CC BY
643. Karpman V. L.- Sportivnaya meditsina. Uchebnik dlya institutov fizicheskoi kul>tury.- M. Fizicheskaya Kul>tura, 2005.- 544 s
4. Lozhkin G. V., Rozhdestvenskii A. Yu. Fenomen telesnosti v Ya-strukture starsheklassnikov i soderzhanii ikh zhiznennykh proektov // Psikhol. zhurn.2004.- T. 25, № 3.- S. 27-33.
5. Nikitin V. N. Psikhologiya telesnogo soznaniya M:. Aleteia 1999-478 s
6. Sokolova E. T. Samosoznanie i samootsenka pri anomaliyakh lichnosti.- M.: Izd-vo MGU, 1989.- 216 s
7. Trunov, D. G. Fenomenal'nye modusy telesnogo bytiya// Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta. 2010. № 1(1). S. 20-24
8. Tkhostov A. Sh. Psikhologiya telesnosti.- M.: Smysl, 2002.- 287 s.
9. Ueinberg R., Gould D., Osnovy psikhologii sporta i fizicheskoi kul'tury - Kiev: Olimpiiskaya literatura, 2001-336 s
10. Rotella, R.J., & Heyrnan, S.R. (1986). Stress, injury, and the psychological rehabilitation of athletes. In J. Williams (Ed.), Applied sportpsychology @p. 343-364.
11. Wiese DM, Weiss MR (1987). Psychological rehabilitation and physical injury: implications for the sports medicine team. Sport Psychol 1:318-30
PSYCHOLOGICAL FEATURES OF CORPORAL EXPERIENCE OF ATHLETES WHO HAVE SUFFERED SPORTS INJURIES
N. V. Smirnov
Summary: the purpose of this work is to evaluate the psychological characteristics of athletes who received sports injuries in training and competition period through the perception of the trauma as a specific bodily experience, which consists of analysis of the situation, its consequences for the present and the future, which require stability of the individual's adaptive responses. The article describes the main factors contributing to the sustainability of adaptive responses of the athlete's personality.
Key words: bodily experience, adaptive response of the individual, sports injury.
«СВЕТЯ ДРУГИМ СГОРАЮ САМ»: МЕДИЦИНСКИЕ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И БИОЭТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СИНДРОМА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ВЫГОРАНИЯ МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ
Черкасова В. Г., Муравьев С. В., Желнин А. И., Миков Д. Р., Сарапулов А. Н., Чайников П. Н., Кулеш А. М., Соломатина Н. В.
«SHINING THE OTHER BURNS ITSELF OUT»: MEDICAL, PSYCHOLOGICAL AND BIOETHICAL ASPECTS OF THE BURNOUT-SYNDROME IN MEDICAL WORKERS»
Cherkasova V. G, Muravyev S. V., Zhelnin A. I., Mikov D. R., Sarapulov A. N., Chainikov P. N, Kulesh A. M., Solomatina N. V.
Черкасова Вера Георгиевна - д. м.н., профессор, заведующая кафедрой медицинской реабилитации и спортивной медицины ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, директор научно-образовательного центра спортивной медицины и медицинской реабилитации ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, главный внештатный специалист по спортивной медицине министерства здравоохранения Пермского края, директор центра когнитивных нарушений Пермского края, директор учебно-методического центра нейрогериатрии и дементологии, президент Пермского регионального общественного объединения «Ассоциация врачей спортивной и восстановительной медицины» г. Пермь.
Муравьев Сергей Владимирович - к. м.н., ассистент кафедры медицинской реабилитации и спортивной медицины ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, методист научно-образовательного центра
спортивной медицины и медицинской реабилитации ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, начальник отдела методической работы и внешних связей учебно-медицинского центра нейрогериа-трии и дементологии, физиотерапевт, врач функциональной диагностики ГАУЗ ПК «ГКБ № 4», г. Пермь г. Пермь.
Желнин Антон Игоревич - к.филос.н., ассистент кафедры философии ФГБОУ ВО «Пермский государственный научно-исследовательский университет», старший преподаватель кафедры философии и биоэтики ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, г. Пермь.
Миков Дмитрий Рудольфович - методист научно-образовательного центра спортивной медицины и медицинской реабилитации ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, руководитель Психологической Мастерской «ДОМ», г. Пермь.
Сарапулов Алексей Николаевич - к. и.н., доцент, заведующий кафедрой древней и средневековой истории России ФГБОУ ВО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет», г. Пермь.
Чайников Павел Николаевич - к. м.н., ассистент кафедры медицинской реабилитации и спортивной медицины, руководитель лаборатории спортивной медицины ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России.
Кулеш Анна Михайловна - к. м.н., доцент кафедры медицинской реабилитации и спортивной медицины ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е. А. Вагнера» Минздрава России, врач-невролог центра когнитивных нарушений Пермского края, г. Пермь.
Соломатина Наталья Владимировна - к. м.н., доцент кафедры медицинской реабилитации и спортивной медицины ФГБОУ ВО «ПГМУ им. ак. Е. А. Вагнера» Минздрава РФ, г. Пермь.
Проблема профессионального выгорания известна с конца прошлого века и остается особо актуальной и в наши дни, особенно применительно к определенным видам деятельности. Одной из «таргетных» групп являются врачи и медицинские работники. Это связано не только с тем, что медицинская деятельность предполагает устойчивое взаимоотношение «врач-пациент» и постоянную коммуникацию в его рамках, но и с тем, что деятельность врача напрямую связана с вопросами «жизни и смерти», определяющими высокую степень ответственности за другого человека [1].
Американский специалист по биоэтике Роберт Витч выделил (1987 г.) четыре модели взаимоотношения «врач-пациент»: инженерную, патерналистскую, коллегиальную и контрактную [2]. Они напрямую связаны с субъектно-объектным статусом врача и пациента. В классической деонтологии это отношение является асимметричным: субъектность представлялась достоянием врача, пациент же рассматривался преимущественно как пассивный объект. Современные тенденции изучения отношений «врач-пациент», напротив, тяготеют к равенству во взаимодействии обоих участников, что создает условия для установления полноценного диалога между ними и обеспечивает предпосылки для более эмоционально окрашенного подхода к пациенту. Ввиду интерсубъективного характера данных отношений врач все больше способен сам ментально поставить себя «на место пациента», более или менее полноценно сопереживая ему.
С другой стороны, современная модель наделяет пациента правовым статусом, который он начинает все чаще активно отстаивать. Как результат, вырастает уровень его требований по отношению к врачу и его качествам: «У современного пациента, при невысоких требованиях к себе, очень высокие требования к работе медицинских учреждений и медицинских работников. Это происходит из-за того, что нормы поведения медицинского работника институционализированы, а нормы поведения пациента, в основном, ограничены предписаниями и требованиями врача. Пациенты и врачи часто не находят понимания в процессе лечения, указывая на некомпетентность друг друга» [3]. Инаковость больного, нередкое существование между ним и врачом «социально-культурной асимметрии» может порождать существенную дистанцированность, причем «оценка врачом данной ситуации часто переносится из сферы рациональных медицинских суждений в область его психоэмо-
циональных переживаний» [4]. Их взаимоотношение тем самым чревато высокой степенью межличностной конфликтности, что также вносит лепту в эмоциональную нагрузку на врача. Последний также оказывается под двойным «прессингом» и старых этических императивов, укоренившихся в массовом сознании, и новейших правовых норм, также довольно строго регламентирующих его профессиональную деятельность.
Такое давление во многом способствует виктимизации врача. Деонтологическая позиция, в соответствии с которой моральный долг безапелляционно сохраняется как некое ядро его поведения, способствует формированию у него чувства гиперответственности. Она подчас приводит к парадоксальному выводу, что причиной профессионального выгорания врача является несовершенство его личности и что он морально ответственен за те психологические деформации, которые возникают в процессе его собственной деятельности [5]. Не согласимся с данной точкой зрения: первичными оказываются все-таки объективные внешние условия, формирующие «жертвенную» ролевую модель врача в обществе. Более того, широкий контекст для трансформации ролевых моделей задает и современная экспансия биомедицинских технологий. Имеет место точка зрения, что последняя порождает широкую волну дегуманизации и приводит к своеобразной «фрагментации» личности врача и пациента: первого - за счет узкой специализации медицины и ее многостороннего контроля извне, второго - за счет ее технизации, повышающей инструментальные возможности вмешательства в тело пациента [6].
Одним из центральных биомедицинских принципов сегодня является принцип уважения автономии личности. Он имеет и «негативное» (отсутствие внешнего контроля и принуждения), и «позитивное» (раскрытие информации и содействие свободному решению) содержание [7]. Однако под личностью здесь по сути понимается пациент. Описанная же ситуация все более актуализирует проблему сохранения автономии самого врача. Без определенных мер защиты личности последнего, в том числе охраны и его нормального эмоционально-психологического состояния, можно говорить о том, что отношение «врач-пациент» остается асимметричными, когда в отличие от старого патернализма чаша весов начинает сильно «перевешивать» в пользу пациента. Нахождение в постоянном искусственном состоянии «жертвы» может привести к росту патологических проблем в психике врача, в частности к его эмоциональному выгоранию.
Современное толкование понятия «синдром эмоционального выгорания» (СЭВ, «burnout», «burnout syndrome») многообразно, поэтому предпочтительно трактовать его с различных позиций.
С позиций МКБ X пересмотра, СЭВ - патологические состояние, имеющее полноценный статус «заболевания» под шифром Z-73 - стресс, связанный с трудностями управления своей жизнью [8, 9]. Однако, понятие «стресс» нельзя считать удачным, поскольку СЭВ не имеет ничего общего с процессом стрессовой реакции, а является его негативным исходом -дистрессом, а именно третьей стадией общего синдрома адаптации - истощения вследствие развития неуправляемой стрессовой реакции [8, 10].
По своим клиническим и патопсихологическим признакам СЭВ - это состояние личностной деформации [11], связанное с чувством эмоционального и умственного истощения, субъективной дегуманизацией, формированием негативного отношения к клиентам и работе, утратой сочувствия и сострадания, ощущением собственного профессионального несовершенства и бесполезности [12, 13, 14].
Эмоциональное выгорание поражает работников социальной сферы [15, 16], представителей так называемых «помогающих» профессий [10, 11, 17]: врачи, медицинские сестры, педагоги, психологи, деятельность которых связана с ежедневным личным общением с большим количеством людей [13, 18].
Термин «синдром эмоционального выгорания» был введен американским психиатром X. Дж. Фрейденбергером (1974) [17, 19, 10, 12] на основании оценки клинических проявлений СЭВ у волонтеров службы психического здоровья [14]. Позднее термин был расширен, а клиническая картина была дополнена проявлениями, описанными К. Маслач и С. Джексоном (1982). Прицельное изучение и описание особенностей клинической картины СЭВ у врачей сделал Кинг (1992), назвав одной из причин тяжести эмоционального выгорания у медицинских работников особенность «отрицать проблемы, связанные с личным здоровьем» [10]. Резюмируя определение, имеет смысл процитировать Э. Морроу, который образно описал СЭВ как «запах горящей психологической проводки» [8, 20].
По литературным данным СЭВ встречается практически у всех врачей [21], полностью сформирован - у 33[21]-40 %[14, 15, 22], однако момент дебюта эмоционального выго-
рания изучен недостаточно. По данным ряда авторов СЭВ начинает развивается у студентов медицинских ВУЗов. Оригинальное решение проблемы, помимо оптимизации учебного процесса, предлагают авторы, опираясь на слова Н. И. Пирогова, который считал, что «... отделить учебное от научного в университете нельзя. Но научное, и без учебного, все таки светит и греет. А учебное без научного - только блестит», таким образом аргументируя необходимость формирования у студентов заинтересованности к научной и профессиональной деятельности [23].
Логичным следствием раннего формирования СЭВ является его последующее про-грессирование. Так эмоциональное истощение, деперсонализация и субъективно низкий уровень профессиональных достижений формируется у выпускников медицинских ВУЗов с высоким уровнем личностной тревожности [24].
В зависимости от медицинской специальности большинство авторов говорят о большей выраженности СЭВ у врачей онкологов [9, 14], и психиатров (в большей степени практикующих в области детской психиатрии [14]) [9, 15], хирургов [25], врачей скорой помощи [12], терапевтов [26, 28], стоматологов [27], анестезиологов-реаниматологов [14] и психотерапевтов [24]. Существуют гипотезы, объясняющие приверженность к формированию СЭВ у врачей, имеющих специальности в большей мере связанные с эмоциональным конфликтом и переживаниями, большим объемом личного общения с душевнобольными пациентами или условиями работы, сопряженными с интенсивными мероприятиями по сохранению здоровья и жизни пациента [11, 14]. Однако, исходя из этих позиций, остается неясным факт повсеместного распространения эмоционального выгорания у врачей, имеющих субъективно более «легкие» с позиций формирования СЭВ условия труда, как например, у врачей-косметологов [8].
Современные данные о формировании СЭВ у медицинских сестер противоречивы [14, 28]. Несмотря на то, что эмоциональное выгорание у медицинских сестер формируется раньше на 5-9 лет, средний медицинский персонал в меньшей степени подвержен его развитию, чем врачи [14].
Примечательно, что СЭВ может быть «заразным» и передаваться от одного выгоревшего работника другому, что, вероятно, может объяснить столь широкое распространение этого состояния [29, 30].
Описывая факторы риска развития СЭВ, видится необходимым категоризировать таковые на группы [29, 30, 31, 32, 33, 34], среди которых:
Социальные и профессиональные факторы:
1. Пол. Развитию СЭВ больше подвержены женщины [14], однако СЭВ чаще развивается у холостых мужчин, чем у женщин, не состоящих в браке [25]. При этом женщины, имеющие традиционно «неженские» специальности (например, врач-хирург), и мужчины, занятые в «немужской» области медицины (например, акушеры-гинекологи), более подвержены СЭВ [14]. Кроме этого, показано, что СЭВ развивается чаще у женщин перегруженных семейными и домашними «обязанностями» [10]. В то же время, одиночество, как явление отсутствие иных контактов за исключением профессиональных [29], и недостаточный уровень семейного благополучия [14], являются одними из самых значимых факторов развития СЭВ.
2. Возраст. Принято считать, что у мужчин СЭВ развивается в 30-40 лет, тогда как у женщин время развития СЭВ не зависит от возраста [10].
3. Стаж. Врачи, имеющие стаж работы более 15 лет, чаще подвергаются СЭВ и как следствие чаще пренебрегают принципами деонтологии [8, 14].
4. Место работы. Работа в условиях бюджетных [14] ЛПУ амбулаторного типа располагает к формированию СЭВ [15].
5. Условия труда. Среди факторов условий труда следует выделить: неудовлетворенность занимаемой должностью (соответствие должности человека его личностным запросам и представлениям) [14], недостаточную, в том числе среднюю удовлетворенность профессиональной деятельностью [8], высокую профессиональную занятость (сверхурочная работа, работа на нескольких должностях и в нескольких учреждения) [14], низкий уровень материального и финансового обеспечения [10], Напряженные межличностные отношения в коллективе [14]. Немаловажную роль в развитии СЭВ играют анозогнозия и противодействие госпитализации у пациентов, недоверие к медицинскому персоналу [37, 38].
Психологические факторы:
1. Высокий уровень личностной тревожности [35] и предрасположенность к депрессии [10, 14].
2. Страх некомпетентности [15].
3. Высокая эмоциональная лабильность [10].
4. Низкий уровень эмоциональной стрессоустойчивости [14].
5. Экстернальный уровень субъективного контроля и низкий уровень самоактуализации [36].
6. Завышенные требования к уровню своего профессионального мастерства [10].
7. Сверхвовлеченность в работу [15].
8. Низкая мотивация к работе [15].
9. Как низкий, так и высокий уровень эмпатии [15, 24].
10. Отсутствие хобби, увлечений и логичной возможности снимать психологическую нагрузку [35].
Перечисленные факторы риска позволяют выделить две основные группы причин развития СЭВ, как исхода дистресса, у работников, чей труд связан с ответственностью за жизнь и здоровье людей. Первая группа причин - факторы профессиональной среды. Примечательно, что медицинские работники разных стран, среди причин этой группы указывали в целом одни и те же: высокая рабочая нагрузка, низкая квалификация и заработная плата, неудовлетворительные условия труда (Хорватия, Франция [8], недостаточная поддержка более опытных коллег, несоответствие ожиданий реалиям условиям труда (Италия [8]). Отечественные врачи среди таковых причин называют высокую нагрузку [10], недостаточный уровень заработной платы [8]. Среди исключительно организационных причин, ряд авторов выделяют несоответствие между личностью и рабочей деятельностью, между требованиями руководителя и реальными возможностями сотрудника, ограничение свободы и самостоятельности работника, жесткий контроль со стороны руководства [15].
Вторую группу составляют причины развития СЭВ, описывающие личностные характеристики индивидуума. С этих позиций наиболее приближенными к действительности можно считать психодинамические концепции СЭВ [39], согласно которым выбор медицинской профессии связан с особой формой защиты и «самопрощения» человека, пережившего смерть близкого человека или члена семьи. В свете такого подхода наиболее удачна трактовка самореализации людей «обслуживающих профессий», согласно которой специалист «навязчиво дает другим то, что он хотел бы иметь сам, что приводит к выраженному нарушению эмоционального баланса» [40]. Кроме этого A. M. Cooper [41] свидетельствует
0 предпосылках развития СЭВ у личности с признаками нарциссизма, что реализует мазо-хистическую манифестацию СЭВ [29].
Принято считать, что СЭВ - третья стадия неспецифического адаптационного синдрома Г. Селье - «истощения» в его завершающем проявлении - дистрессе [42, 43, 44], однако до сих пор остается неизученным соотношение основных фаз стресса и динамики развития стресса. В то же время, показано, что СЭВ - логичное связующее звено между патопсихологическими реакциями и неадекватным приспособительным реагированием вегетативной регуляции, что проявляется переходом вегетативной регуляции на сегментарный уровень управления на стадии напряжения в состоянии симпатикотонии уже на стадии резистен-ции [17] вкупе с общей дезинтеграцией систем реагирования и автономизацией функций отдельных образований ЦНС [45, 46]. Примечательно, что описанный порочный механизм имеет тенденцию к формированию новых, доныне неизученных механизмов нейродинами-ческого управления, что подтверждает гипотезу о приспособительном характере СЭВ [42, 43, 44]. Согласно ставшей классической теории Бойко В. В. [29, 47], СЭВ развивается в трех последовательных стадиях:
1 стадия - напряжение (тревога), описываемая процессами переживания стрессовых фак-
торов, неудовлетворенности собой, чувством «загнанности в клетку».
2 стадия - резистенция, проявляющаяся неадекватным эмоциональным реагированием, сопровождающимся отказом от профессиональных обязанностей, эмоционально-нравственной дезориентацией, расширением сферы экономии эмоций [29].
3 стадия - проявляется в виде истощения, эмоционального дефицита, отстраненности и де-
персонализации, развития психосоматической патологии [29].
Клинические проявления СЭВ многогранны, по причине чего в разное время возникли несколько моделей клинической картины СЭВ. Согласно классической структуре професси-
онального стресса по К. Маслач и С. Джексону, принято выделять три основных психопатологических компонента СЭВ [17, 29, 48, 49]:
1. Эмоциональную истощенность, связанную с дефицитом эмоционального реагирования. Это основной компонент СЭВ, проявляющийся эмоциональной опустошенности и усталостью, эмоциональным перенасыщением.
2. Деперсонализацию, описываемую обезличиванием отношений с людьми, цинизмом, основанным на отрицании гуманного отношения к пациенту.
3. Редукцию профессиональных достижений, характеризуемую обесцениванием собственного опыта и навыков, негативным отношением к обязанностям, ограничение собственной ответственности.
С иной позиции клинические симптомы СЭВ укладываются в три основные группы:
1. Физические симптомы: утомляемость, психосоматические нарушения (лабильность артериального давления, головные боли, дисфункции пищеварительной и сердечно-сосудистой систем, ожирение, потливость, бессонница). Известно, что развитие СЭВ связано с возникновением острых сосудистых катастроф и хронической ишемии мозга [50]. С позиции формирования психосоматической патологии, целесообразно указать на факт того, что сотрудники с СЭВ больше проводят времени на больничном листе [15], что вполне логично, поскольку медицинские работники занимают 5-е место в рейтинге пациентов, страдающих от профессиональных болезней, опережая работников химической промышленности. Так медицинские работники чаще всего подвержены инфекционным заболеваниям: 75-83,8 %, в среднем - 80,2 %, на втором месте по распространенности стоят - аллергические реакции 6,5-18,8 %, в среднем 12,3 %, на третьем - интоксикации и заболевания опорно-двигательного аппарата [51]. Полную картину физических проявлений СЭВ завершает факт того, СЭВ как проявление неудовлетворенности и отсутствия успешной самореализации, ускоряет физиологическое старение организма [50, 52].
2. Поведенческие симптомы: излишняя категоричность, раздражительность, снижение деловой активности, отстранение от общения, циничное отношение к пациентам [10]. Работник с развившимся СЭВ чаще проявляет агрессию в адрес пациентов, игнорирование, холодность эмоциональных реакций и отказывается от личностного подхода [15], страдает явлениями деперсонализации [36].
3. Психологические (эмоциональные [29]) симптомы: разочарование в профессии, ощущение собственного обесценивания, негативная установка на будущие события, депрессия, тревожность, чувство вины [8, 10]. Развитию СЭВ сопутствуют иные личностные деформации, такие как аддиктивное поведение в виде работоголизма, ургентная аддикция, моббинг, субъективный моббинг [9].
К перечисленным трем группам симптомов ряд авторов относят еще две [53]:
4. Когнитивные нарушения, связанные с утерей интереса к новым знаниям, теориям и идеям, альтернативным подходам в решении проблем, что в целом приводит к скуке и тоске [29]
5. Социальные симптомы, проявляющиеся снижением социальной активности, падением интереса к досугу и хобби, ощущением дефицита поддержки со стороны семьи и друзей [29]. В последствии происходит снижение выраженности семейных ценностей [12].
Кроме перечисленных проявлений СЭВ, представляется актуальным выделить ряд социально-психологических последствий развития СЭВ:
1. Криминальные ятрогении, связанные с причинением вреда здоровью пациентам имеют под собой вполне четкое основание, связанное с низким уровнем заработной платы и недостаточной обеспеченностью лечебно-профилактических учреждений медицинскими кадрами [10]
2. У работников с СЭВ чаще происходит злоупотребление психоактивными веществами, в том числе алкоголем, на основе детензивного механизма [9, 54] и формируются психопатологические комплексы прогностически неблагоприятные в перспективе самоубийства [21, 55]. Известны иные факторы, способствующие прогрессированию суицидального поведения у врачей, так около половины врачей состоят в разводе, треть не имеет детей, большинство имеют хронические заболевания и склонны к девиантным поступкам. [21]. Описанные факты приводят к неутешительным статистическим данным, так частота самоубийств среди медицинских работников в 21 раз (28-40 человек на 100 тыс. [10]) выше, чем во всей популяции [14].
3. СЭВ способствует реализации основных несуицидальных вариантов реализации личностной аутоагрессии [56]: семейную, в виде присутствия значимых предикторов саморазрушающего поведения и профессиональную, в виде потери работы.
4. СЭВ приводит к формированию определенного вектора поведенческих реакций - ко-пинг-стратегий [57, 58] - которые не являются благоприятными и приводят к профессиональным ошибкам, конфликтам, эмоциональным срывам и социальной дезадаптации. Примечательно, что в последствии копинг-стратегии становятся пассивным актом, замыкая порочный круг и усугубляя проявления СЭВ [12]. С этих позиций, вероятно, СЭВ может носить защитный характер, что, однако, приводит к истощению систем адаптации и развитию психосоматической патологии [11, 12].
Для диагностики СЭВ существует не так много различных тестов и опросников. Среди наиболее специфичных принято считать методику В. В. Бойко «Исследование эмоционального выгорания» [9, 10, 14, 28] и опросник «Психическое выгорание» Масклач К. и Джексон С. [12, 13, 14], разработанный на основе трехкомпонентной модели СЭВ, который чаще используется в модификации Водопьяновой Н. Е. и Старченковой Е. С. (2005) [6, 8, 44, 59, 60]. Кроме перечисленных, в психологической практике используются методики, направленное на более глубокое изучение внутри- и межличностных конфликтов. Среди них: многоуровневый личностный опросник (МЛО-АМ) А. Г. Маклакова и С. В. Чермянина [28], методика «Стратегии рабочего поведения и переживаний» У. Шааршмидт [60], методика определения уровня субъективного контроля J. B. Rotter, методика определения уровня самоактуализации Э. Шострома, методика определения профессиональной и организационной приверженности N. J. Allen, J. P. Meyer [36, 61], шкала организационного стресса по Маклин, вопросник для выявления «работоголизма» Б. Киллинджер (используется в США, Канаде, Японии), личностный опросник Р. Кеттелла, методика Е. П. Ильина «Ауто- и гетероагрессия», методика Е. П. Ильина и П. А. Ковалева «Личностная агрессивность и конфликтность» [14].
Безусловно, особенно актуальна ранняя профилактика СЭВ, которая должна состоять из ряда мероприятий:
1. Просветительская деятельность, заключающаяся в раннем информировании специалистов о первых признаках и факторах риска формирования СЭВ [12].
2. Профориентационная деятельность с молодыми специалистами, направленная на диагностику эмоциональной и психологической стрессоустойчивости [14], тестов на «пригодность» [29]
3. Организационные мероприятия по оптимизации профессиональной деятельности и среды, связанные с созданием и поддержанием «здорового рабочего окружения» (тайм-менеджмент, коммуникативные стили руководства), признание результатов работы (похвала, высокая оценка, оплата), обучение руководителей, позитивная реорганизация времени и условий труда и отдыха [29]
Непосредственная коррекция СЭВ заключается в методах медицинской и психологической помощи.
1. Мероприятия психологической коррекции включают как специализированные занятия, тренинги, направленные на обучение нивелирования стрессовых ситуаций [12], так и не специализированные мероприятия по улучшению психологического климата в коллективе. Отдельно выделяют психотерапевтические методы (когнитивно-бихевиоральные, релаксационные техники, интегративная психотерапия) [29].
2. Мероприятия медицинской коррекции проводят в случае развившегося СЭВ, рекомендуют патогенетическую фармакотерапию (антидепрессанты, анксиолитики в средней терапевтической дозировке). Кроме этого, к методам коррекции СЭВ относят регулярную физическую активность [29].
Приведенные данные демонстрируют безусловную актуальность проблемы. Особая черта СЭВ заключается в беззащитности и беспомощности современного медицинского работника с позиций формирования синдрома. С одной стороны, развитие медицинской науки способствует росту уровня здоровья граждан, как комплексного понятия благополучия нации, а с другой - СЭВ представляет собой «оборотную сторону» медали прогресса современной медицины, и, вероятно, будет сохранять свою актуальность все время существования медицинской науки и системы оказания медицинской помощи.
Факт существования описанной проблемы остается вызовом специалистам, занятым в области психологии, медицины и биоэтики, которые в свою очередь смогут обнаружить эффективное средство коррекции СЭВ.
Список литературы
1. Введение в биоэтику: Учебное пособие.- М.: Прогресс-Традиция, 1998. 384 с.
2. Veatch R. M. A theory of medical ethics.- New York: Basic Books, 1981. 387 p.
3. Назарова И. Б. Взаимоотношения «врач-пациент»: правовые и социальные аспекты // Социологические исследования. 2004. № . 7. С. 142-147.
4. Изуткин Д. А. Образы больных в рефлексии врача // Медицинский альманах. 2016. № 5. С. 35-37.
5. Силуянова И. В., Яковлев В. В. Нравственный фактор синдрома профессионального выгорания // Биоэтика. 2012. № 9. С. 28-31.
6. Камалиева И. Р. Социально-философский анализ современных проблем врачебной этики: автореферат дис. ... канд. филос. наук.- Челябинск, ЧелГУ, 2013.- 21 с
7. Beauchamp T. L., Childress J. F. Principles of biomedical ethics.- Oxford University Press, 2001. 64 p.
8. Н.И. Корплякова, Е. В. Тадиева., О. И. Исаев, З. А. Кузина. Сравнительное изучение синдрома эмоционального выгорания в практике врачей дерматовенерологов, косметологов // Журнал фундаментальной медицины и биологии. 2014. № 3. С. 18-20.
9. Бердяева И. А., Войт Л. Н. Синдром эмоционального выгорания у врачей различных специальностей // Дальневосточный медицинский журнал. 2012. № 2. С. 117-120.
10. Огнерубов Н. А. Синдром эмоционального выгорания как детерминанта // Социально-экономические явления и процессы. 2013. № 1(47). С. 245-247.
11. Ревина Н. Е. Психосоматические аспекты развития синдрома эмоционального выгорания // Вестник Новгородского государственного университета. 2012. № 66. С. 94-96.
12. Исаева Е. Р., Гуреева И. Л. Синдром эмоционального выгорания и его влияние на копинг-поведе-ние у медицинских работников // Научно-теоретический журнал «Ученые записки». 2010. № 6(64). С. 26-30.
13. Maslach С. Burnout: a Social Psychological Analisis. The Burnout Syndrome: Current Rearch, Theory, Interventijns. London, 1982. P. 30-53.
14. Силкина А. А., Саншокова М. К., Сергеева Е. С. Синдром «эмоционального выгорания» среди врачей различных специальностей в России и за рубежом // Бюллетень медицинских Интернет-конференций. 2014. Т. 4. № 11. С. 1247-1250.
15. Петрова Е. В., Семенова Н. В., Алехин А. Н. Закономерности развития и особенности синдрома эмоционального выгорания у врачей и медицинских сестер психиатрических учреждений // Вестник ТГПУ (TSPU Bulletin). 2011. № 12 (114). С. 194-199.
16. Орел В. Е. Феномен «выгорания» в зарубежной психологии: эмпирические исследования // Психологический журнал. 2001.Т. 22. № 1. С. 90-101.
17. Ревина Н. Е., Котов А. В. Синдром «burnout» и спектральные показатели сердечного ритма // Вестник Новгородского государственного университета. 2010. № 59. С. 29-32.
18. Водопьянова Н. Е. Синдром «выгорания» в профессиях системы «человек- человек». Практикум по психологии менеджмента и профессиональной деятельности. СПб., 2001. 212 с.
19. Freudenberger H. J. Staff burn-out // Journal of Sodal Issues. 1974. V. 30. Р.159-165.
20. Самоукина Н. В. Эффективная мотивация персонала при минимальных финансовых затратах // М.: Вершина, 2007. 224 с.
21. Федотов И. А., Озоль С. Н., Меринов А. В., Дягтерева А. С. Влияние сформированного синдрома эмоционального выгорания на суицидальное и несуицидальное аутоагрессивное поведение у врачей // Тюменский медицинский журнал. 2015. Т. 17. № 4. С. 13-17.
22. Farber B. A., Heifetz L. K.J. The process and dimension of burnout in psychotherapists// Professional psychology. 1982. № 13. P. 293-301.
23. Глазачев О. С. Психосоматическое здоровье студентов-медиков: возможности коррекции на основе оптимизации образовательных технологий // Социально-экологические технологии. 2011. № 1. С. 63-78.
24. Ласовская Т. Ю., Алмадакова О. А., Зеленская В. В. Роль уровня тревожности в формировании симптомов эмоционального выгорания у врачей-интернов // Медицина и образование в Сибири. 2014. № 3. С. 90.
25. Шилша А. А., Нечитайло В. С. Вплив сiмейноi единост та адаптацп на емоцшне вигорання лiкарiв-хiрургiв // Педагопка, психолопя та медико-бюлопчш проблеми фiзичного виховання i спорту. 2009. № 3.
26. Марченко-Тябут Д. А. Головач А. А. Личностная и реактивная тревожность у врачей различных специальностей // Медицина. 2005. № 2. С. 79-81.
27. Ларенцова Л. И. Исследование видов эмпатии и синдрома выгорания у врачей-стоматологов // Таврический журнал психиатрии. 2002. Т. 6. № 2(19). С. 23 24.
28. Иванченко В. А. Специфика проявления синдрома эмоционального выгорания у медицинских работников участковой службы // Science time. 2015. С. 162-166.
29. Боева А. В., Руженков В. А., Москвитина У. С. Синдром эмоционального выгорания у врачей-психиатров // Научные ведомости. Серия Медицина. Фармация. 2013. № 11 (154). Выпуск 22. С. 6-12.
30. Коновальчук А. Н. Синдром эмоционального выгорания в профессиональной деятельности учителей: монография. Н. Новгород: ВГИПУ, 2010.- 182 с.
31. Burisch M. Approaches to personality inventory construction: A comparison of merits // American Psychologist. 1984. V. 39. № 3. P. 214-227.
32. Buunk B. P., Collins R. L., Taylor Sh. E., VanYperen N.W., Dakof G. A. The affective consequences of social comparison: Either direction has its ups and downs // Journal of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 59. № 6. P. 1238-1249.
33. Schaufeli W. B., Dierendonck D. Van. The construct validity of two burnout measures // Journal of Organizational Behavior. 1993. V. 14. № 7. P. 631-647.
34. Schaufeli W. B., Van Dierendonck D., Van Gorp K.. Burnout and reciprocity: Towards a dual-level social exchange model // Work & Stress: An International Journal o f Work, Health & Organisations. 1996. V. 10. № 3. P. 225-237.
35.Дзобелова Д. С., Хетагуров С. К. Синдром «эмоционального выгорания» у врачей-стоматологов // Здоровье и образование в XXI веке. 2007. Т. 9. № 7. С. 243.
36. Рыбников В. Ю., Кузнецова О. А., Парфенов Ю. А. Психологические механизмы развития синдрома профессионального выгорания у врачей анестезиологов-реаниматолов // Ученые записки университета имени П. Ф. Лесгафта. 2012. № 4(86). С. 114-118.
37. Лозинская Е. И. Проявления синдрома перегорания у психиатров и онкологов // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им.В. М. Бехтерева .2006 .№ 3.С .16-19.
38. Таткина Е. Г. Синдром эмоционального выгорания медицинских работников как объект психологического исследования // Вестн.Томского государственного педагогического университета (Tomsk State Pedagogical University Bulletin) .2009.Вып .№ 11(89). С .13-134.
39. Gabbard G. O. The role of compulsiveness in the normal physician / Archives of General Psychiatry. 1985. V. 254. № 20. P. 2926-2969.
40. Malan D. H. The Outcome Problem in Psychotherapy Research: A Historical Review // Archives of General Psychiatry. 1973. V. 29. № 6. P. 719-729.
41. Cooper A. M. Some limitations on therapeutic effectiveness: the «burnout syndrome» in psychoanalysts // Psychoanalytic Quarterly. 1986. V. 55. № 4. P. 576-598.
42. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме / Пер. с англ. М.: Медгиз, I960. 254 с.
43. Водопьянова Н. Е. Психодиагностика стресса. СПб.: Питер, 2009. 336 с.
44. Водопьянова Н. Е., Старченкова Е. С. Синдром выгорания: Диагностика и профилактика. СПб.: Питер, 2008. 358 с.
45. Рябыкина Г. В., Соболев А. В. Вариабельность ритма сердца. М.: СтарКо, 2006. 200 с.
46. Баевский P. M., Иванов Г. Г. Вариабельность сердечного ритма: теоретические аспекты и возможности клинического применения//Ультразвуковая и функциональная диагностика. 2001. № 3. С. 106-127.
47. Бойко В. В. Синдром «эмоционального выгорания» в профессиональном общении. СПб.: Питер, 1999. 105 с.
48. Maslach C., S. E. Jackson S. E. Burnout Inventory (MBI): Manual. CA, Palo Alto: Consulting Psychologists press. 1986. 112 p.
49. Maslach C., Goldberg J. Prevention of burnout: New perspectives. 1998. V.7. P. 63-74.
50. Петраш М.Д. Специфика профессионального развития женщин в периоды поздней взрослости и старения // Вестник СПбГУ. 2014. № 2. С. 58-65.
51. Куракова Н. Синдром выгорания врачей лучше всего лечится с помощью повышения зарплаты // Менеджер здравоохранения. 2011. № 7. С. 64-69.
52. Глуханюк Н. С., Гершкович Т. Б. Поздний возраст и стратегии его освоения. М.: Московский психолого-социальный институт, 2003. 112 с.
53. Сидоров П. И., Соловьев И. А., Новикова И. А. Синдром профессионального выгорания: учебное пособие для студентов. Архангельск: СГМУ, 2007. 175 с.
54. Гиндикин В. Я. Соматогенные и соматоформные расстройства: справочник. М.: Триада-Х, 2000. 256 с.
55. Юрьева Л. Н. Профессиональное выгорание у медицинских работников. Формирование профилактика коррекция. Киев: «Сфера», 2004. 271 с.
56. Меринов А. В. К вопросу диагностики суицидального поведения при алкогольной зависимости у мужчин // Суицидология. 2012. Т. 3. № 2(7). С. 21-23.
57. Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита// Психологический журнал. 1994. Т. 15. № 1. С. 3-19.
58. Исаева Е. Р. Копинг-поведение и психологическая защите личности в условиях здоровья и болезни. СПб.: Издательство СПбГМУ, 2009. 136 с.
59. Kleijweg J. H.M., Verbraak M. J.P.M., Van Dijk M. K. The clinical utility of the Maslach Burnout Inventory in a clinical population // Psychological Assessment. 2012. № 25. P. 435-441.
60. Посохова С. Т. Психодиагностика: конспект лекций. М.: Издательство«АСТ», 2007. 160 c.
61. Райгородский Д. Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты: учебное пособие. Самара: Летопись, 2010. 458 с.
