CC BY
29
УДК 930/ 94(47).02
НОВОЕ ПРОШЛОЕ • THE NEW PAST • № 3 2020 DO1 10.18522/2500-3224-2020-3-216-221
СВОЕВРЕМЕННАЯ НЕСВОЕВРЕМЕННОСТЬ
И.Л. Андреев
Аннотация. Статья посвящена дискуссиям о дефинициях, связанных со средневековой русской историей. Автор отстаивает точку зрения, согласно которой «вопрос о понятиях» является одной из наиболее сложных проблем гуманитарного знания и требует особо деликатного отношения. В качестве примера подобных дискуссий автор рассматривает такие категории, как «феодализм» и «Смута». Высказывая сомнение в том, что юридический признак может быть критерием в определении сословия применительно к Русскому государству XVII в., автор предлагает отталкиваться от конкретных исследований для того, чтобы наполнять термины реальным содержанием. Такой подход позволяет ему сделать вывод о том, что на первый план в восприятии сословности выходят не юридические признаки, а способность отстаивать на деле свои базовые интересы при сохранении наследственного состояния. Подводя итог своим размышлениям, автор заявляет о поддержке идеи А.В. Кореневского, лежащей в основе рубрики «Дискуссия» данного номера, но при этом высказывает сомнение в готовности исторического сообщества договариваться о дефинициях.
Ключевые слова: русское Средневековье, дефиниции, «феодализм», «Смута».
Андреев Игорь Львович, кандидат исторических наук, профессор, заведующий кафедрой Отечественной истории Института гуманитарных наук, Московский городской педагогический университет, 129226, Россия, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, 4, andreev_hist@mail.ru.
TIMELY UNTIMELINESS
I.L. Andreev
Abstract. The article is devoted to the discussions about definitions associated with medieval Russian history. The author defends the point of view that the "question of concepts" is one of the most difficult problems of humanitarian knowledge and it requires a particularly delicate attitude. As an example of such discussions, the author analyzes such categories as "Feudalism" and "Smuta". Expressing doubts that a legal characteristic can be a criterion in defining an estate in relation to the Russian state of the 17th century, the author proposes to start from specific studies in order to fill the terms with real substance. This approach allows the author to conclude that the perceptions of estates depends not on a legal criterion, but on the ability to defend in practice basic interests while maintaining the inherited fortune. Supporting the idea of A.V. Korenevsky, which forms the basis of the "Discussion" section, the author draws a conclusion and expresses doubts about the willingness of the historical community to agree on definitions.
Keywords: Russian Middle Ages, definitions, "Feudalism", "Smuta".
I Andreev Igor L., Candidate of Science (History), Professor, Head of the Department of Patriotic History of the Institute for the Humanities, Moscow City Pedagogical University, 4, 2nd Agricultural passage, Moscow, 129226, Russia, andreev_hist@mail.ru.
Нам ближе позиция А.А. Горского, которой справедливо отмечал, что в спорах о понятиях «отправной точкой в них служили не реалии общественного устройства, а дефиниции», тогда как «плодотворнее кажется противоположный путь - попытаться обобщить реалии, выявленные путем конкретных исследований, а затем договориться о дефинициях» [Горский, 2008, с. 25]. Кажется, и сам А. Кореневский склоняется к этой точке зрения. Вот только одна беда: приступая к конкретному исследованию, историк принужден использовать уже имеющие в его арсенале дефиниции, равно как и связанные с ними модели-гипотезы, которые в конечном итоге или будут опровергнуты, или получат новые подтверждения.
В любом случае надо договариваться о содержании понятий, о смыслах. А вот это как раз «ахиллесова пята» современного состояния истории. В советский период, по понятным причинам, категории и понятия были строго очерчены. Попытки изменить их границы, вторгнуться в содержание, как известно, приводили к печальным результатам. Даже после преодоления «людоедских времен» 30-х годов прошлого века, пределы свободы были ограничены обвинениями в потакании псевдонаучным буржуазным теориям и отступлению от марксизма. Обретение методологической свободы обернулось разноголосицей и утратой умения договариваться. Причин тому много - от амбиций исследователя до желания обрести безграничную творческую свободу, которая ассоциируется с ниспровержением авторитетов. Строго говоря, перед нами болезнь подросткового возраста, только чрезмерно затянувшаяся. Но так или иначе, а договариваться придется. В противном случае к разделению на «наш» и «чужой» добавится еще разговор глухонемого со слепым.
Но что значит договариваться? Начнем с близкого нам примера, с понятия «сословие», являющегося смежным по отношению к концепту «феодализм» и, по большому счету, неотделимого от него. Привнесен он был немецкими историками XVIII в., для которых главным признаком в этом понятии было наличие юридически четко прописанных прав и обязанностей, передаваемых по наследству. Данный подход отражал такую особенность культуры Запада, как ключевая роль права в жизни общества. Естественно, по европейским меркам становление сословий в Московском государстве «откладывалось» в лучшем случае до XVIII в. Такой подход позднее успешно вписался в последующие концепты, став одним из аргументов в обосновании равно и отсталости страны от Европы, и низких темпов развития, и особого пути развития. Однако насколько уместно признавать доминирование юридического признака в определении сословия применительно к Русскому государству, к примеру, XVII в.? Или иначе: переносить западноевропейские признаки, при том что передаваемый по наследству социальный и - отчасти - юридический статус уже ощутимо присутствует в жизни. Обращение же к реалиям социальной истории XVII в. позволяет говорить о способности дворянства осознать свои базовые интересы, организоваться и солидарно действовать, привлекая в ряде случаев иные слои общества. Таким образом, на первый план в восприятии сословности выходят
вовсе не юридические признаки, а способность отстаивать на деле свои базовые интересы при сохранении главного - наследственного состояния. При этом дворянство выступает как несомненный субъект истории, вступает в диалог, пусть и не равный, с властью. На наш взгляд, это как раз то, к чему очевидно призывают историки - отталкиваться от конкретных исследований, наполнять термины реальным содержанием.
Однако - повторим общеизвестное - дефиниции, от которых мы отталкиваемся в начале своих изысканий, даны нам как результат определенных умозрительных конструкций, нередко возведенных на иной основе. И едва ли можно найти универсальный рецепт, чтобы выпрыгнуть из этого заколдованного круга сосуществования абстракции и реальности.
Какие-то предложения автора статьи нам представляются не совсем корректными. Очевидно давление историографической традиции, так что рассуждения о том, что же лучше: понятие, взятое из самой эпохи, или привнесенное в последующем исследователями, - едва ли имеют смысл. По нашему убеждению, единого правила быть не может. Все расставит по местам время. В этом плане сошлемся на известный прецедент с определением событий начала XVII в. В советской послевоенной историографии это - первая крестьянская война в России, отягченная иностранной интервенцией [Зимин, 1954; Корецкий, 1959; О крестьянской войне..., 1961; Крестьянские войны в России, 1974]; на излете существования СССР - первая гражданская война в России [Станиславский, 1990]. В настоящее время исследователи, по сути, вернулись к самоназванию, в свое время воспринятому историками Х1Х-начала XX в. - Смута [Платонов, 2013; Кобрин, 1991; Козляков, 2007; Селезнев, 2015]. Надо признать, что в этом случае концепт «Смута» оказался наиболее приемлемым, поскольку он вобрал и очертил все политические и социокультурные проявления этого драматического периода, в результате чего оказался самым адекватным. Но это - скорее стихийный результат, отражающий понимание того, что содержание Смуты не «умещается» ни в одно прежнее определение. Но означает ли это необходимость всегда следовать подобному правилу? Едва ли.
В принципе, само признание наличия «изъянов нашего аналитического языка» -несомненный шаг вперед. Но надо менять рефлексию: подвижность дефиниций, отчасти связанная и с этими «изъянами», - явление вполне естественное. Пытаться создать идеальные дефиниции - все равно что стремиться достичь линии горизонта: стремится надо, но вот достигнуть... В этой связи позволим себе вернуться к несколько замысловатому названию нашей реплики. Несомненно, по поводу дефиниций надо договариваться. С учетом всех сложностей. Так что инициативу А. Кореневского можно только приветствовать. Вот только созрело ли для этого само историческое сообщество? Ведь важен не столько призыв, сколько готовность к консенсусу.
«Сверять часы» необходимо. Но пришло ли время?
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Горский А.А. О «феодализме»: «русском» и не только // Средние века. 2008. Т. 69. № 4. С. 9-26.
Зимин А.А. Некоторые вопросы истории крестьянской войны в России в начале
XVII в. // Вопросы истории. 1954. № 6. С. 97-113.
Козляков В.Н. Смута в России. XVII век. М.: Омега, 2007. 528 с.
Кобрин В.Б. Смутное время - утраченные возможности // Очерки истории России
IX-начала XX века. М.: Политиздат, 1991. С. 163-185.
Крестьянские войны в России: проблемы, поиски, решения / Отв. ред.
Л.В. Черепнин. М.: Наука, 1974. 447 с.
Корецкий В.И. Из истории крестьянской войны в России начала XVII века // Вопросы истории. 1959. № 3. С. 118-137.
О крестьянской войне в Русском государстве в начале XVII в.: Обзор дискуссии // Вопросы истории. 1961. № 5. С. 102-120.
Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII веков: Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. СПб.: Наука, 2013. 400 с.
Селезнев Ф.А. Нижегородцы и преодоление Смуты (1606-1618). Н. Новгород: ДЕКОМ, 2015. 144 с.
Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М.: Мысль, 1990. 270 с.
REFERENCES
Gorskiy A.A. O "feodalizme": "russkom" i ne tol'ko [On "feudalism": "Russian" and not only], in Sredniye veka. 2008. T. 69. № 4. Pp. 9-26 (in Russian). Zimin A.A. Nekotoryye voprosy istorii krest'yanskoy voyny v Rossii v nachale XVII v. [Some questions of the history of the peasant war in Russia at the beginning of the 17th century], in Voprosy istorii. 1954. № 6. Pp. 97-113 (in Russian).
Kozlyakov V.N. Smuta v Rossii. XVII vek [Troubles in Russia. 17th century]. M.: Omega, 2007. 528 p. (in Russian).
Kobrin V.B. Smutnoye vremya - utrachennyye vozmozhnosti [Time of Troubles - Lost Opportunities], in Ocherki istorii Rossii IX-nachala XX veka [Essays on the history of Russia in the 9th-early 20th centuries]. M.: Politizdat, 1991. Pp. 163-185 (in Russian). Krest'yanskiye voyny v Rossii: problemy, poiski, resheniya [Peasant wars in Russia: problems, searches, solutions]. Otv. red. L.V. Cherepnin. M.: Nauka, 1974. 447 p. (in Russian). Koretskiy V.I. Iz istorii krest'yanskoy voyny v Rossii nachala XVII veka [From the history of the peasant war in Russia at the beginning of the 17th century], in Voprosy istorii. 1959. № 3. Pp. 118-137 (in Russian).
O krest'yanskoy voyne v Russkom gosudarstve v nachale XVII v.: Obzor diskussii [On the peasant war in the Russian state at the beginning of the 17th century: Review of the discussion], in Voprosy istorii. 1961. № 5. Pp. 102-120 (in Russian). Platonov S.F. Ocherki po istorii smuty v Moskovskom gosudarstve XVI-XVII vekov: Opyt izucheniya obshchestvennogo stroya i soslovnykh otnosheniy v Smutnoye vremya [Essays on the History of Troubles in the Muscovite State of the 16th-17th Centuries: Experience in Studying the Social System and Class Relations in the Time of Troubles]. SPb.: Nauka, 2013. 400 p. (in Russian).
Seleznev F.A. Nizhegorodtsy i preodoleniye Smuty (1606-1618) [Nizhny Novgorod residents and overcoming the Troubles (1606-1618)]. N. Novgorod: DEKOM, 2015. 144 p. (in Russian).
Stanislavskiy A.L. Grazhdanskaya voyna v Rossii XVII v.: Kazachestvo na perelome istorii [The Civil War in Russia in the 17th century: Cossacks at the turn of history]. M.: Mysl', 1990. 270 p. (in Russian).
