром. В ходе освоения Севера местонахождение гипербореев отодвигалось все дальше.
На картах Меркатора (конец XVI в.) территории гипербореев переносятся на Северный полюс, который тогда представлялся в виде острова или группы островов. Ранее, в Средние века, земной рай мыслился на самом востоке и в соответствии с тогдашней картографической ориентацией помещался посередине верхней части карты. С Нового времени в верхней части карты изображается се-
* Франк С. Теплая Арктика: К истории одного старого литературного мотива // НЛО. - М., 2011. - № 108. - С. 82-97. 88
вер, так что благодаря мифу о гипербореях земной рай на картах смог остаться на прежнем месте.
В XVII в. шведский ученый Олаф Рудбек наложил миф о гипербореях на миф об Атлантиде, что позволило ему считать Швецию «первой избранной культурой». Русский путешественник Яков Санников, вернувшись из экспедиций 1808-1810 гг., рассказывает о том, что видел за льдами зеленый холмистый остров. Василий Капнист сравнивает русскую культуру с гиперборейской.
В геоисторических моделях XIX в. образ теплой Арктики символизировал либо хорошее (потерянное) прошедшее время, либо завещанное (предсказанное) будущее. Шарль Фурье описывает геологическую катастрофу, ставшую следствием землетрясений и извержений вулканов, как переход из неполноценного земного возраста в полноценный и окончательный. Полюса растают, климат в Сибири станет более мягким, чем климат Флоренции, а в Петербурге будут расти лимоны. Новые люди грядущей эпохи будут значительно выше современных и жить значительно дольше -мирно и счастливо.
С появлением отчетов первых исследовательских экспедиций представления об Арктике меняются. Вслед за романом Мэри Шелли «Франкенштейн» (1818) появляется множество текстов, изображающих Арктику как место смертоносного холода и безвыходного уединения. Однако образ теплой Арктики не исчез окончательно. Останки окаменелых тропических растений и зверей, казалось бы, свидетельствовали о том, что в Арктике когда-то было тепло.
В романе Жюля Верна «Путешествия и приключения капитана Гаттераса» (1865) на месте полюса появляется гигантский, извергающий горящую лаву вулкан. В романе венгерского писателя Мора Йокаи Земля Франца-Иосифа временно превращается в рай, где даже удается воскресить замороженных Адама и Еву. В романе чешского фантаста Карла Глоуха «Заколдованная земля» (1910) в ледяной Гренландии находят тропический оазис.
Фридрих Ницше создал новый миф о гипербореях. Гипербореи у Ницше - отнюдь не счастливые жители теплого острова на Крайнем Севере, но, скорее, обитатели самых суровых мест, покинувшие людское общество. «Гипербореи» Ницше - одинокие герои и властители будущего, арктический лед - символ сверхчело-
Сюзанна Франк
веческой силы, «воли к власти», которая отказывает себе во всех «теплых» человеческих чувствах.
В 1921-1922 гг. Вильяльмур Стефанссон, канадский этнолог исландского происхождения, опубликовал книги «Дружественная Арктика» и «Северный маршрут империи». Здесь одновременно используется и ницшеанское представление о героях-гипербореях, и гипотеза благоприятного арктического климата. Стефанссон заявляет, что хороший климат - это не тот климат, который балует человека, а тот, который вынуждает человека бороться с ним. Образ теплой Арктики, предлагаемый Стефанссоном, является не продолжением античного мифа, а опровержением современного представления («мифа») о враждебной человеку Арктике. Арктический Север для Стефанссона - не периферия, а центр будущей глобальной истории. В 1930-е годы Стефанссон одобрительно отозвался о сталинских планах освоения и заселения Арктики, видя в них подтверждение своего тезиса о «благоприятной для жизни Арктике».
В 1920-е годы советский ученый и писатель Владимир Обручев взялся за демистификацию мифа о гипербореях. В его романе «Земля Санникова» (1926) представлен вполне правдоподобный с точки зрения геологии сценарий, но при этом используются все составные элементы мифов о гипербореях и Атлантиде. Остров обнесен стеной высоких гор, которые охраняют от постороннего взгляда тайную жизнь на нем. Климат Земли Санникова резко отличается от арктического окружения: он теплый и плодородный. Но самое удивительное то, что путешественники находят на нем растения, животных и цивилизацию давно прошедших веков. Обитатели Земли Санникова, с одной стороны, подобны гипербореям. Они живут более или менее мирно, не испытывая каких-либо нужд или тягот. С другой стороны, они вовсе не избранное племя, близкое богам, а скорее народ-реликт. Вулканизм в качестве совершенно естественного явления становится причиной гибели народа, который оказался не богоподобным, райским, а непросвещенным и поэтому неполноценным.
Советская идеология 1930-х годов довела до предела модернистский проект тотального овладения природой. Литературный и, в частности, научно-фантастический образ теплой Арктики служил одним из самых ярких символов ожидаемого успеха этого проекта. В символическом плане овладение полюсом означало
также овладение планетой в целом. Восприятие Северного полюса как центра, вершины, исходной точки мира восходит уже к картам Меркатора, на которых полярный регион был изображен как земной рай, источник трех великих рек.
Эпопея Ильи Сельвинского «Челюскиниана», сборник рассказов Бориса Горбатова «Обыкновенная Арктика» и множество других произведений убеждали читателя в том, что с помощью чистого пафоса возможно превратить север в юг. Холод словно бы вытесняется внутренним теплом, т.е. чувством социальной общности полярников; пространство преодолевается с помощью радио.
Фантаст Александр Беляев в романе «Под небом Арктики» (1938) оперирует сразу несколькими арктическими мифами, связанными с «обогревом» севера. Более поздний пример изменения климата Арктики технологическим путем - роман Александра Казанцева «Арктический мост» (1943-1946). Однако в ситуации мировой войны образ Арктики как вершины мира символизирует не столько овладение земным шаром, сколько связь его частей, оторванных друг от друга. «Мост дружбы», проведенный под землей Арктики, должен преодолеть всякого рода вражду и границы.
Сегодня глобальное потепление климата рассматривается как угроза и вызывает страх перед будущим. Стремление к овладению миром отступает перед страхом его возможной утраты.
К.В. Душенко
