CC BY
21
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 4 (32). С. 194-203. УДК 930.1
Б01 10.24147/2312-1300.2021.8(4).194-203
А. А. Попова
СВЯЩЕННАЯ ИСТОРИЯ В САТИРИЧЕСКОМ ЖАНРЕ СОВЕТСКОЙ АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ ПРОПАГАНДЫ 1920-х гг.*
Антирелигиозная пропаганда была одним из важных направлений идеологической политики раннего советского периода, и для её воплощения использовалось множество инструментов, в том числе сатира. Священная история, являющаяся основой авраамических религий, стала одним из ключевых объектов антирелигиозной сатиры. На формирование жанра влияли как внешние, так и внутренние факторы. В статье рассматриваются особенности антирелигиозного сатирического нарратива о библейской истории: основные авторские приёмы, сюжеты, специфика подачи материала. Кроме того, уделено внимание анализу внешних факторов, связанных с изменениями в политике партии.
Ключевые слова: антирелигиозная пропаганда; сатира; Библия; Священная история; советская историография.
В замене религиозного мировоззрения научным марксистским идеологи видели основу построения социалистического общества [1, с. 211-216]. В связи с этим пропаганда, направленная на дискредитацию священных текстов, являющихся основной религиозного мировоззрения авраамических религий, была одним из важных направлений антирелигиозной работы. Сатирический жанр играл важную роль в пропаганде новых ценностей, но долгое время оказывался вне поля зрения учёных. Более того, представления о Священной истории, как правило, рассматривались в основном в контексте исторических и филологических трудов. Тем не менее изучение особенностей репрезентации библейских сюжетов в пропаганде имеет большое значение в рамках исследований рецепции, так как помогает понять, как протекал процесс формирования образа Священной истории в обществе и какие факторы повлияли на него. Мы сфокусировали внимание на анализе внутренних и внешних факторов, повлиявших на формирование представлений о Библии. К внутренним факторам мы относим особенности
сатирического нарратива, его художественно-выразительные средства и формы, рассматриваемые темы и сюжеты. Внешние факторы определяются политикой советской власти.
Сатирические произведения, обличающие социальные пороки и общественные противоречия, получили распространение в России ещё в XVIII в., когда основным их потребителем была сравнительно небольшая прослойка высших слоёв общества. С тех пор до первой трети XX в. этот жанр прошёл длительную эволюцию, став мощным оружием пропаганды среди масс населения в руках советской власти.
Несмотря на то, что отдельные сатирические произведения и издания, такие как «Будильник» и «Осколки», существовали ещё в XIX в. [2, с. 25-26], настоящий расцвет этого жанра в России приходится на начало XX в., когда в период Первой русской революции власть постепенно начала терять контроль над средствами массовой информации. С 1865 г. действовали Временные правила о цензуре и печати, согласно которым запрещалось публиковать произведения, кри-
* Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ (проект № 20-09-41014) «От Святой Земли до рабовладельческой формации: история Древнего Ближнего Востока в российской исторической науке XX в.».
тикующие православную церковь, веру и самодержавие, возбуждающие недоверие к действующему правительству, а также недовольство существующим социальным строем. Конечно, в период революции эти требования перестали соблюдаться.
В 1906 г. власть предприняла наступление на прессу, было закрыто множество изданий, а их редакторы подверглись репрессиям. Тем не менее к прежнему положению дел вернуться не удалось. Почувствовавшая свободу печать отказывалась подчиняться приказам цензурного ведомства, многие закрытые журналы открывались вновь под другими названиями.
С 1905 по 1908 г. в России выходило более 300 юмористических изданий, среди них «Бич», «Плеть», «Пулемёт» и др. [3, с. 256]. Самым заметным из прочих сатирических журналов был «Сатирикон», издававшийся с 1908 по 1914 г. Эти издания либерально-демократического направления к критике религии обращались нечасто, их сатира была направлена главным образом на политические и бытовые темы.
До Октябрьской революции большевики не создавали отдельных сатирических журналов, материалы подобного толка публиковались в партийной периодической прессе, например в «Правде». Первым же сатирическим изданием левых был недолго просуществовавший «Красный дьявол», а в 1921 г. появился журнал «Бов», идейным вдохновителем и редактором которого стал В. В. Маяковский [1, с. 32-34].
С конца 1922 г. комиссией ЦК через издательство «Красная новь» начала выпускаться газета «Безбожник», полностью по-свящённая антирелигиозной пропаганде. В 1923 г. её редактором был назначен Е. М. Ярославский, через несколько лет занявший пост председателя Центрального совета Союза воинствующих безбожников.
В феврале 1922 г. ЦК РКП(б) выпустил циркуляр «О постановке антирелигиозной пропаганды», в котором отмечалось, что при проведении антирелигиозной деятельности не следует обострять религиозные чувства верующих, так как это даёт повод врагам режима утверждать, что власть преследует людей за веру. Кроме того, основной задачей, стоящей перед партией, является «коммуни-
стическое воспитание масс», которое подразумевает, в частности, разрушение религиозного миросозерцания и замена его научным марксистским миропониманием. Отсюда следует, что к антирелигиозной пропаганде надо приступать только при глубоком понимании трактуемых вопросов.
В этом же документе содержались основные рекомендации ведения антирелигиозной пропаганды, среди них: необходимость специальной подготовки агитаторов, активное использование периодической печати, уклон пропаганды в сторону просвещенческой составляющей, опора на местные культурные традиции. Кроме того, рекомендовалось избегать узкой постановки агитации, которая была направлена на представителей одного культа, так как партия борется с любым религиозным мировоззрением.
Отдельный пункт циркуляра был по-свящён сатире как методу антирелигиозной пропаганды. Отмечалось, что необходимо, особенно в крестьянской среде, избегать «простого грубого издевательства над попами», так как подобные методы озлобляют людей и делают их невосприимчивыми к агитации. Также подчёркивалось, что объектом сатиры должны быть не предметы веры и культа, а «общественные слои, которые пользуются ими в своих классовых и контрреволюционных целях»1.
В ранних выпусках «Безбожника» эти требования не соблюдались, поэтому в марте 1923 г. в ЦК поднимался вопрос о закрытии издания. На заседании Секретариата партии отмечалось, что «...журнал "Безбожник" противоречит линии, проводимой партией в области антирелигиозной агитации и пропаганды...» . Месяцем позже Л. Б. Каменев направил докладную записку в Политбюро, в которой утверждал, что «Безбожник» пользуется большим влиянием, поэтому закрывать его нельзя. «Надо постепенно переходить от необходимого на первых порах "ёрничества", которое своей остротой привлекло внимание, к более ["приличному"] тону» - писал он. На голосовании его позицию поддержали И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий, Н. И. Бухарин, Ф. Э. Дзержинский и В. М. Молотов. В результате было решено не закрывать журнал при соблюдении редакцией условий указанного выше циркуляра3.
Несмотря на то, что с этого времени количество просветительских статей и рубрик в «Безбожнике» возросло, сатирические произведения, публикуемые в газете, по-прежнему высмеивали, главным образом, духовенство православной конфессии и религиозные предрассудки малообразованного крестьянского населения.
Среди массы материала такой направленности выделяется блок сатирических рассказов о Священной истории Антона Логинова, являвшегося также автором многочисленных работ по атеизму и с 1926 г. - одним из редакторов «Безбожника». Произведения Логинова были изданы в 1925 г. в сборнике «Весёлые рассказы из священной истории», а затем некоторые из них публиковались отдельно в номерах журнала в одноименной рубрике.
Большинство рассказов представляют собой пародию на библейский текст. При этом автор пишет просторечным, доступным языком, активно используя основные приёмы сатирического жанра: гиперболу, гротеск, сарказм, доведение до абсурда. Библейские герои мыслят, говорят, ведут себя как современники читателей, автор рационализирует и упрощает их мотивы, тем самым делая персонажей и их поступки понятными аудитории.
В рассказах присутствуют пространные цитаты из Священного Писания, которые вводят читателя, мало знакомого с библейским текстом, в канву повествования. Например, в рассказе «Священная скиния - си-речь палатка, еже есть переносная божия хатка» высмеивается сюжет, связанный с устройством Моисеем священной скинии. В этом сравнительно небольшом произведении, занимающем три газетные страницы с учётом крупных иллюстраций, присутствует 19 цитат из книги Исхода4.
Цитаты в рассказах Логинова выполняют также связующую функцию, помогая выстроить сатирический нарратив. Юмор в данном случае строится на противопоставлении библейского текста рациональному объяснению событий.
И «весь народ видел громы» (Исход. XX,
18).
Ну и здорово. Интересно было бы только нам узнать: как это можно гром увидать. И что этот гром из себя представля-
ет. Какой он. Круглый или квадратный, противный или очень приятный...
Но мало того: пророк утверждает, что даже «звук трубный видел народ» (Исх. XX, 18).
Вот так шутки. Ну как это можно разглядывать звуки...5
Подобный приём встречается в другом рассказе, который, по сути, является пародией на комментарий к Синайскому законодательству.
5. Можно ли брать взаймы чужие штаны
«Если возьмёшь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати её.»(XXII, 26, 27). А оставаться на ночь нагишом, конечно, невозможно... если днём человек идёт по улице голый, то тут ничего... страшного нет: дураком его, быть может, назовут, но худого... не подумают. Ну, а что получилось бы, если бы в ночное время... вылетел бы нагишом чей-нибудь кредитор... Тут дело до обмороков могло бы дойти, ибо каждый принял бы такого типа за привиде-ние...6
Сатирический нарратив Логинова часто приобретает вид комедии положений, где библейские персонажи попадают в курьёзную ситуацию, откуда пытаются найти выход. Эти попытки всегда описываются в сатирическом ключе. Например, в «Сказании о том, как народ Израилев смешал господа-бога с быком» автор высмеивает библейский сюжет о золотом тельце. Народ, ожидавший возвращения Моисея с горы Синай, требует от пророка Аарона создать бога:
Святой Аарон со страху чуть-чуть не испортил рубаху.
Что вы, что вы. Господь с вами, братие.
Делать богов... да ведь это прямо-таки уголовное занятие...
Но народ не унимался и угрожающе ревел:
«Сделай нам бога, пока ты цел.»1
Герои рассказов Логинова не имеют индивидуального характера, все они одинаково хитры, изворотливы, тщеславны и глупы. Подобные персонажи типичны для сатирических произведений того времени; чаще всего такими качествами с некоторыми жанровыми особенностями наделялись священнослужители разных конфессий. Этот образ укладывался в рамки идеологической политики со-
ветского государства, согласно которой духовенство сознательно одурманивало народ для сохранения господства эксплуататорского класса8.
Очевидно, что согласно политике партии и журнала, а также задумке автора, эти рассказы должны были выполнять просвещенческие функции. В сатирическом ключе автор знакомил читателей с некоторыми, порой не самыми известными, сюжетами Священного Писания и разоблачал их с рационалистических позиций. Сатирический жанр был выбран автором неслучайно: во-первых, он в наиболее жёсткой, непримиримой форме доносит до читателя необходимые идеологические установки, во-вторых, привлекает широкую аудиторию журнала, в-третьих, небольшой рассказ переходит из уст в уста, быстро распространяясь в обществе, кроме того юмористический жанр легче воспринимается читателями и не требует серьёзной интеллектуальной подготовки.
Однако можно заметить, что чем более неизвестные простому обывателю сюжеты высмеивает автор, тем больше пояснений он вынужден приводить, используя, например, те же цитаты из Священного Писания. Это вызывает жанровые противоречия, поскольку сатира не предполагает разъяснения объектов насмешки, для её восприятия у читателя должен быть определённый культурный бэкграунд, который позволяет ему самостоятельно считывать смыслы, заложенные в сатирическое произведение. В значительной части рассказов Логинова этот концепт не работает, поэтому жизнь его сатирических произведений оказалась недолгой.
Антирелигиозная печать затрагивала в основном городское население, для жителей деревни проводилась агитация на мес-тах9. В первые годы советской власти, когда антирелигиозная политика ещё не была окончательно сформирована, агитационная деятельность велась своими силами. Во время наиболее значимых религиозных праздников, Рождества и Пасхи, в деревнях проходили факельные шествия, которые должны были подменять религиозные ритуалы. Однако эти мероприятия не поддавались контролю со стороны властей, поэтому уже в 1923 г. ЦК РКП(б) издал циркуляр «Об антирелигиозной пропаганде во время Пасхи»,
в котором рекомендовалось воздержаться от устройства уличных шествий и заменить их научно-популярными лекциями о происхождении религиозных верований и праздников, спектаклями и пьесами10.
Для целей пропаганды в 1920-е гг. издавались методические пособия, содержащие рекомендации по проведению различных антирелигиозных мероприятий, от лекций до детских игр, а также агитационные материалы: стихотворения, рассказы, пьесы, песни, частушки и даже анекдоты11. Как и в печати, основной темой этих произведений были отношения духовенства и крестьянства, однако встречались тексты и о Священной истории. Как правило, они высмеивали известные библейские сюжеты: о творении12, о всемирном потопе13, о богорождении14, и о деяниях пророков15.
Излюбленными приёмами авторов этих сатирических произведений также были гипербола, гротеск и доведение до абсурда. Например, в стихотворении «Всевидящее око» под авторством Милина высмеивается цитата из книги Исхода «Моисей сказал: покажи мне славу Твою. И сказал Господь. лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Моё не будет видимо.» (Исх. 33: 18-23). На основе данного сюжета автор создаёт сатирическое произведение с использованием скатологи-ческого юмора, доводя ситуацию до абсурда:
- А ну-ка глянь-ка поскорей.
И рака сделал бог востока.
- О, боже, - вскрикнул Моисей,
Да здесь - всевидящее око!...
- Тащи-ка! - бог тут приказал
И сам в своё не верил чудо,
А Мойше под нос пробурчал,
- Не всё ль равно - смотреть откуда.16
Главной задачей сатирических произведений, опубликованных в методических рекомендациях, являлось едкое высмеивание религии, поскольку просвещенческие функции в основном брали на себя лекторы. По этой причине в пособиях появляются куда более жёсткие формы сатиры; мы встре-
17
чаем здесь примеры низового юмора , вы-
смеивание национальностей18 и сексуальных отношений19.
Однако существовали исключения. Интересным примером здесь может послужить пьеса «Политсуд над Библией». Так называемые «политсуды» - это рекомендуемая форма пропаганды, задачей которой являлась иллюстрация лекционного материала20. Основными действующими лицами в постановке являются непосредственно Библия в качестве подсудимой, обвинитель - «Библия для верующих и неверующих» Е. Ярославского, в роли свидетелей выступают книги Б. П. Герасимовича «Вселенная» и М. А. Гремяцкого «Первые люди на земле»21, а также собрание сочинений Демьяна Бедного, защита представлена сочинениями Л. Н. Толстого и Д. С. Мережковского. Юмор в произведении базируется на конфликте между научным и религиозным сознанием, где возможности последнего сознательно принижаются для создания комического эффекта. В течение заседания председатель задаёт Библии вопросы, на которые та неумело отвечает, подчёркивая свою некомпетентность в вопросах миропонимания:
Председатель: А как же бог-то сперва создал свет, а потом уже солнце.
Библия: Это. Это... Я, видите ли, не знаю. Пути божьи неисповедимы.
Председатель: Как был создан первый человек?
Библия: Очень просто. Кустарным, можно сказать, способом.22
Конечно, главная роль в постановке отводится стороне обвинения, которая в качестве доказательств вины Библии в одурманивании народа и укреплении насилия над классами трудящихся приводит научные аргументы. В ходе «заседания» рассматриваются мотивы о творении мира и человека23, о Ноевом ковчеге24, о сущности Бога25, которые оспариваются при помощи материалов, содержащихся в научных работах, представляющих сторону обвинения в пьесе. В пособии также указано, что итоговая речь защиты должна быть как можно более короткой, так как смысл вечера заключается в большой, подробной речи обвинения. При этом обвиняемая должна признать вину, но с оговоркой, что нельзя отрицать нравственную ценность Священного Писания26. В итоге, Биб-
лию приговаривают «к уничтожению и изъятию из всех библиотек, оставив лишь то количество экземпляров, которое потребно для научных исследований»27.
Антирелигиозная агитация в деревне была направлена на малограмотное, но при этом глубоко верующее население, поэтому обрела специфическое выражение. Хотя в клубах проводились лекции, гораздо более популярными были традиционные малые формы, такие как стихи, частушки, небольшие постановки; в пособиях им отводилось значительное место. Они вызывали интерес, заполняли досуг и отвлекали от религиозных ритуалов.
Историческое содержание рецепции Священной истории в советской антирелигиозной сатире было редуцировано. Аудитория, ознакомившись с данными произведениями, не могла сформировать в своём восприятии хоть в какой-то мере исторический (и целостный) образ древнего Ближнего Востока и его жителей. Пропаганда в данном случае использовала Священную историю лишь как фон и основу для юмористических сюжетов, при этом интерпретация разворачивающихся событий, поведение и мотивы библейских героев имели отношение к культурному контексту XX в. Следовательно, читатель улавливал только лишь мысль о том, что религия нелепа, ненаучна и вредна, но не понимал, в чём кроются корни религиозного мировоззрения, так как без исторического контекста эту информацию невозможно было воспринять. Тем самым, в антирелигиозной сатире практически не было просвещенческой составляющей, что сужало возможности эволюции жанра. Судя по всему, связки между попытками просвещения в виде лекций и журнальной сатирой не было, а в отсутствие церковного образования для массового читателя не было иного источника получения знаний о религии, поэтому сатирики были вынуждены высмеивать одни и те же библейские сюжеты, что неизбежно вело к оскудению жанра.
К концу 1920-х гг. сатира постепенно вытесняется на периферию литературы и журналистики. Дискуссия о целесообразности сатиры началась ещё в 1923 г. со статьи Я. Шарифа в журнале «Красная печать». Автор полагал, что роль смеха в борьбе с обще-
ственным злом огромна, так как смешное постигается и усваивается широкими слоями лучше, чем разоблачения, которые требуют приложения интеллектуальных усилий, однако советская сатира ещё недостаточно окрепла. Она не нашла своей большой темы, своего врага, на обличение которого бы направлялись лучшие силы [2, с. 44]. С противоположной точкой зрения выступал Н. Крынецкий, который полагал, что сатиру уместно использовать только в качестве средства борьбы с бюрократизмом, поэтому она активно развивалась в дореволюционное время, когда иных способов влияния не было. В нынешнее же время, - развивал свою мысль автор, - пресса имеет гораздо больше возможностей воздействия на общественное мнение, в связи с чем в сатирическом жанре нет необходимости [2, с. 45].
Тем не менее в начале 1920-х гг. вопрос о сатире не был в приоритете интересов советских властей. На это повлияло как то, что пропаганда того времени остро нуждалась в различных художественно-выразительных формах, так и то, что сатира находилась под защитой авторитета В. И. Ленина, давшего широко известную положительную оценку сатирическому стихотворению «Прозаседавшиеся» В. В. Маяковского28, а также наркома просвещения А. В. Луначарского, который выступал в защиту сатирического жанра в различных его формах29. Однако дискуссии о сатире не утихали в течение всех 1920-х гг. Вопрос рассматривался в двух направлениях: над чем можно и нельзя смеяться и как направить оружие сатиры в необходимое русло [4, с. 137].
В 1929 г. в «Литературной газете» состоялась дискуссия о сущности и задачах советской сатиры. А. Лежнёв высказал мнение, сходное с позицией Н. Крынецкого; он полагал, что в советское время сатира стала не жанром художественной литературы, а «литературой факта», для неё более важной является критика действительности, чем какие-либо эстетические качества текста. Лежнёв считал, что в настоящее время нет необходимости в сатире, которая посредством едких намёков и иносказаний обличает зло, поскольку теперь с ним можно бороться прямо и адресно30.
Здесь же своё мнение высказал театральный критик В. Блюм, указавший на та-
кую особенность сатирического жанра, как отсутствие положительных образов. Исследуя произведения дореволюционных авторов, он отмечал, что в тот период сатира была оружием в руках возникающего класса буржуазии против враждебного ему феодального государства. Но в социалистическом государстве не существует враждебного класса, и в результате удары приходятся на собственную государственность и общественность, тем самым не принося никакой пользы. В связи с этим автор приходил к выводу о несовместимости сатиры и социалистической государственности31. Противоречия статьи Блюма были замечены другими участниками дискуссии. Так, М. Роги писал о том, что советский строй должен осуждать и высмеивать свои недостатки, а не покрывать их32.
Редакция газеты также была на стороне защитников сатиры. В передовой статье, опубликованной в июле 1929 г., говорилось о необходимости возрождения сатиры, но на новых началах: без «натуралистической навязчивости», эзопова языка и смеха ради смеха33.
В январе 1930 г. состоялась публичная дискуссия в Политехническом музее, где В. Блюм оказался в меньшинстве, продолжая отстаивать свою позицию о неуместности и опасности сатиры, за которой, по его мнению, может прятаться классовый враг. Против В. Блюма ополчились писатели-сатирики и журналисты, среди них В. В. Маяковский, М. Кольцов, Е. Зозуля и др. Последний выступил с речью, в которой утверждал, что сатиру как жанр необходимо развивать до уровня классиков (Дж. Свифта, Вольтера), с тем чтобы поднять активность масс в борьбе с различными проявлениями общественного зла [2, с. 47-48].
В 1930 г. А. В. Луначарский в «Красной газете» опубликовал статью «О сатире», являющуюся ответом В. Блюму. Он утверждал, что сатира по-прежнему нужна социалистическому обществу, поскольку имеет значение не только критика, но и самокритика: «Разве можно под тем предлогом, что я-де революционер, заявлять, что я закрываю глаза на все недостатки нашей современности?.. Мы знаем, что она ещё полна остатками прошлого, что [нужен] очищающий огонь самокритики
и ещё более пожирающий огонь критики остатков старого вне нашей партии и государственного строя...» В 1931 г. он выступил на заседании комиссии по изучению сатирических журналов, где заявил, что смех может быть орудием социальной самодисциплины, средством воздействия на массы, формирования мнения по отношению к своим и чу-
35
жим .
Эта дискуссия подняла проблему места сатиры в обществе на новый уровень. В итоге А. В. Луначарский создал комиссию по изучению сатирических жанров, которая должна была исследовать историю сатиры в мировом искусстве, но результаты её деятельности оказались незначительными: за первый год работы было проведено всего четыре заседания, где было зачитано восемь литературоведческих докладов [4, с. 149].
В ходе этой продолжительной дискуссии был обнаружен объект смеха, не вызывающий вопросов, - это смех над собой: он безопасен для режима, даже помогает ему, выявляя недостатки тех или иных социальных групп, а главное, он имеет не только развлекательные функции, но и выполняет дидактическую роль, т. е. полезен обществу [4, с. 149].
Несмотря на продолжающуюся дискуссию о сатирическом жанре, уже к концу 1920-х гг. власть постепенно берёт контроль над ним в свои руки. В 1927 г. состоялось совещание в отделе печати ЦК ВКП(б), посвя-щённое вопросу о задачах сатирического журнала. Участники заседания отмечали, что у ряда журналов отсутствует своё лицо, встречается идентичное содержание, а также нет направленности на привлечение рабоче-крестьянского читателя (косвенное обвинение во внеклассовости). В связи с этим предлагалось объединить некоторые издания, а часть и вовсе закрыть [2, с. 83].
В августе 1928 г. вышло в свет постановление Секретариата ЦК ВКП(б) «О сатирических журналах», в котором сообщалось о необходимости систематического инструктирования редакторов, а также о проведении чистки сотрудников журналов «с устранением из них чуждых и враждебных элементов». Журналы «Бич» и «Бегемот» приказом Секретариата закрывались, а также рассматривался вопрос о закрытии журналов «Смехач»
и «Гудок» [5, с. 85]. В результате цензурной политики партии к 1934 г. из сатирических изданий остался только «Крокодил», который периодически подвергался критике со стороны властей [6, с. 640].
Юмор во всём его многообразии не поддавался унификации, политику которой активно воплощала в жизнь советская власть в 1930-е гг. Конечно, предпринимались попытки привести к единообразию и сатирический жанр, но они в принципе не могли быть успешными. М. Зощенко писал об итогах дискуссии о сатире: «. встревожила идея, что она (сатира. - А. П.) должна быть поло-жительной»36. «Положительная сатира» -это, конечно, оксюморон, поскольку вся сущность этого жанра в беспощадном высмеивании социального несовершенства, сатира по своей природе зла и критична. Однако факт, подмеченный Зощенко, явно показывает, что в данной парадигме критика считалась неуместной, были нужны положительные герои, примеры для подражания; они тоже будут нести дидактические функции, при этом не представляя опасности стабильности режима. «Шаг за шагом я стал избегать сатиры и, начиная с 30-го года, у меня было всё меньше и меньше сатирических рассказов. Я это сделал ещё и потому, что увидел, насколько сатира опасное оружие...» [6, с. 596] - писал М. Зощенко в своём письме Сталину в 1946 г.
Смех в советское время, кроме непосредственно развлекательных задач, всегда имел несколько сопутствующих: это могла быть классовая борьба, социальная унификация и контроль, воспитательные и просвещенческие функции и др., именно они полагались первостепенными. Смех сам по себе не считался полезным, наоборот, скорее приносил вред. Обвинения в безыдейности и формализме нередко приравнивались обвинениям в нелояльности режиму. Задачи смеха и его направленность определялись властями, вне их вмешательства жанр мог функционировать лишь в бытовой сфере. В совокупности этих факторов сформировалась специфика советского смеха. В первую очередь, решения властей определяли главенство какого-либо жанра и тем в тот или иной период. Когда антирелигиозная повестка перестала быть интересной и нужной власти, сатирические произве-
дения, высмеивающие религию, исчезли из печати. В номерах «Безбожника» в это время сокращается число сатирических произведений, а в 1930-е гг. они становятся редкостью.
Конечно, это было связано не только с политикой по ликвидации сатирического жанра и особенностями советского смеха, но и со спецификой сатирического жанра в целом. Срок жизни сатиры недолог, ей свойственна подчёркнутая тенденциозность, она уместна и полезна, когда она злободневна. Внешне свои основные задачи антирелигиозная пропаганда к указанному времени выполнила: духовенство перестало играть значительную роль в обществе, пережитки церковного образования и формируемого им мировоззрения формально были побеждены. С этой точки зрения, закрытие «Безбожника» и «Антирелигиозника» в 1941 г. и последовавший за этим роспуск Союза воинствующих безбожников были закономерными и ожидаемыми.
Специфика советской антирелигиозной сатиры заключалась также в её малоидейно-сти, что мы показали на примере произведений о Священной истории. Авторами высмеивались общеизвестные сюжеты, попытки затронуть иные мотивы сталкивались с непониманием, их нужно было пояснять массовому читателю, что подрывало самые основы сатирического жанра. Сатириками не было предпринято попыток разрешить это противоречие, в результате антирелигиозная тема в сатирическом жанре была обречена на самоповторение и вскоре перестала быть интересной и полезной обществу.
Тем самым, вместе с угасанием интереса властей и общества к антирелигиозной пропаганде, отсутствием новых идей и сюжетов и исчезновением духовенства (как реальной социальной и политической силы, а также запретом церковного образования) антирелигиозная сатира была обречена на забвение. Сюжеты Священной истории, высмеиваемые в начале 1920-х гг., стали рассматриваться в научной литературе и всё реже имели место в научно-популярных изданиях. Эта тема не стала табуированной, но, послужив целям антирелигиозной пропаганды, перестала быть полезной и была выведена из публичной сферы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Справочник партийного работника / сост. Секретариатом ЦК РКП ; РСФСР, РКП(б). - М. : Гос. изд-во, 1922. - Вып. 2. - С. 94-95.
2 Там же. С. 341.
3 Там же. С. 286.
4 Логинов А. Священная скиния - сиречь палатка, еже есть переносная божия хатка // Безбожник. - 1927. - № 3. - С. 9-11.
5 Логинов А. Весёлые рассказы из священной истории // Безбожник. - 1926. - № 2. - С. 8.
6 Логинов А. Весёлые рассказы из священной истории. Синайское законодательство // Безбожник. - 1926. - № 8. - С. 8.
7 Логинов А. Весёлые рассказы из священной истории // Безбожник. - 1926. - № 1. - С. 8.
8 Справочник партийного работника. С. 312.
9 Спутник антирелигиозника. - Л. : Прибой, 1924. - С. 4-5.
10 Справочник партийного работника. С. 317.
11 См., напр.: Декламатор Безбожник : анти-религиоз. сб. для клубов : анекдоты, стихи, шутки, частушки, хороводы, игры, рассказы, инсценировки и проч. - М. : Безбожник у станка, 1927. - 96 с.
12 Весёлый декламатор-рассказчик / сост. Б. Фукс. - Одесса : Изд. авт.-сост., 1929. - С. 12; Комсомольская пасха : прил. к газ. «Комсомолец». - М. : Новая Москва, 1924. - С. 115-118.
13 Комсомольская пасха. С. 121-122.
14 Декламатор Безбожник. С. 46; Комсомольская пасха. С. 137.
15 Декламатор Безбожник. С. 6-8, 50, 60-61.
16 Там же. С. 61.
17 Там же. С. 60-61.
18 Комсомольская пасха. С. 135, 137-139.
19 Декламатор Безбожник. С. 13-14, 46, 51, 55.
20 Спутник антирелигиозника. С. 5.
21 Герасимович Б. П. Вселенная. - Харьков : Путь просвещения, 1923. - 94 с.; Гремяцкий М. А. Первые люди на земле. - М. : Красная новь, 1923. - 72 с.
22 Комсомольская пасха. С. 116.
23 Там же. С. 115-118.
24 Там же. С. 121-122.
25 Там же. С. 119.
26 Там же. С. 127.
27 Там же. С. 128.
28 Ленин В. И. Полн. собр. соч. - М. : Изд-во полит. лит., 1975. - Т. 45. - С. 13.
29 Луначарский А. В. Статьи о театре и драматургии. - М. ; Л. : Искусство, 1938. - С. 163-165, 170-172; Его же. О массовых празднествах, эстраде и цирке. - М. : Искусство, 1981. - С. 189190, 193-196.
30 Лежнёв А. На пути возрождения сатиры // Литературная газета. - 1929. - № 1. - 22 апр. - С. 2.
31 Блюм В. Возродится ли сатира? // Литературная газета. - 1929. - № 6. - 27 мая. - С. 2.
32 Роги М. Пути советской сатиры и ошибка тов. Блюма // Литературная газета. - 1929. -№ 14. - 22 июля. - С. 3.
33 О путях советской сатиры // Литературная газета. - 1929. - № 13. - 15 июля. - С. 1.
34 Луначарский А. В. Собр. соч. - М. : Художественная литература, 1967. - Т. 8 : Эстетика,
литературная критика : ст., докл., речи (19281933). - С. 185.
35 Там же. С. 535.
36 Зощенко М. М. Рассказы. Повести. Фельетоны. Театр. Критика. - Л. : Гослитиздат, 1937. -С. 379-380.
ЛИТЕРАТУРА
1. Конфессиональная политика советского государства. 1917-1991 : док. и материалы : в 6 т. - М. : РОССПЭН, 2017. - Т. 1. - Кн. 1. - 646 с.
2. Ершов Л. Ф. Советская сатирическая проза 20-х годов. - М. : Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1960. -282 с.
3. ПокотылоМ. В. Сатира в контексте русской литературы ХХ в.: онтологический статус и функции // Вестник Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. -2014. - № 8. - С. 262-271.
4. Ушакин С. Смехом по ужасу: о тонком оружии шутов пролетариата // Новое литературное обозрение. - 2013. - № 121. - С. 130-163.
5. Счастье литературы: государство и писатели, 1925-1938 : док. / сост. Д. Л. Бабиченко. - М. : РОССПЭН, 1997. - 318 с.
6. Власть и художественная интеллигенция : док. ЦК РКП(б)-ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 / сост. А. Артизов и О. Наумов. - М. : Демократия, 1999. - 868 с.
Сведения об авторе
Попова Алиса Андреевна - аспирант кафедры всеобщей истории Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: alispopova13@yandex.ru
РИНЦ AuthorlD: 915261
ORCID: 0000-0001-8133-6806
Информация о статье
Дата поступления 14 сентября 2021 г.
Дата принятия в печать 27 октября 2021 г.
Для цитирования
Попова А. А. Священная история в сатирическом жанре советской антирелигиозной пропаганды 1920-х гг. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 4 (32). С. 194-203. й01: 10.24147/2312-1300.2021.8(4).194-203.
А.А. Popova
SACRED HISTORY IN THE SATIRICAL GENRE OF SOVIET ANTI-RELIGIOUS
PROPAGANDA IN 1920s
The aim of this paper is to research the problem of the origin and spread of anti-religious satire in the Soviet propaganda of the 1920s. Anti-religious propaganda was one of the important areas of the ideological policy of the early Soviet period and many instruments were used to embody it, including satire. The aim of this paper is to research the problem of the origin and spread of anti-religious satire in the Soviet propaganda of the 1920s. Anti-religious propaganda was one of the important areas of the ideological policy of the early Soviet period and many instruments were used to embody it, including satire. Anti-religious satirical works were published in periodicals, as well as in collections. In addition, during this period, methodological manuals on anti-religious agitation were distributed, in which the satirical genre also played an important role.
Of particular importance was anti-religious satire aimed at ridiculing the plots of Sacred history, since all Abrahamic religions are based on it. Due to the low education level of the population, this type of satire acquired a specific type. Some authors, for example, A. Loginov, tried to give their satirical works an enlightenment character, but this deformed satire as a genre beyond recognition. Others
ridiculed the most famous Bible plots. However, both the first and second approaches had their limits, in the first case the satire lost its main features, and in the second, the material was quickly exhausted and the authors were forced to constantly repeat themselves. All this, combined with the decrees of the Soviet government against satire, led to the disappearance of the genre. Sacred history began to be considered exclusively in scholarly literature and less and less in popular publications. Discussions about the Bible did not become forbidden, despite the anti-religious nature of the Soviet regime, but were removed from the public sphere.
Keywords: anti-religious propaganda; Satire; Bible; Sacred history; Soviet historiography.
REFERENCES
1. Konfessional'naya politika sovetskogo gosudarstva. 1917-1991 [Confessional policy of the Soviet state. 1917-1991], documents and materials, in 6 volumes, Moscow, ROSSPEN Publ., 2017, vol. 1, bk. 1, 646 p. (in Russian).
2. Ershov L.F. Sovetskaya satiricheskaya proza 20-kh godov [Soviet satirical prose of the 20s], Moscow, Leningrad, Academy of Sciences of the USSR Publ., 1960, 282 p. (in Russian).
3. Pokotylo M.V. Satira v kontekste russkoi literatury XX v.: ontologicheskii status i funktsii [Satire in the context of Russian literature of the XX century: ontological status and functions]. Vestnik Yuzhno-Ural 'skogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo universiteta [Bulletin of the South Ural State Humanitarian Pedagogical University], 2014, no. 8, pp. 262-271. (in Russian).
4. Ushakin S. Smekhom po uzhasu: o tonkom oruzhii shutov proletariata [Laughter in horror: about the subtle weapon of the clowns of the proletariat]. Novoe literaturnoe obozrenie [New Literary Observer], 2013, no. 121, pp. 130-163. (in Russian).
5. Babichenko D.L. (comp.). Schast'e literatury: gosudarstvo i pisateli, 1925-1938 [The happiness of literature: the state and writers, 1925-1938], documents, Moscow, ROSSPEN Publ., 1997, 318 p. (in Russian).
6. Artizov A., Naumov O. (comps.). Vlast' i khudozhestvennaya intelligentsiya [Power and artistic intelligentsia], Documents of the Central Committee of the RCP(b)-VKP(b), VChK-OGPU-NKVD on cultural policy. 1917-1953, Moscow, Demokratiya Publ., 1999, 868 p. (in Russian).
About the author
Alisa A. Popova - graduate student of the Department of General History of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia) Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: alispopova13@yandex.ru RSCI AuthorlD: 915261 ORCID: 0000-0001-8133-6806
Article info
Received
September 14, 2021
Accepted October 27, 2021
For citations
Popova A.A. Sacred History in the Satirical Genre of Soviet Anti-religious Propaganda in 1920s. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2021, Vol. 8, no. 4 (32), pp. 194-203. DOI: 10.24147/ 2312-1300.2021.8(4). 194-203 (in Russian).
