CC BY
260
КУЛЬТУРА И МИРОВОЗЗРЕНИЕ
СВОБОДА И РАВЕНСТВО. СОВРЕМЕННЫЙ ЭГАЛИТАРИЗМ
А. В. КАРИМОВ
Статья посвящена анализу современных эгалитарных концепций свободы. Раскрывается содержание представлений о социальной свободе тех значительных мыслителей последних десятилетий, которые являются оппонентами либерализма.
Ключевые слова: свобода, эгалитаризм, государство, равенство, демократия.
Как классический, так и наиболее распространенный современный подходы к пониманию социальной свободы, связаны, в первую очередь, с представлениями о правах человека и идеями Просвещения. Эти взгляды невозможно отделить от такого течения социальной мысли как либерализм. Либерализм имеет много форм, но основная его идея неизменна - социальная свобода является высшей общественной ценностью. Причем понимается свобода индивидуалистически [6; 7; 8; 10].
Вместе с тем, в истории культуры и социальной мысли уже давно существовала другая тенденция, которая была связана с представлениями о свободе как общем благе. Мы затрагивали содержание ряда подобных идей, которые были свойственны многим мыслителям прошлого, в предыдущих статьях [9; 11; 12]. Теперь настало время рассмотреть представления о социальной свободе эгалитаристски настроенных философов и культурологов настоящего. Эти мыслители преимущественно критически настроены по отношению к современной западной цивилизации. Они говорят о том, что ценности буржуазного мира не вечны, исторически обусловлены и нуждаются в изменении для того, чтобы отражать реальные черты человеческой природы.
Несомненно, что большое воздействие на этих мыслителей оказал К. Маркс, поэтому для характеристики их взглядов часто применяется термин «неомарксизм», хотя он и не несет какой-либо определенной смысловой нагрузки. Одним из крупнейших представителей неомарксизма является Э. Фромм, который одновременно считается и классиком неофрейдизма. Сочетание концепций Маркса и Фрейда, выполненное с позиций гуманизма, и определяет своеобразие взглядов Фромма. Не являясь простым интерпретатором, мыслитель активно разрабатывал оригинальные
теории, среди которых наибольший авторитет приобрела его концепция социальной свободы.
По мнению Фромма, «человек является пленником политических институтов, которые сам же он создал. И сегодня запуганное человечество со страхом ждет, удастся ли ему спастись или оно все равно попадет под иго созданных им вещей, либо окажется жертвой слепых и бездумных бюрократов, которых сами же люди поставили над собой» [17].
Однако люди не осознают своей собственной ответственности за происходящее в обществе. Происходит это потому, что человек не в силах пока еще понять скрытые мотивы своих собственных поступков. Психоанализ должен выступить средством освобождения сознания индивида, после чего люди смогут реализовать в полной мере все общественные потребности своей природы. «Человек, - полагал мыслитель, - сумеет защитить себя от последствий собственного безумия, только построив здоровое общество, приспособленное к нуждам человека, нуждам, укорененным в самих условиях его существования; общество, в котором человек относится к человеку с любовью, в котором он связан с другими людьми узами братства и солидарности, а не крови и землячества; общество, которое дает ему возможность преодолеть свою природу, создавая, а не разрушая, в котором каждый обретает чувство собственного «Я», не прибегая к конформизму, но свободно распоряжаясь собственными силами, в котором система ориентиров и предпочтений не требует от него извращения реальности и идолопоклонства» [20].
По мысли Фромма, проблема свободы стоит перед людьми западных демократий не менее остро, чем перед жителями стран с авторитарным правлением. Он, однако, признает, что «свобода,
достигнутая современными демократическими государствами, заключает в себе перспективу развития человека, которой нет ни в одном государстве диктатуры, сколько бы они ни заявляли о том, что действуют в интересах человека. Но перспектива - это только перспектива, а не реальное осуществление» [20, с. 188]. Для реализации этих целей необходимо осуществить децентрализацию труда и государства. Им нужно придать «гуманную соразмерность и допустить централизацию лишь до такой степени, которая необходима, исходя из потребностей промышленности» [18]. Должны быть запрещены все формы психологического воздействия на бессознательное людей, особенно методы гипноза, используемые, например, в рекламе.
Одним из существенных факторов обретения подлинной свободы людьми всего мира мыслитель считал ликвидацию пропасти между богатыми и бедными странами, потому что дальнейшее ее существование «приведет к катастрофе». Кроме того, у каждого человека должен быть гарантированный годовой доход, который «обеспечил бы реальную свободу и независимость» [20].
Гораздо более радикальных взглядов на сущность свободы в современном западном обществе придерживался известный философ и социолог Г. Маркузе, который обращал особое внимание на разоблачение мифологии этого типа общества. Одним из главных мифов является вера в наиболее полное раскрытие потенций свободы в мире частной собственности и инициативы. По мнению Маркузе, ничего подобного в действительности нет. Западное капиталистическое общество на деле является репрессивным и эксплуататорским, данный тип социума отрицает свободу человека как целостное явление, как в теории, так и на практике, заменяя ее так называемой «экономической свободой», т. е. свободой предпринимательства. Данный вид свободы не является благом. Представляя собой свободу «работать или умереть с голоду, она принесла тяжелый труд, ненадежность будущего и страх для громадного большинства населения». Будущее принадлежит обществу, в котором индивида не будут принуждать утверждать себя на рынке как независимого экономического субъекта. Становление этого общества, сопряженное с исчезновением «экономической свободы», будет «одним из величайших достижений человеческой цивилизации» [24].
Свойственная, по мнению мыслителя, буржуазным теоретикам абсолютизация значения экономической сферы в жизни общества не является правомерной. Человеческое общество, полагал
Маркузе, развивается благодаря наличию позитивных идеалов, к достижению которых стремятся наиболее прогрессивные его представители. Маркузе отмечает, что даже утопизм не является чем-то негативным, наоборот, он открывает перед людьми новые горизонты, призывает человечество к коренному пересмотру устоявшихся правил и норм.
Мыслитель утверждал, что сам по себе экономический рост еще не гарантирует благосостояния людей, не обеспечивает их свободу. Свобода первична по отношению к экономике. «Без свободы и счастья в социальных отношениях людей даже самое великое увеличение продукции и уничтожение частной собственности на средства производства остается зараженной старой несправедливостью» [23]. Человеческие отношения должны быть полностью освобождены во всех сферах, причем одним из главных шагов в этом направлении мыслитель считал отказ от традиционных моральных норм. Мы даже представить себе не можем, полагал Маркузе, как будет выглядеть это свободное общество. «Если разум, свобода, познание и счастье трансформируются из абстрактных понятий в нечто реальное, то они будут иметь столько же общего со своими предыдущими формами, как ассоциация свободных людей с конкурентным, основанном на товарном производстве обществом» [23, р. 152].
Свобода понимается Маркузе как реализация потребности в счастье, которая имеет биологическую природу. Находясь под влиянием не только Маркса и Гегеля, но и Фрейда, он одним из главных элементов счастья считал освобождение сил «Эроса» от репрессивного контроля буржуазного общества. Именно этим объясняется влияние Маркузе на западную сексуальную революцию и интерпретация его взглядов как бунтарских и антиобщественных. На самом же деле, действительно допуская в своих трудах преувеличение значения некоторых сторон человеческого существования, мыслитель стремился показать внутреннюю слабость западной системы, ее неизбежный крах в не столь отдаленном будущем, хотя и не смог привести убедительные аргументы в пользу предлагаемых методов изменения общественного устройства.
В отличие от Фромма и Маркузе, один из ведущих специалистов по проблеме свободы в современной западной философии французский мыслитель Р. Гароди, был одно время официально признанным сторонником марксистской концепции свободы. Концептуальные положения марксизма способствовали тому, что Гароди
крайне пессимистично смотрел на реализацию принципа свободы личности в нынешнем «цивилизованном» обществе. Мыслитель полагал, что западная цивилизация движется к краху, и причина этого заключается в чрезмерном развитии принципа частной собственности. Этот принцип, по мнению Гароди, находит свое воплощение не только в экономической сфере, но и в области отношений человека и природы, которая бездумно эксплуатируется и может быть уничтожена человеком вместе с ним самим. Именно западная культура установила и поддерживает «между людьми отношения господина и раба, будь то посредством скрытых законов денег или путем архаических претензий наций на свою исключительность». Эта культура привела к отрицанию абсолютных ценностей, способствовала установлению между человеком и Богом «отношений безразличия» [22].
Главное место среди необходимых для существования подлинной свободы условий Гароди отводит самоуправлению. «Самоуправление противостоит капитализму в самом его принципе -частной собственности на средства производства со всеми ее последствиями, а именно власти, основанной на этой форме собственности» [2]. Самоуправление требует ликвидации всех форм бюрократии и иерархии, как порожденных капитализмом, так и созданных в соответствии с концепцией авторитарного и централизованного «социализма». Гароди во многом был не согласен с классическим советским марксизмом, по его словам, «главное в наследии Маркса - не марксизм, а поиски будущего» [2, с. 99]. Будущее входит в сознание субъекта только через проекты, возможности. Поэтому только для «свободного бытия (то есть составляющего проекты, проектирующего возможности) действия могут возникнуть на основе возможностей и иметь ценность» [3, с. 73].
Человек создает свои ценности вместе с потребностями, полагал французский мыслитель, а потребности вместе с возможностями. Возможности же требуют своего развития при таком социальном устройстве, которое будет в наибольшей мере отвечать человеческой природе. При этом человек не может ждать освобождения со стороны другого, он должен освободить себя сам. Только в этом случае возможно общество свободных людей.
Еще более критически, чем Гароди, по отношению к капитализму настроен американский марксист Г. Аптекер, который полагает, что буржуазные теоретики искажают смысл термина «свобода», поскольку свободой Ф. Хайек, К. Поп-
пер, М. Фридман и многие другие исследователи называют механизм обеспечения экономического неравенства. Важнейшим элементом свободы в буржуазной мысли считается стихийность «в том смысле, что, когда действие стихийно, оно лишено принуждения, ограничения и регулирования» [1]. Подобное либеральное понимание свободы вызывает неприятие как у Г. Аптекера, так и у близкого к нему по взглядам С. Ниринга. Свободу, по мнению Аптекера, еще нужно завоевать, а в современных условиях есть только элементы этой будущей свободы.
По утверждению С. Ниринга, исследовавшего реальное воплощение принципов свободы в странах Запада, бесконечные призывы к упрочению свободы не приводят к ее осуществлению. «Чем стремительнее порыв к свободе, тем сильнее давление в противоположном направлении, в сторону ограничения» [15]. Свободной личности в современном обществе не существует и среди ограничений индивидуальной свободы главную роль играет жестокая и вездесущая власть государства. Исследователь отмечает, что во всех типах современного общества властвуют законы принуждения и насилия. «Лозунги свободы ласкают слух теоретиков, они - на устах политиков, однако в жизни человека с улицы они играют незначительную роль», - пишет Ниринг [15, с. 129]. Экономическая свобода является, по его мнению, свободой коллективного самоубийства.
Выход Ниринг видит не в увеличении количества свобод, а в подчинении мирового сообщества воле ответственного меньшинства, преданного общественным интересам. Только на основе ответственности и дисциплины возможно преодоление последствий нерационального рыночного хозяйствования, которое ведет человечество к гибели. «Самый разумный и самый лучший выход из социального кризиса - создание всемирной организации, основным принципом которой было бы равномерное распределение всех благ и обеспечение равных возможностей для всех на основании закона» [15, с. 188]. В концепции Ниринга остается, однако, неясным, как конкретно осуществить задуманный проект, поэтому его предложения выглядят утопичными.
Известный отечественный мыслитель А. А. Зиновьев, воспитанный на марксистской традиции, (он полагает, что существуют объективные исторические законы, которые «не в силах преодолеть никакая власть, никакая масса» [5]), тоже весьма критически настроен по отношению к свободе буржуазного общества, не являющейся подлинной свободой. Даже будучи усовершенствован-
ными по многим параметрам капиталистический строй и западная демократия служат средством господства одних групп населения над другими. Философ, правда, негативно относится к употреблению термина «капитализм» по отношению к современным развитым странам, предлагая использовать понятие «западнизм». Западнизм возрастает на почве классического капитализма, но «лишь в ХХ веке западное общество стало превращаться в тотально капиталистическое, то есть в западнистское» [4].
А. Зиновьев полагал, что основными ценностями западной цивилизации являются свобода и демократия, как политический инструмент обеспечения гражданской свободы. «На самом деле демократия не исчерпывает систему государственности западнизма. Более того, она вообще не является тут главным элементом» [4, с. 443]. Большинство решений, важных для всего общества, принимается, по мнению Зиновьева, явно не демократическими методами. Да и сам институт западной демократии в принципе не может обеспечить свободу личности в полном объеме. Мыслитель замечает: «Я ни разу не встретил такого определения демократии, в котором в числе ее признаков указывались бы тюрьмы, коррупция, закулисные сговоры, заведомый обман избирателей, насилие и другие признаки западной системы власти, не менее органично присущие ей, чем обычно называемые» [4, с.186].
Является мифом и утверждение о минимальной роли государства в развитых западных странах. Наоборот, «сфера государственности западных стран имеет тенденцию к разрастанию... Не исключено, что со временем в сфере государственности будет занята половина работающих граждан, а расходы на нее будут поглощать почти все доходы общества. Государство будет пожирать плоды труда управляемого им общественного организма, и это послужит одной из причин упадка Запада» [4, с. 197].
Зиновьев склонен сомневаться в абсолютной ценности свободы, считая это положение одной из идеологем западнизма. «Свобода является божеством идеологии западнизма. Она здесь считается высшей ценностью человеческой жизни, в чем угодно можно сомневаться, только не в абсолютной ценности свободы. Я не встречал в западной литературе на социальные темы ни одного сочинения, в котором постулат свободы подвергался бы сомнению» [4, с. 244], - замечает философ. Как видим, мыслитель не проводит различия между подлинной свободой и «свободой» в трактовке индивидуалистически настроенных запад-
ных авторов. Так как содержание исследуемого понятия не уточняется, негативное отношение Зиновьева к трактовке свободы в западном обществе можно рассматривать как отрицание ценности свободы вообще.
По его мнению, свобода является ценностью только для западного человека, а для людей других типов культуры иерархия ценностей может быть совсем другой. Зиновьев пишет: «Свобода вовсе не была высшей ценностью для подавляющего большинства людей на планете и не является сейчас. Миллионы людей готовы променять свободу на положение сытых полурабов в западных странах» [4, с. 244]. Такая позиция разделяется и западными мыслителями, например, Ясперсом, который говорит что «только на Западе делались попытки обрести политическую свободу» [21].
Критикуя формальную свободу в современных капиталистических странах, Зиновьев приводит характерную для них общую схему свободы: «Если у тебя есть реальная возможность совершить такой-то поступок, то ты свободен совершить его, то есть ты имеешь право на это, тебе не должны чинить в этом препятствия, ты не должен быть наказан за это» [4, с. 244].
Но реально западный человек лишен даже той свободы, ценность которой является для него безусловной. «Подавляющее большинство западных людей не является свободными, то есть находится в положении вынужденности поступков. Свобода выбора, которую они имеют, есть лишь возможность выбора варианта вынужденности» [4, с. 246].
Критика А. Зиновьевым западного понимания свободы и реальной свободы гражданина в экономически развитых странах не лишена противоречий. У автора отсутствуют строгие определения, слово «свобода» принимает разные оттенки в зависимости от контекста. Однако важным является то, что мыслитель отмечает условность западных ценностей, их неспособность обеспечить прогресс и процветание всего человечества.
Говоря о перспективах развития мирового сообщества, многие современные отечественные авторы дают более оптимистические прогнозы, чем Зиновьев. По их мнению, задача свободного саморазвития всех сущностных сил должна стать главной целью личности этого сообщества. Однако не следует забывать, что в современном мире существует множество других важных проблем, для решения которых потребуется большое количество времени и сил.
Российские ученые не одиноки в своем поиске моделей развития современного некапитали-
стического общества. Многие западные исследователи в настоящее время рассматривают как равноценные социокультурные модели свободы и развитых западных, и развивающихся стран. Так, современный турецкий философ экс-президент Международной федерации философских обществ Иоанна Кучуради полагает, что либеральная «концепция полностью «свободного рынка» и то, что несет с собою идея прав человека, представляются несовместимыми, по крайней мере, для бедных и небогатых стран» [7]. В другой своей работе исследовательница добавляет: «Я чувствую, что надежда на то, что основанный на частной собственности и приватизации свободный рынок и его глобализация будут способствовать защите прав человека в небогатых странах, приведет нас к очередному потенциальному тупику» [6].
Очевидно, что если западное общество будет строить в ближайшем будущем стратегию своего развития, выбирая между традиционно-либеральными идеями и принципами социального равенства и взаимопомощи, то современный российский социум будет решать в первую очередь проблемы своего цивилизационного выживания. Поэтому говорить о перспективах развития свободы как реального социального феномена следует скорее применительно к Западу.
Подводя итоги рассмотрения идеи свободы в современных социально-философских концепциях, мы можем сказать, что ныне существуют две основные тенденции, к которым в той или иной степени примыкает каждая из анализируемых теорий. Первая тенденция - это индивидуализм в понимании свободы, связывающий свободу с частной собственностью, гражданским обществом современных западных стран и допускающий частичное улучшение положения населения, и возрастание свободы в результате постепенных реформ. Вторым направлением в рамках современного социально-аксиологического подхода к проблеме свободы является совокупность коллективистских, эгалитарных, неомарксистских теорий, которые объединяются своим неприятием буржуазной действительности, требуют ее коренного преобразования и отмечают подавление в ней подлинной свободы личности. Несомненным достоинством этого направления является общая гуманистическая ориентация его главных представителей. Однако в вопросах конкретных шагов по пути расширения свободы представители неомарксизма и близких к нему течений находятся на утопических позициях, поскольку говорят о необходимости изменения человеческой природы,
но не предлагают конкретных и реальных путей трансформации общества и личности.
В настоящее время существуют тенденции сближения неомарксистского понимания свободы с буржуазными как либеральными, так и консервативными индивидуалистическими течениями. Сами западные марксисты во многом являются своеобразными «либеральными марксистами», а иногда и совсем отказываются от следования основным принципам учения Маркса. Призыв к построению коммунистического общества заменяется на реформистское социал-демократическое требование обеспечения основных прав личности. Например, известный сербский философ-постмарксист Светозар Стоянович (1931-2010) полагает, что «единственный достижимый и жизнеспособный социализм для мира сегодняшнего и завтрашнего - это социализм с гражданским и буржуазным лицом» [16]. Социализм в таком варианте утрачивает стремление к всеобщему социальному равенству, неравенство лишь сглаживается с помощью активной социальной политики государства.
Несмотря на вышесказанное, сохраняются принципиальные различия между базовыми подходами, в теории их противоречия не нашли удовлетворительного разрешения. Во многом это обусловлено тем, что в мировой философской литературе отсутствует общепринятая концепция свободы как социальной ценности, само это понятие трактуется по-разному, вызывая споры и нескончаемые дискуссии.
Очевидно, что предстоит еще создать теорию социальной свободы, основывающуюся на достижениях мировой мысли всех времен. Очевидно также, что процесс создания такой теории никогда не будет полностью завершен, поскольку трудно найти другое такое сложное и неисчерпаемое явление, как свобода. Говоря словами одного из самых глубоких исследователей данной проблемы - Карла Ясперса, - «все, что до сих пор происходило, следует понимать как попытки осуществить свободу. Но что есть свобода - это еще само должно открыть себя на своем уходящем в бесконечность пути» [21, с. 263].
Между тем, и в индивидуалистических, и в эгалитарных концепциях свободы можно проследить тенденции к рассмотрению собственного понимания свободы как основного и единственно верного. Призывы к «борьбе за свободу» считаются чем-то само собой разумеющимся, как будто бы всем очевидно, что такое свобода и почему за нее следует бороться. Однако тщательный анализ значений слова «свобода» в различных контек-
стах его употребления показывает нередко их полную противоположность в различных социально-культурных дискурсах.
Перспектива изучения свободы как социокультурной ценности заключается в прояснении всего многообразия скрытых и неявных значений самого понятия свободы. Этот процесс весьма трудоемок и потребует усилий многих исследователей в течение длительного периода времени. Однако подобная аналитическая работа является необходимой. Вместе с тем, занимаясь аналитикой свободы, не стоит полагать, что существуют лишь различные трактовки свободы как концепта, а самой свободой философ интересоваться не должен. Наоборот, аналитическая процедура как раз и нужна для того, чтобы затем, в процессе синтеза, постичь всю глубину содержания идеи свободы.
Литература
1. Аптекер Г. О природе демократии, свободы и революции. М.,1970. С. 61.
2. Гароди Р. Альтернатива. М.,1972. С. 151.
3. Гароди Р. Марксизм XX века. М.,1967. С. 73.
4. Зиновьев А. А. Запад. Феномен западнизма. М.,1995. С. 438.
5. Зиновьев А. А. Смута. М.,1995. С. 483.
6. Каримов А. В. Неолиберализм Милтона Фридмана как учение о свободе // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2013. № 3.
7. Каримов А. В. Неолиберальная концепция свободы Ф. А. Хайека // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2012. № 11.
8. Каримов А. В. Об индивидуалистическом характере неолиберальных концепций свободы // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2004. Вып. 1. С. 17-22.
9. Каримов А.В. Свобода, безвластие, общество // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2012. № 10.
10. Каримов А. В. Свобода, тоталитаризм и открытое общество // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2012. № 12.
11. Каримов А. В. Формирование социально-аксиологических представлений о свободе// Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2012. № 7-8. С. 244-251.
12. Каримов А. В. Фундаментальные концепции социальной свободы XIX столетия // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2012. № 9.
13. Кучуради И. Глобализация свободного рынка // Век глобализации. 2008. № 2. С. 21-29.
14. Кучуради И. Экономическое неравенство, права человека, демократия и свободный рынок // Вопросы философии. 1993. № 6. С. 118.
15. Ниринг С. Свобода: обещание и угроза. Критика культа свободы. М.,1966. С. 100.
16. Стоянович С. От марксизма к постмарксизму // Вопросы философии. 1990. № 1. С. 150.
17. Фромм Э. Душа человека. М.,1992. С. 402.
18. Фромм Э. Здоровое общество // Психоанализ и культура: Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М.,1995. С. 563.
19. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986. С. 210, 212.
20. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.,1993. С. 197.
21. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.,1991. С. 166.
22. Garaudy R. Mon tour du siecle en solitaire. Memoires. P.,1989. P. 421.
23. Marcuse H. Negations: essays in critical theory. Boston,1968. P. 144-145.
24. Marcuse H. One-dimensional man. Boston, 1966.
P. 2.
* * *
FREEDOM AND EQUALITY.
MODERN EGALITARIANISM
A. V. Karimov
Article is devoted to the analysis of modern egalitarian concepts of freedom. The content of ideas of social freedom of those considerable thinkers of the last decades who are opponents of liberalism is revealed.
Key words: freedom, egalitarianism, state, equality, democracy.
