CC BY
263. Горбатова М. М. Билан М. А., Ермолаева Е. Н. Система представлений студенческой молодежи о социальных аспектах covid-19 [электронный ресурс] / М. М. Горбатова, М. А., Билан, Е. Н. Ермолаева // Профессиональное образование в России и за рубежом. 2020. № 4 (40). Режим доступа: https://cyberieninka.ru/artide/n/sistema-predstavleniy-studencheskoy-molodezhi-o-sotsialnyh-aspektah-covid-19 (дата обращения: 2.09.2021).
4. Доклад «Youth and COVID-19: Impacts on Jobs, Education, Rights and Mental Well-Being» издан Международной организацией труда (МОТ), международной молодежной некоммерческой организацией AIESEC, Чрезвычайным целевым фондом Европейского союза для Африки, Европейским молодежным форумом, Управлением Верховного комиссара ООН по правам человека и Основной группой по делам детей и молодежи [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://yntymak.ks/ru/iz-za-pandemii-covid-19-bolee-70-protsentov-molodyh-lyudej-na-planete-ne-mogut-normalno-uchitsya/
(дата обращения: 2.09.2021).
5. Ениколопов С. Н. Психометрический анализ русскоязычной версии Опросника диагностики агрессии А. Басса и М. Перри / С.Н. Ениколопов, Н.П. Цибульский // Психологический журнал. 2007. Т. 28. № 1. С. 115-124.
6. Исаева Е. Р. Копинг-поведение и психологическая защита личности в условиях здоровья и болезни / Е.Р. Исаева. СПб.: СПбГМУ, 2009. 136 с.
7. Ломов Б. Ф. Системность в психологии / Б.Ф. Ломов. М.: Изд-во Моск. психол.-соц. инта; Воронеж: МОДЭК, 2003. 422 с.
8. Рассказова Е. И и др. Копинг-стратегии в структуре деятельности и саморегуляции: психометрические характеристики и возможности применения методики COPE / Е.И. Рассказова, Т.О. Гордеева, Е.Н. Осина // Журнал Высшей школы экономики. М. 2013 Т. 10, № 1. С. 82-118.
СВЯЗЬ КИБЕРВИКТИМНОСТИ И КРИТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ СТАРШИХ ПОДРОСТКОВ И ЮНОШЕЙ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИХ ТИПИЧНОЙ РОЛИ В
СИТУАЦИИ КИБЕРБУЛЛИНГА
Вихман А. А., Пермь (Россия), кандидат психологических наук, доцент кафедры практической психологии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, [email protected]
DOI:
В статье представлены результаты эмпирического исследования связи критического мышления и кибервиктимности на репрезентативной выборке юношей и старших подростков. Было обнаружено, что с увеличением успешности выполнения теста на критическое мышление, увеличивается вероятность кибервиктимизации в группе «обидчик-жертва» (0,21; p<0,05). В группах «жертва без киберагрессии» и «без опыта кибербуллинга» достоверных связей критического мышления и кибервиктимности не обнаружено.
Ключевые слова: цифровая социализация, кибервиктимность, критическое мышление, подростковый и юношеский возраст.
Финансирование: гос.задание № 07-00080-21-02 от 18.08.2021г. номер реестровой записи № 730000Ф.99.1
THE RELATIONSHIP BETWEEN CYBERVICTIMNESS AND CRITICAL THINKING IN OLDER TEENS AND YOUNG ADULTS DEPENDING ON THEIR TYPICAL ROLE IN
CYBERBULLING SITUATION
The article presents an empirical study of the relationship between critical thinking and cyber-victimhood on a representative sample of young men and older adolescents. It was found that with an increase in the success of the test for critical thinking, the likelihood of cyber-victimization in the abuser-victim group increases (0.21; p <0.05). In the groups "victim without cyber aggression" and "without experience of cyberbullying," no reliable links were found between critical thinking and cyber victimization.
Keywords: digital socialization, cyber-victimhood, critical thinking, adolescence.
Financing: state assignment No. 07-00080-21-02 of 08/18/2021. registry entry number 730000F.99.1
Как известно социализация современного ребенка проходит в двух контекстах: традиционном оффлайн контексте и новом контексте цифровой среды. Таким образом, традиционные формы социализации все чаще вытесняются и заменяются новыми способами приобретения необходимых знаний и навыков через интернет. Интернет все чаще становится значимым посредником между ребенком и окружающим миром, и в немалой степени определяет освоение социальных ролей, норм и правил социального поведения (Белинская, 2013). Стоит отметить, что в отличии от теоретического изучения цифровой социализации, эмпирические исследования и описания валидизированных методик ее изучения остаются редкостью. Мы будем пользоваться определением Г.У. Солдатовой, которая в рамках масштабного проекта по изучению цифрового детства понимает под цифровой социализацией цифровые технологические процессы для освоения и присвоения ребенком социального опыта в Интернете (Солдатова, 2018).
Среди наиболее актуальных и изученных феноменов нарушения цифровой социализации следует выделить компьютерную зависимость, ведущую по данным исследований Н.В. Коптевой к невоплощенности в интернете, потере «телесного Я» (Коптева, 2020) и кибербуллинг, приводящий к проблемам в интернет-коммуникации и широкому спектру негативных последствий для психологического благополучия как жертвы, так и агрессора (Kowalski et al., 2014).
Одна из недостаточно изученных научных проблем цифровой социализации - изучение ее когнитивных оснований и механизмов. С одной стороны, когнитивные способности (например, критическое мышление) могут выступать как основание для цифровой социализации, ускоряющее приобретение навыков и норм через интернет. С другой стороны, цифровая социализация сама создает новые формы мышления и когнитивных способностей. Например, с цифровой социализацией связывают когнитивный феномен многозадачности, изменения в работе памяти («внешняя память») и восприятия (доминирование визуального интеллекта) (Солдатова, 2017; 2018). Предполагается, что активное использование интернета и видеоигр может привести к росту визуального интеллекта и способностей к восприятию, что косвенно доказывается ростом успешности выполнения прогрессивных матриц Ровена. Однако плата за это может быть обнаружена в снижении критического мышления, воображения, внимания и памяти (Greenfield, 2009). Вместе с тем эмпирических исследований
о связи конкретных когнитивных способностей или их сочетаний с проблемами и достижениями цифровой социализации подростка и юноши изучены слабо и носят разрозненный характер.
Если фокусировать внимание на одном из конкретных феноменов нарушенной цифровой социализации, а именно на кибербуллинге, то можно встретить эмпирические свидетельства отрицательной связи особенностей кибервиктимности и эмоционального интеллекта и социального интеллекта. Также существует ряд теоретических работ, обозначающих важность критического мышления в процессе цифровой социализации и смешанного обучения. Для обучения (в том числе дистанционного и смешанного) критическое мышление имеет первостепенное значение, потому что оно помогает учащемуся лучше понимать разнообразную информацию и делать из нее выводы (Dwyer, Hogan & Stewart, 2014). Способность извлекать уроки из предыдущего опыта использования интернета является важным механизмом, влияющим на цифровую социализацию особенно молодых людей (Livingstone & Helsper, 2007). Г.У. Солдатова отмечает, что переход от линейного мышления к сетевому создает ситуацию, в которой важно учить мышлению в ситуации неопределенности в рамках широкого диапазона действий и отношений (Солдатова, 2017; 2018).
Складывается ситуация, когда при недостатке эмпирических данных, теоретические предположения о связи когнитивных способностей и отдельных негативных и позитивных феноменов цифровой социализации вступают в противоречие и не обладают достаточным эмпирическим подтверждением. В качестве основной гипотезы данного исследования выступило предположение, что кибервиктимность старших подростков и юношей будет отрицательно коррелировать с компонентами и общим баллом критического мышления.
Организация исследования
Исследование проводилось на выборке 209 старших подростков и юношей в высших, средних и средне специальных учебных заведениях города Перми. Следует учитывать, что девушек в выборке в три раза больше юношей, что создает заметный гендерный уклон. В качестве методик исследования использовались анкета «Cyberbullying and Online Aggression Survey» S. Hinduja, J.W. Patchin (адаптирована в исследовании А.С. Голубовской), а также авторский тест критического мышления, который состоит из серии вопросов закрытого типа и фиксирует успешность выполнения по семи шкалам критического мышления (содержит в себе элементы смыслового чтения, анализа и исследования аргументов, анализ условий достоверности, поиска альтернатив, навыки формулировки выводов), адаптированные для выполнения студентами и старшими школьниками А.Ю. Поповым и А.А. Вихманом.
Результаты исследования
На первом этапе с помощью кластерного анализа методом главных компонент, а также анализа статистических «выбросов» и индивидуальных случаев общая выборка была дифференцирована на три группы: «кибержертва-кибербуллер», «кибержертва» и группа с минимальным опытом кибержертвы и киберагрессии. В таблице 1 представлены основные количественные показатели (средние значения, мода и медиана) выявленных групп.
Таблица 1
Среднее значение, мода и медиана показателей кибервиктимности и кибербуллинга в
выявленных группах
Кибервиктимность Кибербуллинг
Роль Меап МеШап Моае Меап МеШап Моае
Обидчик-жертва (п=48) 9.8 9.0 10.0 6.2 5.0 3.0
Жертва без киберагрессии (п=102) 7.2 6.0 5.0 0.7 0.0 0.0
Без опыта кибербуллинга (п=57) 1.8 2.0 3.0 0.5 0.0 0.0
Самая многочисленная группа кибервиктимных учащихся без киберагрессивных тенденций: больше 48,8 %. Размеры групп «обидчик-жертва» и «без опыта кибербуллинга» оказались сопоставимы (23% и 27,3% соответственно). Самое редкое сочетание: кибербуллер без опыта кибервиктимности: всего два респондента из всей выборки оказалось с таким сочетанием.
На следующем этапе эмпирического исследования был проведен корреляционный анализ как на общей выборке учащихся, так и по отдельности в каждой из ролевых групп (Таблица 2).
Таблица 2
Связи кибервиктимности и критического мышления в выявленных группах и на
общей выборке
Общая Киберобидчик - Кибержертва без Без опыта
выборка кибержертва киберагрессии кибербуллинга
(п=209) (п=48) (п=102) (п=57)
Кибервиктимность
Прояснение смысла 0.06 0.19 0.07 0.14
Выбор правильного примера 0.17* -0.07 0.17 0.10
Обнаружение аргумента 0.12 0.27* 0.04 -0.19
Анализ аргумента 0.07 0.21 0.08 -0.04
Оценка аргумента 0.07 0.27* -0.01 0.01
Рассмотрение альтернатив -0.01 -0.07 0.02 -0.04
Формулировка выводов 0.09 0.12 -0.01 0.06
Общий балл 0.21* 0.32** 0.13 0.01
Примечание: * р<0,05; ** р<0,01
Анализ таблицы показывает неожиданный результат: факты кибервиктимности достоверно положительно связаны линейной корреляционной связью с общим уровнем успешности заполнения теста на критическое мышление (0,21; р<0,05). То есть чем больше баллов старший подросток и юноша набирает по тесту критического мышления, тем выше вероятность его кибервиктимизации. Анализ данной корреляции по отдельности в группах с разными типичными ролями в ситуации кибербуллинга показывает, что такая связь сохраняется только в группе «обидчик-жертва» (0,32; р<0,01). Кроме общей шкалы критического мышления с показателем кибервиктимности положительно коррелируют навыки обнаружения аргумента (0,27; р<0,05) и его оценки (0,27; р<0,05).
302
Вероятно, отсутствие достоверных корреляционных связей в группе «без опыта кибербуллинга» можно объяснить небольшим разбросом данных по шкале кибервиктимности (среднее значение 1,8). Однако, группы «обидчик-жертва» и «жертва без киберагрессии» имеют схожую дескриптивную статистику по шкале кибервиктимности и разброс данных по данной шкале сопоставим в двух этих группах.
На данном этапе проработки научной проблемы связи кибербуллинга и критического мышления можно сформулировать несколько объяснений положительной линейной связи между явлениями кибервиктимности и критического мышления.
Во-первых, в данном исследовании использовался анкетный метод выявления кибербуллинга. Анализ графика корреляции показывает наличие «статистических выбросов» в данных, которые, возможно, и создают выявленный результат. Возникает дилемма. В одной стороны, для применения математической статистики важно сохранение нормального распределения по шкале, изучение «нормальной выборки». С другой стороны, редкие случаи с крайними, резонансными показателями кибервиктимности являются наиболее важными для психологической практики и требуют тщательного внимания. Еще стоит отметить, что крайние значения по шкале кибервиктимности («статистические выбросы») можно наблюдать как в группе «обидчик-жертва», так и в группе «жертва без киберагрессии».
Во-вторых, следует учитывать гендерный уклон в выборке данного исследования. Гендерные аспекты цифровой социализации на данный момент изучены мало.
В-третьих, тот факт, что положительная связь между критическим мышлением и кибервиктимностью проявляется в группе «обидчик-жертва» может говорить нам, что большая часть кибевиктимности формируется в ответ на киберагрессию этого же респондента. В таком случае критическое мышление связано с обратной кибервиктимизацией респондента в ситуации, когда он сам использует киберагрессию в интернет-коммуникации. Следует изучать кибервиктимность в подростковом и юношеском возрасте в двух контекстах: как безагрессивную кибервиктимность и как кибервиктимность (ответную) сопровождающую агрессивность в интернете.
Обнаруженная достоверная связь кибервиктимности и критического мышления требует дополнительного изучения на взвешенной по полу выборке и с использованием разных инструментов диагностики кибервиктимности.
Литература
1. Белинская Е.П. Информационная социализация подростков: опыт пользования социальными сетями и психологическое благополучие // Психологические исследования. 2013. Т. 6, № 30. С. 5.
2. Коптева Н.В. Невоплощенность в Интернете как предиктор смыслоутраты (на примере студенчества) // Мир науки. Педагогика и психология, 2020 №4.
3. Солдатова Г.У., Рассказова Е.И., Нестик Т.А. Цифровое поколение России: компетентность и безопасность. М.: Смысл, 2017. - 375 с.
4. Солдатова Г.У. Цифровая социализация в культурно-исторической парадигме: изменяющийся ребенок в изменяющемся мире // Социальная психология и общество. 2018. Том 9. № 3. С. 71-80. doi:10.17759/sps.2018090308
5. Dwyer, C. P., Hogan, M. J., & Stewart, I. (2014). An integrated critical thinking framework for the 21st century. Thinking Skills and Creativity, 12, 43-52.
303
6. Greenfield, Patricia. (2009). Technology and Informal Education: What Is Taught, What Is Learned. Science (New York, N.Y.). 323. 69-71. 10.1126/science.1167190
7. Kowalski RM, Giumetti GW, Schroeder AN, et al. (2014) Bullying in the digital age: a critical review and meta-analysis of cyberbullying research among youth. Psychological Bulletin 140(4): 1073-1139.
8. Livingstone, Sonia, & Helsper, Ellen. (2007). Gradations in digital inclusion: children, young people and the digital divide. New Media & Society, 9(4), 671-696
СХОДСТВО СУПРУГОВ ПО ПОКАЗАТЕЛЯМ ТЕМНОЙ ТРИАДЫ
Егорова М. С., Москва (Россия), доктор психологических наук, заведующая кафедрой психогенетики, факультет психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, [email protected]
Паршикова О. В., Москва (Россия), кандидат психологических наук, доцент кафедры психогенетики, факультет психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, [email protected]
Черткова Ю. Д., Москва (Россия), кандидат психологических наук, доцент кафедры психогенетики, факультет психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, y_chertkova@mail. ru
DOI:
Сходство супругов по показателям Темной триады проверялось на выборке, включающей 214 супружеских пар, состоящих в браке от нескольких месяцев до 47 лет. Возраст жен варьировал от 19 до 68 лет (М=35,8, SD=11,99), возраст мужей - от 22 до 72 лет (М=37,8, SD=12,33). Полученные результаты свидетельствуют о невысоком значимом сходстве супругов по показателям неклинического нарциссизма и неклинической психопатии.
Ключевые слова: Темная триада, сходство супругов
Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ проект 19-013-00274
«Использование модели взаимодействия актора и партнера для анализа супружеских, детско-родительских и сиблинговых отношений»
SPOUSE SIMILARITY FOR THE DARK TRIAD TRAITS
Egorova M. S., Moscow (Russia), PhD., Doctor habilitatus, Head, Department of Behavioral Genetics, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, [email protected]
Parshikova O. V., Moscow (Russia), PhD, Associate Professor, Department of Behavioral Genetics, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, [email protected]
Chertkova Y. D., Moscow (Russia), PhD, Associate Professor, Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, [email protected]
The purpose of the study was to examine spouse similarity for the Dark Triad. The study included 214 marital pairs. The age of the wives ranged from 19 to 68 year (М=35.8, SD=11.99), the age of the husbands ranged from 22 to 72 years (М=37.8, SD=12.33). A modest degree of spouse similarity was found for two Dark Triad measures - subclinical narcissism and subclinical psychopathy.
Keywords: Dark Triad, spouse similarity
Темная триада представляет собой конструкт, предложенный без малого 20 лет назад [6] и объединяющий три негативных черты личности - макиавеллизм, неклинический
304
