CC BY
87
УДК 008
СВОБОДА КАК ФУНДАМЕНТ КУЛЬТУРЫ
© Александр Владиславович КАРИМОВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат философских наук, доцент, докторант кафедры философии,
e-mail: [email protected]
В статье рассматривается свобода как базовая социокультурная ценность, фундамент культуры. Затрагиваются вопросы о соотношении свободы и детерминизма, свободы и ответственности.
Ключевые слова: свобода; культура; детерминизм; произвол; спонтанность; равенство; ценность.
Понятие «свобода» и многогранно, и многозначно. Иногда свобода - это главная цель всего человечества, в другом контексте -нечто такое, что приятно немногим, а остальным чуждо. Вероятно, следует говорить, в первую очередь, о той свободе, которая является основой, фундаментом культуры. Эта «настоящая» свобода всегда позитивна, направлена на созидательные цели. Подлинная свобода всегда сочетается с ответственностью. Вообще, противопоставлять свободу и ответственность не всегда целесообразно. Ведь что означает свобода, противоположная ответственности? Она означает только произвол и вседозволенность, насилие над другой личностью и неуважение к обществу. Как заметил Гегель, «обыкновенный человек полагает, что он свободен, если ему дозволено действовать по своему произволу, между
тем именно в произволе заключена причина его несвободы» [1, с. 81]. Понятие произвола как раз и характеризует возможность действия без какого бы то ни было учета позитивной ценности его результатов.
Свобода как чистая спонтанность, без учета социальных последствий самопроизвольного акта не может быть признана свободой в подлинном смысле слова. Поэтому при анализе активности личности требуется выяснить, какие цели преследует субъект в своей деятельности и как эти цели реализуются на практике. Отсутствием разграничения позитивной и негативной сторон свободы объясняется тот факт, что многие мыслители склоняются к тотальному отрицанию ее ценности, считают ее разрушительной и требуют ограничения свободы, тогда как на са-
мом деле в ограничении нуждается не свобода, а ее противоположность.
Но если многие философы все острее осознают необходимость уточнения понятия свободы и определения социальной направленности конкретной свободной деятельности, то обыденное сознание довольствуется весьма противоречивым образом свободы, который зачастую принимает откровенно негативную окраску. Именно по поводу такой свободы как вседозволенности Б. Гиббс заметил: «Увеличение свободы ведет к рабству. Анархия достигает высшей точки в тирании» [2, р. 141]. И как раз о бегстве от этой «свободы» Э. Фромм написал свою, пожалуй, самую известную среди российских обществоведов книгу [3].
Достижение свободы и равенства возможно только всем человечеством как субъектом творческой позитивной деятельности, хотя нельзя отрицать и преимуществ некоторых регионов, которые быстрее других смогут осуществить самые насущные задачи свободного развития. По мнению Г.С. Киселева, «идея о возможности возникновения универсальной цивилизации поэтому не тождественна пониманию ее как единства, отрицающего цивилизационные различия. При всем том противоречие принципов свободы и несвободы - важнейшее противоречие между Западом и Незападом - это реальность, недооценивать которую не следует. Так, вне Запада государство все еще по большей части не имеет правового характера; речь идет фактически о противоположных принципах взаимоотношений индивида и общности» [4, с. 9]. В данном случае философ ведет речь именно о социальной свободе, которую следует отличать от свободы выбора и свободы воли, вопрос о которой является основой общефилософских воззрений на сущность свободы в целом.
Нельзя сказать, что мера социальной свободы увеличится неизбежно, в силу внешних по отношению к людям законов. Только само человечество, каждый индивид смогут создать более свободное и справедливое общество, чем то, в котором они живут в настоящий момент. По мнению одного из авторитетных современных западных исследователей проблемы свободы Р. Невилла, когда люди будут желать добра и себе, и окружающим, то окажется верным понимание
свободы в современном обыденном сознании как «возможности делать то, что хочется». Свободное общество сможет обеспечить удовлетворение материальных человеческих потребностей, удовлетворит стремление личности к получению образования, обеспечит соблюдение прав человека. «Сама общественная организация должна стать силой, утверждающей социальную свободу» [5, р. 211]. Однако в настоящее время эти требования не выполняются в полной мере ни в одном государстве, идеал гражданского общества не воплощен в жизнь даже в наиболее развитых странах. Его построение является актуальной задачей всего человечества.
Международным сообществом выработаны и зафиксированы в документах ООН правила и нормы, которым должны следовать в своей деятельности как люди, обладающие политической властью, так и простые граждане. В этих актах и декларациях содержится определение свободы, которое следует принять во внимание всем философским направлениям, даже если некоторые из них предпочитают сугубо отвлеченные рассуждения. «Свобода личности означает свободу каждого соблюдающего законы человека думать то, что он хочет, говорить то, что он хочет, и перемещаться в предусмотренных законом пределах туда, куда он хочет, без разрешения или препятствия со стороны каких-либо лиц. Эта свобода должна соответствовать миру и законам общества, в котором живет человек... Каждый человек должен соблюдать права и свободы других людей и выполнять свои законные обязанности перед обществом» [6, с. 60].
Данные замечания уточняют и дополняют положение первой статьи Всеобщей декларации прав человека, согласно которой «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг к другу в духе братства» [7, с. 48]. Как видим, нормы свободного общества, признанные большинством человечества, существуют, и перед мировым сообществом стоит задача претворить их в жизнь, но в этом и заключается главная проблема. Реализация свободы в обществе нуждается в соответствующих духовно-нравственных и материально-экономических условиях.
Любой прогресс на пути к свободе связан со стремлением индивида осознать сущность свободы, выяснить уже имеющиеся возможности свободных действий и предсказать перспективы развития зарождающихся форм самопроизвольной активности. При решении этих вопросов уровень обыденного сознания не всегда может удовлетворить познавательные потребности личности, и человек обращается к теоретическому мышлению. Однако, во-первых, не все люди имеют возможности для изучения философии, а во-вторых, современные теоретические разработки проблемы свободы не всегда в состоянии дать готовые ответы и рецепты. Поэтому здесь особенно велика роль самостоятельного поиска личности, помощь которому должно постоянно оказывать общество.
Наиболее перспективными, на наш взгляд, являются несколько основополагающих направлений в процессе воспитания свободной личности: всестороннее развитие рационального мышления; формирование потребности личности в достижении высокого духовно-нравственного уровня; использование методов раскрытия интуитивных возможностей сознания; воспитание стремления к познанию окружающего мира; воспитание чувства ответственности за свои поступки; развитие способности критически оценивать чужие мнения; формирование позитивной программы социальной деятельности личности.
Основываясь на признании общечеловеческих идеалов свободы, равенства и братства, необходимо сделать вывод о принципиальной неразделимости данных ценностей в их истинном смысле. Противоречия же между свободой и равенством существуют только в определенных общественно-исторических условиях, поэтому неправомерно их абсолютизировать. В реальной жизни свобода, не ставшая подлинной свободой, и равенство, не достигшее своей оптимальной формы, неизбежно вступают между собой в конфликт. Однако в своем идеальном выражении эти ценности фактически характеризуют один и тот же способ социального бытия и являются в некотором роде тождественными.
Реализация человеком собственного творческого потенциала, достижение подлинного социального прогресса немыслимо без совместных усилий всех представителей мирового сообщества, как на микро-, так и на
макроуровне. Обращая особое внимание на роль индивидуального начала в становлении свободы, необходимо выделить ряд направлений формирования свободной личности и определить условия, которые должны быть выполнены социумом для достижения свободным субъектом возможности полной самореализации.
Приоритетным направлением изучения свободы является в настоящее время рассмотрение свободы в культуре. Культура образует мир ценностей, ценности же конституируют культуру. Мировоззренческие абсолюты занимают ведущее место в архитектонике культуры, потому что без базовых основоположений не могут существовать и другие ценности. Одним из таких мировоззренческих абсолютов и является свобода.
В сфере культуры свобода занимает особое место, которое определяется спецификой ценностного отношения к действительности. Свобода всегда ценность, всегда проявляется в реляционном взаимодействии человека с миром как природных объектов, так и миром идеального. Среди других ценностей культуры свобода выделяется своей принципиальной несводимостью к исключительно природной закономерности, своей противоположностью обыденности и рутине.
Вместе с тем свобода не противостоит культурной традиции как таковой. Любая традиция несет в себе импульс изначально заложенной в ней свободы. В дальнейшем свобода претерпевает ряд трансформаций в ходе развития традиции, часто теряет свой изначальный посыл, заданный творцами этих правил поведения. Поэтому люди вновь стремятся к изменению заданных жестких рамок, творят новую реальность, вызывая тем самым к жизни новое направление общественного развития.
Неустранимость свободы из жизни человечества, однако, не является общепризнанной. Главным аргументом против атрибутивности свободы по отношению к культуре чаще всего называют признание всеобщей детерминации культурных событий природными процессами (а часто и экономикой, как в концепциях классического марксизма).
Следует заметить, что признание ведущей роли материальной стороны жизни общества в развитии культуры еще не обязательно отрицает свободу. Трудность в раз-
решении данного вопроса во многом терминологическая. В то же время можно отождествлять свободу с полной недетерминированностью. Тогда окажется, что традиционный научный подход противоречит представлениям о существовании какой бы то ни было свободы. Ведь практически вся наука базируется на детерминизме.
Здесь следует указать на еще один интересный момент. Дело в том, что и трактовка понятия «детерминизм» тоже неоднозначна. Часто детерминизмом называют механистический его вариант - «лапласовский детерминизм». О других вариантах детерминизма как бы забывают. Отождествив лапласовский детерминизм с детерминизмом вообще, находят критические аргументы против данного вида детерминизма и объявляют о неоп-равданности детерминизма вообще. Тогда как вероятностный детерминизм, отнюдь не тождественный лапласовскому, в современных исследованиях не подвергается основательной критике. Дело в том, что как раз вероятностный детерминизм иногда называют индетерминизмом, тогда как на самом деле данные установки представляют собой противоположные подходы к анализу окружающего мира.
Индетерминизм утверждает наличие возможности событий без лежащих в их основе причин. Абсолютизируется случайность. Утверждается, что в принципе невозможно определять причину явлений. Такой последовательно проведенный принцип весьма трудно поддается критике, существуя как бы сам в себе. Однако, на наш взгляд, очевидна его бесперспективность для научного познания в целом, в т. ч. и для познания культурных явлений.
Отказ от поиска причин противоречит всему строю научного мышления, превращает науку в простое описание фактов. В этом плане не стоит преувеличивать противоположность наук о природе и наук о культуре. Культура тоже является системным образованием, тоже имеет свои закономерности развития. То, что эти закономерности не всегда видны поверхностному наблюдателю, еще не отменяет наличия самих этих закономерностей. Отрицание причинности в сфере культуры приводит к теоретико-методологическому хаосу в культурологических иссле-
дованиях, претендующих на какую-либо степень теоретического обобщения.
Однако культура нередко рассматривается именно как принципиально недетерми-нируемая сфера. Возможно ли распространить на нее принцип всеобщей связи и причинности? По нашему мнению, свобода не страдает от утверждения всеобщности детерминизма. Разрешая терминологические проблемы, следует признать свободу одной из форм детерминируемого действия. Тогда свобода не будет уже абсолютной случайностью и может подлежать научному изучению. Даже признавая, например, материальное производство ведущей стороной в развитии всех общественных форм, мы еще не отрицаем свободу. Просто свобода приобретает несколько другой вид, чем в концепциях индетерминизма.
Другой вопрос заключается в том, действительно ли культура детерминируется материальной сферой жизни общества. Представляется, что ответить на этот вопрос однозначно невозможно. Вряд ли после разработки марксистского учения об обществе возможно отрицать влияние экономических факторов на культурное развитие. Да и немарксистская современная западная экономическая мысль постоянно говорит о приоритете экономики в общественном развитии. Утверждения же о влиянии на культуру географических условий, климата, почвы и водоснабжения были сделаны еще в эпоху античности.
Однако попытки объяснить многообразие культурных явлений экономическим фактором или природными условиями еще ни разу не приводили к успеху. Дело в том, что влияние данных факторов определяет лишь основные тенденции развития культуры, да и то не всегда. Культура имеет свои собственные механизмы функционирования и развития, которые и играют определяющую роль в ее динамике. В этом смысле фактор свободы человека, которая, безусловно, более значительна, чем зачатки свободы в природе, проявляется в полной мере.
Признание полной детерминированности культуры потребностями материальной сферы жизнедеятельности общества, безусловно, ограничивает свободу, хотя и не уничтожает ее полностью, о чем говорилось выше. Но не следует впадать в противоположную край-
ность и пытаться всюду использовать концепцию культурного детерминизма, объясняя, например, особенности экономического развития исключительно характером культуры социума. Необходимо стремиться к равновесию объясняющей силы различных факторов, поскольку в конечном счете это приведет к увеличению эвристического потенциала любой научной теории, как культурологической, так и, например, экономической.
Свобода предполагает еще один вид детерминации - самодетерминацию. Если воздействие природы и материальных отношений означает влияние вещественных сил на человека, а культурная детерминация предполагает обусловленность его решений сферой объективно идеального, то самодетерми-нация говорит о субъективно идеальном, о его влиянии на решения личности.
Именно в наличии возможности самоде-терминации и состоит тайна свободы. Именно эта возможность подвергается сомнению многими физиологами. Не стоит абсолютизировать способность человека к самодетер-минации, по крайней мере, научных данных, позволяющих делать утверждения о полной самостоятельности нашего произволения, пока нет. Вместе с тем отказ от принципа самодетерминации не дает исследователям увидеть то реально существующее пространство свободы, которое творит каждый человек в своей повседневной жизнедеятельности. Существуют разногласия и по поводу возможного источника самодетерминации.
С точки зрения религиозных мыслителей, возможность свободы дарована Богом, поэтому Бог и есть источник самодетерми-нации. Такой подход ставит еще одну проблему, проблему соотношения Божественной воли и воли человека. Рационально решить данный вопрос, утверждая о свободе воли человека и его одновременной полной подчиненности Богу, весьма затруднительно. Как отмечает видный отечественный исследователь проблемы свободы А.А. Столяров: «Вот трагическая дилемма христианства. Либо рациональное признание свободы воли и безусловной ответственности свободного субъекта, допущение идеи счастья как дос-тойности счастья, но горделивое отступление от подлинного благочестия. Либо всецелое благочестие, но тогда никакой разумной теодицеи, никакой свободы воли при безуслов-
ной ответственности и покорности высшим велениям, а свобода - только как милость, как дар Благодати, который невозможно заслужить» [8, с. 103].
Еще одним вариантом решения вопроса об источнике самодетерминации является признание Богом самого человека. Получая функции и атрибуты божества, человек хотя бы потенциально, а не актуально приобретает возможность быть абсолютно свободным. Конечно, в первую очередь, в сфере духа. Учения, утверждающие возможность такого варианта, чаще всего говорят о перспективе для человека стать подобным Богу, а не о том, что человек уже Бог.
Иногда, впрочем, говорится, что человек уже сейчас и есть Бог, только этого не понимает. Достаточно осознать свою божественную сущность и тогда проявятся и атрибуты божества. Такое персоналистически окрашенное представление о свободе человека, конечно, утверждает его полную свободу, но остается не проясненным вопрос о реальной возможности достижения подобного состояния.
Можно также предположить, что источником самодетерминации являются какие-то иные духовные силы, не обладающие божественной природой. Но это предположение также не отвечает в полной мере на данный вопрос. Его недостатком является не только полная фантастичность с научной точки зрения, но и снятие в данном варианте самой возможности собственно самодетерминации. Ведь так можно придти к представлению о человеке как игрушке потусторонних сил, что противоречит положению о наличии у него свободы.
Каков же подлинный источник самоде-терминации, да и есть ли она вообще? Ответить на этот вопрос можно, если только не абсолютизировать свободу человека. Будучи относительной свободой, она выступает в каждый момент и свободой, и связью. «Несвязанной» свободы, свободы от всех зависимостей не существует. Вместе с тем сама возможность свободы, хотя бы и относительной требует признания существования какой-то основы для любого вида свободы.
Коренится ли свобода в бытии мира, или она внемирна? Метафизическая глубина данного вопроса не позволяет делать каких-либо однозначных выводов. По нашему мнению, следует присоединиться в трактовке
данной проблемы к И. Канту, который отмечал антиномичность свободы и необходимости. П.А. Флоренский писал по поводу кан-товых антиномий: «Положительное разрешение антиномий могло бы быть лишь догматическим. Надо было бы дождаться того времени, когда явилось бы опытное познание мира, как целого, и посмотреть, каков он: а именно, удовлетворяет ли мир тезисам или же соответствует антитезисам. Но такого познания быть не может, ибо бесконечность всегда задана нам, но никогда не дана» [9, с. 15].
Вместе с тем Кант постулирует возможность для личности самопроизвольно начинать причинный ряд. Можно ли согласиться в этом с великим немецким мыслителем? На первый взгляд, находясь на научных позициях, нельзя. Но следует обратить внимание на сложность и внутреннюю противоречивость проблемы свободы. Ведь, по Канту, наши решения и действия в одно и то же время и полностью свободны, и полностью необходимы. Можно не разделять дуалистическую позицию мыслителя, но, по нашему мнению, главное противоречие свободы им указано верно. По крайней мере, субъективно человек может быть уверен в способности самостоятельно принимать решения. Ложность данной уверенности может доказать только наука. Она пытается это сделать, но до окончательного решения проблемы еще далеко. Общенаучный детерминизм сталкивается с субъективным осознанием свободы человеческой воли.
Выходом из противоречия свободы и необходимости явилось для Канта учение о самостоятельности ноуменального мира и создание системы трансцендентального идеализма. Отказываясь от кантовской концепции, при переходе к тотальному объективизму можно придти к полному отрицанию самопроизвольности человеческих действий.
Субъективное осознание свободы является важным фактором в моральном регулировании общественной жизни, а также в правовом сознании. Ведь без признания свободы принятия решений трудно апеллировать к совести людей, совершающих те или иные поступки. Свобода воли, таким образом, независимо от научно подтвержденной истинности своего существования, является важным принципом социокультурной регуляции. Даже если окажется, что человек в действи-
тельности с научной точки зрения не свободен принимать решения, то это не повлияет на требования к личности со стороны общества.
Таким образом, реальная свобода человека в культуре не сводится ни к совокупности зависимостей от материальных условий жизни, ни к социокультурной детерминации, ни к осознанию необходимости тех или иных своих действий. Последнее часто приписывается марксизму. И действительно, некоторый акцент на понимание свободы как познанной необходимости у классиков марксизма есть. Но этот гносеологизаторский крен даже у них не является определяющим в общем представлении о свободе.
Вместе с тем в силу постоянного цитирования положение о свободе как познанной необходимости стало прочно ассоциироваться с сущностью марксистского понимания свободы. Смысл же последнего, как нам видится, заключается, в первую очередь, в задаче перехода человека и общества в «царство свободы», т. е., скорее, в социально-аксиологической трактовке понятия свободы.
Конечно, гносеологическое понимание свободы в марксизме присутствует, но опирается оно, как и социально-аксиологическое, на общеонтологические воззрения Маркса и Энгельса. А они заключались, прежде всего, в их материалистической позиции. Данная позиция предполагает отказ от признания полной самостоятельности и недетерминированности духовных явлений. Неудивительно, что материалисты, как правило, обходят саму проблему свободы воли, неявно или явно предполагая, что человеческая воля в этом смысле не свободна.
Способность начинать ряд причинения материализмом отвергается полностью. Однако, как уже говорилось, в этом случае остается без внимания подлинная тайна свободы. Материализм, будучи целостным учением, стремится избавиться при этом от всех возможных тайн и загадок, неизбежно упрощая почти любую проблему. С практической точки зрения это иногда может быть оправдано, но негативно сказывается на задаче расширения горизонта человеческого познания.
Другими словами, материализм опирается на добротные и общепринятые истины, но не замечает или не хочет замечать возможной истинности других положений. Эти по-
ложения могут не поддерживаться наукой на настоящий момент, однако это еще не означает их ошибочности. С принципиальной точки зрения материализм не обязательно выступает как догматизм, однако почти всегда стремится к упрощению проблем, к ликвидации суждений выглядящих как досужие домыслы. Впрочем, что касается существования полной свободы, то даже такой мыслитель как П.А. Сорокин отмечал: «Плавать в туманных облаках метафизического индетерминизма и абсолютной свободы воли -дело безнадежное» [10, с. 515].
Поскольку невозможно с научной точки зрения объяснить, как человек может быть свободен в несвободном мире, то материалистами такая свобода, полная свобода, принципиальная свобода отвергается. Представители других направлений, утверждающие действительность данной свободы тоже не могут объяснить, как эта свобода возможна. Но, опираясь на субъективный опыт, интуицию и мораль, они постулируют ее существование. Их девизом могло бы стать известное перефразированное изречение: «Если бы свободы не было, ее следовало бы выдумать».
Формой проявления свободы, которая реально существует и которую никто не оспаривает, является человеческая деятельность - сознательная активность человека, направленная на преобразование окружающей среды в соответствии с благими целями. Но не всегда человек использует эту свою автономию во имя добра, гуманности. «И поскольку для существования мира человека в природе нет никакой необходимости, т. е. он ничем не обусловлен, индивид свободен: он в равной степени волен делать духовное усилие или не делать. Все в конечном счете зависит от его доброй воли» [4, с. 6]. Не совершив добрый поступок, личность оставляет мир не очеловеченным. А возможность совершения благого действия зависит от возможностей волевой саморегуляции человека.
Независимо от того, насколько полная свобода существует в мире, насколько человек способен детерминировать сам себя, у личности присутствует способность к саморегулированию, пусть даже сами понятия личности и саморегулирования являются фикциями. В любом случае в своей практической деятельности человек выполняет оп-
ределенные функции, связанные со своей способностью к автономному действию. В данном случае не важно, принципиально свободно это действие или нет.
Поэтому о свободе говорят как идеалисты, так и материалисты, как детерминисты, так и индетерминисты. Просто у индетерми-нистов-идеалистов свобода приобретает большую тотальность, у детерминистов-материалистов же она скорее одна из форм закономерных связей мира. При этом почти все мыслители прошлого и настоящего считают свободу ценностью.
Отрицание свободы как ценности связано с ее социальным пониманием как начала, противостоящего справедливости, братству и равенству. Свобода тесно связывается с принципом индивидуализма. Признавая данное понимание свободы, практически невозможно удержаться от противоположных оценочных суждений, что мы и наблюдаем на примере многочисленных социальных мыслителей последних веков. Одни считают, что подобная свобода благо, другие - зло. Либеральные мыслители видят в свободе главную образующую силу общества. Само законодательство и все государство основаны на принципе свободы. Причем «сначала идея свободы становится неотъемлемой компонентой общественной жизни, а затем это фиксируется в конституции в качестве основных прав граждан» [11, с. 36].
Однако, будучи многозначным понятием, свобода предполагает множество трактовок. Изменение понимания свободы зачастую вызывает и прекращение споров о ее социальной роли. Вместе с тем как сторонники, так и противники вышеприведенного понимания свободы признают ее одной из базовых ценностей. В сфере культуры она выступает неизменно общей и значимой моделью взаимодействия личности с реальностью, предполагая наличие удивительной способности человека овладевать подлинно человеческой природой. Вопрос о месте свободы среди других ценностей культуры всегда остается открытым, т. к. неопределенна сама сущность свободы. Важно то, что многие другие ценности не мыслятся без свободы, вне свободы.
Поэтому необходимо отметить и другое важное положение: свобода не только часть культуросферы, она и основание существо-
вания всей сферы культуры. Ведь свобода -это подлинно человеческое свойство, характеристика подлинно человеческой деятельности. А подлинно человеческая деятельность и есть культура. Получается, что культура неразрывно связана со свободой, поглощает ее и сама поглощена ею. Толкование свободы сквозь призму культуры означает и признание необходимости теоретического осмысления историчности свободы и принципиальной конечности посюстороннего человеческого бытия. В связи с этим проявление человеческой свободы должно пониматься как грандиозное достижение либо эволюции, либо замысла Бога.
Противоречивость истолкования свободы есть не только недостаток ее теоретического осмысления, но и неотъемлемое свойство самой свободы. Будучи феноменом культуры, свобода принадлежит к миру человеческого. Но остается нераскрытым вопрос о наличии свободы вне культуры, вне поля культуросозидающих смыслов. В первую очередь речь идет о свободе в природе, в которой, по научным данным, нет других подлинных субъектов свободы, кроме человека.
Религиозная, мистическая, эзотерическая мысль нередко утверждает наличие и внече-ловеческих форм разумности. Если следовать этим учениям, то необходимо признать потребность в расширении самой трактовки культуры, т. к. наряду с человечеством в ее создании могли принимать участие и другие разумные существа. Но, даже не делая столь фантастических выводов, оставаясь в рамках строгой научной мысли, ограниченной сегодняшним уровнем развития средств познания, нельзя не обратить внимания на принципиальную таинственность феномена свободы.
Не надеясь когда-либо полностью разгадать эту тайну, следует приложить максимум усилий для решения насущных проблем бытия свободы. Одной из сфер приложения данных усилий является тщательный анализ употребления понятия свободы. Работа в данном направлении может существенно облегчить словоупотребление и взаимопонимание в процессе анализа понятия свободы.
Тем не менее, следует отдавать себе отчет в том, что даже выработка безупречного понятийного аппарата не заставит сама по себе всех людей придти к унификации дискурса свободы, хотя существенно облегчит взаимодействие специалистов в данной проблеме.
Культура, в широком смысле этого слова, представляет собой все созданное человечеством. Вместе с тем само это создание материальных и духовных ценностей было бы невозможно без наличия у действующего человека свободы. Свобода, таким образом, выступает и как явление культуры, и как необходимое условие, основа, фундамент ее возникновения. Но что же такое свобода? Вопрос этот чрезвычайно сложен, притом, что в обыденной реальности каждый человек интуитивно, хотя и в самых общих чертах, представляет себе, о чем идет речь. Для раскрытия всех аспектов проблемы свободы требуется диалог ведущих философских направлений, который вполне возможен, ибо каждое из них обладает частичной истинностью.
1. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
2. Gibbs B. Freedom and liberation. L., 1976
3. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995.
4. Киселев Г. С. «Вторая Вселенная»: драма свободы // Вопросы философии. 2010. № 3.
5. Neville R.C. The Cosmology of Freedom. New Haven; London, 1974.
6. Свобода личности в праве: исследование по вопросу об обязанностях личности перед обществом и ограничениях прав и свобод человека по статье 29 всеобщей декларации прав человека. Нью-Йорк, 1993.
7. Всеобщая декларация прав человека // Диалог. 1990. № 18.
8. Столяров А.А. Свобода воли как проблема европейского морального сознания. М., 1999.
9. Флоренский П.А. Сочинения: в 4 т. М., 1996. Т. 2.
10. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
11. Сердобинцев К.С. Взаимодействие общества и власти в контексте проблем модернизации и развития институтов гражданского общества в России // Вопросы философии. 2011. № 4.
Поступила в редакцию 14.11.2011 г.
UDC 008
FREEDOM AS BASE OF CULTURE
Aleksander Vladislavovich KARIMOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Associate Professor, Candidate for Doctoral Degree of Philosophy Department, e-mail: [email protected]
The article considers freedom as main socio-cultural value, base of culture. The questions about correlation between freedom and determinism, freedom and responsibility are touched upon.
Key words: freedom; culture; determinism; abuse of power; spontaneity; equality; value.
